Каждый
из нас на своем жизненном пути постоянно сталкивается с положительными и
отрицательными событиями, поступками, опытом. При этом доброе и
положительное мы нередко с легкостью забываем, как нечто для нас должное
и обыденное, тогда как негативные моменты подолгу помним, ими
подпитываемся в своем раздражении и неприязни к нашим обидчикам. Порой
проходят годы, но старые обиды так и не отпускают нас, так и терзают
наши сердца... Казалось бы это естественное человеческое качество. Но
насколько оно естественно с христианской точки зрения? Что должен на
самом деле человек помнить, пройдя через сложные испытания и трудности,
нередко посылаемые нам Богом на нашем жизненном пути?
Задуматься над этим меня заставила недавняя беседа 100-летнего схиархимандрита Иеремии (Алехина) из Русского Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря с одним известным русским эмигрантским деятелем, о которой поведал бывший келейник старца монах Ермолай (Чежия).
Мало кто знает, что за неисчезающей с лица батюшки Иеремии любвеобильной и жизнерадостной улыбкой на самом деле скрывается горечь страданий и боли, пережитой им в советских и немецких лагерях и ссылках. Имея столетний жизненный опыт (родился батюшка в 1915 году!), ему довелось претерпеть множество тяжких испытаний и лишений, пройдя через которые не каждый способен остаться при здравом рассудке, не озлобиться и сохранить в своем сердце веру и любовь к ближним.
Его детство припало на годы богоборческой революции и гражданской войны. В конце 1920-х годов в их дом пришла беда. Отца арестовали как «кулака». В то время у него уже было плохо со зрением. Старший сын Иван предложил себя вместо престарелого отца, чекисты забрали его и посадили в тюрьму. Вскоре, в 1928 или 29 году всю семью Алехиных "раскулачили" и отправили на Урал, в Верхнекамский округ Пермской области. Довезли до Соликамска, а отсюда на баржах их переправили в верховья Камы и высадили на пустынном берегу. Всего баржа доставила около 100 человек. Много было детей. Вокруг - ни одной избы, кроме домика у пристани, где жило начальство. «Абсолютно глухое место. Вышли на берег, перекрестились, и стали обживаться, сами построили себе избушки из сосен, и начали трудиться. Резали лес и сплавляли по речушке. Начальство за нами наблюдало, чтоб не сбежали, чтоб работали. Через полгода по прибытии на место ссылки от жизни в тяжелейших бытовых условиях, голода и холода заболела и умерла мать. Там её и похоронили, на пристани. Много детей поумирало». Отец и старшие братья приняли решение совершить побег. Стали переправляться через Каму, но тут их заметили и открыли стрельбу. После побега их с отцом и братьями разделили. Отца он больше никогда не видел. Братья позднее снова совершат побег, и своим путем будут добираться до Мариуполя.
Иакова Алехина поместили в лагерь. Господь умягчил сердце начальника
караула: он дал юноше 3 рубля, чтоб оплатить переправу, и выпустил на
свободу. Перебравшись на тот берег уже ночью, Иаков увидел там каплычку
(часовню), залез в нею и переночевал. Но на утро его нашли комсомольцы.
Они хотели было сдать беглеца обратно в лагерь, но пожалели и отпустили.
Пешком
шел на родину, пробираясь проселочными дорогами от села к селу. Просил
милостыню. «Три года скитался, - разсказывает старец, - пешком шел от
деревни к деревне, и нигде люди не давали мне умереть с голоду, не
оставляли без пропитания, хоть и рисковали из-за меня. Бог посылал
добрых людей. Я помню. Спасибо за всё Господу!»
Будущий старец несколько лет скитался, пешком добирался в родные края, на Украину. Устроившись в 1935 г. на работу простым рабочим на металлургическом заводе в Мариуполе, он не пожелал отречься от веры и вступить в компартию, открыто засвидетельствовав, что является православным христианином. За это снова подвергся угрозе преследований и ареста. С приходом же немцев в 1941 г. был насильно угнан на тяжелые работы в Германию.
Отец Иеремия разсказывал, что немцы устроили в оккупированном Мариуполе облаву на молодых людей. Собрали человек 100, поселили в лагерь и потом вывезли в Германию в вагонах для скота. Среди них оказался и 26-летний Иаков Алехин. В Германии их привезли в маленький городок Зинген округа Констанц в земле Баден-Вюртемберг, где ему довелось рабски трудиться на фабрике 3 года. За пределы завода их не выпускали. Из цехов маршировали в казармы, из казарм - снова в цеха. Ему вновь довелось испытать каторжный труд, голод и нечеловеческия условия жизни.
Несмотря на пережитые страдания и горе, он, на удивление, так и не ожесточился, сохранив в сердце непоколебимую веру в Господа. И когда в 1945 г. его освободили, на вопрос советского офицера - чем планирует заниматься в дальнейшем? - ответил, что хочет провести остаток своей жизни в служении Господу. Можно только представить, какая реакция была у советского офицера... Лишь чудом Божиим он избежал нового ареста.
