Представители музейного сообщества России направят в Общественную палату предложение ввести трехлетний мораторий на передачу музейных объектов в собственность религиозных организаций, сообщил заместитель председателя Творческого союза музейных работников Петербурга и Ленинградской области Александр Кузьмин, пишет Regions.ru.
«В данном случае я выступаю от имени музейных сотрудников, это было обсуждено и утверждено на заседании президиума Союза музеев России в Перми. Учитывая сложную экономическую ситуацию, в которой находится страна, мы предлагаем введение трехгодичного моратория на все эти передачи. Потому что государство не может материально обеспечить строительство помещений для того, чтобы переместить музеи из религиозных зданий и объектов в какие-либо другие», - заявил А.Кузьмин.
По его словам, предложение будет направлено в Общественную палату России. «Мы ставим вопрос о том, чтобы был принят специальный закон о совместном использовании религиозных учреждений - храмов, церквей и так далее - совместно с музеями, которые там находятся. Пока это не регламентировано, и, в общем-то, это добрая воля самих музеев, которые несут в связи с этим большие затраты», - добавил он.
«Почему, на ваш взгляд, происходят конфликты религиозных организаций с музеями? Как их избежать?» - с такими вопросами корреспондент Regions.ru обратился к священнослужителям.
Преосвященнейший Ириней, епископ Орский и Гайский, в первую очередь от всего сердца поблагодарил сотрудников музеев: «В советское время они делали то, что мы не могли - вместо нас проповедовали Христа Спасителя, рассказывая о святынях, находившихся в музеях. Священнослужители в то время, как известно, не могли проповедовать открыто. О христианстве, Православии, о Боге рассказывали музейщики. Вот за это им низкий поклон».
«Тем не менее, есть постановление правительства вернуть Церкви принадлежавшее ей когда-то имущество, и никто не может оспаривать это решение, - заявил владыка. - Думаю, руководство музеев, да и рядовые сотрудники были готовы к тому, что наступит момент, когда эти ценности, а также здания нужно будет передать. Но если сегодня возникают трудности и разногласия, - действовать силой, конечно же, не следует. Нам нельзя превращаться из гонимых в гонителей. Я бы не хотел, чтобы сотрудники музеев сказали: "Вы в одной руке держите Священное писание, слова Христа о любви, а в другой меч". Вот этого я не хотел бы услышать от людей, которые проповедовали Христа в трудные годы нашей Церкви».
«Наверное, наиболее разумным было бы работать над устранением разногласий сообща. Включить в комиссию представителя Церкви, который бы трудился вместе с представителями власти, музейными работниками, проповедовал - в том числе, в музеях. К тому же показал бы, как умеет работать, общаться с людьми, сколь трепетно относится к передаваемым бесценным экспонатам. Это, думаю, успокоило бы сотрудников музея, показав: они передают их в надежные руки», - заключил епископ.
Игумен Серапион (Митько), заместитель председателя Синодального миссионерского отдела, член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, отметил, что «авторы предложения мотивирует его исключительно экономическими соображениями. Музеям невыгодно передавать здания Церкви, поскольку это требует затрат, а в бюджете нет денег, либо руководители музеев полагают, что могут потратить средства на какие-то другие цели, при этом совершенно игнорируя нравственную сторону вопроса».
«Помнится, - продолжил пастырь, - когда у Церкви изымали ценности и храмы, это мотивировали экономическими трудностями, которые переживало молодое советское государство в период становления. Очень грустно сознавать, что образованные интеллигентные люди, представители музейного сообщества приводят те же аргументы, что и большевики. Но представим себе человека, который сам (или его предок) получил во владение вещь, отнятую у кого-то еще. И вот наступает время ее вернуть. Нынешний владелец говорит: "Позвольте, мне эта вещь нужна, и если я ее отдам, придется приобретать такую же за собственные деньги". Вряд ли кто-то признает такой аргумент справедливым. По сути, речь идет о нежелании возвращать незаконно отнятое, намерении построить благополучие на несправедливости. Но от того, что несправедливость была совершена уже давно, она не перестает быть таковой».
«Некоторые говорят: "храмы – это народное достояние". Но что мы понимаем под словом народ? Для меня это не только наши современники, но и те, кто жил 10, 100, 1000 лет назад. Российский народ един в своей истории. И люди, построившие на свои средства, своим трудом храмы, сделали это с единственной целью - для совершения в них Богослужений. Они строили их для Русской Православной Церкви, желая построить именно храм, а не музей, - подчеркнул игумен. - И люди, которые используют эти храмы не по назначению, по сути, оскорбляют волю наших предков. Как можно хранить прошлое и при этом так несправедливо поступать по отношению к прошлым поколениям?»
«С другой стороны, во многих случаях именно представители музейного сообщества спасли храмы и священные предметы от уничтожения. Среди сотрудников музея много людей высококультурных и верующих. К тому же православный храм не может быть закрыт от тех, кто, не будучи воцерковленным христианином, желает прикоснуться к сокровищнице православного искусства. Нам нужно об этом помнить и искать точки соприкосновения, – призвал он. - Но в любом случае нужно исходить из того, что главное назначение храма – Богослужения, и Церковь не может никакими решениями светской администрации быть ограничена в праве совершать их».
Протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря на Новослободской, предложил увеличить финансирование, выделяемое на содержание музеев, а также на их развитие и реконструкцию. «Если у музеев мало денег, этот вопрос нужно решать на государственном уровне, - считает пастырь. - Почему должна страдать Церковь, если государство их выделяет недостаточно?»
«Второй важный момент - охрана церковных ценностей, - отметил он. - Наверняка надеется немало желающих покуситься на предметы церковного искусства (а некоторые из них действительно имеют мировое значение). В таком деле нельзя действовать сгоряча, и правовую базу, наверное, придется дополнять, но эта работа должна быть совместной, чтобы и Церковь, и музеи могли сотрудничать и договариваться».
«А вообще церковное достояние все-таки и есть церковное достояние. И у нас в стране подавляющее большинство населения считает себя верующими. Наши храмы наполняются людьми, открываются новые. Продолжается процесс, который так активно начался 20-30 лет назад – возвращение народа в Церковь. Поэтому, конечно, нужно искать возможности договариваться и решать сложные проблемы. Так что все же музеи должны стремиться вернуть законное имущество Церкви, которое когда-то было отнято у нее советской властью», - заключил отец Александр.
Протоиерей Сергий Баранов, секретарь Орской епархии, призвал понять: «Для Церкви передаваемые вещи не просто исторические ценности или сокровища, а святыни. Это очень важно. К тому же некоторые культовые вещи не могут использоваться иначе. Ценность изъятых когда-то порфир не в том, сколько они стоят. Или, скажем, святые чаши ценятся вовсе не за то, сколько в них килограмм золота или какие камни вставлены – ценна сама чаша, потому что в ней происходила Евхаристия, находилась кровь Христова. Поэтому в музее ей не место. Она и изготавливалась не как предмет искусства, но как религиозный предмет».
«Думаю, - продолжил он, - даже "Троицу" Андрея Рублева в некоторой степени оскверняет отношение к ней только как к предмету искусства. Она ценна не только с художественной и исторической точек зрения. Это наша святыня, как и Владимирская икона Божией Матери. Есть вещи, которые не оцениваются не деньгами. Неверующему человеку это понять сложно. Например, когда светский экскурсовод рассказывает о "Троице" Рублева, упоминая какие-то исторические факты, но не ее духовную ценность, это тоже в некотором смысле кощунство».
«Как избежать конфликтов религиозных организаций с музеями? – задается пастырь вопросом. - Думаю, Церкви для ведения переговоров в столь щекотливой ситуации нужно выбирать людей разумных, которые смогут говорить с оппонентами спокойно, но очень убедительно и на понятном для них языке. И лучше просить, а не требовать. Иначе отношения сразу ухудшаются. А если люди не понимают, мы должны просить еще и еще, объясняя, почему просим: мы решаем не свои финансовые вопросы, но вопросы духовные».
Священник Николай Святченко, председатель Отдела по миссионерской, молодежной и катехизаторской работе Гатчинской и Лужской епархии Санкт-Петербургской митрополии, считает, что «в этом вопросе необходимо учитывать мнение двух сторон. Церковное искусство создавали люди верующие, - они, конечно, хотели бы, чтобы эти предметы культа, а теперь уже и старины, стали достоянием верующих людей - потому что творили их во имя Бога».
«С другой стороны, конечно, нужно учитывать и аргументы государства: да, эти ценности должны быть сохранены, поэтому следует использовать наилучшие для этого способы. Если той или иной иконе или древнему религиозному предмету, святыне нельзя создать в храме надлежащих условий, значит, ей пока лучше находиться там, где такие условия есть. В таком решении есть еще один плюс - эту святыню (и одновременно древний ценный предмет) увидят сотни тысяч людей. В православной храм все же придет не каждый, особенно если речь идет о тех, кто принадлежит другой вере, а в музей он придет. Так что все-таки нужно учиться находить общий язык. Тем не менее, нужно помнить: речь идет о предметах, сделанных верующими людьми для внутрицерковного пользования. С этим нужно считаться», - подчеркнул отец Николай.
Священник Пётр Коломейцев, декан психологического факультета Православного института св. Иоанна Богослова Российского православного университета, полагает, что «людей нарочно сталкивают лбами, раздувая эти конфликты. Когда возникает трудная ситуация, нет стремления найти компромисс, зато налицо желание спровоцировать очередную ссору. Боюсь, некоторые представители общества хотят, используя эту напряженную ситуацию, дискредитировать Церковь, и специально всех провоцируют. Это как с выступлением "Пусси Райот"».
«Если бы была создана нормальная комиссия, включающая специалистов с обеих сторон, можно было бы без труда определить порядок использования памятников архитектуры и обеспечить условие хранение ценностей. Ну, существуют же храмы-музеи Московского Кремля, где также бывают службы? Это все вопросы решаемые, причем к обоюдной пользе – для музеев тоже хорошо, когда в храмах идет Богослужение: значит, объект действующий и там можно ощутить все нюансы церковного искусства. Об этом писал еще Павел Флоренский, отмечая, что, делая Троице-Сергиевскую лавру музеем, нужно проводить в ней Богослужения, и тогда это будет живой объект. Так что польза здесь двойная – будет установлен лучший надзор за ценными произведениями искусства. А во внеслужебное время храм будет работать как учреждение культуры и своего рода миссионер, который несет красоту, созданную предками как свидетельство слова Божьего», - заключил отец Пётр.
_1.jpg)
