Матушкин навигатор

Оказывается, иногда путешественнику полезно быть неорганизованным невеждой: ехать понаитию, без плана и цели. Просто ехать, оставляя позади километры дорог, обрастая друзьями и впечатлениями, не противясь обстоятельствам, полагаясь на Промысл Божий...

Мы ехали в Польшу на один день. Включили её в план своего грандиозного автопробега «Украина - Польша - Беларусь» - так мы шутя назвали нашу поездку к родне в Брестскую область, через Почаев и восточную Польшу. Нам впервые предстояло так далеко и долго путешествовать с маленьким ребёнком. Польша значилась в планах как связующее, промежуточное звено, мостик между пунктами А и Б, а получилось, что в нашем трёхнедельном путешествии именно она стала самым ярким и незабываемым открытием. На тот момент мои познания о Польше были весьма скудны. Например, я слышала, что поляки - добропорядочные католики. Но я совершенно ничего не знала о православии в Польше, и моё невежество готовило мне много «открытий чудных».

Мы были в Почаевской Лавре на празднике равноапостольной княгини Ольги, когда знакомый батюшка рассказал о православном монастыре в Яблечне. Это где-то в трёхстах километрах от Почаева, для бывалого путешественника не крюк. Ну уж очень хотелось посмотреть, что такое православный монастырь в Польше! И мы поехали.

Надо сказать, что на территории Речи Посполитой находилось около пятнадцати православных монастырей, среди них обители в Кременце, Почаеве, Жировицах, Гродно. После Второй Мировой границы отодвинули далеко на запад, и из православных монастырей в Польше остался только монастырь святого Онуфрия Великого. Старинная Супрасльская Лавра, что возле Белостока, была разрушена и закрыта. Вот в этой маленькой обители в Яблечне, спрятавшейся от любопытных глаз в лесу, всего в нескольких километрах от белорусской, тогда - советской границы и хранилась православная монашеская традиция.

Первое, что видит паломник, переступающий порог обители - надпись у ворот, гласящую, что монастырь Онуфрия Великого с XV века хранил истинную православную веру. Пять долгих и сложных столетий, гонений и притеснений.

Согласно преданию, первыми устроителями и монахами в Яблечне были рыбаки. Те самые, которым явился святой Онуфрий Великий и предсказал, что на этом месте будет славиться его имя. Через какое-то время те же рыбаки нашли икону святого, которая приплыла по Бугу. Они восприняли это как исполнение пророчества и стали обустраивать обитель. Это было в начале XV столетия. Официальной датой начала истории монастыря принято считать 1498 год. Тогда уже действующему монастырю жители Бреста подарили Евангелие, на котором и указана эта дата.

Впрочем, древняя обитель не сохранила для потомков ни толстых крепостных стен, ни башен средневековых храмов. Не за этим едут сюда паломники и туристы. Здесь время как бы замедляет свой бег и тебя обволакивает невесомость безвременья и несуетности. И, если сможешь это почувствовать и удержать, скоро внешняя тишина становится внутренней потребностью - никуда не спешить, говорить мало и по существу, слушать и слышать своё сердце.

Эта благодатная волна как-то сразу и одновременно накрыла и нас, и даже наша супершустрая трёхлетняя дочка как-то притихла, повинуясь общему настроению, а муж твёрдо заявил, что никуда мы не поедем, а останемся ночевать здесь. Храм был закрыт, до вечерней ещё далеко, во дворе обители - ни души, и мы пошли осматривать территорию самостоятельно. Ухоженная, стриженая травка, цветы, какой-то игрушечный каменный мостик через такую же кукольную речушку, колодец, гнездо аистов. Мило и уютно, особенно нравится дочке, она вслед за нами стаскивает с себя туфельки и босиком носится по траве.

