Принося свои поздравления и добропожелания нашему дорогому юбиляру в окружении его многочисленных друзей и соратников, позволю себе обратить внимание на весьма значимую особенность главного его творения и детища – Русской народной линии.
Важнейшей ее особенностью является, на мой взгляд, возможность выражения своих взглядов – в рамках единой для РНЛ православно-патриотической парадигмы ‒ представителям разных точек зрения на конкретные аспекты и моменты этой парадигмы. Как в историко-философском аспекте, так и в современном политико-публицистическом. Несомненно, что этой своей особенностью, выгодно отличающей ее от иных, также именующих себя православно-патриотическими, информационных ресурсов, РНЛ обязана исключительно широте взглядов ее главного редактора и вдохновителя Анатолия Дмитриевича Степанова.
Причём, что удивительно, именно это главное достоинство РНЛ, благодаря которому она стала наиболее значимым и влиятельным в ряду православно-патриотических печатных и электронных изданий, подвергается иной – и не редкий – раз самой большой критике. В том числе и от друзей и сподвижников самого Анатолия Дмитриевича. Некоторые, сколько мне известно, даже прерывали сотрудничество с РНЛ. Обвинение всегда одно:
‒ Как это так? Разве можно было предоставить место на «страницах» Русской Народной какому-то не такому, не вполне русскому и не вполне народному, да вдобавок имеющему взгляд на исторический или политический момент, отличный от взгляда автора критики.
Причем, повторю, речь идёт всегда о разногласиях-разномнениях в рамках единого православно-патриотического «дискурса», иного лично я в РНЛ не встречал. Но критики всё равно борются за правду-истину. Причём, исключительно в своем понимании.
Последнее всегда вызывает у меня в памяти известное стихотворение-былину «Правда» Алексея Константиновича Толстого, одного из немногих неформально православных творцов русского слова середины XIX века, наследника и продолжателя «золотого николаевско-пушкинского века» отечественной культуры. Напомню читателю текст былины:
Ах ты гой еси, правда-матушка!
Велика ты, правда, широка стоишь!
Ты горами поднялась до поднéбесья,
Ты степями, государыня, раскинулась,
Ты морями разлилася синими,
Городами изукрасилась людными,
Разрослася лесами дремучими!
Не объехать кругом тебя во сто лет,
Посмотреть на тебя – шапка валится!
Выезжало семеро брáтиев,
Семеро выезжало добрых молодцев,
Посмотреть выезжали молодцы,
Какова она, правда, на свете живет?
А и много про нее говóрено,
А и много про нее писано,
А и много про нее лыгано.
Поскакали добры молодцы,
Все семеро братьев удалыих,
И подъехали к правде со семи концов,
И увидели правду со семи сторон.
Посмотрели добры молодцы,
Покачали головами удáлыми
И вернулись на свою родину;
А вернувшись на свою родину,
Всяк рассказывал правду по-своему;
Кто горой называл ее высокою,
Кто городом людным торговыим,
Кто морем, кто лесом, кто степию.
И поспорили братья промеж собой,
И вымали мечи булатные,
И рубили друг друга до смерти,
И, рубяся, корились, ругалися,
И брат брата звал обманщиком.
Наконец полегли до единого
Все семеро братьев удалыих;
Умирая ж, каждый сыну наказывал,
Рубитися наказывал до смерти,
Полегти за правду за истину;
То ж и сын сыну наказывал,
И доселе их внуки рубятся,
Все рубятся за правду за истину,
На великое себе разорение…
Масштабы же этого разорения, думаю, даже в страшном сне не мог представить себе автор былины. Такое впечатление, что методы семи брáтиев борьбы за-правду-за-истину стали генетической особенностью русского патриотического движения. Особенностью, благодаря которой с нами уже более столетия без особого напряга справляются наши не слишком одарённые, но зато весьма сплочённые враги. В то время, как любое русское движение, не успев начаться, немедленно делится на все более мелкие группы и подгруппы, ‒ уничтожать, унижать и подвергать осмеянию которые одно удовольствие для «обобщенно-антирусских сил».
Но мы люди гордые – выводы из прошедшего и недавнего настоящего делать упорно не желаем.
Потому-то сейчас любое русское «народное», «имперское», «земское» и иное «патриотическое» собрание на просторах нашей сильно урезанной, но каким-то чудом всё ещё необъятной Родины, легко вмещается, отдельно взятое, со всеми своими членами в зальчик на несколько десятков человек. И в нём уже вещает «братьям и сестрам» о грядущем возрождении «единой и неделимой».
Между тем, возвращаясь к семи братьям с их взглядами на правду с семи концов, стоит отметить, что противоположность этих взглядов на одну и ту же «правду-истину», вызвавшая среди них столь убийственную, а фактически самоубийственную реакцию, перекинувшуюся – вот беда – на потомство, на философском языке именуется антиномией, или апорией.
Особенности терминов любознательные могут уточнить в качестве самостоятельного упражнения. Говоря же попросту, ‒ это несовместимые в рамках логического дискурса отражения разных сторон одного и того же явления. Почти две с половиною тысячи лет известны, например, апории или парадоксы Зенона-элейца, ученика Парменида, родоначальника всей стóящей европейской философии. Такие как та, что стрела вовсе не летит, а стоит в воздухе, или, что быстроногий герой Ахиллес никогда не догонит черепаху.
