«Кроткий и смиренный сердцем»

Митрополит Иоанн мог бы искренне повторить вслед за Христом Его слова о Себе: «Я кроток и смирен сердцем» (Мф.11.29). Кротость и смирение — были первые и главные черты духовного облика Владыки Иоанна, которые сразу обращали на себя внимание, производили глубокое духовное впечатление и оставались навсегда в памяти. Эти редкие и не очень популярные в наше время качества совершенно невозможно имитировать, невозможно казаться кротким, им возможно только быть. В этом смысле, без преувеличения, митрополит Иоанн уподобился Самому Христу. И в этом состояла тайна его обаяния и сила его воздействия на умы современников.

Я знал владыку, слышал его кроткий негромкий голос, слышал его слова...

Говорил он всегда тихо - и на амвоне, и на трибуне, и в личной беседе. Чтобы услышать владыку, нужно было напрягать слух и иметь внимание. Он никогда не кричал. Мне никогда не приходилось видеть, чтобы владыка Иоанн на кого-нибудь повысил голос. Это было противно его натуре. Но при всей тихости гласа его услышала вся страна, к нему прислушался весь народ, и самое главное, услышал в его голосе — голос правды Божией, голос своей совести.

Митрополит Иоанн стал голосом нашего народа. Это особая нелегкая миссия, которая дается Богом только самым кротким и смиренным, а также чистым сердцем.

Сейчас спустя 20 лет после кончины владыки Иоанна представляется драгоценным и священным каждое воспоминание о нем, каждая встреча, каждое слово.

Я знал владыку последние три года его жизни.

Я был рукоположен им в 1992 году во диакона (18 октября) и затем через месяц во священника (22 ноября). Поэтому я глубоко почитаю митрополита Иоанна как того, кто родил меня как священника Русской Православной Церкви. Конечно, благодать Божия действует через любого архиерея, но для меня очень дорого, что благодать священства я воспринял именно через руки и молитвы митрополита Иоанна.

Уже в самом этом действии проявилась вся его прозорливость и мудрость. Ведь я на момент рукоположения не имел семинарского образования, закончил филологический факультет университета, учился в аспирантуре, был научным сотрудником Мемориального Музея Ф.М.Достоевского. И я глубоко сомневался и не мог представить, как смогу быть священником, как возможно рукоположить музейного сотрудника не из системы, который не имеет даже семинарской корочки. Но он тогда сказал: «Пусть готовится».

Это было начало 1990-х годов, т.н. «перестройка». Церкви стали возвращать храмы, священников не хватало, семинарии не справлялись. Требовался особый призыв духовенства.

Вот тогда владыка Иоанн и пошел на неординарный и рискованный шаг - рукоположил несколько священников, минуя семинарии. Говорят, что нечто подобное было после войны, когда рукополагали солдат вернувшихся с фронта. Владыка брал ответственность на себя. Одним из этих призывников был и я.

Перед рукоположением я прошел практику служения в алтаре и на клиросе в сельской церкви на дальнем приходе, куда потом и был направлен. При рукоположении митрополит Иоанн благословил меня получить духовное образование, что я исполнил, окончив впоследствии Московскую духовную семинарию.

Эта первая встреча с владыкой принесла понимание, что это человек, который способен на неожиданные и креативные действия. Он показал мне, что священник с одной стороны, должен быть строгим хранителем канонов и традиций церкви, а с другой стороны, доверять людям и быть смелым, решительным и творческим работником у Христа и в какие-то моменты брать личную ответственность на себя.

Владыка был наделен старческим даром рассуждения и советования. Он пользовался любым случаем, чтобы наставить, утешить, подсказать.

