Не надо страшиться народа

Так у Данте. А я, твердя наизусть эти строки, однажды обнаружил, что вместо слова «очутился», декламирую «заблудился». Меня поправляли, а я настаивал на «заблудился». Затем все-таки глянул в классические переводы и понял, что не прав. Но – будь у меня возможность встретиться с Данте, я бы ему подсказал, что «заблудился» точнее, чем «очутился». Хотя любой истинный поэт мне может и возразить в том смысле, что два рядом стоящие глагола «заблудился» и «утратив» – это уже форсирование для дураков. Утратил правый путь, значит – заблудился. Но – я, дурак, уже почувствовал, что не очутился, а заблудился. И мое ощущение все-таки было верным.

Вот и читая на «Русской народной линии» статью иерея Сергия Карамышева «Казнь Христа как торжество народовластия», я споткнулся уже в заголовке на слове «народовластия» и не поверил, что народ, скажем так осторожно, в большинстве своем – суть человек, сотворенный по образу и подобию Божьему, столь ужасен.

Однако сначала приведу доводы уважаемого иерея: «Идеологами современного мiра, подотчетными им правителями и послушными работниками средств массовой информации вдалбливается в головы народов мысль: демократия как воля организованного большинства – это безусловное благо, а все противное демократии – безусловное зло.

Слово Божие учит нас другому: «Не следуй за большинством на зло, и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды» (Исх. 23, 2). Потому что все самые страшные беды человеческого рода явились следствием торжества народовластия.

Возьмем время перед всемiрным потопом. Один праведник противостоит целому мiру богоотступников. В течение ста двадцати лет он проповедует нечестивым покаяние, призывает их смилостивиться хотя бы над невинными младенцами, которые должны будут погибнуть за грехи родителей. Ответ на боговдохновенную проповедь – насмешки и злоба, обвинения в человеконенавистничестве, кичение силой абсолютно подавляющего большинства. Но Бог не раб большинства. Пришел потоп и погубил всех.

Возьмем дни пророка Илии. Один человек Божий противостоит организованно отступившему от Бога во главе с царем сонму сынов Израилевых. Подчинился ли человек Божий беззаконной воле большинства? Имело ли оно какой-то вес в глазах человека, которого, когда он был еще младенцем, повивали огнем ангелы? Он молил о наказании Божием, чтобы сломить злое упорство большинства.

Возьмем дни пророка Иеремии. На его долю выпало, наверное, самое тяжкое из всех пророчествований – возвестить о неминуемой гибели Иерусалима, града Божия, который Иеремия любил больше, чем все его противники вместе взятые. Его обвинили в политическом предательстве и ненависти к народу Божию. Его держали в яме, а потом, уже оплакавшего гибель города, убили.

Во дни пророка Даниила отроки Анания, Азария и Мисаил, когда все народы простерлись в прахе, поклоняясь истукану, противостали воле большинства, и этим поступком угодили Богу больше, чем любыми жертвами и всесожжениями.

Если бы в наши дни жил праведный Ной, его ославили ли бы сумасшедшим. Если бы в наши дни жил Илия и предал казни 850 лжесвященников и лжепророков, ему дали бы 850 пожизненных заключений за нарушение принципа толерантности, экстремизм и смертоубийство. Если бы в наши дни жил Иеремия, его просто расстреляли бы на шумных стогнах прямо среди бела дня. А Даниила, Ананию, Азарию и Масаила растерзала бы в клочья нынешняя ультратолерантная толпа, исповедующая религию общечеловеческих ценностей.

Сократа осудил на казнь Ареопаг большинством голосов. Но подлинным торжеством народовластия явилась казнь вочеловечившегося Бога».

Ну что тут можно возразить? Да, так оно и есть. Но это если я окажусь один среди неверных, хранящим зерно веры в Господа. А если я приду в храм, где все в Бога веруют, и начну их поправлять? В таком случае – я буду еретиком. Но как же мне в одиночестве своей правоты угадать, как мне попасть в игольное ушко Царствия Небесного?

Английский монарх, которому Церковь запретила жениться в очередной раз, вполне антинародно и антидемократично учредил Англиканскую церковь. А его нынешняя наследница, королева Елизавета, пригласила на женитьбу любимого внука уже даже и однополое семейство. Потому что, если можно было её предку церковь под свою женитьбу отредактировать, то почему ей нельзя содомитов под толерантность свою не приспособить?

А у самых благочестивых дохристианских народов такие проблемы решались просто. Например, древние греки считали, что законы им дали боги. И если кто хотел эти законы поменять, то его выслушивали. И демократично голосовали «за» или «против». Если большинство было против, то кидали этого человека варварским своим способом в пропасть. Если большинство была «за», то полагали, что это боги его устами даровали новый порядок.

Однако же, все это я бы почитал за варварство, если б не было и у меня мечты о соборности.

Дабы не пустословить, процитирую «Большую энциклопедию русского народа» с сайта Института Русской Цивилизации. Не потому, что Святому Писанию, цитированному иереем Сергием Карамышевым, доверяю меньше, чем всяким светским энциклопедиям, а потому что православному мыслителю А.С.Хомякову, на которого энциклопедия ссылается, я после долгих сомнений уподобился доверять. Вот что там написано:

«СОБОРНОСТЬ, одно из главных понятий Святой Руси, имеющее основу в христианском учении о церкви, которое присутствует в Никейском символе веры: "Верую во святую, соборную и апостольскую церковь". Соборность в христианской традиции понимается как церковное единение христиан в любви, вере и жизни.