Рядом с храмом - небольшое монастырское кладбище. Всё тот же ровненький газон, одинаковые кресты на могилах братии. Один из них - место упокоения мученика Игнатия. Он был круглым сиротой и с четырёх лет жил в обители. Его послушанием было звонить в колокола к службе. Игнатию было уже более восьмидесяти, когда 9 августа 1942-го гитлеровцы напали на обитель, стали грабить её и учинили поджог. Тогда многое сгорело: братский и настоятельский корпуса, трапезная церковь, библиотека, архив. Уцелели только колокольня, главный храм и гостиница для паломников. И сохранились эти здания благодаря монаху Игнатию. Он забрался на колокольню и ударил в набат, созывая людей на пожар. Вслед за Игнатием на звонницу вбежал немецкий солдат с автоматом. Колокол пробил дважды и замолк...

7 июня 2003 года монах Игнатий был причислен к лику святых вместе с новомучениками Холмскими и Подляшскими. С колокольни и теперь монастырский звонарь созывает братию на молитву, а все, кто знает эту удивительную историю, вспоминают монаха Игнатия, святого заступника обители и всей православной Польши.

...Из братского корпуса кто-то выходит. Наконец-то хоть одна живая душа! Спешим навстречу, объясняем, кто мы и зачем здесь. Молодой человек - семинарист из Варшавы, проходящий здесь практику, - даёт нам ключи от паломнического домика (мы единственные его гости в этот день), показывает, где трапезная, и снова исчезает. Деревянный дом на 30 паломников, с удобствами в коридоре и двухъярусными узкими и жёсткими кроватями совсем не напоминает уютные и комфортабельные номера паломнических гостиниц при больших украинских монастырях.

Обедаем в красиво расписанной трапезной церкви, с удовольствием едим вчерашние вареники с чечевицей, запиваем чаем. Мы и здесь единственные гости. Когда к нам присоединяются два семинариста, понимаем, что такая незатейливая трапеза - одна для всех, и вновь умиляемся здешней простотой и непритязательностью.

Идём к вечерней. Немногочисленная братия, всего человек десять, вся в храме. Кроме монахов - два уже знакомых нам семинариста и мы. Больше никого. Поэтому когда дочка, устав вести себя прилично, начинает носиться по храму, то и дело выбегая на улицу, я с замиранием сердца жду, что нас сейчас выставят вон. Но ничего страшного не происходит. Пожилой монах закрывает храмовую дверь, дабы чадо не носилось взад-вперёд, подаёт дочке лист бумаги и ручку для рисования. Муж с видом «я не с вами» молится рядом с братией, а я стерегу дочь у входа и не сразу понимаю, что служба идёт по-церковнославянски. Ещё один бонус в копилку моих открытий.

За литургией кроме нас молится ещё одна семейная пара с детками, иммигранты из Украины, и группа польской молодёжи во главе со священником. Все они - участники крестного хода, идущие на престольный праздник преподобного Серафима Саровского в храм, что в селе неподалёку. Проводив крестный ход до монастырских ворот, потом ещё долго сидим на скамеечке у входа и беседуем с отцом Георгием, тем самым, который опекал нашу дочь в храме. Расспрашиваем о монастыре, о святых и святынях Польской Православной Церкви.

«Батюшка, а какие ещё монастыри есть поблизости?», - спрашиваю я. Каким-то шестым чувством понимаю, что в Польше мы задержимся дольше, чем планировали. «Святая гора Грабарка, - отвечает батюшка, - километрах в ста, там женский монастырь - самый известный в Польше. Да вот и настоятельница - матушка Ермиония», - кивает в сторону храма отец Георгий.

Ноги сами понесли меня к церкви. Подхожу под благословение. Матушка Ермиония приветствует меня как старую знакомую, троекратным целованием. На вопрос, как проехать к монастырю и можно ли там остановиться на ночь, игуменья отвечает неожиданно просто: «Если хотите, можете поехать со мной, я заеду за вами через час». Я, естественно, с радостью соглашаюсь и несусь порадовать своё семейство и спаковать сумки. И вот мы уже едем вслед за матушкиной машиной на святую гору Грабарку. Вдруг где-то на полпути матушка останавливает машину чтобы сообщить нам, что должна заехать ещё куда-то по монастырским делам. Видя нашу растерянность, идёт к машине и через минуту возвращается с навигатором: «Здесь всё запрограммировано, он вас доведёт прямо до монастыря. Езжайте с Богом».

