Репортер «СП» отправился батрачить в сады и на виноградники Франции
Я самый настоящий нелегал, единственный русский в бригаде арабов на Корсике. Как все мы оказались здесь? И почему я выбрал для нелегальной работы во Франции именно Корсику? Немного истории.
Мигрантская оттепель
Ещё в не столь давнее время этот остров считался очень бедным. Семьи были многодетны, но 80% молодёжи уезжало на континент. Сегодня всё изменилось – туризм. Сезон длится полгода, причём приезжают люди состоятельные. Корсика стала даже богаче, чем континентальная Франция. Как мне сказали, каждый год приезжает семь миллионов туристов на миллион жителей острова. Активен местный сепаратизм, и корсиканские националисты даже изредка организовывали террористические акты. Париж далеко. Мигрантами и их «незадекларированной работой» никто не интересуется.
Хозяина, у которого в континентальной Франции ловят работающих «по-чёрному» (отнюдь не обязательно это мигранты), жестоко штрафуют, обычно это происходит по доносу соседей или конкурентов. А самого мигранта могут (по крайней мере, - теоретически), посадить на короткий срок в тюрьму. Но на Корсике всё либеральнее.
Говорят, мэр близлежащего приморского городка приблизительно в 2000-м году вообще давал местным жандармам указания не трогать «лиц в неотрегулированной ситуации», как здесь официально называют нелегальных мигрантов:
«На них держится вся покраска, починка, уборка нашего города. Если их отлавливать – туристский сезон у нас будет сорван».
С приходом к власти Саркози в качестве министра МВД, а затем президента, гайки слегка закрутили. Но при Франсуа Олланде снова наступила «оттепель». Полиция и жандармерия во Франции немногочисленны, в тюрьмах мест мало, на их содержание средств нет. В стране действует невообразимое количество законов, некоторые из них были приняты ещё во времена Наполеона, соблюсти их все в принципе невозможно. Какие из нарушений полиция будет пресекать, а какие тихо игнорировать, решает она сама. При этом она руководствуется текущей политической ситуацией, негласными указаниями свыше и телефонным правом. Вероятно, сегодня во Франции дано конфиденциальное указание вместо мигрантов сосредоточить все свои силы на наркодилерах и убийцах.
Вопреки впечатлению, которое может сложиться из телепередач, 90% нелегальных мигрантов прибывает во Францию не контрабандным путём, а по Шенгенской визе. А потом бесследно «растворяются» на просторах Европейского Союза. Так поступили и мы.
Работа, работа, только работа
Главное, что нужно мигранту во Франции - думать только о работе, дружить только с людьми, которые ищут работу, разговаривать только о том, как найти работу. Искать её день и ночь. В том числе - разовую, на несколько часов. В любое время суток, сколь угодно грязную и тяжёлую. Полностью отрешиться от всего, что не имеет отношения к работе. Забыть про развлечения, пиво, кофе и женщин. Должно появиться ощущение, что ты как голодный волк - бежишь зимой по тундре и ищешь добычу. Если не находишь её в течение нескольких дней – конец. Только с таким настроением можно пробиться в бешеной конкуренции с себе подобными.
Мои предки работали когда-то подобным образом на юге Российской империи. Так что ничто не ново под луной. Но колесо истории повернулось. И в двадцатые годы из следующего поколения моих предков вышли руководящие инженерные и иные кадры. Колесо истории снова повернулось. И мы снова попали в категорию «черни» и «быдла». И теперь уже я возрождаю традиции батрачества.
Для работы у меня серьёзные преимущества. Во-первых, французский язык – фактически родной. Во-вторых, я в прекрасной физической форме. В-третьих, помогают специфические навыки ловкости, инициативы и хватки бывшего предпринимателя.
Снаряжение батрака во Франции – рюкзак, палатка, спальник, одежда для работы. Питание - на завтрак хлеб (багет) и вода из крана. Обед: булка, банка марокканских шпротов, литр молока, плитка шоколада и апельсин. Ужин: дешёвое печенье на ходу. Плюс ко всему – хорошие комплексные витамины в таблетках.
Вопрос: а как же с пресловутыми бесплатными харчевнями для неимущих? Ответ: вы в батраки за деньгами нанимаетесь или европейским бомжом хотите стать?
Один среди арабов
Итак, за дело. Мне удается сразу пристроить рюкзак под охрану - это большая удача. И я методично обхожу налегке пешком по жаре три десятка прилегающих хозяйств. «Кооперативного винзавода», куда фермеры сдают виноград, в отличие от континентальной Франции тут нет. И это осложняет задачу. Все хозяйства уже укомплектована батраками. За месяц, за два. Много итальянцев и испанцев.
Но в целом европейцы разленились. Пока московская интеллигенция десятилетиями глумилась над фразой про «загнивающий Запад», он на самом деле сгнил окончательно. Одна труха осталась. И это хорошо заметно. Вся европейская система воспитания молодого поколения, кажется, направлена на воспроизводство бездельников, безработных, рахитов и идиотов.