Святая Русь в своем развитии придала идее соборности особое значение и универсальность. Наиболее полно это понятие раскрыто в трудах А.С. и Д.А. Хомяковых. "В вопросах веры, - писал А.С.Хомяков, - нет различия между ученым и невеждой, церковником и мирянином, мужчиной и женщиной, государем и подданным, рабовладельцем и рабом, где, когда это нужно, по усмотрению Божию, отрок получает дар видения, младенцу дается слово премудрости, ересь ученого епископа опровергается безграмотным пастухом, дабы все было едино в свободном единстве живой веры, которое есть проявление Духа Божия. Таков догмат, лежащий в глубине идеи собора». Соборность - это цельность, внутренняя полнота, множество, собранное силой любви в свободное и органическое единство. Развивая идеи И.В.Киреевского о духовной цельности, Хомяков пишет об особом соборном состоянии человека, истинной вере, когда все многообразие духовных и душевных сил человека объединено в живую и стройную цельность его соборной волей, нравственным самосознанием, устремленностью к творчеству.

Д.А.Хомяков дает определение соборности, которое продолжает идейную линию русской мысли еще с дохристианских времен. Соборность, по его учению, - целостное сочетание свободы и единства многих людей на основе их общей любви к одним и тем же абсолютным ценностям. Такое понимание соборности соответствовало древнерусскому понятию "лад" и было неразрывно связано с общинной жизнью русского народа. Основной принцип Православной церкви, писал Д.А.Хомяков, состоит не в повиновении внешней власти, а в соборности. "Соборность - это свободное единство основ церкви в деле совместного понимания ими правды и совместного отыскания ими пути к спасению, единство, основанное на единодушной любви к Христу и божественной праведности». Главное усилие постижения истин веры состоит в соединении с церковью на основе любви, т. к. полная истина принадлежит всей церкви в целом. В Православии человек находит «самого себя, но себя не в бессилии своего духовного одиночества, а в силе своего духовного, искреннего единения со своими братьями, со своим Спасителем. Он находит себя в своем совершенстве, или, точнее, находит то, что есть совершенного в нем самом, - Божественное вдохновение, постоянно испаряющееся в грубой нечистоте каждого отдельного личного существования. Это очищение совершается непобедимой силой взаимной любви христиан в Иисусе Христе, ибо эта любовь есть Дух Божий". Хомяков совершенно справедливо отождествляет принципы соборности и общинности как "сочетание единства и свободы, опирающееся на любовь к Богу и Его истине и на взаимную любовь ко всем, кто любит Бога "».

И что же я могу возразить Хомякову, если сам я родился в русском селе, где традиции соборности и общинности половину века назад были еще живыми?

Да, так оно и было. По Хомякову. Прежде чем на люди выйти, надо было выйти угодным подавляющему большинству. Иначе – засмеют.

И я благодарю Бога за то, что вырос в условиях посконной сельской демократии, когда моя мать только-то и твердила мне: «Будь, как люди». Это было сообщество людей, где меньшинства воспринимались достойными сострадания, а люди такие, «как люди», у всех вызывали уважение.

Я понимаю иерея Сергия Карамышева. Двадцатый век Германию Шиллера, Германию немецкого братства на выходе явил уродливой Германией Гитлера. А Россия чеховских барышень, жертвенно уезжающих из родовых усадеб в глухие села лечить и учить грамоте крестьян, явила народолюбие в чудовищном образе Троцкого.

Но это не значит, что Шиллер и русское народничество – не результат христианского развития нашей общей европейской цивилизации. Церковь всего лишь должна была удержаться в роли пастыря этого развития. А чтобы было так...

А не надо и нашим иереям ловить как истину исторические охвостья!

Да, я теперь приезжаю в свою сельскую общину и, будь жива моя мать, она бы не просила меня быть моим селянам подобным. Но - даже в самом падшем своем земляке я сегодня ощущаю своего брата родного. И даже самый падший, если с ним поговорить по душам, радостно преображается и радостно возрождается.

Если нашу православную соборность и общинность нашу русскую называют теперь демократией, давайте не будем отдавать свое отчинное сердце врагу. Да, «один человек Божий противостоит организованно отступившему от Бога во главе с царем сонму сынов Израилевых», но это не значит, что не надо искать счастья быть пред лицем Божьим соборно и общинно.

И Христа народ Израиля распял не по вере своей и не по душе своей, а по наущению уже политически мыслящего, уже не перед Богом стоящего синедриона. По наущению меньшинства.

Есть большая разница между толпой, обузданной современными медийными фабриками и историческим лицом народа.

Но это не значит, что, когда нет и Царя, Церковью помазанного на Царство, то надо доверяться любому успешному властолюбцу, а не отцу, матери, брату, сестре, сыну, дочери, которые, если есть любовь, то и – есть народ.

Проблема в нашей любви, т.е. в вере, а не в нашем страхе перед властью отца, матери, жены, мужа, брата, сестры...

Страх пред сонмом себе подобных, пред властью чад Божьих – это уже подозрение, что в наших людях истаяла любовь к ближнему точно так же, как в народе Израиля она истаяла 2012 лет назад.

Но давайте об этом, уважаемый иерей Сергий, мы и поговорим.

Николай Дорошенко, секретарь Союза писателей России, главный редактор газеты «Российский писатель», специально для «Русской народной линии»