 

Последний отрезок дороги к монастырю - несколько километров - лежит через Мельницкую пущу. И вскоре перед нами, окружённая со всех сторон лесом, встаёт Грабарка - невысокая гора, вся уставленная крестами. Теперь мы знаем, что Святая Гора есть не только в Греции, но и в Польше. На Грабарке, как и на Афоне, течёт монашеская жизнь, только монастырь здесь всего лишь один, и посвящён он жёнам-мироносицам Марфе и Марии. Живут в нём 12 сестёр. Это их трудами здесь всё так уютно и красиво обустроено. Им, как Марфе, приходится «печься о многом», и, как Марии, творить «единое на потребу». Сестра Ангелина - монахиня, которая первая встречается нам на пути, - принимает продукты для монастырской кухни и очень занята, но, завидев нас, приветливо кивает: «Вы из Киева? Матушка звонила. Вот ключи от вашей комнаты, через час - трапеза, не опаздывайте». Идём осмотреться и приобрести какую-нибудь литературу о монастыре.

Первое упоминание об этом месте, расположенном неподалёку от города Семятыче на востоке Польши, относится к самому началу XVIII века. По преданию, во время повальной эпидемии чумы одному местному крестьянину было повеление свыше - взять крест и идти на Грабарку с теми, кто ещё может идти. Люди с крестами поднялись на гору и... спаслись. Тогда и родилась паломническая традиция приносить на святую гору крест с молитвой об исцелении.

После Второй мировой войны, когда Польша обрела свои нынешние границы, оказалось, что в стране нет ни одного православного женского монастыря. И тогда в 1947 году сёстры во главе с игуменьей Марией (в миру Софьей Неклюдовой) селятся близ святого места - горы Грабарки. Монастырь получил имя учениц Господа Иисуса Христа - святых Марфы и Марии. На Грабарке поначалу не было ни помещений для жилья, ни денег для питания, но уже через год сёстры, милостью Божией, собрали необходимые средства и начали строительство храма. Монастырь продолжал расти и развиваться, потихоньку в храм вернулись прихожане из окрестных селений и городов, множилась монастырская община. С 1980-го польская православная молодёжь организовывает ежегодные паломничества на святую гору. Крестным ходом идут сюда верующие с деревянными крестами в руках. 19 августа в храмовый праздник тысячи людей приходят на Грабарку из других городов Польши. В Преображенскую ночь паломников на Грабарке собирается столько, что исповедь длится до утра, а в сам праздник служится четыре литургии. Последняя - с участием предстоятеля автокефальной Польской Православной Церкви.

Свой пеший путь паломники совершают несколько дней, а заканчивают его у храма Преображения Господня, который, согласно традиции, трижды обходят на коленях, после чего каждый устанавливает на горе свой крест. Никто точно не знает, сколько их на Грабарке. Говорят, в своё время сбились, насчитав семь тысяч. Рядом с храмом устанавливаем ещё один - с молитвой о мире в Украине. Батюшка с улыбкой наблюдает за тем, как наша дочка неуклюже крестится и кланяется. Она ещё не умеет молиться правильными словами, но я уверена: молитва её ещё чистого сердца дойдёт до Господа вместе с молитвами миллионов украинских детей, и долгожданный мир вернётся в дома и души.

