Приговор вынесен, а проблемы остаются

20 сентября 2024 года, в одну из черных пятниц, в поселке Красная Сопка Красноярского края началась странная и страшная история. Глава семейства и отец четверых детей Дмитрий Виноградов обработал свой дом Дихлофосом. Он делал это не в первый раз: распылил по всему дому площадью 71 кв.м всего один аэрозольный баллон инсектицидного средства, открыл имеющиеся форточки для проветривания дома и отправился со всей семьей на прогулку. Погуляли пару часов, а когда вернулись – запаха Дихлофоса уже не было. Запомним это важное свидетельство. Зашли домой с улицы жена, которая уже в пятый раз была беременна и поэтому особенно чувствительна к запахам, смышлёная старшая дочь 13 лет и капризные маленькие дети. Если бы в доме остался запах Дихлофоса, то кто-нибудь наверняка возмутился бы: «Фу! Ты что, папа, наделал – здесь же воняет!» Но ничего подобного не произошло…

Семья спокойно и дружно поужинала пельменями, а затем легла спать. Ночью всем вдруг стало плохо, а наутро – совсем невмоготу. Вызвали «Скорую помощь» и всех их развезли по больницам и реанимациям, кого-то из детей даже вертолетом в Красноярск отправили. Усилия врачей не помогали, и началась череда смертей – все четверо детей погибли, а родители теряли сознание и были выписаны лишь через несколько дней. Погиб даже находившийся в доме маленький котенок, а за ним и взрослая кошка, которая перед этим вернулась с прогулки. Было ясно – в самом воздухе здесь витала смерть!

Началось следствие. Сразу же в СМИ мелькнула версия о Дихлофосе – ведь улика была налицо: в мусорном ведре лежали два использованных аэрозольных баллона (позже выяснилось, что один оказался старым и поэтому отношения к трагедии не имел). Но эта версия показалась невероятной даже самим следователям, которые, конечно же, были ребята неглупые. Поэтому они в первую очередь заподозрили пельмени – ведь их ели все, а других подозрительных продуктов не употребляли. Возбуждено уголовное дело по ст. 238 – производство и сбыт продукции, не отвечающей требованиям безопасности и на фирму, производившую пельмени обрушиваются серьёзные проверки. Но ничего подозрительного не найдено, всё оказалось в полном порядке.

Тогда занялись поисками другого яда, который мог бы вызвать столь страшные последствия. В доме у Виноградовых находился целый арсенал инсектицидных препаратов, в том числе и какой-то странный немаркированный порошок. Все отправили в химическую лабораторию, и снова зацепиться оказалось не за что…

А тем временем эксперты исследовали трупы детей и не обнаружили там никаких отравляющих веществ. Кроме, догадайтесь чего! Ну, разумеется, в телах погибших (да и то не во всех!) были найдены ничтожные следы даже не самого Дихлофоса, а продуктов его разложения. Яда было в тысячи раз меньше, чем его смертельная доза. И что же теперь делать нашим мудрым экспертам и проницательным сыщикам?!

Никаких отравляющих веществ не нашли. Бывают быстроразлагающиеся яды, которые не оставляют следов и их невозможно обнаружить, и специалистам всё это давно известно.

Логично было бы предположить отравление именно таким веществом, но что же тогда будет с уголовным делом. Преступление ведь почти наверняка останется нераскрытым…

А почему бы не обвинить Дихлофос, если выхода нет? И вот возбуждается дело по ст. 109 УК – убийство по неосторожности против отца семейства Дмитрия Виноградова.

Написано нужное экспертное заключение, которое затем перерастает в заключение обвинительное и дело передаётся в суд. Обывателю, и даже часто очень образованному, всё это кажется вполне законным. Всё сопровождается массой очень умных и правдоподобных слов. Но для всех способных к критическому мышлению открываются просто шокирующие нестыковки и противоречия.

Обо всем этом мы уже говорили в предыдущих статьях (см. здесь и здесь). Буду краток и повторю только самое главное.

Согласно расчётам этого небольшого (масса нетто 161 г) баллона Дихлофоса не хватит для отравления даже одного ребенка, то есть орудия убийства не найдено.

В детских трупах синтетические пиретроиды, из которых состоит Дихлофос, также не были обнаружены. Нашли лишь ничтожные следы продуктов их разложения. Эксперты придумали такую хитрую версию: яд был, но разложился. Научные факты категорически свидетельствуют против этого. Циперметрин – главный яд в Дихлофосе широко применяется в ветеринарии для обработки коров от насекомых, попадает в мясо и хорошо там сохраняется. По санитарным нормам в мясе, которое лежит на полках магазина может содержаться до 0,02 мг/кг циперметрина – коровы при этом не были смертельно отравлены и даже не заболели.

А у погибших детей не нашли даже столько яда – нисколько не нашли. Где же логика?!

