Святитель Иоанн Шанхайский
Фото: pravoslavie.ru
От автора: Это уже третья запись наших бесед с митрофорным протоиереем Стефаном Павленко, настоятелем храма Всех Святых в Земле Российской просиявших, в городе Бурлингейме, в Калифорнии. Первая и вторая части здесь: Как обновляются иконы и сбываются пророчества, Люди старой России).
Протоиерей Стефан Павленко
Фото: pravoslavie.ru
Как моя мама пела на клиросе
вместе с будущим святителем Иоанном Шанхайским
Моя мама, Мария Дмитриевна Шатилова, родилась в 1916-м году в Петрограде. Ее папа, мой дед, был офицером Русской Императорской армии, сражался на полях Первой мировой войны, был награждён тремя орденами, в том числе орденом Святой Анны с надписью «за храбрость». После революции дед, бывший кадет и юнкер, стал одним из первых, кто записался в Добровольческую армию. Бабушка была родом из старинной дворянской семьи: урожденная Толстая, она приходилась троюродной сестрой и Льву Толстому, и Алексею Толстому. О своих родных и о том, что по их жизни можно изучать историю России, я уже рассказывал.
А сейчас хочу рассказать о том, как моя мама, будучи еще ребенком, пела и читала на клиросе вместе с Михаилом Максимовичем, будущим святителем Иоанном Шанхайским.
Семья Шатиловых покинула Крым вместе с армией, и мама росла в Сербии. Прабабушка и бабушка пели на клиросе в Свято-Троицком соборе Белграда и, конечно, брали с собой мою маленькую маму. Там Шатиловы познакомились и подружились с Максимовичами.
Когда Митрополит Антоний (Храповицкий) в 1924-м году поставил в чтецы 28-летнего Михаила Максимовича, студента богословского факультета Белградского университета, маме было 8 лет. Так что мои прабабушка, бабушка и моя 8-летняя мама вместе с будущим владыкой Иоанном пели и читали на клиросе, и мама знала его еще мирским юношей, знала его иеромонахом и знала его епископом.
Об одной ошибке, которая вовсе не была ошибкой
Будущий святитель Иоанн Шанхайский, а тогда Михаил Максимович, принял монашеский постриг на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы в 1926-м году в Мильковом монастыре, который на тот момент был единственным монастырем в Сербии с русским уставом и братией. Там собрались русские монахи из Валаамского и других монастырей.
Настоятелем обители был бывший Оптинский послушник и духовное чадо Оптинского старца Нектария, иеромонах Амвросий (Курганов), а среди братии подвизались будущие архиереи, а также будущий великий старец Фаддей (Витовницкий) (1914–2003). Старец Фаддей вспоминал о настоятеле Милькова монастыря так:
«Он никогда никого не наказывал, ни о ком не думал плохо, ни на кого не смотрел с раздражением. Каждого любил таким, каков он есть, и молился Богу, чтобы Он просветил человека»
Митрополит Антоний (Храповицкий) с братией монастыря в 1926. Настоятель Амвросий справа от митрополита
Фото: pravoslavie.ru
В этом монастыре Михаил Максимович и был пострижен в честь своего родственника – святителя Иоанна Тобольского (Максимовича), прославленного в 1916-м году Российской Церковью в лике святых. Вскоре после пострига отец Иоанн был рукоположен в диаконы, а затем в священнический сан, и стал иеромонахом.
Смиренный отец Иоанн объяснил, что произошла путаница и какого-то другого иеромонаха Иоанна собираются хиротонисать во епископы
С 1927 года будущий святитель Иоанн Шанхайский жил в городе Битоле, где преподавал Пастырское богословие и Церковную историю в духовной семинарии. Когда семинаристов отпускали на летние каникулы, отец Иоанн часто гостил в Мильковом монастыре, то есть его можно было встретить либо в Битоле, либо в монастыре.
