Похоже сегодня, кроме короновируса никого и ничего не интересует. Но ведь дьявол ведет наступление на человечество по широкому фронту. Короновирус можно обнаружить и в литературе, и в кинематографии, и в театре, и в науке, и в спорте, и, естественно, в языке. Поэтому, если ему оказывать сопротивление только на одном участке фронта, то ничто не сможет противостоять этому наступлению. И предсказание Иоанна Богослова не отодвинется в далёкое будущее, а приблизится в близкое настоящее. Но на то Господь и дал человеку свободную волю и разум, чтобы человек мог отодвинуть катастрофы, предсказание которых были сделаны в Писании.
Если бы инопланетянин оказался в России, его больше всего удивил бы язык населения. Странно, но факт, большая часть, говорящих по-русски, использует в своей речи слова, обозначающие нечистоты, половые органы, сексуальные отношения и т.д., как говорится все, что ниже пояса и не только. Причём, употребляя эту грязную речь, человек может быть совершенно спокоен и рассказывать, как он, например, ходил за пивом или за хлебом и споткнулся на ступеньках магазина. Тем более, этот человек не чистильщик сортиров, не сексуальный маньяк, не страдающий булимией. Он просто обычный человек, плотник, сапожник, чиновник, профессор или депутат Госдумы.
Зачем он пересыпает свою речь нечистотами в то время, как в доме поддерживает чистоту? Причём, эта грязь и зловоние языка его совершенно не волнуют. Он не стесняется этого, как бы он стеснялся бедности или физических уродств, мало того, он даже гордится этим. Но в разговоре с начальником он не решатся использовать этот язык, раньше и в женском обществе не принято было сквернословить.
Чем примитивнее человек, тем больше гордится он матерной речью. Считается, что она защищает его от насилия, делает сильней, бесстрашней, оберегает от унижений.
Одним из обычаев самых примитивных дикарей было носить на теле когти диких животных, а также умело подражать их голосам. В работе «Искусство и общественная жизнь» В. Плеханов показывает, что связывает дикаря с современным человеком. Способ самовыражения. Дикари переносят на себя свойства свирепых животных, если я повешу на себя когти льва, я силен, как лев, если я повешу на себя зубы тигра, стану сильным, как тигр.
Раньше считалось, что главными носителями сквернословия являются уголовники. Убийца, вор, насильник, всякого рода душегуб, вор в законе может вызвать страх у слабых безвольных людей. Чтобы защитить себя, слабый человек хочет быть похожим на них, на уголовников. Он принимает их манеры, их сквернословие, их пошлость, чтобы хотя бы чисто внешне выглядеть принадлежащим к их среде. С волками жить по-волчьи выть. Своих они не трогают.
Очевидно, что есть связь между матерным языком, преступлением, аморализмом, изоляцией в тюрьме, неразвитостью вкуса. А самое главное, примитивная духовная организация, то есть принадлежность к одноклеточным. Чем ниже человек по своему духовному развитию, тем органичнее для него язык одноклеточных существ.
Казалось бы, государство, как носитель и гарант моральный чистоты и физического совершенства человека, должно было бы компрометировать этот язык перед населением. Сбить с него ореол преступной романтики. Для этого у него колоссальные возможности: СМИ, реклама, контроль за интернетом, телевидение, театры, киностудии, школы, вузы, министерства, в том числе Министерство просвещения и Министерство культуры, а также личный пример государственных чиновников, то есть элиты. Но государство почему-то ничего не делает, и даже, напротив. Оно молчаливо поощряет борьбу против чистоты языка, фактически добивает великий русский язык. Это делается не прямо, а косвенно, через фонды и иностранных агентов в культуре. Самое скверное то, что матерщина становится языком новых русских, то есть якобы российской элиты.
Нужно отличать сквернословие в быту от сквернословия в литературе. Искусство, поскольку оно связано с глубинной духовностью, с божественной тайной творчества не может выражать себя через сквернословие. Также, как ключевая вода не может вытекать из навозной кучи. Якобы существует аргумент, что литература, которая показывает социальные низы, должна использовать язык социальных низов. Но использовать этот язык, все равно, что за праздничный стол ставить отходы и нечистоты только потому, что это тоже часть жизни.
Народ как бы разделился на две части, меньшинство стыдится сквернословия, а большинство – гордится. Это – патология, и выправить её может только жёсткая государственная политика. Парадокс, но факт. Адвокаты у пошлости более влиятельные, богатые, с большими связями, с подкупленными судьями, а у чистоты только нищие подвижники, православные святые.
Пошлость – это моль, с ней нужно бороться постоянно. Как разрушает ржавчина металл, так и пошлость разрушает душу народа, уничтожает и совесть, и честь, и патриотизм, то есть в итоге снижает и обороноспособность государства. Само собой разумеется, что силы, которые распространяют вирус сквернословия, – враги России. Бороться с пошлостью без борьбы с этими людьми всё равно, что бороться с ветряными мельницами.
