Сайднайский монастырь пресвятой Богородицы встречал меня как родную. Милые сестры, матушка игуменья, девочки из приюта – все были рады нашей новой встрече, как дети. Какой приветливый и радостный уголок на земле выискался для моей души! Не устаю удивляться промыслу Божию.
Первым делом по прибытии направилась ко Пресвятой Владычице в монастырскую часовню, где за семью печатями утаена чудотворная икона Богородицы работы апостола Луки. Долго не могла «наговориться» с Пречистой. В этом месте Она, как нигде более, к сердцу настолько близко, что молитвенная беседа делается живой и непринужденной. Недаром силою живой веры некоторые сайднайские сестры видели здесь Деву Марию воочию.
В этот раз мое пребывание в Сайднае было краткосрочным – всего три дня. Как это мало, но одновременно – как много, ведь главное, что я все-таки здесь.
В монастыре с виду все по-прежнему. Мне рассказывают, что умерла матушка Анастасия, но сестры говорят об этом с радостью, ведь монахине было почти сто лет, и она прожила праведную жизнь, наполненную любовью к своему небесному Жениху и ближним. Вспоминаем местного владыку Луку, почившего год назад от коронавируса. На вопрос, кто сейчас новый епископ в Сайднае, получаю ответ с юмором: «У нас матушка – наш епископ».
Мать Феврония – это, конечно, отдельная и, я бы сказала, заглавная страница летописи современного Сайднайского монастыря. Для монашествующих и паломников она здесь как старица. Авторитет игуменьи Февронии настолько велик в православной Сирии, что даже Патриарх Антиохийский Иоанн Х не смеет приказывать матушке, но уважает любое принятое ею решение.
Я заметила, что когда матушка на кого-то смотрит, то человека невольно одолевает то ли страх, то ли благоговение. Она действительно очень мощная и властная – это чувствуется с первой секунды общения и поначалу даже пугает. Но во время того, как игуменья произносит проповедь, а матушка поистине сирийский Златоуст, постепенно открываются разные стороны ее многогранно одаренной души. После общения с матушкой собеседник главным образом понимает, что сила и мощь столь явно от нее исходящие, есть не что иное, как сила ее веры во Христа Иисуса.
В тот день, когда я вошла в кабинет игуменьи, к ней из Ливана приехала ее старшая сестра. Матушка, которая по немощи и сама уже еле ходила, укладывала свою сестру-старушечку на кушетку, бережно поднимая ее ноги и укутывая их пледом. Поцеловав сестру в лоб и наказав отдыхать с дороги, игуменья вполголоса приветствовала меня, широко осеняя крестом.
В этот раз благословением оптинских отцов я привезла для Сайднайского монастыря частицы гробов и облачений Оптинских старцев. Взяв святой дар в руки, матушка склонила голову и замерла в молитвенном предстоянии. Когда она подняла голову и ласково на меня посмотрела, я смогла разглядеть, как сильно за эти несколько лет постарела мать Феврония: осунулось лицо, появилось больше морщинок, но главное взгляд, он стал еще более таинственным.
Поинтересовавшись, надолго ли я приехала и как поживают мои мама и папа, матушка вдруг принялась расспрашивать о том, вакцинируются ли православные в России и закрывались ли у нас храмы во время карантина по случаю пандемии коронавируса. Пришлось посетовать о самой трагичной Пасхе в моей жизни, когда оптинские отцы возглашали «Христос воскресе!» в храме, а мы, паства, отвечали «Воистину воскресе!», находясь на улице за мощной монастырской стеной в оцеплении полиции.
Нужно сказать, что в Сирии коронавируса сейчас как такового нет. В масках никто не ходит, ограничений нет. Про вирус даже и не говорит никто. Связано ли это с тем, что Сирия одна из немногих стран не член ВОЗ, или же иммунитет закалённых невзгодами войны людей настолько силён, что никакой вирус ему не страшен – загадка, но факт остается фактом.
Однако комплекса ограничительных противоэпидемических мероприятий не удалось избежать даже Сирии. Весной этого года правительство отменило занятия в школах и университетах, перевело госучреждения на сокращенный режим работы. Закрытыми оказались места массового скопления людей, в том числе и церкви.
