«В мои лета не должно сметь// Своё суждение иметь» А.С. Грибоедов, слова Молчалина из комедии «Горе от ума» (1824 г.)
Сравнительно недавно авторы материала завершили свою офицерскую службу и ушли - один в отставку, другой в запас, - но ещё свежи в памяти воспоминания командирской юности. Невозможно забыть, как по прибытию в часть командиры и сослуживцы встречали молодых лейтенантов-выпускников, принимали в свой коллектив, вводили в должность, помогали становиться настоящими офицерами. Подсказывали и учили, как правильно работать с людьми. Объясняли «прописные» истины, которым не учат в военном ВУЗе, разъясняли тонкости человеческих взаимоотношений, делились опытом, удерживали от неверных поступков. И, как правило, не повышали голоса, обходились без хамства и высокомерия, но - добрым советом, личным примером.
В свете участившихся ныне в силовых структурах негативных событий - недавнего забайкальского расстрела солдатом-срочником в карауле восьмерых сослуживцев, случаев привлечения офицеров всех степеней к уголовной ответственности за превышение должностных полномочий и корыстные преступления - резонно возникает вопрос: что случилось с офицерским корпусом, неужели бесследно исчезла система обучения и воспитания 80-90-х годов прошлого века, и почему так произошло? Ведь Учителя были достойные. И в Советской Армии и во внутренних войсках МВД. Сами, воспитанные фронтовиками в духе преданности военной профессии и уважения человеческого достоинства (иначе как в бой идти с тем, кто тебя ненавидит за унижения и мечтает в спину выстрелить?), да ещё прошедшие школу войны в Афганистане и «горячих точках» разваливающегося Союза. Мы были совершенно не ангелы, обычные дети своего времени, но, видя в нас юношеское бунтарство и фрондёрство, наши Учителя не пытались его подавить, наоборот, они всемерно стремились в нас развить чувство самоуважения как основу для развития всех других командирских качеств. Они совершенно не пытались превратить нас в безынициативных болванов, способных только щелкать каблуками, упаси Бог! На всех уровнях - и капитаны-майоры, и полковники, и генералы. Потому из нас и не выросло поколение «немогузнаек», которых так не переваривал А.В. Суворов («Бойтесь немогузнаек - от них все беды в армии»).
К сожалению, сегодня именно «блистательные немогузнайки» в фаворе, ведь издали они производят впечатление уверенных в себе людей, они буквально на ходу улавливают мысли начальника и на глазах воплощают их в жизнь. А посему – осыпаны чинами, милостями и… наградами. Ибо послушны и управляемы, не имеют и не отстаивают своё, собственное, мнение, не создают старшим начальникам проблем (ведь боевая подготовка, по сути, может только проблемы приносить, а начальники сегодня проблем не любят), потому охотно включаются в любой кадровый резерв. Говорят, правда, интересы дела при этом страдают, потому что включённым в карьерную гонку «немогузнайкам» совершенно не до этого дела, просто некогда в него вникать, лишь бы понравиться начальству, произвести нужное впечатление, да, чтобы «залётов» не было. Не научили солдата ничему - ну что же, на гражданку уйдёт, кто за это спросит, военком? В душе своё недалёкое начальство, быть может, «немогузнайки» и не любят, но показать это любым образом - нельзя, табу. Потому и процветает показная «лояльность».
А как было у нас?
Один пример. На молодого, своенравного лейтенанта (ныне один из авторов - тот, который С.Д.) замполит мотострелкового батальона майор Щ., прошедшийАфганистан, не один час тратит, рассказывая и подсказывая, как лучше поступить в той или иной ситуации, работая с людьми. Приводит примеры своих жизненных «вводных», и то, как находятся пути их разрешения. И всё это ненавязчиво, в дружеской беседе, за кружкой чая, при этом обсуждаются очень острые вопросы, порой появляющиеся в повседневной деятельности. Безусловно, он является настоящим примером для молодого офицера. И, конечно же, мягко подталкивает С.Д. посмотреть на себя со стороны - критически. Для Щ. не существует запретных тем для обсуждения, и потому к нему тянутся люди.