Поэтому моя 18-летняя мама, увидев в трамвае отца Иоанна в июне 1934 года, очень обрадовалась, но также была удивлена и спросила, что он делает в Белграде. Скромный и смиренный отец Иоанн объяснил, что произошла какая-то путаница, и его вызвали в город по ошибке, поскольку какого-то другого иеромонаха Иоанна собираются хиротонисать во епископы.
Иеромонах Иоанн (Максимович) в Сербии в Мильковом монастыре
Фото: pravoslavie.ru
На другой день мама снова встретила отца Иоанна и спросила, исправили ли ошибку. На это он ответил, что все оказалось гораздо серьезнее, чем он предполагал, и во епископы собираются посвятить именно его. Когда же он попытался воспротивиться этому и объяснить, что у него плохая дикция, то получил ответ: пророк Моисей тоже был косноязычен, однако это не мешало ему быть великим пророком.
Так Митрополит Антоний (Храповицкий) и Архиерейский Синод Русской Зарубежной Церкви избрали иеромонаха Иоанна (Максимовича) епископом Шанхайским, на кафедру, где проживала значительная по численности русская диаспора.
Владыка Иоанн даже написал моей маме несколько писем из Китая и посылал ей китайские марки и монетки.
Интересно, что много лет спустя, уже в Америке, святитель Иоанн Шанхайский приезжал на Архиерейский съезд в Нью-Йорк и служил в храме в 70 милях от города, где жила моя семья. И мама отправила меня вместе с нашим настоятелем на службу в этот храм, чтобы я получил благословение владыки Иоанна. Переписка между ним и мамой к тому времени давно прервалась, и святитель Иоанн ничего не знал о судьбе нашей семьи, но при встрече он сразу назвал меня по имени, расспросил меня обо всех моих родных и благословил. Но об этом я уже рассказывал подробно.
Княжна Шаховская и моя мама
Когда я уже был священником, одной из моих прихожанок была княжна Елена Борисовна Шаховская. Она родилась, как и моя мама, в 1916-м году, а умерла уже здесь, в Америке, в прошлом году, в возрасте 104 лет. Была она очень скромная, никогда не афишировала свое происхождение.
Княжна Елена Борисовна Шаховская-Хрушева
Фото: pravoslavie.ru
Каждый раз при встрече княжна рассказывала мне о том, какой доброй и смелой, шустрой и жизнерадостной была моя мама. В доказательство этому Елена Борисовна вспоминала следующую историю.
Обе девушки учились в Мариинском Донском институте благородных девиц, который был эвакуирован в сербский город Белая Церковь из Новочеркасска через Крым в 1919-м году (этот институт был основан в 1853-м году и действовал до 1941 года).
Воспитанницы Мариинского Донского института благородных девиц
Фото: pravoslavie.ru
У княжны Шаховской очень рано умер отец, князь Борис Андреевич Шаховской. В юности он был кадетом, потом юнкером, участвовал в Русско-японской войне, где получил тяжелое ранение.
Оправившись от ранения, сражался на полях Первой мировой войны в чине полковника, одно время был адъютантом генерала Николая Николаевича Духонина, который исполнял обязанности Верховного главнокомандующего Русской армией в ноябре-декабре 1917 года и был зверски, без суда и следствия, убит революционными матросами. Интересно, что в Сербии во главе Мариинского института встала вдова генерала, Наталия Владимировна Духонина. Поистине тесен мир!
Потом князь Шаховской вступил в Добровольческую армию, воевал в третьей войне в своей жизни и покинул Крым с Врангелем. Будучи весь изранен, он умер в 48 лет, а княжне в это время исполнилось только 15. Она тяжело переживала смерть любимого папы и не могла уснуть ночью, оплакивая весь ужас своей потери.
Моя юная мама дружила с ней, но училась в другом классе и ночевала в другом дортуаре, а порядки в институте были очень строги. Но мама, вопреки правилам, прибежала к княжне, девочки укрылись одеялом и сидели так всю ночь, и мама успокаивала рыдающую подругу и поддерживала ее.
