Двести лет назад, 3 мая 1815 года, после разгрома армий Наполеона Бонапарта и его изгнания из Европы большая часть марионеточного великого герцогства Варшавского была преобразована в Царство Польское. По-польски - Польское королевство (Królestwo Polskie), наследственным монархом которого стал Император Всероссийский Александр I. В современной Польше это событие именуют и «четвёртым разделом Польши», и «оккупацией», и «заменой тирании Наполеона на другую тиранию», совершенно упуская из внимания тот факт, что это событие дало полякам шанс не только сохраниться как нации, но и построить своё собственное благополучное и процветающее государство. Однако в своём большинстве поляки этой возможностью не воспользовались. В чём же заключался шанс, выпавший Польше в 1815 году?
В последней четверти XVIII века некогда могучая Речь Посполитая
перестала существовать. И дело было здесь не столько в воле «агрессивных
соседей», как постоянно заявляется польской стороной. Страна,
оказавшаяся в глубочайшем внутреннем кризисе, была совершенно
недееспособной. Она уже и так попала в зависимость от соседей, её
раздирали на части группировки ясновельможных магнатов, «величайшее
достижение демократии» - liberum veto - фактически поставило крест на
принятии любых решений, крестьянство уже не могло прокормить гордую, но
голодную шляхту. Перспектива получить под боком неугасаемый очаг
гражданской войны абсолютно не устраивала соседние державы, которые хотя
и не доверяли друг другу, но все же не пылали желанием начинать
крупномасштабную войну, которую рано или поздно спровоцировали бы
внутрипольские события.
В результате последовавших один за другим трёх разделов земли Речи
Посполитой оказались поделены между Пруссией, Австрией и Россией. Причём
надо отметить, что Российская империя получила отнюдь не собственно
польские земли, а области, населённые литовцами, белорусами,
малороссами, русинами, - т. е. народами, большая часть которых уже давно
находилась под скипетром Российских императоров. Ведь нельзя же назвать
польскими такие города, отошедшие Российской империи, как
Вильно/Вильнюс, Либава/Лиепая, Витебск, Мстиславль, Минск, Новогрудок,
Брест, Луцк, Житомир, Ровно и многие другие. Собственно польские земли
поделили между собой прусские Гогенцоллерны и австрийские Габсбурги.
Если население отошедших к России без каких-либо проблем
инкорпорировалось в империю, чему способствовала и фактическая
принадлежность к одному народу, то немецкие власти относились к полякам,
как к гражданам второго сорта. И в Вене, и в Берлине польские земли
рассматривались исключительно как источник полезных ископаемых,
продовольствия и людских ресурсов. Ни о каком развитии «польской
государственности», местном самоуправлении, не говоря уже об автономии,
речь не шла.
По большому счёту не стало выходом из сложившейся ситуации и создание
Наполеоном в 1807 году на когда-то отошедших Австрии и Пруссии польских
землях великого герцогства Варшавского, которое фактически было
французским сателлитом. Позже период существования герцогства оброс
историческими мифами и легендами, оно стало чуть ли не символом
возрождения польской государственности, но реальность была другой. На
его территории не допускалось даже употребление слов «Польша» и
«польский» в политическом смысле. Да и создавалось оно Наполеоном не для
того, чтобы потрафить полякам, а чтобы мобилизовать все силы на нужды
войны. Провозглашение Польши королевством в 1812 году уже ничего не
могло изменить. Итог был один: в 1813 году полностью истощённые войной
польские земли были оккупированы, страна лежала в руинах, дальнейшие
перспективы отсутствовали. И именно в этот тяжелейший для Польши час
сама судьба в лице императора Александра I дала им тот самый шанс,
которым они так и не захотели воспользоваться.
Фактически создававшееся Царство Польское являлось независимым
государством, «навсегда соединённым с Российской империей». При этом
царём Польским и императором Всероссийским являлся один и тот же
человек, что, однако, не превращало польские земли в колонию и, что
самое главное, учитывало все аспекты национальной самобытности.
Невозможно спорить о том, какие чрезвычайно широкие права Александр I
даровал полякам: все они записаны в утверждённой императором 15 (27)
ноября 1815 года Конституции. Мало того, что католическая религия
объявлялась предметом особого попечения правительства, провозглашалась
свобода печати и свобода личности. Так ещё и декларировалось, что
«польский народ на вечные времена будет иметь национальное
представительство на сейме», а все должности будут замещаться только
поляками. В делопроизводстве, суде и армии предписывалось использовать
польский язык и т. д.
Фактически полякам было предоставлено право жить, процветать, развивать
свою национальную государственность, будучи фактически независимыми.
