«Для уничтожения врага нужна стройность в душе гораздо больше, нежели в формах и горе тому, кто не запасся первою в мирное время».
М.И Драгомиров
(«Офицерская памятка», 1888 г.)
Приход к власти в партии и стране в 1985 году М.С. Горбачева, возглавившего «перестройку» социалистической системы хозяйствования в рыночные отношения, ожидаемо завершается глубоким политическим и экономическим кризисом – как в самой стране Советов, так и во всём социалистическом лагере. В угоду западным «партнёрам» развернут демонтаж его военной организации – Варшавского Договора, – а также экономической – Совета экономической взаимопомощи. Параллельно начинаются необратимые процессы «суверенизации» в республиках Советского Союза. Сдаются одна за другой внешнеполитические и геополитические высоты, удерживаемые после 1945 года в Европе и Азии СССР, поэтому Запад справедливо воспринимает всё это как победу в «холодной войне». Победители же разоружаться совершенно не собираются, наоборот, всячески наращивают блок НАТО.
Для Западной группы войск (до 1989 года носит название Группа советских войск в Германии – ГСВГ – Авторы) всё изменится после 3 октября 1990 года. Германия объединена. Из неё, объединённой, в ускоренном темпе начинается вывод, а, точнее, бегство воинских частей, соединений и объединений ЗГВ на просторы нашей, пока ещё необъятной, Родины. О святая святых – боевой подготовке – теперь напрочь забыто, командованию совсем не до неё, у него теперь совершенно иные заботы: готовить военные городки и полигоны к передаче властям Германии, вывозить в Союз немалые материальные средства. Разумеется, на фоне этих хлопот предана забвению боевая готовность, падает уровень воинской дисциплины. Ряд офицеров и прапорщиков заняты повышением собственного благосостояния, не отстают от них и многие солдаты и сержанты. Выводятся войска не только из Германии, идут эшелоны из Венгрии, Чехословакии, Польши. Начинается стремительное разложение некогда элитного первого эшелона «несокрушимой и легендарной». На фоне катастрофических процессов, происходящих в стране, это не бросается в глаза. Союзной власти совершенно не до армии. Многие выводимые соединения садятся в чистое поле. Во всех сферах государственной деятельности царят хаос и анархия. Союзные республики СССР одна за другой объявляют о своем суверенитете, а расположенные на их территории объединения и соединения (в том числе только что выведенные из Восточной Европы) объявляют своими национальными армиями.
42-й армейский корпус дислоцируется во Владикавказе, в состав этого объединения входят части сокращенного состава, а также так называемые кадрированные части, в которых личный состав занят, в основном, охраной и обслуживанием находящейся на хранении военной техники. Служба здесь проходит размеренно, неторопливо. С приходом войск из Восточной Европы корпус развертывают по штатам 1-й категории, пополняют техникой из выведенных групп войск. Только войска уже совершенно не те, что пять лет назад показывали чудеса на Магдебургском полигоне (рассказ об этом во 2 части - Авторы), да и у командиров теперь совершенно иное мышление. Хозяйственная хватка и «деловитость», увы, не заменят главных командирских качеств.
Всё меняется с приходом на должность командира корпуса генерал-майора Анатолия Григорьевича Корецкого. Генерал с ходу даёт понять подчинённым – успехи в «выравнивании кроватей» его совершенно не интересуют. Вездесущий комкор не ограничивается сказанным, он неуклонно проводит в жизнь политику жёсткого спроса именно за результаты боевой подготовки, ибо понимает – будут офицер и солдат заняты военным делом по-настоящему, неизбежно укрепится воинская дисциплина, возрастут боевая готовность и боеспособность. В требовательности своей Анатолий Григорьевич опирается на офицеров, не согласных со сложившимся положением вещей, ибо любой настоящий военный предпочитает боевую учёбу хозяйственной суете. В результате части корпуса, преодолев инерцию расхлябанности, усиленно занимаются боевой подготовкой, она вновь занимает своё законное место на пьедестале. Да и обстановка настоятельно подтверждает эту необходимость, ведь вскоре корпус окажется в эпицентре осетино-ингушского межнационального конфликта. Обе воюющие стороны нападают на воинские части и склады, в первую очередь – в целях захвата оружия, боевой техники и боеприпасов. Захватывают в заложники и военнослужащих.
