Неувядаемый цвет

Существует много видов иконы «Неувядаемый Цвет». Выделим из них два. На тех и других иконах изображена Богоматерь с Младенцем Христом на руках с белыми или красными цветами, чаще всего лилиями или розами. Но на одних иконах цветы держит Богородица, а на других — Сам Христос. Белые цветы — символ чистоты и непорочности, именно их преподнес Архангел Гавриил Пресвятой Деве в день Благовещения, а красные — символ любви и жертвенной самоотдачи. Цветок или процветший жезл в руках Божией Матери, а иногда и Христа — напоминание о «жезле из корене Иесеева», о котором поет Церковь в ирмосах Рождественского канона. В том, что цветы держит иногда Богоматерь, а иногда — Христос, нет никакой путаницы. Церковь как бы не находит слов, и не знает, как лучше выразить единство Богородицы с Ее Божественным Сыном. Но очевидно одно: все, что имеет Христос, принадлежит по дару Христа и Ей.

«Вся слава Дщере Царевы — слава Божией Матери — внутрь», — это плод Ее чрева. «Благословенна Ты в женах, — поет Церковь, — и благословен плод чрева Твоего». Она не будет жить для Себя, потому что не для Себя родила Она Его. Она как «плодовитая лоза», «яко древо насажденое при исходищих вод» Святого Духа, как древо жизни, «еже плод свой даст во время свое» — Воплощенного Бога, вечную жизнь для всех созданий. Она — Неувядаемый Цвет, потому что удерживает в Себе всякую мысль, полезно питающую душу, а всякий помысел, губительный для души, отвергает, прежде чем вкусит его. Очи Ее всегда обращены ко Господу Богу и видят Его вечный и неприступный свет. Слух устремлен к Божественному слову, звучащему на псалтири Духа: так Превечное Слово входит в Нее, чтобы стать плотию. Она — Благоуханный Цвет (есть и такая икона). Она обоняет сладчайшее благоухание благодати, которая распространяется, чтобы помазать Его человеческое естество. Имя Ее — «как разлитое миро», говорит Писание (Песн. 1, 2). Ее уста возносят хвалу Господу, не расставаясь с ней. Ее язык и гортань различают сладость слов Божиих и питаются ими. Она — чистая сердцем, и потому видит Бога. В Нее вселяется Невместимый. И Она питает Своим молоком Бога, Младенца Иисуса, Приснодевственная и Пренепорочная! Ее руки держат Бога и Ее колени — престол, вознесенный превыше Херувимов: ими укрепятся у многих «руки немощные и колени расслабленные». Ее стопы направляются по закону Господню, который, как сияющий светильник, показывает Ей путь. Не оборачиваясь, Она устремляется за Своим Возлюбленным Господом, пока не достигнет Его. Все Ее существо едино с Ним.

* * *

В этой иконе мы созерцаем красоту Божией Матери. Пресвятая Дева прекрасна, потому что исполнена благодати. Ее лик сияет светом, в нем — лучи небесной славы. Сколько чудес совершилось от этого образа! Красота Божией Матери происходит от любви, которую Бог Ей приносит и которую Она приносит Богу Пресвятой Троице. Известный русский писатель говорил: «Красота спасет мир». Красота Божия, великолепие истины спасает наш мир. И Божия Матерь исключительным образом участвует в деле этого спасения — Своей красотой, ибо эта красота открывает нам призвание всякого существа, созданного по образу Божию.

Красота Божией Матери, в полноте явленная в Успении, напоминает нам, что грех не есть фатальная неизбежность. Человек призван жить в святости. Это грех делает нас дряхлыми. Вот почему Пречистая Дева навсегда сохранила красоту Своей юности. Этот дар и мы приняли от Бога в крещении. Мы можем, если хотим, жить красотой благодати. Разумеется, со всеми нашими немощами, нашим убожеством. Но если мы предадим себя милосердию Отца Небесного, наша красота, хотя и заглушаемая нашими грехами, будет постепенно, по мере нашего покаяния, обретать свое величие.