Было лишь одно условие: всё это должно происходить при попечении
русского царя. И именно государь со своей стороны гарантировал, что
отныне развитию польской государственности не помешают ни внешние
агрессии, ни внутренние межклановые распри между всесильными магнатами,
уже один раз погубившими польское государство.
Можно с большой долей вероятности утверждать, что создание полностью
суверенного Польского королевства в 1815 году привело бы Польшу к
национальной катастрофе. Её расположение на стыке интересов и зон
влияний ведущих мировых держав неизбежно сделало бы её заложницей
больших политических игр XIX века, и именно её провоцировали бы на
пограничные конфликты как с Россией, так и с Австрией и Пруссией. Её
рассматривали бы исключительно с точки зрения рычага, с помощью которого
можно было бы оказать давление на соседей ради высоких интересов
различных дворцов - Букингемского, Потсдамского, Елисейского,
Хофбургского и других помельче. И всё вновь закончилось бы очередным
расчленением польских земель, ещё большим их дроблением и, как
следствие, уничтожением и вырождением национальной элиты.
Жизнь под скипетром Романовых гарантировала полякам постепенное развитие
и укрепление страны с вполне реальной перспективой в будущем обретения
независимости. Однако так называемые патриотические круги, руководство
которых находилось в эмиграции, подобная ситуация абсолютно не
устраивала. Процветание своей родины для них было лишь пропагандистским
лозунгом, главное же - банальный захват власти с последующим
восстановлением «исторической Речи Посполитой» - т. е. того самого
Польского государства в границах 1772 года, которое уже один раз
показало свою несостоятельность. Главным содержанием этих целей было
восстановление власти поляков над литовцами, белорусами и малороссами и
низведение последних до уровня людей третьего сорта. Эти стремления
лежали в основе всех польских восстаний XIX века, объявленных позже
советской и польской историографиями «национально-освободительными».
Заграничные революционеры сумели увлечь за собой часть шляхетства
Царства Польского и успешно сорвать попытку построить процветающую
Польшу под скипетром русского царя.
Как показали восстания 1830-1831 и 1863-1864 гг., польские революционеры
оказались не в состоянии организовать эффективное руководство мятежными
войсками, и оба восстания благополучно потерпели крах. Но своего
мятежники добились: в результате первого восстания ушла в прошлое
Конституция 1815 года, поскольку восстание показало, что поляки пока что
не готовы к столь широкой автономии. Когда же в 1861 году Александр II
начал проведение реформ в духе автономии, восстановив в том числе и
польский Государственный совет, лидеры «национально-освободительного
движения» вновь активизировались, перечеркнув восстанием 1863-1864 гг.
начавшие было появляться нововведения. В очередной раз шанс на создание
процветающей Польши был упущен.
Надо заметить, что безответственная политика заграничных «освободителей»
всё же многому научила поляков. К началу ХХ века к ним пришло понимание
того, что надо использовать предоставившийся шанс и строить своё
будущее вместе с русским царём, воспользовавшись для своей выгоды
благами, предоставляемыми покровительством могучей империи. Эндеция -
Национальная демократия, возглавляемая Романом Дмовским, активно
выступала за сотрудничество с русскими властями. Дмовский, который
отнюдь не был русофилом, логично и реалистично обосновал свою позицию:
для немцев поляки только враги, строить новую Польшу можно лишь при
поддержке России. Только в начале ХХ века, почти 100 лет спустя, к части
польской элиты пришло понимание, что шанс, данный ей историей, нельзя
упускать. Подтверждение того, какие взгляды имела Российская империя на
будущее польских земель, нашло своё выражение в знаменитом воззвании
1 (14) августа 1914 года, подписанном Верховным главнокомандующим
Русской армии, великим князем Николаем Николаевичем. В нём, в частности,
говорилось: «Поляки, пробил час, когда заветная мечта ваших отцов и
дедов может осуществиться... наступит час воскресения польского народа,
братского примирения с великой Россией... Пусть сотрутся границы,
разрезавшие на части польский народ. Да воссоединится он воедино под
скипетром русского царя. Под скипетром этим воссоединится Польша,
свободная в своей вере, в языке, в самоуправлении. Одного ждёт от вас
Россия: такого же уважения к правам тех национальностей, с которыми
связала вас история. С открытым сердцем, с братски протянутой рукой идёт
к вам великая Россия...»
И не будь катастрофы 1917 года, не будь свержения императора Николая II и
краха Российской империи, возможно, Польша смогла бы реализовать свой
шанс, данный ей в 1815 году. И не было бы тогда режима Пилсудского,
увлекшего Польскую республику в пучину антирусского национализма, не
было бы его последователей, заведших страну в глубочайший политический
кризис, и не последовало бы за этим оккупации, унесшей более 5,5
миллионов жизней граждан Польши.
Константин Александрович
ЗАЛЕССКИЙ
http://www.russdom.ru/node/8546
