«Тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь» – сказал Апостол Павел. «Удерживающий» – это либо земная власть (Империя, закон, порядок), либо духовная сила (Церковь, Святой Дух), но в русской традиции (от Филофея до Ильина и Дугина) закрепилось понимание России как главного катехонта мировой истории (поясню: название катехон – ближе к греческому оригиналу и богословско-философской традиции, тогда как катехонт – «руссифицированная» форма, употребляемая в православно-патриотической публицистике). Катехон – это последняя сила, поставленная Богом, чтобы удерживать мир от власти антихриста до Второго пришествия Христа. Россия – последний самурай истории, в одиночку сражающийся с антихристом; и поскольку от Бога не было и не будет сигнала на капитуляцию перед силами глобалистского зла «нового мирового порядка», бой будет вестись до конца.
Россия многократно останавливала экспансию Запада – от крестоносцев и Наполеона до Гитлера и нынешнего продвижения НАТО на Восток. Сегодня эта миссия обострилась: Запад системно двигался к разрушению Русского мира, превращая Малороссию в анти-Россию и строя у границ военные плацдармы НАТО – ведя стратегическое наступление «тайны беззакония». СВО – ответ России – упреждающий удар по механизму глобального антихриста, центр которого – евроатлантические столицы. Три с половиной года войны подтвердили устойчивость российской системы: несмотря на истощающий прокси-конфликт, Россия переламывает ход событий, доказывая способность держать верх над «супостасием плюс пятьдесят». «Лай НАТО у российских ворот» стал прямой реальностью, но давление сдержано; Россия не допускает превращения периферии в плацдарм мирового зла.
Ситуация перешла в фазу идентификации противника. Захват 31 июля 2025 спецназом ГРУ трёх британских разведчиков в Очакове подтвердил прямое вмешательство Лондона и НАТО. Конфликт перестал быть «внутренним». Россия закрепилась как удерживающая сила глобального масштаба. Недавнее заявление (вдруг исчезнувшее) Путина о возврате подаренных русских городов, включая Одессу, переводит войну в новую стратегическую плоскость: восстановление Русского мира как геополитической и сакральной целостности. Попытки натовских «миротворцев» легально оккупировать Украину отвергнуты. Эскалация неизбежна. Военно-стратегическая логика ясна: либо Россия завершает операцию, закрепляет территорию и дух Малороссии, либо Запад продолжит расчленение под маской переговоров.
Украинский ТВД – фронт катехонной функции России. Контроль над регионом определяет возможности Запада формировать мировой порядок по модели глобальной гегемонии. Конфликт выполняет роль цивилизационного экзамена: Россия удерживает баланс, препятствует демонтажу собственной государственности и исключает сценарий полной монополизации мира западным блоком. Стратегически решается вопрос архитектуры глобальной системы, основанной на либеральном универсализме и деконструкции традиционной антропологии. В цивилизационном измерении – идёт противостояние русской православной государственности и постхристианского глобализма. В военно-технологическом аспекте – конфликт представляет первый масштабный эксперимент гибридной войны, где совмещены кибератаки, искусственный интеллект, спутниковые системы, массовое использование беспилотников и элементы ядерного сдерживания. В политическом плане – Украина является операционной площадкой прямого столкновения России и НАТО. На онтологическом уровне – формируется ответ на вопрос о сохранении человека как субъекта истории и культуры либо его растворении в постчеловеческой техносистеме. Для сдерживания натиска хаотизаторов мира вдоль границы с Украиной создана «удерживающая линия наступающей обороны», выражаясь в терминах теоретика Игоря Свечина.
По ключевым индикаторам видно, что этот конфликт экзистенциально масштабный, предапокалиптически фазовый, акцентированный на подрыве ментально-цивилизационных факторов духовного потенциала русского сопротивления. Функция России – катехонная. Её стратегическая устойчивость определяется военной мощью в сочетании с духовным и культурным ресурсами. С позиции русской традиции и староверческой парадигмы защищаются идентичность, вера и историческая память. Что соответствует сакрально-цивилизационному характеру российской обороны: не только территориальной, но и духовной. Ведь противоборство не только военное, а метафизическое, связанное с сохранением культурного и религиозного ядра Русского мира.