Надо, чтобы взор Божией Матери, исполненный любви и благодати, проник до глубины наших сердец. Пусть наша жизнь всегда будет под Ее взором! Потому что Она без греха, и Она близка грешникам кающимся. Сколько раз приводила Она нас к источнику Христова милосердия! Божия Матерь не судит нас, но ведет нас такими, какие мы есть, путем покаяния в чудесный мир святости. Мы должны увидеть эту красоту, потому что от ее созерцания рождается решимость хранить верность нашему Господу, чего бы нам это ни стоило. И мы призваны возвратить эту красоту миру, в котором мы живем. Мы должны возвратить людям красоту любви, столь изуродованной в этом мире, чтобы они могли созидать в нем начатки царства любви. Мы должны возвратить красоту жизни там, где торжествует смерть, чтобы все поверили в царство жизни. Мы должны возвратить людям красоту нашей Церкви — нашей верой, нашей радостью, нашим принесением себя Господу.

Мы знаем, что в час, решающий судьбу человечества, Пречистая Дева произнесла: «Как будет это?» и «се, Раба Господня». И мы знаем Песнь Богородицы, открывающую нам, как достигнуть красоты вечного блаженства. Каждый из нас должен прежде всего сказать: «Да будет мне по слову Твоему». Это наше «да» Господу, произнесенное не одними устами, даст нам благодать, которая присутствует в Ее «Величит душа Моя Господа». Тогда и на нас упадет луч Ее красоты.

* * *

Церковь говорит о тайне женщины и о красоте этой тайны. Она видит в Божией Матери высшее выражение женского гения. Есть прекрасное слово поэта: «Спасибо тебе, женщина, только за то, что ты женщина». Одним принятием этого дара женщина обогатила наш мир и внесла полноту истины в человеческие отношения. Но там, где первая Ева пала, соблазненная сатаной, Пречистая Дева — вторая Ева — явила верность Богу. Сегодня в мире, где хотят уничтожить разницу полов, христианки — матери и девы — предстательством Пречистой открывают нам особое призвание и красоту женщины. Попытка устранения различия полов на самом деле означает не утверждение равенства мужчины и женщины, а сатанинское покушение на достоинство Божия творения. Женщина осуществляет мужчину, так же как мужчина — женщину. Но это происходит в красоте различия и в восполнении друг друга. Человечество не должно допустить разрушения этой сияющей красоты, открывающей нам, что такое человек.

Принесем благодарение Божией Матери за великие чудеса, совершенные женщинами. Когда-то «белые платочки тихие» спасли нашу Церковь от полного истребления. И будущее Церкви в третьем тысячелетии будет во многом зависеть от женщин. Мы, несомненно, увидим рождение новых чудес от Господа через женщину. Сатана и здесь попытается приступить со своим искушением вроде «женского священства», как это мы наблюдаем уже в иных западных конфессиях. Но дар женщины — «в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа» (1 Пет. 3, 3). И он начинается в сокровенной способности дара. Но умеет ли мужчина всегда принять этот дар? Мы оказываемся в самом сердце преображенной благодатью любви. И мы видим в Божией Матери совершенный образ будущей Церкви, дело Церкви торжествующей. Мы призваны глубже войти в тайну Пречистой, чтобы увидеть, чего Господь ждет от нас, чтобы Царство Божие уже сейчас открывалось нам — и не только за Божественной литургией.

* * *

На иконе «Неувядаемый Цвет» Божия Матерь смотрит на Своего Сына и на нас. Поистине есть тайна взгляда. Откуда исходит красота взгляда, красота самих глаз? Физическая красота глаз, несомненно, имеет продолжение — в той мере, в какой эта красота может разбудить в нас смысл красоты. На всех языках глаза — «зеркало души», «окно души». Красота взгляда исходит из глубины личности. Тайна Преображения свидетельствует, что Божественная красота привлекает к себе красоту человека, созданного по образу Божию, возвышает его красоту до Своей красоты.

«Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе», — говорит Господь. Все становятся участниками Преображения Господня, умножая красоту. Неслучайно, наверное, свет праздника Преображения покрывает почти все дни Богородичного поста. Святые отцы говорят, что красота рождается от встречи с другим, от встречи с внутренним миром Другого и великолепием Богом сотворенного мира, который для нас — сияние славы Божией. Апостол Павел обличает тех, кто не познал Бога через видимую красоту Его творения. За это Бог предал их разного рода «постыдным страстям» и «делать непотребства» (Рим. 1, 20—32). И мы можем видеть здесь указание на причину того, почему эта «мерзость сатанинская», по выражению Писания, сегодня все более утверждается на постхристианском Западе как норма.

