Порой говорят, что отец Иоанн был мостом, связывающим нас с церковной Россией ушедшей, дореволюционной. Может быть, отчасти это и так. Но те, кому посчастливилось общаться с Батюшкой, скажут, что для них он был в первую очередь мостом, соединяющим с настоящим: ведь так глубоко и проницательно видеть скрытую от нас реальность нашей собственной жизни он мог, как никто другой. Не ошибутся и те, кто станут настаивать: отец Иоанн был мостом, соединившим нас с будущим, - его поразительная прозорливость и пророческое предвидение засвидетельствованы множеством его духовных детей.
На самом деле и те, и другие, и третьи будут правы. Ведь смиренный и истинный раб Божий архимандрит Иоанн (Крестьянкин) действительно был духовным мостом - между нами, грешными людьми, и Богом. В этом служении соединение было его главным призванием и подвигом, именно это так влекло к нему людей. Каждое сохраненное слово, совет, поступок отца Иоанна, подвижника и старца нашего времени, - это бесценный дар для всякого, кто искренне хочет быть учеником Христовым.
Епископ Егорьевский Тихон (Шевкунов)
Из воспоминаний митрополита Павла
(Пономарева),
Минского и Заславского, Патриаршего экзарха
всея Беларуси[1]
После завершения моей командировки в Русской духовной миссии в Иерусалиме, в середине августа 1988 года, по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Пимена меня направили в Псково-Печерский монастырь для прохождения дальнейшего служения. По благословению Высокопреосвященнейшего архиепископа Псковского и Великолукского Владимира меня приняли в число братии. Мне выделили келью в братском корпусе. В соседней келье проживал архимандрит Иоанн (Крестьянкин).
В первый же день моего прибытия я познакомился с отцом Иоанном. Первое мое впечатление об отце Иоанне, как и обо всей братии, было самое доброе. Ровное, доброе, спокойное отношение успокоило меня. Не скрою, что волнение ощущал всю дорогу. Ведь это было мое первое посещение обители, да к тому же я постриженник другого монастыря.
Первое, что в обители произвело на меня впечатление, - простота. В отличие от Троице-Сергиевой Лавры, где я начинал свое служение в Церкви, мне бросилось в глаза то, что здесь братия приходит на обед не по полной форме, как в Лавре, а в подрясниках. В общении между собой все гораздо проще, чем в Лавре. На территории обители гораздо меньше туристов.
Архимандрит Иоанн меня встретил радушно. Показал келью. Рассказал, где и когда совершаются службы, и высказал пожелание, чтобы я по возможности везде послужил. Первую Божественную Литургию я совершал в Никольском надвратном храме. Храм небольшой. Печеряне любят ходить в храм и молиться. И в этот раз храм был заполнен, хотя это был простой будничный день. К этому богослужению я не готовил проповедь, потому что, согласно расписанию, после запричастного стиха проповедовал очередной иеромонах.
После отпуста на Литургии произошел очень важный для меня момент, который повлиял на дальнейшее мое служение. Я сделал отпуст, но народ стоял как вкопанный и никто не подходил к кресту. Я увидел у людей вопрошающие глаза. Они ожидали, что я им что-то скажу, но я не готовился к проповеди, поэтому обратился с простым приветствием и кратким наставлением. В это время я увидел жаждущие слова Божия лица людей. Они ловили каждое мое слово. Такого отношения к проповеди я не встречал на Западе ни до того, ни после. Увидев такую жажду слова Божиего, я сделал для себя вывод: не должно проходить ни одного богослужения без проповеди или хотя бы краткого приветствия и наставления.
Архимандрит Иоанн поблагодарил меня за проповедь и подтвердил мою мысль: люди ждут живого слова. Так началось мое знакомство и общение с отцом Иоанном. Его келья, его сердце были открыты для меня в любое время. Он выслушивал меня, давал советы, которые мне были очень важны. 27 августа, утром, состоялось заседание собора старцев, которое возглавлял архиепископ Псковский и Великолукский Владимир, священноархимандрит Псково-Печерского монастыря. На этом соборе старцы избрали меня наместником монастыря. И с этого дня началась моя жизнь в обители в новом качестве.
Дел в обители было много. Вопросов и проблем было много. Поэтому я часто обращался к отцу Иоанну за советами. При этом я заметил, что отец Иоанн обладает особым качеством. Он не прерывает собеседника. Я ему говорю, говорю, а он все молчит, молчит. Вначале я подумал, что он меня не слышит, или не хочет слышать, или считает, что я говорю не по делу. Но как только я заканчиваю говорить, он начинает отвечать, начиная с первого вопроса и до последнего. Причем он даже не нарушал последовательности вопросов. Как будто все записывал на пленку, а потом перематывал ее, отвечая по порядку на все вопросы. Думаю, что это особый дар Божий.