Но наивные люди продолжают верить всему, что дьявол говорит им в сетях. Дьявола нигде не видно, но он повсюду. Но государство с ним не борется. А разве власть не от Бога? А может власть от дьявола? Разве нигде и никогда не было власти от дьявола? Разве «отец лжи» не пытается обмануть народы, навязывая им пошлость в форме моды, сквернословие в форме элитного языка? Разве можно назвать божественным искусством, то искусство, которому сегодня поклоняются управляемые идиоты. Абстракционизм, кубизм, сюрреализм, всякого рода минимализмы. Черный квадрат Малевича, писуар Дюшана в Музее современного искусства, как высший образец находчивости и оригинальности, глаз на подбородке и нос на лбу у Пикассо. Такого что, никто не мог придумать?
Это не искусство, а оружие против искусства. Яд, цель которого не лечить, а убивать. Что интересно, правительства всех христианских государств выделяют для этих музеев современного искусства гораздо больше средств, чем для того, что раньше называлось искусством. Мода на мусор может возникнуть только у психически больного человека. Таких людей можно встретить на улице, они ходят с пакетами и собирают мусор. Понятно, что нужно делать с такими людьми, их нужно лечить. Но, если на государственном уровне мусору начинают оказывать какие-то привилегии, это говорит лишь о том, что речь идёт не о безумии, а о насилии, о войне против всего великого и божественного, что было создано в человеческой истории. Современное искусство – это вандализм дикарей, первобытная вера, которая не позволяет, а запрещает создавать нечто изящное, запрещает воспринимать красоту, словно преступление. Это жестокое божество дикарей приказывает им разрушать божественную красоту везде, где они ее могут встретить и на земле, и под землей, и в воде, и в воздухе, под страхом наказания.
Борьба с классическим искусством принимает самые невидимые замаскированные формы. Недавно услышал информацию о том, что в Эрмитаже некий посетитель возмутился обилием обнаженных греческих скульптур, поскольку они оскорбляли тонкую стыдливость его детей. Он предложил собрать все римские и греческие статуи и запереть их в отдельной комнате, показывая для желающих. Странно, что такое чудачество просочилось в прессу. Не исключено, что следующий посетитель, который войдёт в комнату, где будут собраны эти скульптуры, потребует, чтобы у них были отбиты все носы, руки, уши, ибо они раздражают и оскорбляют постмодернистское чувство его детей.
Современное искусство не могло появиться естественно, вырасти из здорового семени. Его вбросили, как вирус. Нет. это – не болезнь, возникшая естественным путем. Этот вирус создан в лаборатории дьявола, как и матерная речь, и короновирус.
Кризис экономики видят все. А кризис литературы не видит никто, даже участники этого процесса не замечают. Но сквернословие это и есть кризис литературы. Всё здесь взаимосвязано. Ничего случайного не бывает. Было время, когда государство формировало спрос, молодежь мечтала стать поэтами, писателями, философами. Никому не мешала цензура, не идеологическая, а языковая, которая не пропускала нецензурную лексику. Это всё было естественно, как воздух. Не было таких сумасшедших, которые бы боролись за права матерщинников в литературных произведениях. Но, вот с 1991 года всё это рухнуло. Вместе с чистотой языка упали тиражи, а сегодня уже и понятие писатель исчезает, как род творческой человеческой деятельности. Как-то зашёл в книжный магазин на Арбате и решил посмотреть несколько авторов. Продавец подвёл меня к полке, где стояли книги З. Прилепина. Я взял книгу, завернутую в красную бумагу. На бумаге было написано, что, дескать, осторожно, книга насыщена нецензурной лексикой. Вот так на одного читателя в книжном магазине на Арбате стало меньше.
Как-то давно в конце девяностых годов в аэропорту я разговаривал с одной женщиной, которая летела в Испанию к сестре. Она сказала, что её сестра много читает, и попросила привезти книг современных авторов. Эта женщина привезла нужные книги. После того, как две сестры посмотрели эти книги, они пришли в дикий ужас и долго плевались. Книги все выбросили. От чтения ничего, кроме тошноты не получили. Нет смысла называть имена авторов, чьи книги продаются в завернутую лицемерную цветную бумагу. А может уже продаются и без бумаги.
То, что сегодня происходит с литературой, это совершенно не естественный процесс, как его хотят представить либералы-масоны и графоманы. Сотни тысяч фондов, которые разбросаны по всему миру, помогают только постмодернистской литературе, в которой сквернословие является необходимым компонентом и условием получения гранта. Разве не дьявол все это финансирует?
Но и эта постмодернистская литература уже никому не нужна, ибо цель её была в том, чтобы убить читателя, разрушить человека. Почему высокохудожественная литература становится врагом мирового государства?
Что же за государство строит для нас всех дьявол и не без нашей помощи? Это отнюдь не государство, о котором писали Оруэлл и Хаксли. У сегодняшнего обессиленного творческого воображения человека даже не хватает фантазии обрисовать всю ту катастрофическую нелепость, которую люди, увлеченные сиюминутной выгодой, соглашаются строить. Чтобы спастись, современному человечеству нужно делать прививку от пошлости, тогда он будет недосягаем для дьявола.
Геннадий Николаевич Матюшов, писатель, философ, Москва
1. Все так и есть