Жёсткие и решительные действия командиров частей 42-го армейского корпуса остановят конфликт в зародыше. Сам генерал-майор Корецкий приложит много усилий в недопущении его возобновления. Кое-кому это здорово не понравится. 1 августа 1993 года вместе с главой Временной администрации в зоне конфликта Виктором Поляничко командир корпуса выезжает на переговоры с ингушскими полевыми командирами. В пригороде Владикавказа, в районе села Тарское Пригородного района Северной Осетии, автомобиль расстрелян из засады неизвестными. Кроме генерала Корецкого, погибают Виктор Поляничко и сопровождавший их офицер «Альфы» старший лейтенант Виктор Кравчук, ранены несколько военнослужащих. На теле каждого из убитых более 10 огнестрельных ран.
Но процессы, запущенные погибшим командиром корпуса, уже не остановить. Офицеры понимают: час новых испытаний – не за горами. Рядом находится Чечня, в которой давно полыхает гражданская война. 9 декабря 1994-го президентом Б.Н. Ельциным подписан указ № 2166 «О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории ЧР и в зоне осетино-ингушского конфликта», и война становится Первой Чеченской. Увы, у человека, пришедшего на смену Корецкому, недостаёт именно решимости отдать приказ и нести на себе всю ответственность за его исполнение подчинёнными – до конца.
Пример десятый. Негативный. 11 декабря 1994 года, около 09.00, при прохождении воинской колонной мотострелковой дивизии территории Ингушетии, происходит её блокирование гражданскими лицами количеством около 700 человек. Движение остановлено. На дороге у моста складированы бетонные блоки. Толпой кто-то умело управляет. Люди постоянно прибывают, их становится всё больше и больше, в толпе присутствуют люди в милицейской и камуфлированной форме. Со стороны блокирующих вначале звучит: «Зачем вы здесь? Убирайтесь вон!», – потом оскорбления и угрозы. Примерно через 10 минут после остановки колонны разъяренная толпа бросается на военнослужащих и военную технику. Молодые парни и совсем подростки под руководством старших, специально заточенными предметами прокалывают колеса автомобилей, обрезают топливопроводы, шланги тормозов. Взрослые разбивают ветровые, боковые стекла, врываются в автомашины, вытаскивают и избивают военнослужащих, выводят из строя, растаскивают технику и другое военное имущество, похищают оружие. Отмечены попытки захвата в заложники военнослужащих. Сбрасывают с дороги топливозаправщик и поджигают. Предупредительные выстрелы в воздух не в силах остановить толпу, физическая сила не помогает. Командир одного из полков, в котором проходит службу автор С.Д., выходит по средствам связи на старшего командира, просит дать команду на применение оружия на поражение. Высокопоставленный «немогузнайка» рекомендует людей уговаривать. В сердцах полковник кричит ему в эфир: «Сам приезжай сюда и УГОВОРИ!». Но в армии приказы не обсуждают.
В памяти С.Д., тогда капитана, засело: сидит он на броне БТР, автомат в руках, патрон в патроннике, палец на спусковом крючке. Подбегает пожилой аксакал и пытается склонить его к… дезертирству. Пробегающий рядом с БТР подросток срывает с брони лопату и кидает её в поле, его товарищ кричит ему: «Зачем? Оставь её солдату на могилу». Молчание – и выдержка. Приказ – огня не открывать.
Основной удар бесчинствующей толпы приходится на колонну тыла. Пострадают 32 единицы техники, 17 из которых сожжены. Танков, БМП, САУ нападавшие разумно остерегаются.
И только после вызова командованием к колонне подразделения специального назначения ВВ МВД России и применения последним специальных средств толпа рассеяна.
В дивизии, где проходит службу С.Д., потерь не было. Но не всем так повезло. В 17 часов 15 минут того же дня в районе Гази-Юрта со стороны леса по другой воинской колонне открыт огонь из автоматического оружия. Погиб рядовой Виталий Масленников, открывший скорбный список потерь в Первой Чеченской.
Вечером доводят приказ: при малейшей попытке противоправных действий огонь открывать на поражение. На следующий день никто уже не пытается блокировать воинские колонны, а тем более обижать военнослужащих. Жёсткий урок пошёл военным впрок. А подчинённых С.Д. ожидают другие испытания – со стрельбой в упор из засад и подрывами на фугасах. Реальные боестолкновения. Учатся быстро.
Пример одиннадцатый. А учатся – в том числе и «развенчивать» «блистательных немогузнаек». На конкретный вопрос – конкретный ответ. Летом 1996 года полк, в котором майор С.Д. является начальником разведки, выполняет боевую работу в одном из ущелий горной Чечни. Внезапно следует вызов к исполняющему обязанности начальника разведки дивизии. С порога звучит вопрос вышестоящего товарища:
– Твои полковые разведчики подготовлены?
– Да.
– Есть необходимость немного изучить эти горы,–исполняющий обязанности предлагает на карте маршрут протяжённостью около 30 километров по горам с задачей «посмотреть», как там обстоит на предмет наличия противника, затем исследовать ещё пару районов.
