От редакции: Профессор А.В. Татаринов прислал нам свой ответ на опубликованную нами статью П.И. Ткаченко и написал: «Ваш портал опубликовал материал Петра Ткаченко "Апология литературы...", в котором он обвиняет меня в нападках на традиционалистов и поддержке иноагентов. Проблема в том, что все аргументы Петра Ивановича строятся на искажении моих слов из разных статей. Искажение носит тотальный характер. Об этом мой ответ, который вам и отправляю». Мы в этой дискуссии не занимаем какой-то «партийной» позиции и считаем, что было бы справедливым дать ответ и другой стороне. Поэтому с удовольствием публикуем текст А.В. Татаринова. С удовольствием, потому что считаем эту полемику – спором между своими.
Мы привыкли: мошенники – в телефоне. Но почему бы им не проявлять активность в литературном процессе? На минувшей неделе я подвергся атаке писателя Петра Ивановича Ткаченко. Свой материал он разместил на трех ресурсах: «Новая газета Кубани», «День литературы» и «Русская народная линия». На последнем статья называется особенно эффектно: «Апология литературы или иноагентов? Об оправдании предательства на литературном поле и нападках на традиционалистов». Признавшись, что внимательно следит за моим публицистическим творчеством и, назвав «самым активным апологетом литературы», Ткаченко переходит к разоблачению. Он обещает разобраться с «метафизическим уровнем» моей многолетней защиты словесности.
Далее буду педантичен, чтобы факты блокировали избыточные эмоции.
Начинается атака медленно, но верно. Прежде демонстрации моей сомнительности, П.И. Ткаченко стремится выявить противоречивость: «…Что же касается «Большого стиля», то и сам автор сомневается в его существовании: «Есть ли вообще Большой стиль?» Его действительно нет, хотя вроде бы, должен быть. Но на этом понятии, обозначающем нечто несуществующее, автор строит свою апологию литературы. Для учёного это не только странно, но недопустимо, ибо как в терминологии, так и в аргументации у него должно быть всё точно».
Во-первых, я не только не сомневаюсь в присутствии Большого стиля, но и посвятил его обоснованию, его необходимости ряд работ, которые известны Ткаченко: «Что нам делать с поэтикой?», «Большой стиль и маленький человек», «О сложных контекстах нашего Большого стиля», «Литературная стратегия Победы». Вряд ли страдает двойственностью филолог, который выступал на двух пленарных заседаниях конференции «Большой стиль» (2024 и 2025 годы) и мыслит примерно так: «А что такое Большой стиль для меня? Несогласие с «горизонтальным положением», с презрением к бессмертию нашей души, с превращением литературы в коммерческий проект. Большой стиль – это лестница, с которой мы можем упасть и разбиться, потому что всякая высота – трудно и больно. Но подъём необходим, иначе потеряем не только литературу».
Во-вторых, я не строю апологию литературы на «несуществующем» понятии Большого стиля. В статье 2018 года («Апология литературы» в «Нашем современнике»), на которую ссылается Ткаченко, этот термин вовсе не появляется. Вроде бы мелочь, но она сразу даёт представление о методе моего оппонента – никакого стремления к правде!
Впрочем, быстро я оказываюсь врагом классической литературы: «И можно понять критика, его жёсткие суждения о современной литературе, если, по его словам, вокруг «лишь устаревшая классика и никому не нужные современные книги» («Наш современник», № 4, 2018). Слышать от филолога об «устаревшей классике» странно, ибо это свидетельствует о каком-то кардинальном непонимании природы художественной литературы. В таком случае, что он от неё ждёт и побуждает к этому читателей?»
Так цитирует Ткаченко. Смотрим, как в оригинале: «…Но жива ли художественная литература, есть ли у неё перспективы в стремительно меняющемся мире? Атакуют современные рационалисты: "...Лишь устаревшая классика и никому не нужные новые книги. Литературный текст — избыточный, безнадёжно тормозной способ захвата информации, препятствие на пути нового человека. С его иными скоростями, другими запросами, при отсутствии времени на эту устаревшую, пыльную виртуальность"».
Слова моих воображаемых оппонентов-рационалистов, борьбе с которыми и посвящена статья, приписаны мне. Фантастическая операция Ткаченко! Не заметить субъекта речи, превратить разбирающего ошибку в автора этой самой ошибки!