Первая служба наместником начиналась для меня с большим волнением. Служили маститые старцы, архимандриты Иоанн, Александр, Нафанаил, Антипа, также другие иеромонахи. Стоя у Престола в алтаре, я предложил отцу Иоанну возглавить Литургию, но он взял мои руки своими, остановил и говорит: «Что вы, что вы! Вы теперь отец наместник. Вставайте и не волнуясь служите». Поставил он меня перед Престолом, а сам встал справа. В лице архимандрита Иоанна я видел искреннего молитвенника. В этот период жизни у него были проблемы со слухом. Не всегда работал слуховой аппарат. На всенощном бдении он стоял перед аналоем в алтаре или на солее и сам по книгам следил, что поют и читают в храме.
Отец Иоанн оказывал мне не только молитвенную и духовную поддержку, но и административную. Мы все видели в нем духоносного старца. Он был для всех высоким авторитетом, а я молодой и неопытный наместник, хотя тоже архимандрит.
Отец Иоанн очень твердо говорил: "Вначале идите к наместнику. Если он благословит, приходите ко мне, и я вас благословлю"
В монастыре существовала практика - все делать по благословению наместника, а если он в отъезде, то старшего архимандрита. Таким был архимандрит Иоанн. Были случаи, когда молодые иеромонахи и послушники, зная, что я новый человек в обители, обращались к отцу Иоанну за благословением на какое-то дело или поездку. Отец Иоанн их спрашивал: «А наместник вас благословил?» Они ему говорят: «Да что там наместник, вы старец, вы наш духовник, вы и благословите». Отец Иоанн очень твердо им всем говорил: «Вначале идите к наместнику. Если он благословит, приходите ко мне, и я вас благословлю. Но если наместник не благословит, я вас тоже не смогу благословить».
Для меня такая позиция отца Иоанна была чрезвычайно важна и полезна. Таким образом он укреплял позицию наместника, поддерживал дисциплину в монастыре и правильно воспитывал насельников и трудников.
Митрополит Псковский и Порховский Иоанн (Разумов; 1898-1990)
В это время в домике Псковского епархиального управления жил на покое митрополит Иоанн, который более тридцати лет управлял Псковской епархией[2]. Он очень переживал, что при живом митрополите, то есть при нем, был назначен новый архиерей. Эта обида была настолько серьезной, что он старался избегать любой встречи с архиепископом Владимиром и не общался с ним. Вскоре болезнь совсем свалила митрополита в постель. Он очень сильно болел, а умереть не мог. Однажды в разговоре со мной отец Иоанн посетовал на искушение. Такой заслуженный митрополит, столько лет служил, а примириться с архиепископом не желает. Видимо, Господь его и не принимает, потому что владыка таит в себе обиду на архиепископа. Я говорю отцу Иоанну: «Батюшка, приближается Рождество Христово. Давайте вместе с вами возьмем еще кого-то из братии и поедем после праздника его поздравим и попросим его примириться. Может быть, Господь его тогда и примет к Себе». Отец Иоанн с радостью принял это предложение.
На третий день после Рождества мы поехали во Псков, предварительно согласовав свой замысел с архиепископом Владимиром. Надо сказать, что владыка Владимир неоднократно пытался наладить отношения с митрополитом Иоанном, но последний был непреклонен. В этой поездке приняли участие архимандриты Иоанн и Александр, иеромонах Филарет и я.
Митрополит Иоанн был совсем плохой, но старцев узнал и обрадовался. Отец Иоанн, поздравляя, сказал, что очень скорбит, потому что архиепископ Владимир не может сюда прийти, а очень хочет примириться. К нашей радости, митрополит согласился принять архиепископа. Мы сразу же пригласили владыку Владимира. На этот раз произошло долгожданное примирение между ними и краткий, но теплый разговор. Через три дня митрополит Иоанн мирно отошел ко Господу. Я глубоко убежден, что это событие произошло по молитвам архимандрита Иоанна, потому что он очень ждал этого примирения и молил Бога об этом.
Осенью 1989 года в Михайловском соборе монастыря во время всенощного бдения перед воскресным днем я обратился к отцу Иоанну и говорю: «Батюшка, у меня есть предложение и вопрос. К нам в монастырь приходит много детей. А что если нам открыть в обители воскресную школу и учить детей Закону Божиему?» Отец Иоанн задумался и говорит: «А вы не боитесь? Вас за это могут взгреть, а могут и выгнать...» Я ему рассказал свои доводы в защиту этого предложения. Отец Иоанн сказал, что надо все серьезно взвесить и хорошо подумать. Мне было понятно, что он переживал за меня. Это было советское время, и за подобную выходку можно было серьезно поплатиться.