Другой пример. Тот же автор со своими солдатами находится в командировке в г. Баку, в штабе армии, расположенном в знаменитых Сальянских казармах. Это в период 1988-1989гг., в городе введён режим чрезвычайного положения, обеспечивается комендантский час. Но в прокат выходит кинофильм «Воры в законе», что пользуется большой популярностью, и С.Д. обещает своим подчинённым провести культпоход на просмотр этого фильма. Старший начальник, который курирует эту команду, полковник М., запрещает культпоход в воскресенье. Что поделать, и старший лейтенант решает перенести просмотр на вечер буднего дня. Вроде бы, согласованы все вопросы, даже смог убедить помочь с транспортом командира комендантской роты, и тот выделяет автобус. После ужина команда выезжает в кино. Организованно убывают, организованно возвращаются. Всё, вроде бы, успешно. Но!
Но спустя сутки старший лейтенант вызван «на ковер» к полковнику М. по поводу культпохода. На вопрос: «Почему пошли в кино, ведь я вам запретил», - следует ответ: «Я выполнил вашу команду, в воскресенье культпохода не было. Но насчет среды распоряжений от вас не поступало. И ещё. Товарищ полковник, я ДАЛ СЛОВО своим подчинённым, что мы посмотрим с ними вместе этот фильм». Недолгая пауза, а затем звучит вопрос: «Как всё прошло?» - «Без происшествий». И старший начальник, кивнув головой, отпускает своего подчинённого командира.
Читатели должны понимать, что обстановка в Баку совсем не безобидная, идут митинги, в город прибывают беженцы, в ночное время действует комендантский час. В отношении населения Баку к силовикам всего хватает.
Но нас учат быть офицерами, а не казаться. Дал слово - сдержи его, невзирая ни на какие внешние обстоятельства.
«Велика и почетна роль офицера, понимаемая таким образом. И тягость её не всякому под силу. И муштруйте, и воспитывайте!.. Но только - сначала себя, а потом солдата. Всё дело в том, чтобы силы и способности, данные человеку природой, не ломая, специализировать в военном направлении». Так учит русских офицеров Михаил Иванович Драгомиров.
Третий пример из жизни. Отряд специального назначения готовится к предстоящей длительной командировке в район боевых действий в Чечне. В это время назревает конфликт между командиром и настроенной максималистски офицерской молодежью. Об этом узнаёт очень высокое командование. Итог – на офицерское собрание в отряд приходит двухзвёздный генерал Р. (ныне его фамилия известна всей России), который спокойно, без громких слов и патетики, разъясняет «особенности текущего момента», важность сплочения коллектива перед испытаниями и необходимость все усилия направить на подготовку к командировке, чтобы выполнить задачи с минимальными потерями. Это всё говорится простым, образным русским языком, без матерщины, ставшей ныне притчей во языцех, в форме диалога, да так, что молодые офицеры всерьёз задумываются над тем, насколько мелки их амбиции и гордыня перед предстоящей им и их подчинённым ВОЙНОЙ. Когда один из авторов (тот, кто В.М.), спустя много лет, сам находясь в звании старшего офицера, поведает эту историю одному генералу, тот просто ему не поверит: «Кто вы такие были, чтобы он к вам приходил, да ещё так беседовал?» Никаких оргвыводов сделано не будет - ни к командиру, ни к «бунтарям». Генерал Р. понимает – нужно НЕ СНИСХОДИТЬ к 22-25-летним командирам, а общаться с ними как с РАВНЫМИ товарищами по оружию. Это - приём убеждения, самый действенный приём, который впоследствии возьмёт на вооружение В.М. в общении со своими подчинёнными. Спасибо за то, что научили, товарищ генерал! Доверие авансом окрыляет. Вера в себя - это то самое горчичное зерно, что горы позволяет двигать.
Следующее - доверие старших предполагает, что они не станут вмешиваться в твою сферу компетенции и НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ не будут подменять тебя - как в повседневной жизни, так и в боевой работе. Спрос идёт по конечному результату, будь то оценка на итоговой проверке либо результат в специальной операции. А стоять у командира над душой в процессе, нагнетать обстановку и провоцировать суматоху - какой смысл? Один вред.