В красоте мира — ностальгия по невидимой красоте. В воспоминаниях матушки Надежды о подвижнице Марфо-Мариинской обители монахине Любови, которая всю жизнь была под особым покровом Божией Матери, есть такое место: «Она очень любила природу. Как-то шла полем, усеянным цветами, и запела псалом: "Благослови душе моя Господа". Пела, рвала и целовала цветочки. И вдруг видит — вместо полевых цветов — розы, лилии и разные райские цветы необыкновенной красоты. Она подняла голову, и увидела — у заходящего солнца стоит Господь в белой одежде, весь в свете, и ее благословляет. Она упала».

В красоте полей и лесов, и цветов — странное предчувствие невидимого (внутреннего) мира, ибо человек — венец творения. Это значит, что подлинно воплощенная красота — не есть просто красота человека. Она преображена благодатью Воплощения, которого человеческий род сподобился благодаря внутренней красоте Божией Матери. Благодаря внутреннему свету и другому, дарованному всем нам свету, который пребывает с начала, но столько раз помрачается нами. Преображение — это призыв для нас понять то, что становится иным изнутри, и то, что соединяет конечное и бесконечное, видимое и невидимое.

Все поэты пишут о красоте женщины. Но кто из них сознает, что подлинная красота женщины, может быть, содержит в себе тот первоначальный дар красоты, который был дан благодатью, Божественной красотой. Говоря о даре и благодати, мы должны увидеть неразрывную связь между красотой и добром. И смертельную опасность отделения одного от другого, начавшегося после грехопадения первой женщины.

Благодать видна в Божией Матери через Ее ни с чем не сравнимую красоту, и Ее бесконечные дела добра сокрыты в Ее благодати. Благодать — «дать благо», и это чудо приобщения Божественному милосердию — принцип жизни самоотдачи.

Жизнь души начинается от встречи с красотой — вначале видимой, и затем она восходит к видению невидимого. Любовь Христова — высшее проявление красоты, и невидимый свет — источник красоты видимой. Красоту не должно любить за нее самое, потому что она — плод соработничества любви и истины Христовой с человеком. Истинное добро — всегда прекрасно, оно — красота.

Подлинная красота превосходит внешнюю видимость. Нет большей красоты, чем причастие Божественной мудрости. Человек способен любить, не глядя на лицо, которое может быть некрасивым (согласно общему представлению). Надо оставить всю внешнюю видимость и искать внутри красоту, которая просвещает. Подлинное добро — гарантия качества красоты. Красота освещает добро и делает его видимым. Отсюда — радость и свобода.

Божия Матерь, даже через Свои иконы, учит нас, что красота — сладость и радость добра, само сияние добра. Добро, питаемое красотой, не просто какие-то добрые чувства. В нем — требование правды, достоинства, ответственности, восхождения к духовности. Человеческая жизнь, полная испытаний, поражаема злом, и требуется более глубокое вхождение в тайну красоты и милосердия. Речь идет об отдаче себя. Это дар, который верен своим обещаниям. Эта отдача себя доходит до отдачи своей жизни — ради сохранения принципа жизни и спасения жизни других. Этот дар — сияние небесной красоты. Он означает высшее чувство правды и истины и вдохновляет мужеством, исполненным благородства и величия. Дар — до готовности умереть за других. Крест — красота Церкви, и Божия Матерь — там, где Крест. Красота любви простирается до жертвы за всех. Ничто столь не прекрасно, как истина. И ничто столь не истинно, как красота.

Поэты и философы могут сказать: «Истина это красота, и красота это истина». Но надо, говорит нам Божия Матерь, чтобы люди узнали, что абсолютная ценность красоты — благодать. И что в мире, лежащем во зле, существует так называемая «красота диавола», «красота зла» и «цветы зла». Подлинная красота — то, что возвышает другого, и исходит от Божественной Личности. «Красота диавола» основана на обмане. Пока длится человеческая история, будет вестись эта разрушительная игра, в которой — само уродство ада и вся некрасота. Но Божия Матерь, благодатью воплотившегося из Нее Бога, Своими пречистыми стопами попирает главу змия, восстающего на род человеческий.