"Давайте сделаем так: помолимся, послужим Божественную Литургию, причастимся, а потом я вам скажу свое мнение"
После полиелея отец Иоанн подошел ко мне и говорит: «Знаете, отец наместник, ваше предложение очень хорошее, но опасное. Давайте сделаем так: вы и я сегодня ночью помолимся. Завтра мы послужим Божественную Литургию, причастимся Святых Христовых Таин, а потом я вам скажу свое мнение». Так мы и сделали. На следующий день, после Божественной Литургии и причащения Святых Христовых Таин, подходит ко мне отец Иоанн, как всегда после причастия, вдохновленный, и говорит: «Знаете, отец наместник, открытие воскресной школы для детей - очень важное дело. На это есть благословение Божие. Все у нас будет хорошо». Через неделю в Сретенском храме монастыря состоялось первое занятие с детьми в воскресной школе.
Надо сказать, что разговор с уполномоченным Совета по делам религий по поводу открытия воскресной школы у меня все-таки был, но проблем не было. Удалось все решить мирно. По моему глубокому убеждению, это произошло благодаря молитвам отца Иоанна.
В 1988 году собор старцев принял решение построить на Святой горе в пределах монастыря деревянный храм в честь собора Псково-Печерских святых. К работе приступили осенью следующего года. Поскольку храм было решено построить деревянный, на месте бывшей часовни, то за разрешением в ВООПИК мы не обращались.
В середине декабря, когда сруб храма подняли примерно на полтора метра, мне позвонил уполномоченный. Он сообщил, что во Псков сегодня прибывает делегация из Москвы. Желательно показать им монастырь и Святую гору. Я сразу понял, в чем дело, и, позвав послушника-экскурсовода, дал задание, чтобы он подольше показывал гостям пещеры. Я надеялся, что на Святую гору у них не останется времени.
Делегация прибыла в 13 часов дня. Погода была прекрасная. Лежал чистый белый снег. Светило яркое солнце. Стоял легкий мороз. Мы встретились на Успенской площади. Я представил им экскурсовода. Сказал, что он покажет монастырь, пещеры, а потом приведет ко мне в покои на обед. Но, к моему удивлению, глава делегации сразу сказал, что в пещерах он уже был. «Меня интересует ваша библиотека и Святая гора», - сказал он.
"Батюшка, кто-то на нас донес. Приехала комиссия. Помолитесь". Минут через 20 повалил такой снег, что ничего не было видно
Я все понял. В библиотеке мы делали капитальный внутренний ремонт, и тоже без согласия ВООПИК. А на горе строим храм. Тогда я обращаюсь к экскурсоводу и говорю: «Все, что будет интересовать гостей, показывай и рассказывай, а потом приводи ко мне в покои на обед». Как только они пошли в библиотеку, я направился в келью к отцу Иоанну. Отец Иоанн открыл. Я ему говорю: «Батюшка, кто-то на нас донес. Приехала комиссия из Москвы. Их сопровождает уполномоченный. Они пошли в библиотеку и на Святую гору. Батюшка, помолитесь, а я пойду к эконому и скажу, чтобы он рабочих убрал с объекта». Отец Иоанн сразу при мне надевает епитрахиль и встает на молитву.
По коридору братского корпуса я прошел к эконому. Рассказал ему, что произошло, и то, что отец Иоанн уже молится. Мы позвонили на горку и распорядились убрать всех рабочих. После того как я ушел от отца Иоанна, прошло примерно минут 20-25. Я выхожу на улицу из братского корпуса и вижу: небо заволокло тучами, и идет такой крупный снег, что в десяти метрах ничего не было видно. Придя в свои покои, я долго стряхивал с себя снег. Обед был готов, стол накрыт. Минут через двадцать звонок в дверь. Входят члены делегации. Все в снегу. Ругают погоду на чем свет стоит и, конечно, псковский климат. Сели за стол. После закусок подали первое, и все обратили внимание, что за окном просветлело. Снег прекратился, и через несколько минут засияло солнце. Опять все стали говорить о причудах псковского климата.
Я предложил им вновь пойти на Святую горку, потому что, с их слов, они толком ничего не успели там рассмотреть, так как снег забивал им глаза, но они категорично отказались. За столом было теплее. В процессе беседы выяснилось, что они действительно приехали по жалобе о несанкционированном строительстве. Я им долго объяснял суть дела, и в конечном итоге вопрос был закрыт. Однако они успели рассмотреть высокое качество исполняемой работы и этим были удовлетворены. Что же касается библиотеки, решение созрело еще быстрее: внутренние работы не наносили вреда памятнику.
В начале июня 1990 года мне предстояло ехать на Поместный Собор, на котором готовилось избрание Патриарха Московского и всея Руси. Всех, конечно, волновал вопрос: кто будет следующим патриархом после смерти патриарха Пимена? Перед поездкой в Москву я зашел к отцу Иоанну для благословения и напутствия. Он усадил меня на свой диван. Сел рядом и начал рассказывать о том, что с ним произошло два дня назад.