Сценка, которая предстаёт перед моими глазами. Молодой испанец разговаривает через подругу-переводчицу с хозяином. Кепка набекрень, улыбка дегенерата, рахитичное телосложение, татуировка на щиколотке правой ноги. Там же и какая-то ленточка.
Хозяин спрашивает: «Вы когда-то в жизни работали? Нет? И, что, у вас идентификационных документов члена ЕС тоже нет? Как же вы приехали работать в другую страну, не взяв документов? Надо, чтобы вам срочно прислали бумаги, хотя бы факсом…»
Мне стало жаль хозяина.
Другое место, вакантных мест нет, но интересуюсь условиями. Только пять часов работы в день, с 7-00 до 12-00. В воскресенье - выходной! С соответствующей оплатой – приехавшие молодые европейцы не желают трудиться по жаре.
Все французские хозяева знают: хотите найти настоящих работников – ищите арабов. Считается, что лучше всего работают марокканцы. Чуть хуже – тунисцы. Ещё чуть ленивее - алжирцы. Но все они добросовестнее любого европейца.
Я веду себя уверенно и слегка нагловато, как и положено батраку, который хорошо знает себе цену. Легального права работать в ЕС у меня нет. Ищу, кто возьмёт «по-чёрному». Это строжайше запрещено и жестоко карается, если поймают. Но зато у меня аргумент убийственной силы: «Мсье, я хоть и европеец, но работать умею не хуже марокканца».
Наконец, нахожу, что хотел. 8-часовый рабочий день, без выходных. Берут «по-чёрному» и большие площади винограда - три недели гарантированной работы. Естественно, на таких «ужасных» условиях там работают только марокканцы и алжирцы. И я, единственный европеец, русский. Хорошо знаю, что работая в одной бригаде с арабами, мне надо будет вкалывать «на полную катушку».
Мигрантские будни
Сбор винограда – на предгорье. Несколько плантационных участков, судя по всему, были в закуплены в разное время у других владельцев. Расстояние между ними - до пятнадцати километров, грунтовая дорога. Посадки в неважном состоянии. Частью – старые. Виноград разных сортов. Вместо железобетонных столбиков для проволоки используют стальные и даже деревянные. Некоторые из них поломаны.
Оба трактора очень древние, сильно коптят. Один из них заводится легко, другой - с трудом. У него мотор не выключают. Микроавтобус, в котором нас перевозят, вообще сам не заводится. Мы его вначале дружно толкаем. Ручка боковой двери поломана.
А вот маленький винный цех, напротив, - автоматизированный. И функционирует без перебоев. Его обслуживает всего один человек – Али. Алжирского происхождения, он работает сейчас, в разгар страды, с утра до позднего вечера. Али – легализированный мигрант и трудится официально, по контракту. Вкалывает здесь с 2000 года.
Ещё один легальный постоянный работник – тоже араб, Надир. Он руководит нами, сборщиками. Нас семь человек, в основном выходцы из Марокко и Алжира. Большинству за тридцать – здоровые, крепкие мужики. Кто-то в первый раз здесь, кто-то работает каждый сезон. Есть и двое стариков, из местных. Один из них иногда водит микроавтобус.
Работают арабы, включая городских, исключительно быстро. Пользуясь тем, что хозяева лично не контролируют процесс сбора, передоверив всё Надиру, мы делает слишком большие перерывы и собираем четыре тракторных прицепа в день. Хотя могли бы «сделать» и шесть. Но зачем, когда оплата идет за проработанные часы?
Между собой сборщики общаются на магрибском диалекте арабского языка. Со мной – на французском. Отмечаю, что они никогда не используют слова «мсье» (господин). Всегда - «комрат» (товарищ). Начинаю уже понимать отдельные арабские слова. Отношения в коллективе хорошие.
Кто-то из нас проживает в подсобке, кто-то в деревянном домике, кто-то в как-то оборудованном бывшем контейнере. Есть газовая плита. Можно помыться после работы на открытом воздухе прямо из шлага – температура днём под тридцать. Готовим себе сами. Хозяин дает свежее мясо, недостающие продукты можно закупить в расположенном за три километра супермаркете.
Все сборщики винограда - «легализованные», то есть с правом проживания во Франции, но не все официально «задекларированы» как работающие. Как они сами себя охарактеризовали - «мусульмане умеренные». То есть - свинину не едят, но стаканчик вина вечером пропустить могут. И никаких молитв и ковриков для намаза.
Впрочем, хозяин озабочен:
- Я не расист, но арабы создают проблемы. Понимаете, в последние годы с их молодёжью что-то происходит. Идёт радикализация ислама, традиционный ислам стран арабского Магриба – не такой. Это всё государства Персидского залива мутят у нас во Франции воду.
Как арабы «легализуются»
Вот рассказ Ахмеда, выходца из Алжира:
- Я прожил во Франции на нелегальном положении десять лет. Здесь, на Корсике, было спокойно, проблем не было. Во Франции существует закон, что те, кто прожил десять лет, и тем самым показал, что выезжать отсюда не собирается, в автоматическом режиме получают гражданство. Надо только доказать факт своего пребывания за этот период в стране. Например, счета от врачей с датами, всякие справки. Сейчас я работаю в Бастии (второй по величине город острова) в фирме по покраске и штукатурке. Хозяин, итальянец, приостановил дела до середины до октября, отправил всех в отпуск за свой счёт и уехал в Италию. Позвонил товарищ и сказал: можно подработать на сборе винограда! Вот я и здесь».