Конфликт имеет ментальное измерение: идёт борьба за сознание и души людей. Днепр – ось стратегического противостояния. Россия действует как хранитель мирового равновесия и духовной традиции; Киевский режим – инструмент секулярного глобализма. Санкции давят на Катехона, но Россия сохраняет устойчивость и выстраивает новые модели развития. Информационно-психологическое давление демонизирует Россию, лишает её морального авторитета, превращает в парию. Духовно-организационное оружие бьёт по вере, соборности и исторической памяти: разрушение веры → эрозия соборности → утрата легитимности власти → смута → обнуление Катехона. Цель противника – корейский сценарий: вечная заморозка, раскол, непрекращающаяся вражда.
Против России развёрнута многоступенчатая стратегия. Стратегия «долгой войны» (attrition/long haul) – ставит целью истощение через время, бесконечное снабжение Украины и растяжку конфликта. Санкции и экспортный контроль – бьют по экономике, блокируют технологии и ресурсы. Train-and-equip и коалиционное перевооружение – создают армию Украины нового типа с интеграцией ПВО, артиллерии и ударных средств. Удары в глубину – поражают критическую инфраструктуру и тылы, снимая ограничения по дальности. Разведка и целеуказание (ISR) – обеспечивают «прозрачное поле боя», спутники и целеуказание в реальном времени. Правовой и дипломатический нажим (lawfare) – делегитимизирует власть, изолирует Россию и ограничивает её международный манёвр. Информационно-психологические операции – оказывают моральное давление, легитимируют коалицию и разрушают уверенность противника. Энергетическое давление – вытесняет с рынков, вводит ценовые потолки и увеличивает финансовые издержки. Коалиционное давление на внешних поставщиков – перекрывает каналы снабжения, угрожает Китаю, Ирану и КНДР, блокирует реэкспорт. Индустриальное соревнование – «арсенал демократии» против «военной экономики». Он стремится перегнать Россию в производстве вооружений, ставя на долговременное численное превосходство.
И комбинаторика китайских стратагем проявляется в действиях Запада: № 36 – «Уйти, чтобы сохранить», но без физического отхода; Запад лишь избегает прямого столкновения, переводя конфликт в затяжное состояние управляемой неопределённости. В этом же ключе действуют № 30 – «Сделать вражеский корабль из гнилого дерева» и № 4 – «Ждать уставшего врага, сидя на горе». США и НАТО используют Украину как «чужое тело», в которое вливаются ресурсы, продлевая сопротивление без прямого боя, рассчитывая истощить Россию и замылить её историческую победу. Всё это объединено в единую стратегическую комбинацию, рассчитанную на истощение, моральное давление и разрушение системной устойчивости России, превращая войну в бесконечное состояние «ни мира, ни войны», где судьба мира балансирует на колеблющихся весах. Цель – заставить Россию гнить изнутри, лишить исторической победы и подточить духовный фундамент.
На вызовы Россия отвечает асимметрично: мобилизацией промышленности и ростом оборонных расходов, перестройкой экономики на военные рельсы, расширением выпуска боеприпасов и вооружений. Манёвром в энергетике и логистике – теневыми маршрутами, новыми рынками. Адаптацией ПВО и РЭБ к новым средствам нападения. Эшелонированием обороны и рассредоточением инфраструктуры. Контрударами по аэродромам и складам. Правовой контратакой и созданием альтернативных нарративов. Информационным ответом, играющим на усталости западных обществ. Россия опирается на выносливость, на мобилизацию, на сохранение соборности и исторической памяти. Итог – война на истощение. Запад ставит на ломку России, Москва – на выдержку и облом воли противника. Решает время, скорость индустриального наращивания, эффективность ISR и ПВО, прочность экономики и крепость духа. Противник хочет похоронить «партнёра» живьём – Россия отвечает мобилизацией. Судьба Катехона и будущего мира балансирует на колеблющихся весах.