По Петру Ткаченко, я читаю и защищаю только всякую гадость: «Беглое перечисление имён авторов, приобретших в информационном пространстве определённую «репутацию», нисколько не задумываясь о том, соответствует ли эта «репутация» их творчеству. Вот и всё. На этом разговор А. Татаринова собственно о литературе заканчивается. Далее идёт, по его же словам, «позиция критика, публициста, идеолога литпроцесса», каковым автор, безусловно, является».
Петр Иванович является читателем моего блога на сайте «Завтра». Он не может не знать, что там статьи о творчестве Алексея Шорохова, Анны Долгаревой, Платона Беседина, Дмитрия Артиса, Евгения Николаева, Александра Проханова, Юрия Полякова, Валерии Троицкой, Дмитрия Филиппова, Германа Садулаева, Александра Можаева, Юрия Селезнёва. Они действительно похожи на пустых или вражеских «авторов с определенной репутацией»?
Далее я обвиняюсь в категорическом неприятии по-настоящему наших писателей: «…По А. Татаринову, главным губителем литературного процесса особенно являются патриоты, "правый фланг ", "где под разными знамёнами собираются традиционалисты " («О нашей пипеточной литературе», «Литературная Россия», 16 апреля 2024 г.). Без всяких, хотя бы самых общих аргументов и доказательств этого».
Это откуда взялось? Видимо, отсюда – так у меня: «Фигура умолчания губит наш литературный процесс, особенно его правый фланг – там, где под разными знамёнами собираются традиционалисты. Андрей Рудалёв и Герман Садулаев не дружат с Николаем Дорошенко. "Российский писатель" ничего не хочет слышать о "Союзе 24 февраля". Боевая газета "Завтра" не готова критиковать Сергея Шаргунова. Могущественная АСПИР не первый год делает вид, что у России нет никаких проблем в столкновении с Западом, впрочем, нет и самого столкновения. С недавних пор та же беда постигла журнал "Наш современник". Его трансформация – самое гротескное событие отечественной словесности наших дней. Словно какой-то либеральный колдун отомстил за все многолетние унижения, всё-таки показал фигу Вадиму Кожинову, Юрию Кузнецову и миллионам читателей разных десятилетий».
Это против традиционалистов? Нет, Пётр Иванович, вам вполне понятно, что эти строки – против двух предательств: Во-первых, покойной АСПИР, где нельзя было одного слова сказать об СВО. Во-вторых, формально живого «Нашего современника», где – примерно, как в АСПИР.
Далее суровость Ткаченко возрастает, потому что почуял он во мне друга врагов: «Более того, он оправдывает иноагентов, так как с ними ему всё ещё не "всё ясно". (…) И это – апология литературы? Нет, это – оправдание предательства, вроде бы, на литературном поле. Таким образом, А. Татаринов декларативно, вроде бы, осуждает иноагентов, их "гностические неврозы" и в то же время говорит, о якобы драгоценности их воззрений по причине "поэтики и дидактики". Как это может совмещаться – неведомо».
Я отвечу одним пунктом из выступления на первой конференции «Большой стиль»: «Часто мы говорим: торжество "премиальной" литературы – искусственный, на большие деньги заказанный праздник. Нам отвечают без сомнений. Например, Галина Юзефович: кроме иноагентов, а также их сторонников у современной России нет писателей. Ошибка русских профессионалов – просто отрицать, пафосно не читая: Иличевского и Михаила Шишкина, Алексея Иванова и Васякину, уже не говоря о Быкове (признан в РФ иноагентом) и Улицкой (признана в РФ иноагентом). Значительно важнее понять, почему их знают. Причина популярности лишь в рекламе и поддержке официальных ресурсов? Конечно, нет. Дело в поэтике разноуровневого либерализма, который мы часто хотим отрицать, но отказываемся изучать. А надо! Я назову две причины торжества "премиальных": логос и катарсис. Облегченный, опустошенный, саркастичный, гностически изящный логос и катарсис освобождающей безответственности – и от жертвенной народности, и от закономерной тяжести национального языка. Не молчать об иноагентах нужно, а биться с ними!»