Вечером, за чашкой чая, арабы вводят меня в курс местной жизни:
- В ноябре начинается сбор киви. Сезон длится до конца года. А в январе сезон сбора клемантин. Центр сельскохозяйственного района – городок Алевия на восточном побережье Корсики. Именно туда надо приезжать в нужное время. Есть ли контроль полиции за нелегалами, работающими «по-чёрному»? Никакого контроля, всё спокойно.
Когда-то в Брюсселе чернокожий выходец из Заира по имени Фай, с большим знанием дела вводивший меня в писанные и неписанные нюансы европейского образа жизни, рассказал об «африканской солидарности». Она распространяется на всех нелегальных и легальных мигрантов. Во Франции можно запросто подойти к группе арабов, узнаваемых по внешнему виду, и без лишних церемоний задать им вопросы, где именно есть поблизости работа на сборе урожая, в какие сроки, и силён ли полицейский контроль за нелегалами.
Даже если эти люди давным-давно легализованы, имеют очень респектабельный вид и «выбились в люди», они всё знают. Французы же не знают, как правило, ничего и растерянно хлопают глазами, слушая подобные вопросы. В своё время в рамках «африканской солидарности» меня, русского, мигранты подвозили куда нужно на своей машине, давали ценные советы, брали «из солидарности» на какие-то свои мелкие разовые работы.
Мигрант мигранту, какой бы он не был национальности, всегда друг, товарищ и брат.
Облава
В эту пятницу до обеда мы работали нормально, закончили работу на горном участке и перемещаемся на другой, рядом с приморским городком. Вдруг старик – сборщик, а сейчас шофер, резко останавливает на трассе – там брат хозяина уже ждет нас, с включенным мобильным телефоном.
«Облава началась на нелегалов, проверки выезжают прямо на поля. Тебя как зовут (уточняет по мобильнику)? Тебе нельзя работать, выходи. Тебе тоже. Ты старик, на пенсии, тебе можно. Ты русский, виза в порядке? Тоже можно, в случаях проверки скажешь, что отдыхаешь на бесплатном жилье, турист, помогаешь за это бесплатно. Срочно всем уехать из городка в Бастию (это окружной город), на хозяйство не заходить, вещи ваши из домиков мы заберем. Ты, русский, никого из них не видел, никого не знаешь».
Четверо из нашей бригады «испарились в воздухе», включая Ахмеда, который, как оказалось, ещё не до конца «легализировался». Остался легальный, постоянный работник, бригадир – Надир, двое стариков, и я. Все остальные, как оказалось, не только работают по-чёрному, но и не имеют вообще никаких французских документов. Нелегальные мигранты в чистом виде, хотя и много лет уже прожившие во Франции.
Как хозяева узнают про облавы? Надо дружить всем районом с полицейскими. Кормить их бесплатно в своих ресторанчиках - по чистой дружбе, конечно. Помогать приобретать по себестоимости для всей семьи дорогостоящие туры в Латинскую Америку. Узнавать для него, где дешевый участок для его будущей виллы можно приобрести. И однажды, сидя в ресторанчике за рюмкой хорошего коньяка, полицейский скажет:
«Фу, какая жара! И, представляете, начальство - какие кретины - завтра нас в поле по этой жаре намечает послать ловить нелегалов!».
Паучья сеть соседских и родственных корсиканских связей тотчас испуганно вздрагивает во всем районе. И арабы-нелегалы десятками, сотнями тут же исчезают, уезжают, испаряются в воздухе.
А как же оплата тех, кто уехал из нашей бригады? Никаких проблем, честность французских хозяев в этом отношении безукоризненна, «кидал» среди них не бывает, в противном случае на следующий год он не найдёт себе в округе ни одного араба – все будут в курсе дела про хозяина - мошенника, и это – гарантированное банкротство. Так что за отработанные часы деньги будут заплачены всем нам сполна.
Сколько заплатят? Тут у нас в бригаде ясности полной нет. Ахмед звонил товарищу на континент, тот тоже работает на винограде, и сказал, что минимальная зарплата (SMIC) – 9,2 евро за час. Я ему возражаю, вроде как слышал, что SMIC во Франции лишь семь с копейками. Но и это для Европы много, на треть выше, чем в Бельгии, Испании или Италии, и вдвое выше, чем в Португалии. И во много раз больше, чем в Марокко, и даже в нефтедобывающем, недавно вновь разбогатевшем Алжире. Хотя, как все арабы знают, тратить эти евро лучше было бы у себя дома, где всё гораздо дешевле.
В это воскресенье хозяин зарезал бычка. Надир, Али - работник винного цеха, и я помогали его свежевать. Готовится большой пир – праздник окончания сбора винограда, для всех, включая тех, кто уехал в Бастию.
(Окончание следует)