Жезл в руках митрополита Алексия сразу же стал раскручиваться, от него начали отвинчиваться мелкие детали...
«Я отслужил Литургию, - говорит он. - Пришел в келью. Немного, думаю, отдохну. И не снимая мантии, сел на диван. Облокотившись на спинку, вдруг, как в каком-то легком сне, вижу, что на месте кровати стоит Святейший Патриарх Тихон. Рядом с ним стоит митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Ридигер)». У патриарха Тихона от пола и до потолка большой тяжелый жезл. Он его держит и, обращаясь к отцу Иоанну, говорит: «Вот видишь, какой тяжелый патриарший жезл, - и при этом сделал попытку поднять его. - Никто из архиереев не сможет поднять его, кроме митрополита Алексия», - и передает ему жезл. Как только митрополит Алексий взял жезл, он у него сразу же стал раскручиваться, раскручиваться. От него начали отвинчиваться какие-то мелкие детали, и он становился все меньше и меньше. На этом видение прошло.
Почему жезл начал раскручиваться и уменьшаться, я не спросил отца Иоанна, да он и сам тогда не понял. Через два года, когда я приехал в отпуск из командировки и вновь спросил об этом батюшку, он, уже исходя из положения в Церкви, определенно сказал следующее: «Маленькие детали, которые откручивались от посоха, вероятно, автономные церкви, которые при патриархе Алексии II получили статус самостоятельности: Украина, Беларусь, Молдова и Прибалтика».
Пастырь добрый. Воспоминания об архимандрите Иоанне (Крестьянкине) его духовных детей. М.: Издательство Сретенского монастыря, 2016
В нашем монастыре в праздничные дни совершается чин о панагии. Во время совершения чина очередной иеромонах раздробляет просфору. Он отрезает верхнюю часть и отдает ее наместнику, а нижнюю часть дробит на мелкие части и раздает братии. В течение долгого времени большую круглую часть от просфоры я отдавал отцу Иоанну, потому что к нему приезжали паломники и они были рады получить от него эту благословенную часть просфоры.
В середине февраля 1992 года я получил телеграмму из Москвы о том, что мне надлежит явиться в Патриархию по церковным делам. В воскресный день накануне поездки, после Божественной Литургии, мы пришли в трапезную с чином о панагии. По обычаю я отдаю свою часть отцу Иоанну, но он ее не берет. Говорит: «Вы едете в Москву, и она вам пригодится». Я попытался настоять на своем, но батюшка категорично не принял ее.
После трапезы мы пошли к нему в келью, где он прочитал молитву в путь шествующих. Помазал меня елеем и покропил святой водой. Такая у него была практика напутствовать в путь шествующих. Отец Иоанн и я не знали, зачем меня вызывают в Москву, но, наставляя, он стал говорить, что у нас в Церкви все делается по благословению и за послушание. «Все, что вам будет поручать священноначалие, воспринимайте за послушание. Все, что Бог ни делает, все к лучшему».
После наставления я попытался отдать ему часть просфоры от панагии, но он, взяв ее, возвращает мне и говорит: «Отец наместник, я все время брал от вас панагию с благодарностью. Но в этот раз панагия ваша. Да, да, да. Не отказывайтесь. В этот раз панагия ваша». Видя такую настойчивость старца, я взял ее и поехал в Москву.
На следующий день я был на приеме в Патриархии. Через два дня, 19 февраля, Священный Синод принял решение о рукоположении меня в сан епископа и о направлении в Соединенные Штаты Америки. Действительно, по словам отца Иоанна, на этот раз панагия оказалась моей.
Это мои краткие, но яркие воспоминания об архимандрите Иоанне (Крестьянкине). Моя мама и родные сестры неоднократно обращались к отцу Иоанну за советами и молитвами. Все, на что отец Иоанн благословлял их, все проходило гладко и благополучно. Ведь он не просто благословлял, но и молился, поэтому мы все ценим его советы и любим его. Общаясь с людьми, отец Иоанн всю свою душу вкладывал в их дела, проблемы, нужды и печали. Что же касается меня, то я благодарю Бога за Его неизреченную милость ко мне и за возможность, которую Он мне дал, в течение трех с половиной лет жить и трудиться в Псково-Печерском монастыре, где подвизались и подвизаются великие угодники Божии.
Митрополит Минский и Заславский Павел (Пономарев)
[1] Павел (Пономарев), митрополит Минский и Заславский, Патриарший экзарх всея Беларуси был наместником Псково-Печерского монастыря в 1988-1992 годах.[2] Иоанн (Разумов; 1898-1990), митрополит Псковский и Порховский. Проживал на покое с 1987 года.
http://www.pravoslavie.ru/90361.html