Анализируя, какие бедствия охватили сейчас весь мир, матушка не могла сдержать негодования. Более всего ее огорчали закрытые храмы и монастыри. Она говорила: «Боже, к кому бежать человеку во время скорби, как не к Тебе? Куда идти во время бедствия, как не в Божий Дом, чтобы молиться?» Она сетовала на коварство врага рода человеческого, закрывшего своими хитрыми уловками храмы для молитвы. На мой вопрос, был ли в числе других монастырей закрыт и Сайднайский, она поведала необычайную историю.
Матушка рассказала, что когда от Патриарха Антиохийского пришло скорбное известие о неизбежно надвигающемся по требованию властей карантине, ей стало дурно. Она прекрасно понимала, что для Патриарха и всех иерархов пришло тяжелейшее испытание, но так или иначе перед нравственным выбором в тот роковой момент оказывался каждый отдельно взятый человек.
«Поймите, кто я такая, чтобы не пускать людей ко Пресвятой Богородице?» – так рассудила мать Феврония и незамедлительно отправилась в Дамаск на беседу с Патриархом. Состоялся короткий, но острый разговор, после которого Сайднайский монастырь оказался единственным в Сирии, который во время карантина ни на один день не был закрыт для паломников. На сегодняшний день в Сайднае не зафиксировано ни одного случая заболевания коронавирусом.
Эта история, но главным образом то, каким духом матушка об этом рассказывала, меня потрясла. Мне захотелось, чтобы русские люди смогли прикоснуться к таинственной и могучей силе под названием сугубая вера, которую в прекрасной полноте исповедовала старица Сайднайского монастыря мать Феврония. А поэтому, набравшись смелости, на следующий день я пришла к матушке, уже вооружившись камерой, и просила рассказать о ее мужественном поступке под запись. Хотя в этот день игуменья и чувствовала физическое недомогание, но не отказала «русской» в видео интервью. Так у меня появилась историческая запись. Публикую расшифровку моего видеоинтервью.
«Добро пожаловать, сестра Мария, в наш монастырь Сайднайской Богородицы. Мы рады снова видеть тебя в нашей обители.
С момента твоего последнего визита, в нашей жизни мало что изменилось. Монахини трудятся в монастыре как пчелки, выполняя свои обязанности касательно наших дорогих паломников. Мы молимся и служим Божественную литургию даже в такие непростые и злые времена, когда грязная пандемия и грязные человеческие мысли охватили разум людей и завоевали мир. Но в монастыре Сайдная мы всецело доверяем Господу, и наша вера в Спасителя Иисуса Христа и Его Пречистую Мать сильна.
Господь спустился на землю и научил нас, как надо жить среди людей. Все люди – наши братья и сестры. Чужой для нас один только лукавый и его слуги. Мы в нашем монастыре, включая монахинь и девочек сирот, все как одна душа и одно сердце. Мы молимся и постимся, это наша святая обязанность и долг, чтобы Бог отвратил от всех людей, от добрых и от злых, пандемию коронавируса и пандемию нечистых мыслей.
Мы благодарим Бога за то, что во время карантина в Сирии монастырь Сайднайской Богородицы не закрылся ни на один день.
Игуменья Сайднайского монастыря – Пресвятая Дева Мария, которая родила Спасителя, сказавшего, что Он есть "путь и истина и жизнь" для всех людей. Мы не закрывали двери нашего монастыря именно потому, что свято веруем в это. Мы рады всем посетителям, каждому больному, всякому молящемуся. Мы рады даже злым людям, приходящим к нам. Все кто приезжают в монастырь, чувствуют здесь силу Божию. И если помыслы человека были нечистыми, то после молитвы в монастыре они просветляются и становятся добрыми. Я лично встречала людей, которые мне признавались, что вошли в монастырь нечистыми, а выходили просветлёнными. Они почувствовали присутствия Бога здесь.
Верьте в Иисуса Христа! Он Господь, который спустился на землю и научил нас любви, состраданию, прощению, научил нас верить в Единого Бога.
Твоему великому Имени поклоняемся, Боже. Поклоняемся Христу, распятому ради нашего спасения. Тот, кто всецело вверяет свое сердца и свою душу Богу, спасётся и никогда не погибнет для вечной жизни».
Мария Андреевна Мономенова, член Союза журналистов России
Перевод с арабского осуществила Римма Юсфи