Дортуар Мариинского института благородных девиц
Фото: pravoslavie.ru
«Умение ценить и гордиться тем, что мы русские»
Возможно, вам будет интересно узнать, как именно воспитывались девушки, в том числе моя мама и княжна Шаховская, в Мариинском Донском институте. Бывшая институтка Ольга Мирошниченко (урожденная Шуневич), 1914 года рождения, то есть всего на 2 года старше моей мамы, вспоминала об этом так:
«Нас в институте воспитывали в православном и национальном духе. У нас был свой священник, который преподавал Закон Божий и совершал богослужение. Каждую субботу у нас была всенощная, и в воскресенье – литургия. По большим праздникам – двунадесятым – не было занятий...
Обращалось особенное внимание на русскую историю и литературу. Изучались эти предметы с особым вниманием. И наши преподаватели, не щадя своих сил, старались дать нам самое лучшее, что было ими взято из России. И теперь, глядя назад взрослыми глазами, мы видим, как много получили мы от них неоценимых сокровищ, кроме книжных знаний: любовь к Родине, любовь к русской истории и литературе и умение ценить и гордиться тем, что мы русские.
Мы сумели в страшные годы войны и оккупации не поддаться духовному упадку, не раствориться в чужих странах, не возроптать и не потерять веру в Бога, в жизнь и в людей, так как непоколебимый наш батюшка, отец Василий Бощановский, учил нас глубокой вере, терпению и кротости.
С большой благодарностью я вспоминаю нашу начальницу Н. В. Духонину, которая была очень образованная женщина, знала несколько иностранных языков, обладала большой энергией и относилась со всей душой к своему делу, но была и строга. Под ее руководством наш Мариинский Донской Институт был лучше всех остальных русских учебных заведений в Югославии».
Вот такой институт окончила моя мама...
Воспитанницы Мариинского Донского института
Фото: pravoslavie.ru
«Вы любите Россию, русские девушки, вы ее носите в себе»
Интересно, что как раз когда мама и княжна Шаховская учились в институте, его выпускницы, на пороге выхода в «большую» жизнь, обратились с просьбой о напутствии к Ивану Сергеевичу Шмелеву. И знаменитый русский писатель ответил им так:
«Идите, благословясь. Я слышу в ваших простых словах голос исканий. Не угас русский святой огонь, русский духовный пыл, стремление к истинному и доброму. Нерусские девушки не спрашивают об этом. Им не нужно ‟благословение” и ‟слова”: накатанные у них дорожки, привычные. А вы... вы, русские бездорожницы, вышли искать Россию. Град Китеж потонувший! Идите смело – и найдете...
И вы правы, вы чутко правы, прося напутствия. Вы – религиозны, вы – кровь отцов: молились они перед походом. И вы в походе. И я хочу вам сказать: идите и помните, что мы сильны! Помните непрестанно, что мы от великого народа, что мы чудесны и нашей историей, уделившей нам миссию охранять культуру, что мы велики страданиями нашими и великой победой нашей – всем тем чудесным, что русский гений давал, дает и будет давать миру!..
Наши идеи, наше богопознание и богоискательство, наше ‟святое беспокойство” за мир и человека волнуют чутких во всех народах. Мы же – философы мировые, мы – бродило. Мы пали, но мы восстанем! Мы мучаемся, но мы – творим. ...Вы любите Россию, русские девушки, вы ее носите в себе...».
Храм при Мариинском Донском инстиуте благородных девиц
Фото: pravoslavie.ru
«Мы, как знамя, несли наше русское имя, и по-русски растили мы наших детей»
Вместе с мамой и княжной Шаховской в Мариинском Донском институте училась поэтесса и общественная деятельница первой волны русской эмиграции, Нонна Сергеевна Белавина, она была всего на год их старше (1915–2004). Вот ее стихи:
Мне казалось – я слышу звонок. Неужели
Я сейчас опоздаю на первый урок?
Мне сказали, что годы уже пролетели,
Что закрыт институт... Но я слышу звонок!..