С.Д. готов выделить и подготовить к работе разведывательную группу. Но при этом задаёт обычные, в принципе, вопросы: порядок обеспечения группы, кто будет поддерживать её в случае боестолкновения на таком удалении от своих, как будет осуществляться эвакуация группы?
На что следует «ёмкий» ответ «блистательного немогузнайки»:
– НЕ ЗНАЮ.
- Вот, когда узнаешь, тогда и пойдем.
Боевого распоряжения в полк так и не поступает. Видимо, старший начальник счёл нецелесообразной задачу, предложенную ретивым подчинённым: «посмотреть».
Задача старшего начальника должна исходить из реальных возможностей, подготовки и обеспеченности, подчинённых. При этом наиболее чётко увязываются вопросы всестороннего обеспечения, взаимодействия и связи.
Пример двенадцатый. Людям, которым предстоит выполнять задачу, она должна быть понятна и стать их внутренним убеждением.
Отряд специального назначения внутренних войск, в котором проходит службу лейтенант В.М., в числе первых вылетает в Будённовск, в котором орудует банда Басаева. Готовится штурм больницы, в которой находятся террористы, удерживающие заложников. То, что штурм повлечет за собой значительные жертвы и среди заложников, и среди бойцов спецподразделений, осознают в оперативном штабе все. Требуется выяснить, насколько психологически готовы к этому бойцы. Возглавляющий отряд в пункте временной дислокации подполковник П., уже известный нам по первой части «Блистательных немогузнаек», собрав командиров подразделений, доводит ситуацию объективно и жестко, просит побеседовать с людьми, чтобы люди взвесили свои силы непредвзято, трезво, реально. Отряд молодой, опыта не хватает, штурм будет тяжелый, рисковать жизнью придется всем. Командиры групп идут к своим ребятам. В.М. подробно рассказывает ситуацию своим бойцам, не скрывает от них, что штурм будет очень тяжелым, возможны серьёзные потери, в конце беседы задаёт вопрос: «Готовы ли мы идти на штурм?».
Внимание. Все в отряде – и офицеры, и бойцы – знают, что отношение профессионалов из «Альфы» и «Веги» по отношению к предстоящему штурму критическое. Все знают, что в планируемой оперативным штабом контртеррористической операции предстоит делать то, что до этого в мировой практике не приходилось делать никому. Какие-либо иллюзии у спецназовцев на этот счёт отсутствуют. Парням в группе В.М., как, впрочем, и в остальных группах, по девятнадцать-двадцать лет. Почти все они являются срочниками, контрактников в отряде на тот момент – единицы. Почти все до вылета в Будённовск необстрелянные (многие получили боевое крещение в первый день, приняв участие в поисках бандитского снайпера, засевшего в музыкальной школе). Сначала они молчат, напряжённо думают, а потом начинают высказываться. В.М. поражен, как они по-взрослому, здраво, по-мужски говорят. Все высказывают практически одну и ту же мысль: «Отряд молодой, отряду нужно завоевывать себе имя. Мы готовы. У нас нет права отказаться». В.М. начинает «разубеждать», приводя самые жуткие аргументы против. Бойцы стоят на своём, и В.М., сам немногим их старше, понимает: это – не юношеская бравада. Через несколько минут после окончания беседы он узнаёт: во всех группах бойцы на вопрос своих командиров дают одинаковый ответ. Командиры групп подходят к Евгению Николаевичу и докладывают о моральном настрое подчинённых. П. уходит на совещание оперативного штаба, зная моральный настрой отряда.
Участие в штурме обходится для отряда почти без потерь (один легко раненный), несмотря на то, что действуют на одном из самых опасных участков. Вечером лейтенант, вглядываясь в лица бойцов, попросту не узнаёт их. Кажется, за один день боя они повзрослели на десятилетие. Несмотря на общий неуспех штурма, они приобрели позитивный боевой опыт – убедились, что самых «навороченных» бандитов можно и нужно успешно бить. Немалую роль сыграло и то, что офицеры не «посылали» подразделения в бой, а все, включая подполковника П., действуют в боевых порядках. Впрочем, по-другому в отряде, где проходит службу В.М., быть попросту не может.
«...Делите с солдатом труды и лишения в мирное время, когда служба вас сталкивает вместе, если хотите, чтобы он был сердцем и душою вашим в военное время: солдат не щадит себя только для офицера, который сам себя не щадит на службе. И только тогда самоотвержение солдата становится безграничным», - утверждает М.И Драгомиров.
Окончание следует.
Валерий Медведь, полковник в отставке, Сергей Доценко, подполковник запаса, ветераны боевых действий