И ещё один подобный факт. Есть зарубежное исследование, где сообщается о 22 пациентах с отравлениями синтетическими пиретроидами: Клиническая картина отравления пиретроидами 1-го и 2-го типа у людей.

У них в крови содержалось от 1 до 450 мкг/л пиретроидов и при этом все они остались живы! Можно ли представить себе такое, чтобы 22 человека, у которых было много пиретроидов остались в живых, а 4 детей, у которых был ноль, почему-то погибли?! Возникает сомнение либо в компетентности экспертов в данном вопросе, либо в их добросовестности.

Прошу меня опровергнуть, господа эксперты и следователи, предоставьте ваши аргументы.

Но вместо научных доказательств начинается словесная эквилибристика.

«Компоненты инсектицидного средства ингаляционно, тактильно и перорально путем вдыхания воздуха с компонентами аэрозоля, всасывания через кожу и слизистые при соприкосновении с обработанными поверхностями попали в организм детей»,— заявили в СК.

Блестящая фраза! Зададим вопрос на засыпку: «Сколько же Дихлофоса поступило таким образом в организмы детей? Один миллиграмм, два или десять?»

Сколько-то, разумеется, поступило, но это были такие микроскопические количества, которые даже ваши точные химические приборы обнаружить не смогли. И ни один организм этого не почувствует. Для такого группового отравления нужны килограммы Дихлофоса. Миллиграммы от килограммов отличить можете?!

Напрашивается вывод, что виноват другой яд, которого вы не нашли и особой вины в этом ни для кого нет – такие случаи отравления неустановленным веществом известны в криминалистике.

Открытых статистических данных об этом немного, но имеющиеся цифры впечатляют. Только в Волгоградской области за 6 лет произошло 209 смертельных отравлений неустановленным веществом, причем тенденция эта растёт!

Ни для кого не является секретом также и то, что некоторые деятели стремятся повышать раскрываемость преступлений не самыми достойными способами.

Самой опасной считается такая ложь, к которой подмешано немного правды. Определённая доля правды есть и в словах экспертов и следователей.

Микроскопические капельки аэрозоля, конечно же, попали и на посуду, и на детские игрушки, и вообще на всё вокруг. Аэрозоль для того и предназначен, чтобы всюду проникать и даже при самой аккуратной работе он везде оставит свои следы, но никакого криминала в этом нет. Санитарные нормы допускают содержание циперметрина в сельскохозяйственных продуктах до 2 мг/кг, что соответствует целому одному грамму Дихлофоса! Поэтому даже если ребенок слизал несколько микроскопических капелек с тарелки или с игрушки, то ничего страшного не произойдет. Нужно учитывать научные данные из химии и токсикологии, делать расчёты и приводить серьёзные доказательства, а не просто играть умными словами.

Я был одним из разработчиков Дихлофоса в далекие 1980-е годы, уверен в полной невозможности подобного отравления, поэтому воспринял эту трагедию как глубоко личное дело.

Писал письма в СМИ, а также в Следственный комитет и прокуратуру.

Журналисты помогли мне установить контакт с подсудимым и адвокатом. Адвокат Александр Гуртовенко ходатайствовал перед судом о привлечении меня к процессу как специалиста в соответствии со ст. 58 УПК РФ. Однако суд навстречу не пошёл и непонятно, почему – ведь согласно закону стороне защиты не может быть отказано в удовлетворении такого ходатайства за исключением особых случаев. Но потом суд всё же посчитал возможным моё участие в качестве свидетеля защиты. Мне такой расклад показался очень странным: ну какой же я свидетель? Ведь я ровным счётом ничего не видел, дать статус специалиста было бы гораздо логичнее. Однако, имел место такой вот парадокс.

Специалист может активно вмешиваться в уголовный процесс, изучать документы и задавать вопросы, может даже давать свои заключения, хотя и не обязательные для исполнения. А у свидетеля прав и возможностей гораздо меньше: он должен только отвечать на поставленные вопросы. Но что было делать - пришлось согласиться хотя бы на такой статус.

Всё это происходило в режиме видео-конференц-связи между моим Барнаулом и Назарово, мне пришлось для этого прийти в свой районный суд в назначенное время.

Я подготовил очень убедительную речь с доказательствами несостоятельности официальной версии, хотел даже попросить прокурора возбудить уголовное дело против экспертов по 307 статье за дачу заведомо ложного заключения. Но свидетелю слишком много говорить и рассуждать не положено, поэтому мне постоянно буквально затыкали рот. Задавали второстепенные вопросы, а я в ответ старался протолкнуть свою точку зрения. И многое сказать всё-таки удалось: рассказал о научных доказательствах невозможности такого отравления и о необходимости провести следственные эксперименты. Судья в ответ заявила, что они меня поняли и всё занесли в протокол. Только и всего.