* * *

Встреча Пречистой Девы с Архангелом — как бы завершение всей Ее прежней жизни, молитвенного предстояния пред Богом. Это первое, что мы узнаем о Ней в Евангелии. Мы не знаем, Кто Она, и нам неизвестно Ее прошлое. Но узнавая, что Она видит Ангела, мы постигаем всю устремленность Ее души. Явление Ангела — завершение Ее молитвы. Не то чтобы Она просила об этом даре и была приготовлена к этому, но Она была приготовлена к служению, которого еще не знала. Она была приготовлена ко всецелому послушанию Богу. Видение невидимого и послушание проистекают из одного источника и цветут одним цветением. Ее послушание — образец всякого христианского послушания. Оно обретает свой смысл от жизни молитвы и от знания воли Божией. Когда воля Божия еще не явлена определенным образом, Она ждет ее проявления. В Своей молитве Она готова ее принять, даже если не знает, что Ей будет дано. И всякий христианин, кто стремится жить так, получил этот дар от своей духовной Матери.

«Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою», — приветствует Ее Архангел Гавриил. С самого начала он приветствует Ее так, потому что не сомневается, что Она примет все. Она уже сказала «да» всей Своей устремленностью к Богу, всем Своим ожиданием. Ангел говорит: «Господь с Тобою», когда Она еще не зачала Господа, но Он уже с Нею, ибо Он уже избрал Ее быть Своей Материю. Ангел, посланный не только Отцом, но и Сыном, свидетельствует о Духе Святом, и речь здесь о новой заповеди о любви.

Божия Матерь — начало Церкви и христианства. Как прекрасно видеть человека, отдающего Богу все, что он имеет! Но с самого начала своего христианского служения, он должен ясно понимать, что «все» человека — не мера того, что «все» Бога, и «все» творения должно освятиться благодатью — для исполнения всего Божественного служения. И это возможно только в полной самоотдаче. «Се, Раба Господня, да будет Мне по слову Твоему» — Ее ответ расцветает тем же послушанием, которое позволило Ей видеть Ангела. Но это послушание теперь так возрастает, что оно становится частью и светом послушания Сына Своему Отцу.

* * *

Она носит Богомладенца в Себе. Она носит Его в Своем теле и в Своем духе. Телесно Он развивается в Ней и нуждается в Ее Пречистом теле, чтобы расти. Духовно — скорее Богомладенец растит и развивает Ее как Матерь Божию. Дух Святой, принятый Ею в Благовещении, делает Ее духовно плодоносной. Так из Божественного Материнства расцветают все другие тайны Пречистой Девы. Она носит их в Себе, как Мать носит Своего Сына, ибо все Ее тайны имеют свою суть, свои возможности и свое выражение в Сыне. Все непостижимо для Нее, и нет необходимости все понимать. Ее призвание сейчас — дать благодати цвести, дать тайне свободно действовать. Она должна только знать, что каждое мгновение требует от Нее благодати, которой Она носима и которая образует из Нее Божию Матерь. Она неотделима от Младенца и одновременно Бога, Которого Она должна родить.

Это превосходит всякое разумение человеческое и ангельское. Единственное, что можно сказать — это то, что в каждый период Своего духовного восхождения Она совершенно соответствует состоянию, которого ждет от Нее Бог. Это включение Ее Человеческого: «Да будет Мне по слову Твоему» в Божественное Ее Сына: «Не Моя воля, но Твоя да будет» столь совершенно, что Ее избыточествующая благодать изливается на святых, делая их способными подобным образом соединяться с Богом. Когда они дают Богу согласие во всем исполнять волю Его, они могут всегда исполнять то, что требует их служение.

Божия Матерь не отделена от плода цветения, который Она приносит миру. С Рождением Своего Божественного Сына Она не перестает быть Материю, Которая рождает. Она столь причастна Своему Плоду, что становится Материю всех христиан.

Это цветение неувядаемое. Связь, соединяющая Божию Матерь с Ее Сыном, — вечная тайна. До конца времен Она останется Его Материю, а Он — Ее Сыном. Он делает Ее причастной всему, что Он совершает, соединяя тайну Ее Божественного Материнства и тайну Искупления. Сама тайна Пресвятой Троицы и все небесные тайны расцветают и становятся реально живыми для человека только при свете Креста, у которого Божия Матерь стоит с возлюбленным учеником Господа.