Помню, как перед диаконской хиротонией на вечерней службе в церкви Смоленской Божией Матери на Смоленском кладбище 17 октября перед хиротесией во чтеца владыка благословил меня присесть рядом с собой в алтаре и стал подробно наставлять о священническом служении. Он спросил, кто у меня матушка, есть ли дети, где мы живем? Потом неожиданно сказал: «Запомни, что у тебя теперь есть еще одна семья — твой приход. Это твоя семья! Прихожане - твои домочадцы. Люби их, заботься о них, чтобы не было тщетным твое имя отца». Он говорил с любовью, положив свои руки мне на голову и на плечи. В тот момент я сам почувствовал в нем духовного отца, для которого я являюсь духовным сыном. Эти слова владыки храню до сих пор в сердце, руководствуюсь ими, любя своих прихожан и считая их всех своими чадами.

Будучи настоятелем дальнего прихода, я, к сожалению, не мог часто встречаться с владыкой. Большей частью это были встречи по какими-то церковным делам, когда я приходил на прием к митрополиту. Тогда епархиальное управление располагалось еще в здании духовной академии на Обводном канале. Я брал у него благословение на строительство храмов, на установку крестов, на разные приходские дела и начинания, на общественные инициативы. В коридоре обычно сидела целая очередь батюшек с бумагами в руках. Если владыка не успевал, он выходил в коридор и прямо там решал вопросы.

Помню, с какой радостью воспринял владыка идею построить в Санкт-Петербургской епархии первый храм во имя святого праведного Иоанна Кронштадтского в поселке Подборовье. Он был глубоким почитателем памяти Всероссийского пастыря и продолжателем его служения. Весной 1995 года я получил письменное благословение на строительство, 9 мая мы заложили храм по образцу часовни на родине св.Иоанна Кронштадтского в селе Сура. По молитвам митрополита Иоанна храм без какой-либо спонсорской помощи силами прихода был построен всего за два года. К сожалению, освящался храм уже после кончины владыки, но прихожане считают этот храм духовным детищем митрополита Иоанна.

Многие благословения митрополита Иоанна имели неожиданное продолжение в долгосрочной перспективе. В 1994 году я обратился к владыке с прошением благословить установку креста на Дымском озере у камня среди воды, на котором по преданию молился преподобный Антоний Дымский. Когда я пришел на прием к владыке, была большая очередь. В конце секретарь сказал, что на сегодня прием окончен. Я огорчился, что не успел попасть. Но вдруг владыка вышел из кабинета и прямо в коридоре взял мое прошение, прочитал его, сказал: «Очень нужное и большое дело», - и тут же написал резолюцию: «Благословляю». Это отсутствие «бюрократизма» меня всегда поражало. Владыка оставался владыкой в любое время и в любом месте. Крест на озере был установлен в ночь с 6 на 7 июля 1995 года. Прошло уже более 20-ти лет, а крест на воде стоит и поныне (хотя, естественно, и поновлялся). Но самое интересное, что именно этот крест стал «точкой отсчета» для возрождения самого Антониево-Дымского монастыря. Первые годы мы приезжали в разоренный монастырь на праздник Антония Дымского с сельскими прихожанами на одной-двух машинах и возродили чин благодатного купания с плаванием вокруг камня. Потом омовение у креста привлекло множество паломников из Питера и Тихвина. А после открытия Тихвинского монастыря в 1997 году на Дымское озеро приехали первые монахи во главе с игуменом Александром (Гордеевым). Здесь они увидели огромное количество народа, узнали старинную духовную мудрость о том, что «кто у Антония не бывал, того Тихвинская Богоматерь не принимает» и поняли, что без Дымского монастыря им не возродить и Тихвинский. Они взяли Дымский монастырь как скит своей обители. Незадолго до возвращения Чудотворной иконы Тихвинской Богоматери из Америки были обретены мощи преподобного Антония. Ныне Дымский монастырь — самостоятельная возрождающаяся обитель. А все началось с того креста, который благословил установить прямо на бегу в коридоре митрополит Иоанн...

