К началу Великой Отечественной войны над Русской Православной Церковью нависла угроза полного уничтожения. В стране была объявлена «безбожная пятилетка», в ходе которой советское государство должно было окончательно избавиться от «религиозных пережитков».
Почти все оставшиеся в живых архиереи находились в лагерях, а
количество действующих храмов на всю страну не превышало нескольких
сотен. Однако, несмотря на невыносимые условия существования, в первый
же день войны Русская Православная Церковь в лице местоблюстителя
патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского) проявила
мужество и стойкость, обнаружила способность ободрить и поддержать свой
народ в тяжелое военное время. «Покров Пресвятой Девы Богородицы,
всегдашней Заступницы Русской земли, поможет нашему народу пережить
годину тяжких испытаний и победоносно завершить войну нашей победой», - с
этими словами митрополит Сергий обратился к прихожанам, собравшимся 22
июня, в воскресный день, в Богоявленском соборе в Москве. Свою
проповедь, в которой он говорил о духовных корнях русского патриотизма,
владыка закончил словами, прозвучавшими с пророческой уверенностью:
«Господь нам дарует победу!»
Архимандрит Серафим (Шинкарев)
После литургии, запершись у себя в келье, местоблюститель собственноручно напечатал на машинке текст воззвания к «Пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», которое моментально было разослано по сохранившимся приходам. Во всех храмах за богослужениями стали читать специальную молитву об избавлении от врагов.
СССР Барбаросса Фрагмент" width="900" height="600" />Подлинник плана нападения на СССР Барбаросса Фрагмент
Между тем немцы, перейдя границу, стремительно продвигались по советской территории. На захваченных землях они проводили продуманную религиозную политику, открывая храмы и проводя на этом фоне успешную антисоветскую пропаганду. Разумеется, делалось это не из любви к христианству. Обнародованные после окончания войны документы вермахта свидетельствуют, что большая часть открытых церквей подлежала закрытию после окончания русской кампании. Об отношении к церковному вопросу красноречиво говорит оперативный приказ №10 Главного управления безопасности рейха. В нем, в частности, указывалось: «...с германской стороны ни в коем случае не должно явным образом оказываться содействие церковной жизни, устраиваться богослужений или проводиться массовых крещений. О воссоздании прежней Патриаршей Русской Церкви не может быть и речи. Особенно следует следить за тем, чтобы не состоялось прежде всего никакого организационно оформленного слияния находящихся в стадии формирования церковных православных кругов. Расщепление на отдельные церковные группы, наоборот, желательно». О вероломной религиозной политике, проводимой Гитлером, говорил и митрополит Сергий в своей проповеди в Богоявленском соборе 26 июня 1941 года. «Глубоко ошибаются те, кто думает, что теперешний враг не касается наших святынь и ничьей веры не трогает, - предупреждал владыка. - Наблюдения над немецкой жизнью говорят совсем о другом. Известный немецкий полководец Людендорф... с летами пришел к убеждению, что для завоевателя христианство не годится».
Соколовский, Булганин и Жуков во время битвы под Москвой
Тем временем пропагандистские действия немецкого руководства по открытию храмов не могли не вызвать соответствующей ответной реакции Сталина. К этому его побуждали также и те движения за открытие церквей, которые начались в СССР уже в первые месяцы войны. В городах и селах собирались сходки верующих, на которых избирали исполнительные органы и уполномоченных по ходатайствам об открытии храмов. На селе такие собрания нередко возглавляли председатели колхозов, которые собирали подписи за открытие церковных зданий и затем сами выступали ходатаями перед исполнительными органами. Нередко бывало, что работники исполкомов разного уровня благосклонно относились к ходатайствам верующих и в рамках своих полномочий действительно способствовали регистрации религиозных общин. Многие храмы открывались стихийно, даже не имея юридического оформления.
Все эти процессы побудили советское руководство официально разрешить открывать церкви на территории, не оккупированной немцами. Преследования духовенства прекратились. Священники, находившиеся в лагерях, были возвращены и стали настоятелями вновь открытых храмов.
