Его имя мало известно даже новосибирским строителям, а между тем этот человек построил ряд уникальных зданий, и среди них – гигантский, не имевший аналогов в мире Дом науки и культуры, будущий Театр оперы и балета, до сих пор крупнейшее театральное здание в России и СНГ.
В 1930 году молодого инженера Полыгалина, только 6 лет назад окончившего Томский технологический институт, назначили ответственным за подготовку строительства, а вскоре – и главным инженером строительства этого гиганта. Произошло это не случайно. Он уже успел построить ряд крупных сооружений, в том числе гостиницу «Центральная» и Центральную поликлинику, ставшие ныне памятниками архитектуры эпохи конструктивизма. На этих стройках он обнаружил не только превосходные организаторские способности, но и глубочайшие инженерные знания, и стал одним из самых авторитетных строителей Новосибирска.
Вообще об инженерах-строителях той эпохи стоит сделать небольшое «лирическое отступление». Они знали не только как надо строить, но и почему так надо строить. Автору настоящих заметок посчастливилось в юные годы работать в стройуправлении, где главный инженер легко управлялся с расчетами строительных конструкций. Его неизменным «оружием», когда он приезжал на стройплощадки и обнаруживал серьезные отступления от проекта, была логарифмическая линейка. Посчастливилось быть знакомым и ещё с одним инженером, который успешно преподавал сопромат в вузе, а потом столь же успешно работал заместителем начальника крупного строительного объединения, разговаривая с конструкторами-проектировщиками «на одном языке».
В 1931 году строительство Дома науки и культуры началось. Его несущими, самыми ответственными были сложные конструкции железобетонного каркаса, а «изюминкой» – купол диаметром 60 м и толщиной всего 8 см, самый большой в мире железобетонный купол того времени. Расчёт купола выполнил новосибирский инженер-проектировщик Б.Ф. Матэри под руководством московского профессора П.Л.Пастернака. Их имена часто упоминаются в истории строительства театра. А дальше произошло, как в анекдоте: «Запроектировать-то можно, но как потом построить?» Во всяком случае, оба автора купола, ссылаясь на «сложные условия», отказались разрабатывать проект технологии строительства, или, как сейчас говорят, проект производства работ.
Проект разработал Сергей Александрович. Суть этого, поистине гениального проекта состояла в следующем. По центру купола на песочные домкраты устанавливают деревянную решётчатую башню. Сверху на неё одними концами веером опирают кружала – деревянные арочные фермы, повторяющие профиль купола, другие концы ферм устанавливают на опорное кольцо. Поперёк ферм укладывают прогоны, а по ним дощатый настил, который и служит непосредственной опалубкой для железобетонного купола. Когда бетон набирает проектную прочность, открывают отверстия в домкратах, песок постепенно высыпается, башня опускается, а вместе с ней опускается и опалубка.
Но этого мало. Как поднять 30-метровые фермы-кружала на такую высоту и точно их смонтировать? Сейчас это легко сделать любым башенным и даже колёсным краном, а тогда единственными грузоподъёмными механизмами были ручные лебёдки с полиспастами. Полыгалин и здесь нашёл решение – попарную надвижку ферм с помощью этих же лебёдок. Как бетонировать купол, если бетонная смесь сползает под собственной тяжестью? Полыгалин добился, чтобы изготовили торкрет-пушки, хотя опыта торкретирования бетона в Новосибирске никто не имел.
Ещё нужно учитывать, что основные кадры на стройке – неквалифицированные сезонные рабочие из окрестных деревень, поэтому обучение азам профессии на стройке и особо тщательный контроль качества работ были для главного инженера подчас не менее важными задачами, чем задачи технические. А ещё нужно учитывать, что остродефицитными в те годы были не только металл и цемент, но даже качественная древесина, что вызывало срывы сроков поставки материалов на стройку. При этом с руководителей не снималась ответственность за сроки самого строительства, поэтому «выбивание» стройматериалов тоже входило в круг важнейших задач С.А. Полыгалина.
В октябре 1933 года купол был забетонирован, к маю 1934-го бетон набрал требуемую прочность (ни противоморозных добавок, ни электропрогрева тогда ещё не было), и началась самая ответственная часть работы – распалубка. Выпустили часть песка из домкратов – башня просела на несколько миллиметров, но опалубка от бетона не оторвалась (купол сдеформировался под собственной тяжестью). Эту операцию проводили несколько раз, и лишь через неделю опалубка отделилась от целого и невредимого купола. Представьте себе, читатель, душевное состояние главного инженера в течение всей этой недели!
Казалось бы, главное дело сделано, остались вопросы привычные и не столь сложные. Однако стройку продолжало лихорадить – не только из-за нехватки стройматериалов, но и из-за радикальной переработки всего проекта. Из многофункционального Дома науки и культуры, с гигантским залом и сложнейшей техникой, трансформировавшей зал то в цирк, то в планетарий, то в место водных представлений, было решено сделать обычный оперный театр, а заодно и переделать его архитектуру – «революционно-авангардный» конструктивизм заменить менее революционным, но более благородным неоклассицизмом.
Проект переработки ещё не был до конца готов, а краевая комиссия установила откровенно авантюрный (или провокационный?) срок окончания работ 1 сентября 1937 года, в который строители, конечно, уложиться не могли. 15 декабря того же года Сергей Александрович Полыгалин был арестован, а 24 декабря расстрелян как «враг народа, член монархической организации, проводивший на стройке диверсионно-вредительскую работу».
Прошло 85 лет со дня этого трагического события. В составе «тройки», выносившей смертные приговоры в Западно-Сибирском крае, был 1-й секретарь крайкома ВКП(б) Р. Эйхе, один из самых жестоких палачей Тридцать седьмого. Его имя носит улица в Новосибирске. Имя Полыгалина увековечено лишь в 2020-м году – на доске, прикреплённой к стене Оперного театра.
Валерий Васильевич Габрусенко, публицист, кандидат технических наук, доцент, член-корреспондент Петровской академии наук и искусств
Монтаж кружальных ферм с опиранием на кольцо и центральную башню. Фото 1933 г.
Современный вид