Как известно, митрополит Иоанн проводил открытые встречи с общественностью Санкт-Петербурга. Концертный зал у Финляндского вокзал стал его общественной кафедрой. Эти встречи владыки собирали полный зал людей и стали уникальным духовным событием в жизни культурной столицы, которая при митрополите Иоанне безусловно стала духовной столицей России. Думаю, что все историческое значение этих встреч еще до конца нами не осознанно. Они не имели аналогов ни до революции, ни после. Кстати, именно рядом с этим местом вождь мирового пролетариата в 1917 году выступал на броневике, призвав к свержению законного строя России. И символично, что на этом же месте спустя 75 лет прозвучал призыв к возрождению Русской Земли. Сейчас в Петербурге обсуждается идея памятника митрополиту Иоанну. Безусловно, владыка заслужил памятник в своем кафедральном городе и когда-нибудь он обязательно будет установлен. Высказываются разные мнения о месте его установки. Я считаю, что лучшим местом для памятника митрополиту Иоанну была бы как раз именно площадь перед Финляндским вокзалом, а точнее — место известного памятника с поднятой рукой.

Но владыка выступал на многих площадках нашего города. Это была его апостольская проповедь «к городу и к миру».

Мне особенно запомнилась его встреча с общественностью в Доме кино. Была презентация православного фильма. Меня также пригласили на нее. Я знал, что будет митрополит и пришел пораньше, чтобы встретить его. Но придя минут за 30, я застал владыку уже в кабинете директора. Кстати, митрополит Иоанн был всегда пунктуален и не любил опаздывать. Мне уже в фойе сказали, что владыка чувствует себя слабо. Действительно, в кабинете я увидел, что владыке не здоровится. Первым вопросом я поинтересовался, как его самочувствие. Он неожиданно ответил: «Батюшка, да что Вы все про мое здоровье? Главное – здоровье нашей матушки-России. Чтобы она была здорова! Будет она здорова, и мы все будем тогда здоровы».

Тогда меня поразило, как на самый обычный вопрос Владыка может дать глубокий духовный ответ. Тогда я понял, что для него главное и чем он действительно живет. Боль России — это боль его сердца. Он как будто был соединен единой кровеносной системой с матушкой-Россией. Здоровье России — его собственное здоровье, самочувствие народа — его собственное самочувствие. Это есть патриотизм в высшем смысле этого слова.

Он никогда не отделял себя от своей паствы. Это была его большая семья.

В сегодняшний день хочу вспомнить и о моей последней встрече с владыкой Иоанном. Это произошло за три недели до его кончины. Мне неожиданно позвонили из епархии и передали, что владыка вызывает меня срочно к себе. Я терялся в догадках о причине. Тут же приехал из Сомино. Было уже поздно, позвонил помощникам митрополита, и мне сказали, что надо приехать прямо к нему в резиденцию на Каменный остров. Я был в полном недоумении: какая проблема могла вызвать такой поспешный мой визит?

Я увидел владыку в его домашней телогрейке, он был в простом сером подрясничке, от него веяло домашним теплом. Владыка пригласил меня в комнатку наверху, где он любил читать, там же была его библиотека. Он, извинившись, положил ноги на кушетку, посетовал на свою болезнь ног, попросил молитв. Такое доверие меня тронуло. Потом митрополит Иоанн неожиданно спросил меня: «А вы знаете греческий язык?» Я ответил, что учил в университете, в аспирантуре, читать умею. Тогда он спросил, а смогу ли я сослужить на греческой литургии? Я был в еще большем недоумении, ответил, что никогда не сослужил, но думаю, что справлюсь. Тогда Владыка рассказал, что на Кипр из Петербурга едет высокая делегация во главе с вице-мэром, чиновниками, деятелями культуры. Там будет заключен договор о побратимских отношениях Санкт-Петербурга с культурной столицей Кипра городом Пафос. В составе делегации должен быть представитель митрополии, который мог бы сказать слово и также сослужить на греческом. Владыка сказал, что в связи важными делами не может поехать и решил послать меня.