Преподобный Серафим Вырицкий
Широко известны имена пастырей, молившихся в те дни о даровании победы и вместе со всем народом, ковавших победу русского оружия. Под Ленинградом в поселке Вырица жил известный сегодня на всю Россию старец, иеросхимонах Серафим (Муравьев). В 1941 году ему было 76 лет. Болезнь практически не позволяла ему передвигаться без посторонней помощи. Очевидцы передают, что старец любил молиться перед образом своего святого покровителя преподобного Серафима Саровского. Икона преподобного была укреплена на яблоне в саду престарелого священника. Сама яблоня росла у большого гранитного камня, на котором старец, по примеру своего небесного покровителя, совершал на больных ногах многочасовые моления. По рассказам его духовных чад, старец часто говорил: «Один молитвенник за страну может спасти все города и веси...»
На партизанских тропах Белоруссии
В те же годы в Архангельске, в Свято-Ильинском кафедральном соборе служил тезка вырицкого старца - игумен Серафим (Шинкарев), до этого бывший насельником Троице-Сергиевой Лавры. По воспоминаниям очевидцев, нередко он по нескольку дней пребывал в храме на молитве за Россию. Многие отмечали его прозорливость. Несколько раз он предсказывал победу советских войск, когда обстоятельства прямо указывали на печальный исход сражения.
Протоиерей Павел Успенский
Подлинный героизм в годы войны проявило столичное духовенство. Ни на
час не покидал Москву настоятель храма сошествия Святого Духа на
Даниловском кладбище, протоиерей Павел Успенский, в мирное время живший
за городом. При своем храме он организовал настоящий социальный центр. В
церкви было установлено круглосуточное дежурство, а в подклети
организовано бомбоубежище, позже переделанное в газоубежище. Для
оказания первой помощи при несчастных случаях отец Павел создал
санитарный пункт, где были носилки, перевязочный материал и все
необходимые лекарства.
Другой московский священник, настоятель храма Илии Пророка в Черкизове,
протоиерей Павел Цветков устроил при храме приют для детей и стариков.
Он лично нес ночные дежурства и в случае необходимости принимал участие в
тушении пожаров. Среди своих прихожан отец Павел организовал сбор
пожертвований и лома цветных металлов на военные нужды. Всего за годы
войны прихожане Ильинской церкви собрали 185 тыс. рублей.
Митрополит Николай вручает медали За оборону Москвы
Работа по сбору средств велась и в других храмах. По проверенным данным, за три первых года войны храмы одной только Московской епархии сдали на нужды обороны более 12 млн рублей.
О деятельности московского духовенства в военный период красноречиво свидетельствуют постановления Моссовета от 19.09.1944 и 03.01.1945 гг. о награждении около 20 московских и тульских священников медалями «За оборону Москвы». Признание властью за Церковью ее заслуг в деле защиты Отечества выразилось еще и в официальном разрешении верующим отмечать церковные праздники и в первую очередь Пасху. Впервые во время войны Пасха была открыто отпразднована в 1942 г., после завершения боев под Москвой. И конечно, самым ярким свидетельством изменения политики советского руководства по отношению к Церкви стало восстановление Патриаршества и открытие Духовной семинарии для подготовки кадров будущего духовенства.
Награждение священника-партизана
Новый вектор церковно-государственных отношений в итоге позволил укрепить материальное, политическое и правовое положение Русской Православной Церкви, защитить духовенство от преследований и дальнейших репрессий, повысить авторитет Церкви в народе. Великая Отечественная война, став тяжелым испытанием для всего народа, спасла Русскую Церковь от полного уничтожения. В этом, несомненно, проявился Промысл Божий и Его благое произволение о России.
Евгений Мурзин
http://pokrov.pro/russkaya-pravoslavnaya-cerkov-v-gody-velikoj-otechestvennoj-vojny/
_1.jpg)