* * *

Претворение воды в вино на браке в Кане Галилейской — первое чудо, совершенное Господом. Божия Матерь присутствует при первом чуде. Ее присутствие свидетельствует об особом признании Ее Сыном. Он делает Ее теперь участницей начала Своих чудес. В этом первом общественном явлении Своей власти Он обращается ко всей Церкви. Чудо в Кане — церковное дело: прообразование таинств.

Божия Матерь ведет Себя не только как Мать Господа по плоти, не только как Раба Господня, но как Церковь, Невеста Христова. Материнским взглядом Она видит все происходящее. И всегда Она будет видеть в доме Христовом то, чего недостает и в чем есть нужда. Ее роль всегда будет заключаться в том, чтобы указать Своему Сыну на то, что замечает Ее материнский взгляд: «Вина не имут». Разумеется, Она не видела еще ни одного чуда Своего Сына, но исполненная Духа Святого, Она знает, что для Него нет ничего невозможного. Она ни в чем не сомневается, Она не требует никаких доказательств, чтобы явить новое высшее доверие Ему во всем. Он — Бог, и этого для Нее достаточно. Живя полнотой веры в Него, Она вверяет Ему все происходящее, чтобы Он, будучи Богом, решил, как ответить согласно Своей воле.

Вначале Христос как бы не отвечает на Ее молитву. Но Божия Матерь не отступает от Своего ходатайства, и обращается к слугам: «Сделайте то, что Он вам скажет». Если Она так настойчива в Своем прошении, то не для Себя, а для других, для Церкви. Она заботится о том, чтобы приготовить других к послушанию веры. Ибо где двое или трое собраны в вере и доверии во имя Господне, там Он посреди них.

Господь совершает чудо. Для Него и Его Божественного всемогущества вино уже сокрыто в воде. И Божия Матерь тоже может участвовать верою в этом видении Своего Сына. В воде, в том, что она собой представляет, Божия Матерь видит то, чего она собой не представляет, видит вино — то, что не явлено, но что может явиться даром веры, славу Господню. В Своем Сыне Она видит воду человечества, но также — даром веры — Божество, сокрытое в человечестве, вино. И в предельной нищете человеческих возможностей Она уже может прозревать исцеление благодатью — вином. Господь совершает чудо один, но не без участия веры — веры Своей Матери и слуг, которых Он наполняет, как сосуды, Своей благодатью. Эта вера так же Ее присутствие и Ее чудо.

Вера не обманывается. Бог всегда отвечает на прошения веры, даже если Он делает это не так, как ждут верующие. И сама вера не ждет чего-то определенного. Она ждет только избыточествующей благодати. То, что произойдет, всегда остается непредвиденным. Потому что вера не ждет в ответе Бога то, что она хотела бы непременно услышать. Ответ заключается в том, что в воде — вино.

Начиная с этого чуда, Божия Матерь всегда будет причастна другим чудесам Господа. Здесь нам показано, как Она влияет на Господа Своими просьбами. Этого единственного случая, который одновременно первый, — достаточно, чтобы увидеть, как Она связана с Его чудесами. Все раскрывается в полноте, когда Она входит в Его Крестные Страдания. Мы узнаём теперь, что Она всегда наша Предстательница. Она никогда не просит ничего для Себя. Она всегда внимательна к нуждам людей. И ответ Ее Сына на Ее просьбу превосходит все: приглашенным на брак Она дала веру, и это больше, чем они могли мечтать, больше, чем лучшее вино.

Никто на браке в Кане Галилейской не обращался к Божией Матери как к Посреднице, потому что никто еще не знал власти Ее заступничества. Впервые Она явила это качество, которое будет свойственно всей Церкви. У Нее и у Церкви есть власть и право повелевать: «Сделайте то, что Он вам скажет». Это право Она заслужила тем, что Она — Раба Господня и Служительница Господа, а теперь — Царица и Невеста Христова. В Своем смирении Она сознает Свою высоту и Свое место: Ее будут ублажать все роды. И наступает время, когда многие будут посвящены в эту тайну.