Саммит в Анкоридже выглядит как попытка западной дипломатии «разбавить» успех России, перевести войну в переговорную плоскость, где Катехонта легче подорвать. Однако Путин не поддался западным ловушкам: пауза была взята, инициатива осталась в руках России. Александр Проханов оценил саммит как «триумф Путина», подчеркнув силу и независимость страны на международной арене. Александр Дугин назвал это «большим шагом к многополярному мировому порядку», укрепившим позиции России в глобальной политике. Формально встречу можно интерпретировать как метафизическую победу: Россия не унижена, Запад признал её субъектность.
Но это лишь промежуточная пауза – на горизонте сохраняются санкционные угрозы. Так, Джон Болтон скорректировал ничейность результата: Путин добился большинства своих целей, включая отсутствие новых санкций и соглашений о прекращении огня (однако известно, что 19-й пакет санкций ЕС готов к принятию в сентябре 2025). Трамп – жонглирует смыслами: говорит, что Украине НАТО не светит и одновременно даёт понять, что не возражает на размещение там тех же натовцев, но в «овечьих шкурах» – как «миротворцев». Тут дипломатический нюанс: удар «по лбу» отличается от удара «в лоб» – неверная подача сигнала может втянуть в полный конфликт или, напротив, истощить ресурсы без нужного эффекта. Как говорил Талейран, «язык дан человеку, чтобы скрывать свои мысли»: открытое слово в дипломатии губительно, оно должно быть прикрыто «вуалью языка». Россия, проявив выдержку и стратегическую рассудительность, удерживает инициативу, сохраняя возможность окончательной победы на Днепре и статус Катехона в мировой политике.
Итоги саммита выявили расхождение между заявленными целями СВО и реальной ситуацией. Запад усилил вооружённое обеспечение Киева. Украина превращена в звено военной логистики Европы, нацеленной к 2030 году на войну с Россией. Проект присоединения Одессы и Приднестровья сорван, коридор к Приднестровью не создан, безопасность Крыма под угрозой. Киев закреплён как плацдарм НАТО: замороженный конфликт обеспечивает расширение инфраструктуры Альянса и реализацию схемы Бжезинского по блокировке имперского потенциала России. Инициатива едва ли не утрачена: контроль над южным флангом не обеспечен, выход к морям не достигнут, региональные коридоры влияния не соединены. Подтверждается формула Бжезинского: «Без Украины Россия перестаёт быть империей». Саммит продемонстрировал способность Путина сохранять дистанцию, но стратегического выигрыша нет. Дальнейшие действия России ограничены ресурсами и балансом сил. В терминах Киссинджера – политика остаётся искусством возможного. Историческая перспектива победы сохраняется, но в рамках корпоративно-олигархической модели Российская Федерация жизнеспособна лишь частично, без имперской трансформации государства.
Независимый стратегический анализ показывает, что Россия может рассчитывать только на долгосрочную устойчивость и частичное сопротивление западному давлению, но пока не обладает ресурсами для реализации полноценной стратегической победы. Настоящая победа потребует не только дипломатической активности и медийных презентаций, но и реального контроля над ресурсами, технологической независимости, стратегической мобильности на фронте и способности выстраивать долговременные международные альянсы, способные уравновесить инициативу Запада. Только такой комплексный подход позволит объективно оценивать действия России, отличая временные успехи от реального стратегического достижения, и создавать долгосрочные планы по обеспечению безопасности и влияния в глобальной политике. Необходимо «охранять инициативу в нефизических доменах», сохранять стратегическое преимущество в сферах борьбы, где не применяются прямые военные средства, но ведётся противоборство за влияние, контроль и формирование правил игры.
Идёт целенаправленное воздействие на дальнейшее разобщение и без того не спаянного союза власти и народа. Для Катехона власть и народ представляют собой нерушимый союз, мистический мост между землёй и Небом, обеспечивающий устойчивость государства и историческую преемственность. А для «элитки» власть – офисный менеджер, народ – стадо потребителей, а духовное измерение – помеха рациональному управлению. «Разнополюсность зарядов» народонаселения даёт России стратегический потенциал уязвимости.