Для меня это было полной неожиданностью. Я не думал, что владыка Иоанн так внимательно относится ко мне, знает о моем греческом, да еще и благословляет выполнить столь высокие и ответственные представительские функции. Я мог ответить только одним словом: «Благословите, владыка... Когда нужно ехать?» - «В начале ноября...».

Дальше Владыка, укрывшись пледом, предался воспоминаниям. Он, как оказалось, сам бывал на Кипре. Особенно его поразил город Ларнака, в котором первым епископом служил сам Лазарь Четырехдневный. В главном соборе Ларнаки хранится честная глава святого Лазаря. Владыка стал живописно представлять главу святого, очерчивая в воздухе руками овал, он сказал, что эта глава – как пасхальное яичко. «Обязательно помолитесь у этой главы, Это великая святыня. Представляете, глава человека, который умер и был воскрешен...» Потом он остановился и неожиданно попросил, чтобы я обязательно помолился о нем у главы св.Лазаря. В этот момент владыка был как-то особенно растроган, так что я заметил на его глазах слезы. Думал ли я, что окажусь у главы св.Лазаря в день кончины митрополита Иоанна и сам заплачу там уже о владыке Иоанна.

Поездка на Кипр стала для меня большим событием. Действительно, все мы стали участниками заключения договора между городами. Я при этом произнес с высокой трибуны в актовом зале приветственное слово, сказав, что наши города особенно объединяет имя апостола Павла, который начал свою проповедь народам в городе Пафос, будучи его покровителем, а также является покровителем и Санкт-Петербурга, вместе с апостолом Петром. Я сподобился сослужить на литургии кипрскому архиепископу Хризостому в знаменитом монастыре Неофитос близ Пафоса, где мне собственно и пригодилось знание греческого языка.

3 ноября после официальных мероприятий у нас была культурная программа - экскурсия по городу Пафос. Когда мы были у столпа бичевания апостола Павла, к нам пришел представитель греческой стороны и сказал: «Я вас должен очень огорчить, пришло известие из Петербурга о том, что вчера вечером умер ваш митрополит Иоанн».

В тот момент мы были вместе с известным церковным историком Николаем Симаковым и были поражены этим известием. Как всегда, в таких случае разум противится принять реальность. Мы переспрашивали, нет ли какой ошибки? Хотели тут же лететь назад в Санкт-Петербург. Но так как мы были в составе делегации, это оказалось невозможно.

Именно в этот в день по программе у нас должна была быть поездка в город Ларнаку. И я вспомнил о благословении владыки Иоанна помолиться о нем у главы св.Лазаря и обещал ему это сделать. Мы тут же поехали в Ларнаку. Первую свою панихиду о дорогом владыке Иоанне я отслужил у главы Лазаря Четверодневного. В соборе узнав о кончине митрополита, мне разрешили облачиться и послужить панихиду, при этом вынесли главу Лазаря посредине храма. В тот момент я понял, что владыка Иоанн послал меня на Кипр помолиться у главы Лазаря, предчувствуя свою кончину. Я воспринял это как особое благословение поминать митрополита всегда и везде на всех службах, что и совершаю.

Отвлекаясь от собственных воспоминаний, хочу сказать о значении митрополита Иоанна для нашей истории. Он безусловно фигура историческая, который не только принадлежит истории, но и сам повлиял на русскую историю.

Владыка Иоанн совершил прорыв в блокаде русской истории. Он посмотрел на нее с пастырской любовью ко всем героям, деятелям и участникам. И многих, кого осуждали фарисействующие историки, таких исторических личностей, как например, Иван Грозный, Павел Первый, Николай Второй, владыка защитил, став их историческим адвокатом. Он их воспринимал как часть своей истории, как часть своей России. Не будучи историком, но, будучи пастырем, он смог взглянуть на историю по-отечески по-братски, что и завещал нам. Владыка во многом открыл нам нашу историю, сделав ее частью нашей современности.