К трапезе приезжает матушка. Нас благословляют есть с сёстрами. Игуменья читает жития святых, все едят молча. После трапезы отправляю своих наверх поспать до вечерней, а сама прошусь помочь на кухне. В монастыре рады свободным рукам - сёстрам и так хватает послушаний. Моей «коллегой по цеху» оказывается женщина из Донецкой области. Она успела сесть в последний вагон, оставляя пылающий Донбасс. Говорит, возвращаться некуда. Горькую затянувшуюся паузу прерывает звонкий голос ещё одной украинской послушницы. Она бывшая одесситка, уже много лет живёт в Польше. В отличие от меня, мои соотечественницы здесь надолго, может быть, навсегда. Одесситка бойко командует нами, показывая, что и как надо делать. Наверное, главная по тарелочкам, думаю я, и начинаю ещё тщательней драить дно кастрюли. Но нет, оказывается, главный здесь - пан Ян. Приятный мужчина лет 45-50, профессиональный повар. В свободное от монастырской кухни время он преподаёт уроки мастерства студентам. Я замечаю, что с его приходом все как-то уважительно замолкают, никто никого не поучает и не ворчит. Никогда раньше не встречала мужчину шеф-повара в женском монастыре. Какой правильный выбор! Убеждаюсь в этом за ужином, уминая вкуснейший пирог пана Яна. Перемыв посуду и перечистив картошку, падаю ласточкой на кровать. У меня целых 20 минут. Не будить!

Начало вечерней мы все дружно проспали... Если вы увидите в Польше народ, снующий по храму во время богослужения, знайте: это наши, родимые. Поляки стараются прийти пораньше, подать записки, поставить свечи и помолиться у икон, чтобы потом всю службу стоять на своём месте, никого не отвлекая и не отвлекаясь самим.

Пробыв на Грабарке два удивительных дня, мы засобирались в дорогу. Как же не хотелось уезжать! Матушка игуменья на прощание обняла нас и пригласила обязательно приехать ещё раз. Муж со словами благодарности протянул матушке навигатор. «Оставьте его себе, - улыбнулась она, - мне как раз вчера новый привезли, а вам пригодится. Дайте на минутку: к мощам мученика Гавриила - это деревня Зверки, оттуда - в Супрасль и через Белосток - на Брест. Я вам всё выставила. Храни Господь!».

Отныне матушкино благословение чудесным образом управляло нашими дорогами и планами.

На полпути до Белостока - деревня Зверки. Родина мученика Гавриила. 6-летний мальчик Гавриил Гавдель пострадал за Христа 20 апреля (3 мая) 1690 года. Это было ритуальное убийство. Тело распятого младенца нашли неподалёку от его родной деревни. Его похоронили рядом с храмом. Спустя 30 лет, во время очередного погребения, гроб младенца Гавриила был повреждён, и обнаружилось, что тело не пострадало от тления. Мощи младенца-мученика перенесли в крипту под храмом, а в 1755-м - в Слуцкий Свято-Троицкий монастырь. В 1820 году мученик Гавриил был канонизирован Русской Православной Церковью. В 1992-м мощи святого были торжественно перенесены в Польшу, в Свято-Никольский собор Белостока. По традиции ко дню памяти мученика Гавриила раку на несколько месяцев переносят на родину святого, в Зверки. Здесь действует женский монастырь Рождества Пресвятой Богородицы - и храм, освящённый в честь святого мученика Гавриила. Целое поколение детей буквально выросло у его мощей. Младенец Гавриил считается главным небесным заступником детей у православных Польши и соседней Беларуси. Когда мы подъехали к монастырю, шла вечерняя, а у входа в храм стоял автобус с белорусскими номерами.

Разговорились с паломниками из Несвижа. Вот уже несколько лет они приезжают сюда поклониться мощам святого младенца-мученика. Но конечный и главный пункт их двухдневного путешествия - скит у деревни Одрынки, где живёт монах-пустынник - архимандрит Гавриил. Мы не очень заинтересовались историей о ските и его начальнике, тем более, что путь наш лежал прямо в противоположную сторону - в знаменитую Супрасльскую Лавру, куда после помазания и поклонения мощам мы и собирались отправиться. Но человек предполагает, а Господь, как известно, располагает. Небольшой храм святого мученика Гавриила поразил нас своей красотой и тем, что называется благолепием. Стройный женский хор, светлые и приветливые лица сестёр. На воскресной всенощной - множество людей, особенно детворы. Мощи святого - на специальном помосте, в левом приделе храма, в красивейшей раке. Поклонились и стоим, не в силах отойти. Вот уже и помазание закончилось, и служба подходит к концу, а благодать этого места не отпускает. В свечной лавке беру иконы святого Гавриила и акафист ему. Акафист на польском. В который раз даю себе обещание выучить этот язык. Выйдя из храма, прощаемся с уже знакомыми белорусами. Они предлагают нам остаться здесь на ночлег, а рано утром ехать с ними на скит. Им вторит подошедшая матушка, зовёт на трапезу. Куда, мол, на ночь глядя, утро вечера мудренее.