О следственных экспериментах я уже давно писал в СК и прокуратуру. Идея очень проста: в первую очередь нужно воспроизвести обстановку предполагаемого преступления. Только вместо людей должны присутствовать подопытные животные – белые мыши в клетках. Нужно распылить в том же доме такой же баллон Дихлофоса и при этом допустить все те нарушения, которые вменяются подсудимому – плохое проветривание и т.д. Можно ужесточить условия и совсем не проветривать помещение! Часть Дихлофоса пусть попадёт на корм животных и на них самих. Если мыши в таких условиях выживут, значит, причиной отравления был какой-то другой, ненайденный яд. Адвокат ходатайствовал об этом, но СК и прокуратура категорически против такого эксперимента, нетрудно догадаться почему. Ни одно животное не пострадает и официальная версия лопнет. А другой версии у них нет, хотя, на мой взгляд, она очевидна. Неизвестные злоумышленники применили яд, который не удалось обнаружить. Может плохо искали, а может яд был слишком хороший – быстроразлагающийся и не оставляющий следов. Но признать это – значит оставить преступление нераскрытым, а это кому-то очень невыгодно…

Мы часто вспоминаем слова о том, что лучше оправдать десять преступников, чем осудить одного невиновного, но на деле всё оказывается совсем не так. В РФ доля оправдательных приговоров всего 0,2%, а в США и Англии эта цифра составляет 20%. Если кто «туда» попал, то значит пропал. Почему всё так сложилось – вопрос для философов. А впрочем, Россия знала и другую крайность, когда у нас оправдывали заведомых злодеев, типа террористки Веры Засулич. Добраться бы до золотой середины!

Суд длился с мая по сентябрь – за это время в другие времена осудили бы целую банду, совершившую десятки преступлений. Назначено наказание: 2 года лишения свободы условно – вроде бы даже и гуманно. Но я воспринимаю приговор Дмитрию Виноградову как ещё один акт национального позора.

По мировой статистике за полвека (то есть практически за всю историю их широкого применения) от синтетических пиретроидов погибло менее 10 человек. Больше всего вероятны тяжелые случаи в сельском хозяйстве, где инсектициды льются рекой, а также при авариях на химических заводах, где эти вещества производятся и хранятся в больших количествах. Ну и конечно в эту статистику входят самоубийства. А так, как у нас, нигде больше пиретроидами не травятся!

В 2021 году две женщины в Москве погибли якобы от Цигатрина и вот теперь ещё четверо – от Дихлофоса. В Интернете есть сведения и о других похожих случаях, но об этом пока не будем. Скоро весь «цивилизованный» мир начнёт над нами смеяться, и где-нибудь появится новая поговорка: «Что немцу хорошо, то русскому – смерть!».

И ведь не только вокруг синтетических пиретроидов происходят такие недоразумения.

Летом 2025 года случилась другая трагедия: в Хакасии в детском лагере Багульник девочка отравилась якобы аэрозольным репеллентом (средством от комаров) Рефтамид. Этот препарат ещё безопаснее Дихлофоса – он и комаров-то не травит, а только лишь отпугивает. Но ребёнок скончался, и долго тянувшаяся экспертиза нашла в его теле следы репеллента. А больше ничего не нашла, поэтому и был сделан такой вывод. И опять тот же самый вопрос: а может плохо искали или яд был слишком хороший, который не оставляет следов?!

Директора лагеря обвиняют в недосмотре и будут судить. Чем это кончится – нетрудно догадаться. Удивляет особенно крутое отношение к задержанному директору: следователи запросили СИЗО (опасный преступник!), но судья смягчился и назначил домашний арест. При этом подозреваемому запретили даже общаться с родственниками. Эти сведения я получил от его сестры, а теперь жду контакта с адвокатом, чтобы как-то помочь добиваться правды.

Странные вещи происходят в нашей экспертизе и в Следственном комитете. В учебниках по судебной медицине написано, что главное – доказать поступление в организм летальной дозы яда. Не просто какого-то неизвестного небольшого количества, каких-то ничтожных следов, а именно его смертельной дозы. Но эксперты работают не по учебникам, а по каким-то своим инструкциям и неписаным правилам – в этом главная проблема. За многие годы по всей стране сложилась такая вот порочная практика.

Происходит отравление каким-то неизвестным ядом и настоящую причину установить невозможно. Но при этом в организме часто можно найти следы какого-то химиката: Дихлофоса, Рефтамида и т.д. В нашем мире, наполненном химией, это легко сделать и списать произошедшее отравление на относительно безобидный препарат, которым человек недавно пользовался. Пользовался почти наверняка с нарушением инструкции – ведь многие этим грешат.

Эксперт находит микроскопические следы этого «Дихлофоса-Рефтамида», а прокурор обязательно отыщет какое-нибудь нарушение инструкции. Дальше – дело техники, стопроцентная раскрываемость преступлений обеспечена. А неизвестные злоумышленники, применившие неизвестный яд, уходят от ответственности.

Эту задачу нужно решать на государственном уровне.

Сергей Егорович Сохранный, химик, г. Барнаул