В эти дни, начиная с Лазаревой субботы, когда мы уже не поем «Богородицу и Матерь Света в песнех возвеличим», мы почти не говорим о Божией Матери. Весь наш взор обращен на Господа, на нашего Спасителя, грядущего на Крестную смерть. Но разве хотя бы на одно мгновение Божия Матерь может быть отделена от Своего Господа, и разве может уйти из нашей жизни Матерь Господа моего, как говорит святая праведная Елисавета (Лк. 1, 43) и как каждый из нас может сказать? И разве мы уже не слышали у Креста Христова слова Господа: «Жено, се сын Твой» и «се, Мати твоя», которые мы восприняли, каждый, как обращенные лично к каждому из нас? (Ин. 19, 26—27)
Что значит эта служба после изнесения Святой Плащаницы, которая называется Плачем Пресвятой Богородицы? Что значит этот плач, это рыдание, которое может показаться почти безутешным? Матерь Божия говорит о том, что Она не хочет больше жить, что Она просит, чтобы Ей было дано сойти во ад. Но в этом плаче нет отчаяния. Та, Которая Господа Бога возлюбила всем сердцем, всею мыслию, всею крепостию Своею, Та, Которая еще в Благовещении узнала, что Тот, Кто родится от Нее, Сыном Вышняго наречется, и Царству Его не будет конца, Та, Которая каждое слово и каждое событие, связанное с Господом, слагала в сердце Своем, Та, Которая в Кане Галилейской на браке, когда недоставало вина, сказала: «Все, что Он ни скажет вам, сотворите», и услышала в ответ: «Еще не пришел час Мой» (Ин. 2, 4—5), Та, вся жизнь Которой была ожиданием Креста Господня, и восхождением к этому Кресту, и осенением Духом Святым, — неужели Она не знает, что будет?
В Ее плаче нет греха отчаяния, как не было у Нее никогда греха. У Нее были особые отношения с грехом. Всегда, когда грех говорил «да», Она говорила «нет». Это слово было абсолютным и реальным. И всегда Она должна была по любви и верности Своему Господу следовать за Ним до конца, разделяя с Ним все. У Креста — от шестого часа до девятого — Она прошла через весь мрак ночи, в которой оказалось все человечество, которая как бы раскрыла все, что происходит с человечеством, и из которой, казалось, уже не будет исхода никогда.
И теперь Она молится Богу о том, что будет, предавая Ему до конца Своего Божественного Сына, как у Креста. В Ее страданиях, самых глубинных, мы видим утверждение веры. Мы видим утверждение Ее веры, потому что Она молится о том, чтобы исполнилось все, что совершает Ее Божественный Сын. И чтобы смерть Ее Божественного Сына не оказалась напрасной ни для кого из людей.
Плач Божией Матери перед Святою Плащаницею, облекающей бездыханное Тело Спасителя, — это плач как бы на развалинах жизни. Богом созданный мир как будто разрушен до основания. И он должен быть создан заново, но Пасха еще не пришла. Ее Божественному Сыну надо еще пройти через мрак ада и наполнить этот мрак Собой. Этот мир, который Христос пришел спасти, который должен быть спасен, противостоит Ему, распятому на Кресте и лежащему бездыханно, в самой предельной степени. И это определяет характер молитвы Божией Матери. Она молится от лица всей Церкви: «Да будет воля Твоя», чтобы все, что было задумано в Превечном Совете исполнилось.
Но Ее человеческое горе, боль Ее души мы должны также услышать. И мы должны увидеть это Ее как бы противоестественное разрывающее душу состояние, когда Она плачет о Своем Божественном Сыне и о всех людях, грехи которых являются причиной смерти Ее Божественного Сына.
Постараемся и мы с вами вслушаться в этот Плач Пресвятой Богородицы. Может быть, кому-то из нас будет дано услышать не только пение и чтение, но тот плач, который исходит из глубины Ее сердца. Может быть, у кого-то из нас оружие, которое пройдет Ее душу, немного коснется сердца. И наконец, поймет по-настоящему человек то единственное и главное, которое он должен понять, и возвратиться по-настоящему навсегда с верою и любовью, и верностью к Богу нашему.
Протоиерей Александр Шаргунов, настоятель храма свт. Николая в Пыжах, член Союза писателей России
 еп_Скопинский.jpg)