«Что Мне и Тебе, Жено, — говорит Господь. — Еще не пришел час Мой». И это значит, что страдания Божией Матери начались. Она уже тоже на пути ко Кресту. Но это первое чудо будет всегда сопутствовать Ей, когда Она будет проходить через ночь, которая расцветет зарею Пасхи Господней.

* * *

Божия Матерь следует за Своим Сыном по дороге Креста. Она несет в Себе всю человеческую горечь матери, которая должна присутствовать при кончине своего сына. Не только при конце Его жизни, но также всех Его замыслов, всех Его надежд, всех Его дел. Несомненно, Она знает, что служение Ее Сына не имеет конца. Она следует по этому трудному и скорбному пути вместе с другими женами-мироносицами. Она видит все муки, которые претерпевает Ее Сын, приготовление к распятию, Она видит вокруг Себя людей, которые начинают собираться, чтобы принять участие в зрелище смерти Ее Сына. Никакое человеческое утешение не может Ей помочь.

И вот Она видит Крест. Она точно видит, каков этот Крест. Ее материнское сердце сознает, как он тяжел и груб. Ей дано узнать, что значит нести этот Крест, быть распятым на нем и умереть. Но все это ничто по сравнению с мыслью: такой конец предназначен Ее Сыну, Ее Возлюбленному, Которого дал Ей Отец Небесный. И Она не может понять, почему именно Ему выпал этот жребий. В то же время Она точно знает, что Он — Сын Божий, и в этом Его служение — отдать Свою жизнь за спасение мира. И Она знает также, что Она уже отдала Ему Свою жизнь. Она переживает чисто человеческие страдания и в то же время Ей дана благодать власти участвовать в сверхчеловеческом и Божественном Страдании Ее Сына.

Божия Матерь страдает всей человеческой мукой, оттого что люди, не знающие ничего, равнодушны к страданиям Христа, и даже смеются над Ним. Ее печаль столь велика, что перешла бы в отчаяние, если бы не уходила в более глубокое страдание Ее Сына и таким образом преобразовывалась в христианскую печаль — печаль по Бозе. Здесь Ее самое предельное участие в судьбе Ее Сына и принесение Ему в Его страдании за человечество материнской помощи. Она стоит перед Господом у Креста, как бы представляя все спасаемое Им человечество. Когда Он смотрит на Нее, Он перестает на мгновение видеть страшных грешников, за которых и от которых Он умирает. Он видит в образе Своей Матери как бы преображенное человечество.

Он также искупил Ее, сохранил Ее от греха. Именно это дает Ей возможность не терять веры и надежды, как бы представляя их всех, ибо в этом смысл Искупления в совершенном единстве человеческого естества и Божественной благодати. Ибо это место, где Он встречает Свою человеческую Мать, страждущую вместе с Ним.

Ныне для Божией Матери этот долго ожидаемый час пришел. Он бесконечно более страшный, чем все, что Она могла заранее представить. Она лучше понимает, что Ее Сын в предельном страдании — чистая Любовь. В послушании Богу, в Благовещении Она сказала Свое первое «да». Теперь Она приносит новое «да». Среди богооставленности и оставленности всеми людьми, Христос встречает у Креста Свою Матерь, Которая страдает с Ним. Хотя страдания Его не умаляются, Божия Матерь — помощь Ему и утешение. Для Господа и Божией Матери — утешение страдать вместе. И каждому из нас легче умирать, когда рядом наши близкие.

Есть тайна присутствия, берущая начало от присутствия Божией Матери у Креста, и помощь в страдании и в смерти — действие любви. Приветствие Архангела Пречистой Деве превосходило Ее разумение и принятие Ею того, о чем шла речь. Но как смерть — часть жизни, и смерть на Кресте — часть жизни Господа, вопрос Ангела включал в себя требование согласия на весь этот страшный конец. Конец включен в начало и предполагает ту же самоотдачу, то же предание себя воле Божией.

