Личность создана по образу и подобию Творца, и именно её любит Бог. Человек как личность — это свободное, уникальное, волевое и творческое существо, наделённое духом, душой, разумом и телом.
Будучи по своей тварной природе рабом Создателя, человек как личность предназначен к тому, чтобы по любви стать Его сыном. Бог стал человеком, чтобы человек стал Богом — вот тайна личности.
Конечно, ничто тварное не следует абсолютизировать. В отличие от персоналистов вроде Шестова, я не склонен обожествлять индивидуальность ни в каком плане. Бог не нуждается в человеке, но он любит его и дарит ему бытие от избытка. Свободное испытание границ области Христа и антихриста и есть смысл личной жизни каждого из нас — на земле и после земли.
Однако всё лучшее в глубине имеет личный характер. Вера, надежда, любовь, счастье — равно, как и неверие, безнадёжность, ненависть, горе — сугубо личные качества/энергии человека. Это не значит, конечно, что личное по определению противостоит общему, соборному, как думают либералы.
Литургия, по-гречески — это общее дело, и знаменитое русское слово соборность и означает единство общего и личного в любви и вере. Здесь сама общность носит личный характер. Церковь принимает лично каждого, однако под сводом храма множество личностей оказываются мистическим единством в Боге. Личному враждебно безличное, нумерологическое, мёртвое.
Так или иначе, всё человеческое тотально балансирует между личным и безличным, начиная от веры и кончая физиологическими стремлениями смертного биологического тела.
«Мой брат осёл» — говорил про своё тело св. Франциск Ассизский, и брал его на воспитание.
Православные святые призывали мирян отдать «Богу богово, а телу — телово», хотя сами могли уходить в пустыню питаться водой и акридами. Таинство брака, благословение деторождения — одно из семи церковных таинств. В христианстве личное и всеобщее, духовное и телесное не оппозиционны друг другу, как во многих восточных учениях. В истоке и в пределе (альфа и о мега) они совпадают, хотя расходятся на грешной земле.
Особенно значима личность в половой любви. Именно любовь делает безличное, тёмное радостным и светлым. И хотя земная любовь — прежде всего, любовь мужчины и женщины — также преходяща, как и всё остальное (от любви до ненависти — один шаг), именно высокий эрос пресуществляет безличный пол (секс, на котором держится продолжение рода) в судьбоносную встречу с единственной/единственным. Которая, впрочем, может обходиться без деторождения, о чем писал Вл. Соловьев в своём «Смысле любви». Здесь корень древнего мифа об андрогине, получившего христианскую интерпретацию во множестве произведений мировой культуры.
В личном заложена и драма любви. Если ты для меня — всё, то с концом этого чувства (а он неизбежен) наступает трагедия мирооставленности, заброшенности в пустое бытие (почти небытие). Читай «Страдания молодого Вертера». Кроме личного, есть ещё Сверхличное, Трансцендентное, и забвение о Нём приводит в тупик. Отсюда неврозы и самоубийства на почве половой любви, отсюда измены, распад семей и страдания детей. Жизнь сложна, как говаривал мой друг-философ Эльмар Соколов.
Уникальный Лик, повседневное лицо и лукавая личина — таковы грани человеческой «онтологии жизни». Тут прав о. П.Флоренский. И надо честно признать, что их роковые пересечения до конца не развязать на земле. Разве что на уровне святости. Впрочем, Господь своих знает.
Александр Леонидович Казин, доктор философских наук, профессор, научный руководитель Российского института истории искусств