Утро кардинальным образом меняет наши планы. Полночи мы проговорили с белорусами, которые нам рассказывали об удивительном батюшке-пустыннике, подвизающемся в скиту на болотах. Я живо представила себе угрюмого старца, видящего тебя насквозь и вещающего о неотвратимости апокалипсических бед. Я вообще с осторожностью отношусь к провидцам и старцам... Узнав, что архимандрит Гавриил - бывший настоятель Супрасльской Лавры и духовник здешней женской обители, успокаиваюсь насчёт его «каноничности» и соглашаюсь ехать. Когда ещё я увижу живого пустынника? Но одна мысль не даёт покоя. Уж очень хочется остаться на литургию здесь, в храме мученика Гавриила, причастить доченьку и у его мощей спокойно, без суеты, ещё раз помолиться о ней. Убедив наших новых друзей, а, главное - себя, что мы доберёмся сами, не заблудимся на болотах и не опоздаем к водосвятному молебну (у нас же есть «волшебный» матушкин навигатор, и мученик Гавриил не оставит), остаёмся на литургию.

Всю службу молились у мощей. Так покойно и радостно мне давно не было. И вот уже наша причастница сладко сопит в машине, посасывая молочко из бутылочки, а мы спешим в скит на болотах.

Доведя нас до села Одрынки, матушкин навигатор замолкает. Благо, каждый житель этой деревни знает, кто такой отец Гавриил и где он живёт. А учитывая, что, наверное, каждый второй здесь - этнический белорус, слова подбирать не приходится.

«А вам какая дорога нужна? По болоту через кладочку или в объёзд?». Оказывается, в скит ведут два пути: один - для ленивых, объёздной, более длинный - упирается прямо в ворота скита. Второй через болота проложили к батюшке его чада. Брёвнышко к брёвнышку - длиной почти в километр, вот такая рукотворная дорога к храму.

Здесь в низине реки Нарев когда-то был большой монастырь Вознесения Господня. В намоленном, но забытом месте и поселился архимандрит Гавриил. Через несколько лет трудами местных жителей и батюшкиных чад на болотах, как гриб после дождя, вырос удивительный скит в честь отцов русского монашества - преподобных Антония и Феодосия Печерских. Два новеньких храма-сруба пахнут деревом и ладаном. Только выходим из храма, нам тут же вручают тарелки с ложками: никто не должен уйти голодным от батюшки. Шесть дней в неделю он подвизается здесь один, а в воскресные и праздничные дни скит наполняется людьми. Вот из трапезной в окружении наших белорусов появляется и сам батюшка. Ему лет 50 с хвостиком, лицо светлое, улыбчивое, в руках посох, на голове - широкополая соломенная шляпа. Узнав, что мы из Украины, просит остаться и немного обождать. И тут со всех сторон снова вырастают матушки с подносами еды, сопротивление бесполезно. Такой хлебосольной общины я ещё не встречала.

Наконец появляется отец Гавриил. Разговор завязывается сам собою. О ребёнке, о вере, о войне и мире. О вещах обыденных и возвышенных батюшка говорит одинаково просто. Не поучая, а как бы размышляя вслух, приглашая к размышлению собеседника. Три часа пролетают незаметно. Давно уехали и матушка из Канады, и профессор из Америки, и наши белорусы. Cкит опустел. До следующего воскресения. И только мы с батюшкой, греясь в лучах уходящего солнца, неторопливо беседуем, и, кажется, что вот эта лужайка, и бревенчатый храм, приютивший под боком скамейку и нас на ней - и есть единственная реальность. Увидимся ли когда-нибудь? Густой тёмный мёд с батюшкиной пасеки, травы, собранные им, книжечка о ските, свечи - бережно и отрешённо пакую подарки. «Езжайте, милые, даст Бог, увидимся», - ловит мои мысли отец Гавриил.

