Во вторник, 8 декабря, пресс-секретарь Президента России Дмитрий Песков заявил, что падение российской экономики в 2021 году ожидается не таким сильным, как в этом, сообщает РИА Новости.
«Мы, к сожалению, не сможем освободиться от негативного влияния всемирного кризиса, но в целом есть ожидания, что в следующем году падение не будет таким, как в этом. Хотя и в этом, собственно говоря, удалось его минимизировать и в целом мы прошли с наименьшим негативным эффектом в сравнении с целым рядом других стран», — сказал пресс-секретарь Владимира Путина.
Так представитель Кремля ответил на просьбу журналистов прокомментировать прогноз рейтингового агентства НКР. Согласно ему расходы России на борьбу с пандемией коронавируса и вызванного ею кризиса в 2020 году отставали от ведущих стран, а планы на 2021-2023 годы также не предполагают масштабной поддержки экономического роста через госзатраты. Аналитики сообщили, что расходы федерального бюджета будут «чрезвычайно консервативными».
По их мнению, фактический переход к бюджетной консолидации в следующем году может привести к затягиванию процесса восстановления экономики, а темпы развития окажутся ниже ожидаемых властями.
Дмитрий Песков подчеркнул, что прогнозы правительства — другие. Как отмечало ранее Министерство экономического развития, валовой внутренний продукт в 2020-м снизится на 3,9%, а в 2021-м рост составит 3,3%.
рассуждает в интервью «Русской народной линии» д.э.н., профессор, главный научный сотрудник Института экономики РАН Олег Сергеевич Сухарев:
Кризис ещё не пройден. Неблагоразумно отрывать перспективы 2021 года от уходящего 2020-го. Кризис не окончен – всё продолжается. И ещё неизвестно, сможем ли мы к 2024 году (год Президентских выборов) восстановить докризисные параметры. Более того, последствия кризиса 2015-16 гг. мы должны были преодолеть к 2022 году. А в 2020 году произошло проседание на 5% ВВП и реально располагаемых доходов – до какого года мы будем восстанавливать это падение, при все не меняющейся по сути экономической политике?
Минимизация – это не тот термин, с помощью которого необходимо рассуждать о потерях. Никто не может установить экстремума функции потерь. Ведь достаточно проблематично воссоздать саму функцию. И уж тем более пресс-секретарь не в состоянии этого сделать.
В целом и по существу антикризисные меры Правительства были верны. Впервые Центральный банк при кризисе не повышал процентной ставки и сильно не ограничивал денежное предложение. Также впервые в кризис не секвестрировался бюджет, и допустили дефицит. В прошлые времена хвалились профицитом в кризис. Конечно, можно говорить и предъявлять претензии к тому, что нужно было активнее увеличивать расходы и более полноценно использовать резервы, более выверено выстраивать отраслевую политику, своевременно корректировать институты, осуществляя подстройку экономики под новые условия специфического кризиса.
По крайней мере, я впервые отмечаю действия Правительства, которые коренным образом отличаются от кризиса 1990-ых и конкретно - 1998 года, от кризиса 2009 года и от кризиса 2015-16 гг. Под кризисом я понимаю абсолютное снижение ВВП – то есть отрицательный темп.
Всё остальное можно интерпретировать, как угодно – рост без развития, стагнация и т.д.
В этот раз денежно-кредитная и бюджетно-налоговая политика проводилась совершенно иначе, чем в прежние кризисы. Конечно, нынешний кризис имеет иную подоплеку и связан с самоизоляцией и прямым воздействием на спрос. Ограничения сократили спрос, ударив по реально располагаемым доходам граждан. Остановка деятельности ударила по экономике.
Дмитрий Песков не является экономистом, поэтому ему простительно употреблять такие термины, как «минимизация потерь». Правительство не имело даже такой целевой функции. Даже технически обеспечить её невозможно. Но Правительство старалось снизить масштаб кризиса и обвала.
И успешность действий зависит от мер поддержки совокупного спроса, от мер поддержки семей. Конечно, поддержка государства могла бы быть и повыше – можно было бы поддержать совокупный спрос, осуществлять распределение доходов как за счёт налогового, так и неналогового регулирования распределения доходов. И этого сделано не было. Форс-мажор. Даже это можно простить правительству, потому что в целом Россия обеспечила сдерживание смертельных потерь от коронавируса, особенно с апреля по июнь. Далее было всё пущено на самотёк: сентябрь, октябрь и ноябрь дали невиданный всплеск заболеваний и смертей. Эпидемия продолжается…
Поэтому кризис продолжится и в 2021 году. Многие производства быстро не восстановятся, в отличие от сектора услуг. Я не думаю, что стоит ждать отскока и невиданного роста +2-3%. Мне кажется, что динамика будет вялой и слабоположительной или отрицательной.
Парадигма экономической политики сохранена – борьба с инфляцией, хотя подчеркну, что Центробанк впервые поступил правильно – не увеличивал процентную ставку, не «обрубал» денежную массу и не допустил обвальной девальвации. И это положительный итог 2020 года. И в этом свою положительную роль сыграл не только ЦБ, но Президент, жёсткое поведение М.Мишустина и нового Правительства. Был послан соответствующий сигнал банкирам, олигархам, ведь именно они являются бенефициарами предыдущих обвалов рубля и обнищания населения. Кстати, и кризис 2020 года не сильно ударил по банковской сфере. Олигархи и банкиры пострадали в меньшей степени, а, быть может, даже и увеличили своё состояние.
Конечно, ЦБ мог бы энергичнее противостоять оттоку капитала (60-70 миллиардов долларов в 2020 году). Можно было бы принять энергичные меры, чтобы отток не превысил 20-30 миллиардов долларов. Но зато ЦБ не допустил сильного валютного обвала, что раскрутило бы большую инфляцию. Учитывая аморфность и рыхлость российской экономики, кризисное развитие до 2020 года, новое Правительство не допустило более крупного обвала экономики. Предпринимаемые усилия могут дать антикризисный успех в 2021 году, если будет изменено содержание политики и активизированы антикризисные меры – поддержка спроса и реального сектора экономики.
Инерция кризиса 2020 года перейдёт и на 2021 год. То, как будет происходить восстановление, и определит параметры роста 2021 года. Услуги дают до 70% ВДС России и до 28-30% - это торговля. Вялый рост вызван доминированием трансакционных секторов и их спадом. Их оживление вернёт экономику к тем же параметрам роста и социальной стагнации – отсутствию роста реальных располагаемых доходов населения при предшествующем их пятилетнем спаде. Такая модель развития не может быть признана удовлетворительной. Нужно концентрировать ресурсы по направлениям роста, обеспечивая эффективность их использования и реальную отдачу в виде наращения доходов граждан. Это потребует иной политики. Необходимо «экономическую трусость» заменить ответственностью и бесстрашием по принятию развивающих страну решений.