Причем обе апории неопровержимы логически по сей день, без обращения к теории пределов, анализу безконечно малых, иначе – математическому анализу. Последний же зиждется на понятиях непрерывности, в отличие – принципиальном! – от дискретности, и актуальной безконечности, ‒ безконечности, взятой в целом. И осознаны эти понятия в математическом сознании сравнительно недавно. Споры же вокруг «основ» даже среди математиков не окончены, и вряд ли когда будут…
Вот вам, простейшие наглядные вещи, известные, но не до конца понятые уже тысячи лет. Но здесь никто из правдолюбцев своё слово вставить в поиск истины не спешит, и копья ломать не собирается. Ну, его, философию там, математику с пределами изучать… Гори они огнем.
Или вот еще антиномия, лежащая в основе структуры всего мироздания. Элементарная частица, скажем для простоты электрон, он как-то больше на слуху, больше известен широким массам, хотя по совести, и иные частицы не лучше. Так вот, электрон, он, представьте себе, одновременно и частица и волна. «Вещи» в принципе несовместимые, антагонистичные друг другу.
Я по старой мехматской привычке продолжаю любительски интересоваться, что нового в квантовой механике, скажем, деется. Могу поделиться. Ясности там за последние полвека отнюдь не прибавилось. Скорее даже наоборот. Более того, физики-квантовики вообще говорят ‒ «на ушко», ‒ что может эти «частицы элементарные» и вовсе не частицы, и даже не волны, а просто «скрутки» мирового вакуума. Крученая пустота, одним словом (кому интересно рекомендую «В поисках кота Шредингера» Джона Гриббина; очень увлекательно, по-своему, и почти без формул). Из крученой этой пустоты и соткано всё мироздание. И существует оно, ‒ с вполне научной, только мало тиражированной точки зрения, ‒ лишь благодаря тому, что нашлись наконец умники, которые эти «скрутки» пустоты или уж, на худой конец, частицы-волны, наблюдать научились. Своими наблюдениями они и Большой Взрыв спровоцировали. И не абы кто так считает, а Нобелевские лауреаты по квантам и космологии.
И в такие вопросы «правдолюбцы» не лезут. Все же частицы, кварки разные ‒ сложно. Учиться долго надо.
А зачем; мы тут в чём попроще специалисты – в истории, хоть отечественной, хоть всемирной, в незабвенной русской революции и нашей роли в ней, в православии, конечно, которое нам коварный Ватикан и прислужники отечественные ватиканские «экуменистические» норовят исказить. В чём именно – не столь важно. В этих вопросах и схожих – у нас каждый знаток первейший. Обладатель последней и окончательной истины.
Тут вам не электрон и не стрела с черепахой зеноновские. Тут – всё ясно.
А между тем, не вредно было бы смириться с мыслью, что и в области истории, в той же православной её парадигме, могут иметь место взгляды, на вид совершенно противоположные, но на самом деле «одновременно» совершенно верные, просто взирающие на разные стороны некой истины. И даже, может, воссоздающие невидимую доселе грань этой истины.
И наличие различных взглядов, ‒ даже на вид противоречащих друг другу, ‒ и на историю с историософией, и на текущую политику ‒ вовсе не предмет для взаимной вражды и обвинения друг друга чуть ли не в измене, а напротив – есть единственный способ осознать конкретную истину в её полном объеме. И пока этот «полный объем» познания не достигнут, что крайне не просто, даже у принципиальных единомышленников необходимо будут существовать «ортогональные» взгляды на одни и те же «моменты».
И вот эту возможность посмотреть на истину «с семи концов» и увидеть правду «с семи сторон» и даёт нам Русская народная линия. Что является неоценённой в полной мере заслугой её «вождя», нашего, повторюсь, дорогого юбиляра. Его многолетними усилиями РНЛ стала на сегодняшний день крупнейшим русским не просто православно-патриотическим, но «имперским» по своему значению информационным ресурсом. Ресурсом, поддерживающим в меру его и наших сил земное информационное существование Вечной Римской Империи даже в нынешней изуродованной оболочке Российской Федерации.
Еще святитель Иоанн Златоуст сказал, что антихрист не придёт, пока есть на земле Римское государство – потому что боится его. И Россия пусть остаток, обломок, но Третьего Рима, является пока «удерживающим» мировое зло, по-святоотечески – «катехоном».
Но «катехону» ‒ он же живой – необходим глоток свежего информационного воздуха, необходимо свое «катехонное» информационное пространство, информационное поле, свой «информационный катехон». Иначе «удерживающий мировое зло» просто задохнётся в миазмах поля «официальных», но чуждых ему по духу СМИ.
И вот таким русским информационным полем, русским информационным «катехоном» и является сегодня РНЛ, в соработничестве, конечно, близких ей по духу иных православно-патриотических изданий.
И как в православной империи «катехон» воплощается в её вожде-императоре, так «катехон» русского православного информационного поля воплощается сегодня, ‒ дерзну сказать, ‒ в вожде и душе РНЛ ‒ нашем Анатолии Дмитриевиче Степанове. Храни его Господь!
Борис Глебович Галенин, историк, публицист, начальник Штаба Войсковой Православной Миссии