Стать священником сразу по возвращении на Родину ему не удалось. Поэтому пришлось работать простым рабочим на хлебозаводе в Луганске. В этот период будущему старцу довелось претерпеть немало новых испытаний и даже гонений за веру, но все это не сломило его. Более того, новая волна атеистического наступления на религию при Хрущеве сподвигла к принятию решения окончательно уйти из мiра и всецело посвятить свою жизнь служению Богу.
Так в 42 года (в январе 1957 г.) Яков Алехин в Одессе принял монашеский постриг с именем Иеремия, а затем и священнический сан. Непростым оказался и его путь на Святую Гору Афон. Узнав, что в 1960 г. из Псково-Печерского монастыря некоторые из монахов будут направлены на служение в Русский Афонский Свято-Пантелеимонов монастырь, отец Иеремия, по совету своего духовного наставника - бывшего насельника этой святогорской обители преп. Кукши (Величко, + 1964) Одесского, тоже подает соответствующее прошение. Но попасть на Афон в те годы было крайне сложно. Целых 14 лет довелось о. Иеремии ждать разрешение. И все же, несмотря на все сложности, в 1974 г. патриарх Константинопольский Димитрий из шести заявленных монахов из СССР выбрал именно его, выдав соответствующее разрешение на поселение на Святом Афоне. С тех пор батюшка Иеремия, даже не мечтавший о такой милости Божией, безвыездно подвизался на Святой Горе, став в последствии игуменом русской афонской обители.
Ныне отцу Иеремии 100 лет. Из них ровно 40 лет он подвизается на Святой Горе и более 35 лет является игуменом Русского на Афоне Свято-Пантелеимонова монастыря.
Несмотря на такой статус, батюшка всегда остается прост в общении и быту, нестяжателен, аскетичен, строг и требователен к себе, и в то же время очень добродушен и любвеобилен как по отношению к братии, так и к паломникам, вне зависимости от их социального статуса и положения. Одним словом монах. И главное, как оказалось, он за все в жизни благодарит Бога и постоянно молится за всех людей, особенно за тех, кто нанес ему столько страданий и боли.
Так вот, недавно старца Иеремию (Алехина) в Свято-Пантелеимоновом монастыре навестил его давний друг - один известный русский эмигрантский деятель (его имя я сознательно не называю), подобно батюшке также испытавший горькую чашу страданий в советских и немецких концлагерях. Завязалась дружеская беседа, обмен воспоминаниями...
Один из присутствующих монахов стал расспрашивать гостя о пережитом им в советских концлагерях... И тот поделился своими бедами и болью, подчеркнув, что люди в лагере были хуже собак, были невероятно жестоки, издевались... И тут же добавил, что отец Иеремия может рассказать не меньше ужасов, ведь там все прошли одно и то же. И обратился к батюшке...
В ответ отец Иеремия, немного помолчав, как-то спокойно и благоговейно говорил: «Да, да, я помню... Я помню, когда мои родители погибли, начальник лагеря вызвал меня, дал три рубля на карманные расходы и посоветовал ночью бежать... И я сбежал. Три года скитался, пешком шел от деревни к деревне, и нигде люди не давали мне умереть с голоду, не оставляли без пропитания, хоть и рисковали из-за меня. Бог посылал добрых людей. Я помню. Спасибо за все Господу!»
Собеседники почувствовали некую неловкость и чтобы как-то переключиться, присутствующий монах спросил у гостя о немецких концлагерях. Тот стал рассказывать, что в нацистских лагерях было еще хуже и что при виде немцев он до сих пор с трудом сдерживается... Не может забыть тех издевательств, что довелось пережить. И добавляет, что отец Иеремия тоже может рассказать, какие там были нечеловеческие условия...
В ответ батюшка, опять слегка помедлив, заулыбался, как будто вспомнил что-то приятное, и сказал: « Да, да, я помню... Помню немецких женщин, которые каждый день приходили и бросали нам через колючую проволоку хлеб, чтобы мы не умерли с голоду. Их хлеб был таким вкусным, что до сих пор помню его вкус. Спасибо за все Господу!»
Задумавшись над сказанным, я поразился, как старец Иеремия, пережив столько горя, страданий и лишений, не только не ожесточился, не потерял веру, но даже и из этих тяжких испытаний помнит только самое хорошее, доброе... Рассказывает о тех ужасных в его жизни событиях с улыбкой, как о чем-то приятном. И главное, за все благодарит Бога.
В этом, видимо, и кроется духовная тайна старца Иеремии. Тайна его внутреннего подвига и долголетия. Здесь и ответ на вопрос, что же должно помнить из сложных жизненных испытаний и трудностей, посылаемых нам Богом... Это же есть и рецепт духовного выздоровления и примирения нашего общества.
Составлено по рассказам заведующего библиотекой Афонского Свято-Пантелеимонова монастыря монаха Ермолая.
Сергей Шумило