Этот подход, как ни один другой, воспитывает самостоятельность.
Четвёртый пример. Двадцать лет назад В.М., будучи в «высоком» звании капитана и должности командира группы специального назначения, оставшись со своим подразделением на базе в качестве резерва (отряд улетел в Дагестан, где полыхнула война), оказывается перед альтернативой - заступать через сутки во внутренний наряд и за месяц снизить морально-боевые качества бойцов и подразделения в целом до нуля, либо заступать раз в три дня, проводя раз в три дня суточное комплексное полевое занятие, что позволит эффективно поддерживать группу в боевой форме. Будущий автор заходит к начальнику штаба подполковнику П., остававшемуся на базе за командира отряда, спрашивает разрешения на «эксперимент» (сегодня, обложившись уставами, приказами, регламентами, методичками, наставлениями, современный НШ, наверняка, скажет с порога - «нет»). Евгений Николаевич же протирает очки и спрашивает: «Люди выдержат нагрузку?»- «Да». - «Давай попробуем».
Он всё понимает. Группе через пару месяцев лететь в район на выполнение задач, это объективно неизбежно. Значит, командир должен найти способ подняться над неизбежной суетой нарядов, хозработ и повседневных забот - и сохранить боеспособность и боеготовность группы. С другой стороны – риск, ответственность, куча уязвимых мест, вероятных нарушений требований безопасности, способных не только испортить карьеру ретивому командиру группы, но и всем его прямым начальникам. А значит НШ надо посмотреть, справится ли с этим командир. Он посмотрит. Один раз, на первом занятии, когда приедет на полигон на своём «уазике». Всё оглядит, посмотрит ход занятия, его организацию, оценит соблюдение требований безопасности при применении имитационных средств, пожелает удачи - и уедет. Больше приезжать не станет. Автор очень ценит эту степень доверия. И потому вместе со своими офицерами и прапорщиками-инструкторами сделает всё возможное и невозможное, чтобы ни на этом, ни ещё на почти двух десятках занятий не появилось не только травм, но и малейших предпосылок к их получению. Люди работают на износ, но понимают - это ИМ НУЖНО, ЧТОБЫ ВЫЖИТЬ на войне. Хотя порой валятся с ног от усталости. Немалую роль для восстановления сыграет плавательный бассейн, который солдаты группы будут посещать - тоже раз в три дня.
Снова – воспитание доверием. Почти как у С.Д.
Пятый пример. Вернувшись из командировки, подразделения отряда приступают к мероприятиям по плану реабилитации. Бойцы группы В.М. изъявляют желание посетить одну из московских дискотек. Организованно. Командир, полковник И., задаёт автору всего два вопроса: «Ты гарантируешь, что инцидентов не будет?» - «Да». – «Сам с ними пойдёшь?» - «Да». Автор собирает своих ребят и говорит: «Командир нам ДОВЕРЯЕТ. Наша задача – сделать так, чтобы инцидентов не было не только на дискотеке, но и в радиусе километра от неё. Да, дискотека, я знаю, платная. То, что у нас с вами найдутся деньги её посетить, я не сомневаюсь (по итогам командировки военнослужащие получили неплохие «боевые», тогда их только начали платить - Авторы). А как быть с молодёжью, пришедшей в группу? Оставим их в казарме? Ведь они в командировке ещё не были и право на реабилитацию не имеют?» - «Никак нет, товарищ капитан. Мы – одна семья, и либо идём все, либо никто. Их ведь всего несколько человек, мы скинемся за них».
Думаю, даже не стоит говорить, что банальная московская дискотека превращается в изысканный бал для наших военных, и все секьюрити отмечают: в тот день она проходит, на удивление, спокойно. А В.М., вернувшись, докладывает полковнику И.: «Без происшествий». Следуют сдержанная улыбка и кивок головы командира.
Продолжение следует.
Валерий Медведь, полковник в отставке, Сергей Доценко, подполковник запаса, ветераны боевых действий