Своим согласием в Благовещении Она уже дала согласие на такую Его смерть. Божия Матерь предает все Богу. Из этой глубочайшей скорби рождается самая великая радость. Она слышит слова, произнесенные Господом. Она слышит то, что Он говорит разбойнику благоразумному, и обещания, которые содержат Его слова. Она слышит, что даже в момент Своей смерти Он не перестает раскрывать цветение жизни, потому что ничто, даже смерть, не может помешать Его служению. И таким образом, на Кресте Он обещает не меньшее, чем Он обещал бы как Бог на Небе: быть с Ним в Раю. Его обещание не зависит от того, где Он находится. Его слово имеет Божественную абсолютность — какими бы ни были Его человеческие переживания. Все совершается вокруг Него и в Нем, в мире есть только Его служение: Он не может видеть разбойника, не дав действовать в нем этому служению.

Здесь Божия Матерь обретает источник и узнает Свое призвание — оно заключается в принятии всего, что Бог дает Ей, проходя через весь мрак Креста Ее Сына. Ее служение продолжается. Оно едино со служением Ее Сына. В этом единении Ее с Сыном открывается день, воссиявший на заре Благовещения, обращенный и к разбойнику благоразумному. И Она слышит молитву Сына к Отцу за всех разбойников. Слыша из Его уст слова «прости их», Она в сердце Своем прощает их. Матерь человека, подвергаемого истязаниям, Она прощает всех, кто глумится над Ним, презирает и убивает Его. И в то же время Матерь Божия прощает всех тех, кто заушает и предает смерти Ее Бога. Прощение, которое произносит Ее Сын, предавая Себя Отцу, приводит Ее к прощению вместе с Ним (как женщина, у которой отнимают ее сына, и как христианка, у которой забирают ее Бога. В том и другом случае они приемлют силу Божию). Слава Божия является на Кресте Сына Божия в Его прощении. Не достигаемого никаким умом, но обретаемого в послушании Богу. Когда Она слышит слова Своего Сына: «Боже Мой, Боже Мой, зачем Ты Меня оставил?» — Она чувствует, что этот вопрос звучит и в Ней. Она исполнена такой самоотдачи, что все Ее существо охвачено этой богооставленностью. Она следует за Своим Сыном в Его всецелом жертвенном приношении. В Ней обновляется в полноте Ее первое: «Да будет Мне по слову Твоему». Сейчас Божия Матерь едина со Своим Сыном, предающим в руки Отца все, даже Свой дух. Все это — по дару Ее Сына, выражение в Ней Его совершенной любви. В Ней нет страха, исходящего от первородного греха, которого Она, искупленная Своим Сыном, уже не знает.

Только грех ставит предел возможностей человека, а Она вся приобщается совершенной любви. Ночь, в которую вступает Христос, становится ночью Божией Матери. Ее материнское служение на земле обретает своего рода завершение. Но только смерть Ее Сына на Кресте дает Ей новую жизнь. До сих пор все Ее служение было в следовании за Богом, ставшим человеком. Святые отцы говорят, что Христос Духом Святым оставил нам два дара — Евхаристию и Божию Матерь. Он делает дар из Своей Матери для тех, кому Он отдал Свою жизнь. Он дает войти Ее служению в Свое собственное служение и участвует Своим служением в Ее служении. Таким образом, более чем когда-либо, Он становится Сыном Человеческим, Который на Тайной Вечери называет нас Своими друзьями и братьями. В Благовещении Она принесла Ему личное служение, а теперь Она погружена в служение Ее Божественного Сына людям. Он отдает Ее всем, кому Он отдает Себя. Это Ее воздаяние за все: оттого что Она восхотела быть Его Материю, Она может жить сейчас для всех, как духовная Мать всех нас.

* * *

Та, Которая сопровождала Своего Божественного Сына в Его Крестных Страданиях до конца, Та, Которая испила до края Его богооставленность, одновременно знала, что Он — Бог, и как Бог Он разрушит всякую смерть. Она не знала, как это произойдет, но у Нее была вера, и эта вера была крепче смерти. Даром девственного Рождения в Духе Святом Она понимала, что смерть не может поставить предел Его жизни. Утро Пасхи, как и утро Благовещения, было исполнено для Нее молитвенного ожидания.

Ее вера была открыта всему, что произойдет. И вот Ее Сын предстает перед Ней в Божественной славе, даруя Ей полноту жизни, превосходящую всякую человеческую мысль. Ее первое «да» в Благовещении, Ее первый трепет в радости Небесного Зачатия, Ее первое ликование в пении «Величит душа Моя Господа» — только преддверие, только обещание этого пасхального океана света и этого цветения нового огня.