Я не сплю! Я живу! Да ведь только вчера мы
Возвратились с каникул – до новой весны.
В дортуаре тихонько теперь вечерами
Мы расскажем друг другу про летние сны.
И короткие дни вперегонки поскачут...
Каждый день, как подарок судьбы, я ловлю…
«Надя, душка, реши мне скорее задачу!
Ах, сегодня латынь, я ее не люблю»...
Что ждало нас? Потери, страданья, разлуки...
Безысходность войны, безотрадность труда...
И в тяжелой работе усталые руки...
Бесприютная жизнь по чужим городам...
Только мы не сдались, мы не стали иными,
Не боялись отчаянья черных путей.
Мы, как знамя, несли наше русское имя,
И по-русски растили мы наших детей.
Война
В годы Второй мировой войны Югославия была разделена на части: Сербия досталась Германии, Черногория – Италии, большая часть Македонии – Болгарии, автономная Воеводина – Венгрии. Помимо оккупации, здесь обострились межнациональные противоречия. Больше всего было православных беженцев-сербов: венгры гнали их из Воеводины, албанцы из Косово, усташи – из Хорватии. Ситуация была страшно запутанной, понятно было одно: гибли люди.
Белград после бомбардировки, 1941 год
Фото: pravoslavie.ru
Про сербского батюшку
Мама рассказывала такую историю. Она знала одного сербского священника, который был добрым батюшкой, но имел некоторые немощи и был даже несколько пристрастен к винопитию.
Он утонул, продолжая держать Святые Дары над головой
Когда усташи ворвались в храм, батюшка как раз переносил Чашу со Святыми Дарами с Престола на Жертвенник. Усташи его схватили, погнали к реке и загнали на глубину. И этот священник до последнего держал Чашу с Дарами над головой, даже когда волны уже скрывали его самого. Он утонул, продолжая держать Святые Дары над головой.
Я не знаю, была ли мама сама свидетельницей происшедшего, но она хорошо знала этого батюшку.
Ужасы войны
А вторую историю мама видела собственными глазами. Усташи ворвались в храм во время венчания, убили жениха, невесту и их свидетелей и пустили тела на плоту вниз по Дунаю.
Усташи также преследовали евреев и цыган. У мамы было много знакомых, среди которых были и евреи. Когда немцы вошли в Белград, евреи прятались по подвалам и не могли оттуда выходить. Мама вспоминала, как тайком носила им еду.
Среди сербов были и коммунисты, и монархисты, и русские эмигранты, конечно, поддерживали монархистов. Потоки беженцев волной двинулись по Европе в поисках безопасного пристанища. Семьи распадались, люди теряли друг друга.
Немцы ведут арестованных на казнь в сербском городе Крагуеваце
Фото: pravoslavie.ru
После войны
Моя мама вместе с дедушкой и бабушкой оказались в лагере для ди-пи, по терминологии Лиги Наций – Displaced Persons – перемещенных лиц, а попросту беженцев, в Австрии. Там моя мама познакомилась с моим папой, и я родился в лагере в 1947-м году.
Русские беженцы в лагере Фишбек, 1948 год. Освящение пасок
Фото: pravoslavie.ru
Через 2 года мы перебрались в Америку и поселились в Вайнланде, штате Нью-Джерси, где стали прихожанами Свято-Троицкой церкви. Мы были очень бедными, и мои родители много работали на фабрике, хотя оба закончили университет.
Мама отлично знала 5 языков: русский, сербский, английский, французский, немецкий. Она могла бы работать переводчицей в ООН, но, к сожалению, очень плохо слышала, и никакие слуховые аппараты не помогали.
Мои мама и папа
Фото: pravoslavie.ru
Отошла ко Господу моя мамочка в 1987-м году. А сам я уже 50 лет служу в сане священника. Вот такие истории я хотел вам сегодня рассказать.
Помощи Божьей во всех благих делах, храни Господь!
Протоиерей Стефан Павленко
Записала Ольга Рожнёва
