«Стена» Роджера Уотерса - проблема либерального эгоизма личности

25 апреля, в Светлый понедельник, в Санкт-Петербурге состоялся концерт Роджера Уотерса с его знаменитым шоу «The Wall» - «Стена», которое в первый раз было показано группой Pink Floyd в Лос-Анжелесе, Нью-Йорке и Лондоне 30 лет тому назад. Затем, в 1990 году это шоу было поставлено в Берлине, и было приурочено к падению берлинской стены, разделявшей город на «западную» и «восточную» части.

Я в первый раз услышал этот альбом в 1980 году, после его выхода в Англии. Наше УКВ-радио сразу же передало его в эфире, что было совсем несвойственно для тех времен. Рок-музыка в эфире - это нонсенс для позднесоветского периода. Но «Пинк Флойд» в своих текстах и музыке выразили резкий протест социальной модели капитализма тех лет и это не могло остаться незамеченным идеологической верхушкой СССР. Как результат - пластинка прозвучала по радио и была записана мною на магнитофон. Мне тогда было 12 лет.

С тех пор альбом был одним из моих любимых. Мне нравилось в нем то, как «правдиво» отражаются чувства маленького человека, постоянно сталкивающимся с проявлениями власти мощных социальных институтов и общественных привычек, с постоянной ложью, которая преследует тебя отовсюду - с экранов телевизоров, из уст людей, в различиях между их словами и делами.

Надо сказать, что слова и музыка в этом произведении написаны очень талантливо, а современные (для того времени) музыкальные эффекты лишь усиливали это впечатление. Учитывая специфику и ложь дряхлеющей советской государственной идеологической машины того времени, этот альбом известной группы особенно хорошо ложился на наши молодые сердца, которые ждали освобождения от фарисейского строя, ждали «глотка свободы». Однако, советские идеологи быстро поняли, что протест музыкантов не только против капитализма, но и против социализма (а как мы выясним позже - против любых насильственных общественных форм) и альбом по радио более не передавался.

С момента прихода в Церковь я перестал слушать рок-музыку. Слишком эмоциональные и громкие песни зачастую вызывают движение совсем не тех центров души, какие хочется, особенно когда знаешь на опыте, что такое настоящая божественная музыка. Поскольку я начал петь в церковном хоре, все потребности моей души в музыке были удовлетворены, и просто не возникало желания, как раньше, что-то другое слушать или, тем более, петь. Но когда мне предложили билеты на шоу «Стена», я согласился, так как это был мой любимый альбом в течение долгих лет.

Роджеру Уотерсу, автору текстов и существенной части музыки альбома «Стена» уже 67 лет. Но он по-прежнему пытается выглядеть и двигаться на сцене как молодой 36-летний музыкант, в свое время написавший это произведение. Такое ощущение, что время для этого человека застыло. Огромный успех альбома и поставленного на его основе грандиозного шоу, вероятно, привел автора к мысли, что он попал в точку и развития мысли о страданиях и чувствах индивидуальной личности в мире торжествующего зла не требуется. Дана констатация факта - «весь мир лежит во зле», известная еще с Евангелия, и освободить от него может только чудо

Давайте посмотрим, какая стоит проблема перед личностью в социальном окружении, с точки зрения Уотерса. Средствами шоу, текста и музыки нам показывают тоталитарного лидера, который криками в стиле Геббельса сообщает нам, что мы пришли в зал не расслабиться, а «продраться сквозь эту маскировку» («In The Flesh» - «Во плоти»). Кто это во плоти, не вызывает сомнений и это отнюдь не Ангел Божий, а наоборот. Следующие композиции показывают, что зло присутствует во всех, с кем сталкивается современный человек с детства - в учителях («Happiest Days Of Our Lives», «Another Brick In The Wall. Part 2» со знаменитым рефреном «Учителя! Оставьте их (детей) в покое!»); в родной матери («Mother»), которая осуществляет тотальный контроль над личностью ребенка под предлогом его безопасности и благосостояния и тем самым помогает ему выстраивать пресловутую Стену между собой и окружающим миром; в женщине, которая обретается в грехе и грязи («Young Lust»), а потом не в состоянии ответить на острые душевные запросы и бросает героя(«One of My Turns»), который жестоко страдает и зовет ее назад («Don't Leave Me Now»), и продолжает растить стену в своем сердце... Одновременно стена складывается из больших блоков и на сцене и к этому моменту заслоняет уже практически полностью музыкантов, оставляя лишь небольшие прорехи. Первая часть заканчивается композицией «GoodBye Cruel World», в которой звучат слова «Прощайте, все вы, люди. Вам нечего мне сказать, чтобы я изменил свое решение. Прощайте!» - на этом восклицании последний кирпич встает на свое место и на сцене возвышается монолитная стена.