Ночевали в гостинице Духовной академии при Супрасльском Благовещенском монастыре. Он - ровесник обители в Яблечне (1498) и имеет статус Лавры. Окружённый высоким забором, он словно парит над речкой Супраслянкой. В XVI веке Супрасльский монастырь был центром восточнославянской культуры и просвещения. Здесь была замечательная библиотека, известная редкими книгами, среди них, например, - древнеболгарская Минея IX века. Именно в Супрасле Иван Проскура написал житие преподобного Сергия Радонежского. Главный Благовещенский собор обители сочетал в себе византийский и готический стили и изнутри был расписан фресками в традициях балканской иконописной школы (XVI век).

Благовещенский собор был взорван немцами в 1944-м. На фундаменте старого храма не так давно возвели новый. На ещё голых стенах - несколько икон. Среди них - чудотворная Супрасльская (Смоленская) икона Богородицы.

Из одиннадцати польских православных монастырей нам посчастливилось побывать в четырёх. Своё ощущение от знакомства с польским православием хочется передать словами основателя обители Святых Кирилла и Мефодия в Уйковицах - архимандрита Никодима. Он - монах католического ордена паулинов, принял православие, наверное, потому, что так правильно его почувствовал: «Православное христианство - родное для Польши, святые Кирилл и Мефодий проповедовали здесь задолго до Западной схизмы 1054 года. Есть только одно христианство, и оно сохранилось до наших дней в Православной Церкви. Очевидно, что православие не является для Польши чужой религией, оно не было насаждено каким-либо королём, оно изначально своё. Оно формировало польское государство с самого его зарождения на протяжении двенадцати столетий. Православие на этой земле своё, как реки Висла и Сан, протекающие по стране, напояющие землю и делающие её плодородной. Нельзя не считаться с рекой и нельзя перегородить её, потому что рано или поздно плотина рухнет - такова природа реки!».

Совсем рядом с Супраслью, в десяти минутах езды - самой крупный православный город Польши - Белосток. Здесь 12 православных храмов! По нескольким из них нас провёл отец Димитрий - диакон из Супрасли. Храм Святого Духа - один из крупнейших в Польше. Он похож на 50-метровую горящую свечу. Очень необычный снаружи и очень красивый внутри. Храм может вместить более 2,5 тысяч верующих. Ещё один удивительный храм - Святой Софии, копия одноимённого собора в Константинополе. Копия, конечно, уступает оригиналу, но задумка колоссальная. На освящение собора в 1998 году Вселенский Патриарх Варфоломей привёз в дар образ, написанный греческим иконописцем Константином Ксенопусом.

У храма святителя Николая прощаемся с нашим замечательным гидом по Белостоку - отцом Димитрием. Подавая записки в лавке, замечаю махонькую брошюрку. В ней мало информации, но много фотографий, и на них я узнаю и прихожан из скита в Одрынках, и братьев из монастыря в Яблечне. Как драгоценный дар, прижимаю эту книжечку к себе. Такими удивительно родными стали для нас все эти люди. «Увидимся ли когда-нибудь?» - в который раз задаю себе этот риторический вопрос.

Матушкин навигатор провожает нас до белорусской границы и замолкает. Позже, в Киеве, мы несколько раз пытались «прошить» его картой украинских дорог. Но тщетно. Вот уже полгода он лежит в машине до лучших времён. А чтоб они наступили скорее, надо засесть за книжки, выучить польский и прочесть наконец-то акафист святому мученику Гавриилу. А потом, заварив чашку батюшкиного травяного чаю, согреться воспоминаниями.

http://otrok-ua.ru/sections/art/show/matushkin_navigator.html