Биться с иноагентами надо, Петр Иванович! А не атаковать – беспардонно искажая смыслы – тех, кто бьется с ними.
«Дело критика в том и состоит, чтобы выявлять этих немногих, но истинных писателей, а не пребывать в ядовитых мировоззренческих поветриях, в "гностических неврозах". Это и было бы действительной апологией литературы. Но этого в многочисленных статьях А. Татаринова нет (за исключением упоминания об Андрее Антипине), несмотря на их заголовки об апологии литературы», - так у Ткаченко. «Долгарева и Беседин, Артис и Шорохов, Можаев и Николаев, Поляков и Садулаев, Прилепин и Аствацатуров, Филиппов и Троицкая, Айрапетян и Рубанов, Тарковский и Проханов», – так у меня.
Ткаченко постоянно – то косвенно, то прямо – обвиняет меня в западничестве: «Есть такой вопрос, – пишет А. Татаринов, – Россия – это антизападная крепость или спасительный для всех шаг к всемирности?». Нет такого вопроса, – отвечу на это я со всей ответственностью. (…) Нет, утверждает критик. – Надо создать «Русский канон всемирной литературы». (…) И предлагает нечто, что как литературной «алхимией» назвать невозможно, словно истинные писатели творили и творят по таким «рецептам»: «Если в стандартный курс европейского Средневековья добавить библейский пролог и византийские сюжеты, Запад сделает шаг навстречу Третьему Риму. Он начнёт работать на Русскую идею». Но Запад шаг уже сделал – на наше стратегическое поражение. (…) О некой «всемирной литературе», даже «с русским вектором движения», с доктором филологии как-то и говорить неудобно, так как никакой «всемирной литературы», как и «общечеловеческого искусства» не бывает. Разве что в воспалённых и неисправимых головах глобалистов…».
Ткаченко не хочет простить, что больше тридцати лет я занимаюсь колонизацией западной словесности, чтобы она служила российскому студенту, приносила ему пользу и делала истинным патриотом. Попытайтесь вчитаться, Петр Иванович! «Наш русский удар будет совершенным, когда будет нанесён из всей всемирной словесности, при полном понимании, что Сервантес – не меньший союзник, чем Достоевский, а духовные искания Камю или Томаса Манна могут дать так же много, как путь Платонова или Булгакова. Гомеровский Ахиллес, шекспировский Гамлет и стендалевский Жюльен Сорель сражаются на русской стороне».
Это действительно похоже на предательство, которое вы мне приписываете?
Но Ткаченко снова хочет меня завалить: «"А может с Западом и не нужно бороться? Да я и не против, ведь десятки лет преподаю литературы Европы и Америки, являясь внуком известного американиста-литературоведа", – пишет А. Татаринов. Но разве из того, что автор преподаёт зарубежную литературу, следует вывод о том, вести или не вести нам войну с Западом, тем более, что не от нас, не от России это, как и всегда, зависит? Нет, не следует. Но каков эгоцентризм!..».
Так поворачивает Ткаченко. А вот как у меня: «Эй! А может, с Западом совсем не нужно бороться? Да я и не против, ведь десятки лет преподаю литературы Европы и Америки, являюсь внуком известного американиста-литературоведа. Только ведь не я придумал эту борьбу. И не АСПИР молчанием ее остановит. Когда-то мой сын, совсем маленький, при появлении чужого дяди закрывал глаза. И дядя исчезал, и рай возвращался. Тут у нас литературные мужички завешивают очи. Надо же, не помогает. С битвой цивилизаций принципиально другая история».
Мое высказывание – против АСПИР и подобных «пипеточных» организаций, за великую войну против Запада! Ткаченко методами своей «филологии» делает меня соратником тех, кто мечтает о поражении. Жуть просто! Вы же читали, Петр Иванович, мои «Россия и Запад: почти бесконечная война» и «Литературная стратегия Победы»! Почему вы делаете вид, что их нет?
Часто пишу о том, что у российской словесности два врага: «иноагенты» и «фарисеи». Спасибо Петру Ивановичу Ткаченко за демонстрацию не слишком качественной работы второго отряда.
Алексей Викторович Татаринов, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой зарубежной литературы Кубанского государственного университета
.jpeg)