Главная угроза национальной безопасности России имеет нематериальный характер. Западные стратеги рассматривают Россию как цивилизацию, несовместимую с их универсализмом, и делают ставку на разрушение духовного и морального каркаса общества. Кинетические удары по инфраструктуре и экономике восполнимы, но неконвенциональные воздействия на ценностную сферу разрушают православие, соборность, историческую память и национальную идентичность. Цель противника – лишить народ суверенной воли и превратить его в управляемую массу.
Механизм поражения реализуется через массовую обработку сознания: цифровые платформы, культурную продукцию, образование и внедрение антиценностей. Результатом становится утрата мобилизационной готовности и способности к сопротивлению. Это обеспечивает победу противнику без прямого боя. Применяются стратагемы «разрушать изнутри, не атакуя напрямую» и «разделяй и властвуй», направленные на создание социальных и культурных расколов. Следовательно, духовная сфера должна рассматриваться как приоритетный объект обороны.
Растление духа выступает стратегическим оружием массового поражения. Защита ценностных основ должна быть закреплена в стратегических документах наравне с ядерным щитом. Необходима институционализация духовно-идеологического противодействия в системе военного управления и Генерального штаба.
Исторический опыт России подтверждает решающую роль духовного фактора: Великая Отечественная война и традиция общинного самоуправления показали, что моральная стойкость и вера формируют ресурс победы. Русская идея является источником внутренней устойчивости и стратегического потенциала. Сочетание духовной миссии, морального превосходства и стратегического мастерства создаёт особую историческую энергию, обеспечивающую России роль катехонта – сакрального щита, удерживающего мировой порядок и формирующего многополярность.
Русская идея является главным фактором национальной консолидации. Она не сводится к отвлечённой философии, а выполняет функцию стержня устойчивости и катехонтного щита цивилизации. Русская идея формирует систему ценностей, историческое самосознание и духовный код, обеспечивающие связь народа с государством и предотвращающие социальную атомизацию. В практическом измерении она задаёт готовность к самопожертвованию, дисциплину, поддержку государственных институтов и коллективную мобилизацию в условиях внешнего давления и внутренних кризисов. Лишение общества этой идеи означало бы разрушение имперских перспектив России и утрату её катехонтной роли.
Российская Федерация наследует имперскую оболочку, но не обладает имперской сущностью. Отсутствие Императора делает необходимым гипотетическое моделирование народной монархии: «кабы я была царицей». Только при условии крепкого катехона и может быть по-настоящему, монархически устойчивое государство Российское. Пока же власть обязана быть хотя бы «с царём в голове», а не с менеджером в кресле; она должна быть богоявленной, народной, справедливой, олицетворяющей глубинно-православные скрижали Отечества. Достоевский подчёркивал: «Власть наша должна быть прежде всего народною, а не европейскою обшмыгой». Русская черносотенная мысль о том же: «Россия – это не политический механизм, а Дом Божий, и кто разрушает его – тот рушит мир». Никита Гиляров-Платонов отмечал: «Монархия не есть форма, а есть дух народа, воплощённый в Царе». Михаил Меншиков писал: «Без Православия нет России; без Самодержавия нет силы; без Народности нет самой жизни». Это и есть катехонная триада. Союз креста и меча, без которого государство обессмысливается. Запад потому и бьёт по духу, что знает: «сломав сердце России, можно оставить тело живым, но оно будет уже трупом».
И потому итог один: пока Русь хранит крест и царя – стоит и мир; падёт Русь – падёт и вселенная. «Царь – это не венец на голове, а Голгофа на плечах». Только сохранение Катехона и православного стержня обеспечивает существование государства и устойчивость мировой системы.
Евгений Александрович Вертлиб / Dr.Eugene A. Vertlieb, Член Союза писателей и Союза журналистов России, академик РАЕН, бывший Советник Аналитического центра Экспертного Совета при Комитете Совета Федерации по международным делам (по Европейскому региону) Сената РФ, президент Международного Института стратегических оценок и управления конфликтами (МИСОУК, Франция)