Первое принятие Архангельского благовестия означало тяжкую крестную ответственность за будущее. Оно было принято во всецелой радости, но в глубине ее были предстоящие Крестные Страдания, осознание цены, которую Она должна заплатить за эту радость. Но радость нового дара столь велика, столь сияюща, что растворяет все прежние скорби и все скорби, которые могут быть впереди. Ибо земное служение Божией Матери еще не завершено. Она будет духовной Матерью среди апостолов и среди рождающейся Церкви. Но это служение будет в совершенной радости Пасхи с воскресшим Христом. Ее новое «да» соединяется с вечным «да» Самого Бога, как река с морем, чтобы слиться с ним. Она — вся теперь слово благодати и истины, за пределами всех слов, цветение Божественной радости, Неувядаемый Цвет.

Все, что Ее, даже Ее «да» охвачено цветением Пасхи, благодатью. Все, что Она видит, освещается Христовым Воскресением. Она окружена и проникнута до самых сокровенных глубин его благодатью. Оттого что Она была неотделима от Крестных Страданий Своего Сына, Ей дается исключительное участие в двух главных дарах этих спасительных дней — в прощении грехов и в Евхаристии.

Явившись Своим ученикам в первый вечер Пасхи, воскресший Христос говорит: «Приимите Дух Свят: Имже отпустите грехи, отпустятся им, и Имже держите, держатся» (Ин. 20, 22—23). Пасха — праздник установления таинства исповеди. Никто как Матерь Божия не может постигнуть величие этого дара. Только Она, совершенно свободная от греха, понимает расстояние, отделяющее грех от Божественного прощения, иначе говоря, — безмерность благодати. Оттого что Она непорочна, Она может лучше, чем Мария Магдалина, чем Петр, измерить совершенство Христовой любви.

В таинстве исповеди кающиеся грешники охвачены океаном любви Господней. Божия Матерь — единственная, Кто может чистым сердцем по-настоящему измерить бесконечную бездну между творением, приносящим покаяние, и благодатью, дарующей прощение. Она Сама — совершенство таинства исповеди. Ее душа открыта Сыну до последних глубин. Она стоит перед Богом в совершенной открытости и в совершенном предании Себя Ему. Всякий, кто исповедуется в Церкви, должен молить Божию Матерь о даре предельной открытости Богу.

Воспевая «Величит душа Моя Господа», Она прославляет бесчисленные милости Божии по отношению к Ней и ко всему роду человеческому. Теперь Она видит венец всех этих милостей: Бог прощает кающихся грешников, и готов всегда прощать их Своим Божественным Сыном и Церковью, которую Он стяжал Своею Кровию. Божия Матерь неотделима от Своего Сына, и Она также прощает от всей души вместе с Ним. Она прощает людям оскорбления, которые они нанесли Ее Сыну, совсем не думая о том, какие страдания причинили эти грешники Ей, Его Матери. Она прощает их не просто как человек, принявший оскорбление, но как Та, Кто бесконечно узнала власть прощать вместе с Ее Божественным Сыном и Отцом, пославшим ради этого в жертву Сына Своего Единородного, и Святым Духом.

Пасха Христова — новое Рождество для Божией Матери. Богомладенец Христос был обещанием, начинающим раскрываться бутоном будущего Искупления. Это обещание расцвело в Пасхе во всей полноте. Пречистая Дева — Матерь Спасителя. Она — там, где начало и вершина христианства. Теперь Она поистине Матерь Божия. Все, что было раньше, — только уготовление к этому дню. Она — Божия Матерь в Духе Святом и Духом Святым. И Она едина с безграничным даром Своего Сына — Божественной Евхаристией. В Пасхе это единство становится абсолютно неразделимым. Где Сын Божий существенно и истинно присутствует в Церкви, там Божия Матерь не может не быть. В причащении мы принимаем истинное Тело Господа, Тело, которое образовалось в Матери, и ради которого Она отдала Богу все, что у Нее есть. Сказав «да» Воплощению Сына Божия, Она говорит также «да» всякому новому пришествию Господа на землю, за каждой Божественной литургией, в каждом новом даре Его благодати.

Из двухтомника о Божией Матери «Неувядаемый Цвет» протоиерея Александра Шаргунова