Первая часть показывает нам процесс построения отчуждения в сердце индивидуума, который видит в окружающем обществе (даже в матери!) лишь посягательства на свою свободу и воспринимает это в штыки. Это ощущение знакомо очень многим в западном обществе (а теперь и в российском), так как идеология либерализма сама по себе подталкивает людей к такому восприятию мира. Здесь музыкант попал в точку. Именно по этой причине альбом слушают многие миллионы людей. Но закономерен вопрос - неужели герой ни разу на пути своего взросления не повстречал Любовь? Даже со стороны матери? В это поверить трудно. Скорее он не придал этой Любви значения, поскольку не любил сам. На первом месте личная свобода и бегство от личных страданий - все, что нарушает или препятствует этому - трактуется как зло, со всеми присущими злу атрибутами - самолетами, бомбами, автоматами, униформой со свастикой. Выстраивается четкая ассоциация - все кто стоят на пути личной свободы, все кто пытаются корректировать твое поведение - обязательно насилуют и убивают, являются злодеями. Мать и любимая женщина в этом ряду. Философия отчужденности личного эгоизма и гимн ему. Стена выстроена.

Во второй части герой рефлексирует. Он ощущает стену в сердце, хочет выбраться за пределы, хочет взлететь, но не может. Со стеной в сердце он - послушный раб «закабалившего» его общества и навязанных стандартов поведения. Назревает очередной диссонанс - жить со стеной в сердце («Comfortably Numb») герой не хочет и не может, это не жизнь. За стеной его начинают есть черви - мысли, страхи и воспоминания, он надевает маски, пытается бежать, но ничего не помогает. Сейчас его раздавят внешние угрозы вкупе с внутренними страстями - червями («Waiting For The Worms»). Его мучает вопрос - «Неужели я во всем виноват и был виновен все это время, как мне все вокруг и говорили?», выстроенная стена не позволяет ему увидеть ничего кроме обвинений со стороны других людей. Герой не подчиняется внешнему и внутреннему злу, он продолжает хотеть жить. Развязка наступает в композиции «Trial» - «Испытание». Самый Главный Червь судит его и присуждает самое страшное с точки зрения червя - разрушение того, что герой строил всю жизнь - стены в сердце, чтобы герой испытал весь ужас от встречи с себе подобными «злыми» существами. Но жизнь без стены оказывается не так страшна, оказывается есть люди, которые любят тебя, и на этом композицией «Outside the Wall» заканчивается шоу.

Все, казалось бы, замечательно. Есть свет в конце тоннеля. И даже, как в сказке, зло вдруг САМОуничтожается. Но так не бывает в действительности. Стену, которую ты позволил себе самому выстроить, необходимо столь же долго самому и разгребать при помощи Божией, докапываясь до любви в своем сердце. Этот тяжелый труд не показан в спектакле, не показан тот Свет, при помощи которого вообще только и возможен такой труд. Музыкант оставляет современным людям лишь надежду на чудо. Причем чудо обезличенное, не связанное с идеалами Добра, или, тем более, именем Спасителя.

Произведение показывает психологическую драму современного человека, живущего без любви и постоянно противопоставляющего себя и остальных. Это противостояние создает стену отчуждения между индивидуумом и социумом. Такая проблема типична для современного западного общества, поэтому, как я считаю, спектакль 30 лет продолжает собирать полные стадионы. Однако, у человека всегда остается интуитивное стремление к Жизни и это стремление оставляет человеку Надежду...

Если бы кроме Надежды, в альбоме-спектакле «Стена» были бы показаны еще Вера и Любовь, то его можно было бы с уверенностью назвать христианским, как не страшно это может некоторым показаться.

Сергей Житинский, «Русская народная линия»