Заветное желание владыки Стефана
Однажды владыка Стефан (Никитин) узнал, что архиепископ Мелхисидек (Паевский) умер в храме на горнем месте во время чтения Апостола. И он возжелал: «Вот мне бы так умереть!» А рассказывала мне о владыке Стефане Елена Владимировна Апушкина, исповедница Христова, приговоренная в 1932 году к трем годам ссылки в Казахстан. В Москве мы жили в соседних домах, и я навещала уже ослепшую Елену Владимировну, чтобы почитать ей что-нибудь вслух. Помню, читала я по-церковнославянски с ошибками, и Елена Владимировна терпеливо поправляла меня, понимая, что я новичок в Церкви и лишь недавно крестилась. А уровень моего невежества в ту пору был таков, что когда Елена Владимировна рассказывала мне про Оптинских старцев, то я наивно полагала: старцы - это старички, очень умные, добрые и любимые дедулечки. Про мудрых дедушек всё было понятно, но что означает загадочное слово «Оптина»?
Будущее было неведомо, и я даже не догадывалась, что однажды куплю дом возле Оптиной пустыни и поселюсь здесь. Но будущее уже отбрасывало свою тень на настоящее, и рассказы Елены Владимировны исподволь вплетали мою жизнь в канву оптинских событий.
За ответом будущий владыка Стефан, а тогда еще молодой врач, поехал к преподобному Нектарию Оптинскому
Вот рассказ о поездке будущего владыки, а тогда еще молодого врача Сергея Алексеевича Никитина к преподобному Оптинскому старцу Нектарию († 1928). После окончания мединститута Сергей Алексеевич работал в клинике для умственно отсталых детей, был увлечен исследовательской работой и однажды встал перед выбором: посвятить ли свою жизнь науке или остаться практикующим врачом. С этим вопросом он и ехал к старцу. Поездка была долгой, трудной, опасной. После ареста и разгрома Оптиной в 1923 году старец жил под надзором в селе Холмищи, и ездили к нему тайно, под покровом ночи, иначе неприятностей не избежать.
Преподобный Нектарий Оптинский
Как и было велено, отец Никон привез Сергея Алексеевича в Холмищи уже в сумерках. В избе, где жил старец, заканчивали читать вечернее правило, а на отпуст из-за перегородки вышел отец Нектарий. Он уже доживал последние сроки земной жизни и ходил с трудом, шаркая ногами. Сергей Алексеевич был настолько ошеломлен, что даже счел нелепым задавать старцу свой вопрос. «К кому ты пришел? - подумал он. - Ведь этот скорченный старикашка, должно быть, выжил из ума. Смешно». Будь его воля, он бы тут же ушел. Но отец Никон уже уговорил старца принять молодого врача, поскольку на рассвете ему надо уехать, чтобы к сроку попасть на службу. И началась беседа:
- Молодой человек, - спросил отец Нектарий, - вы читали про потоп?
- Читал, - ответил Сергей Алексеевич.
- Представьте себе, - продолжал старец, - ведь теперь совершенно необоснованно считают, что эпоха, пережитая родом человеческим в предпотопное время, была безотрадно дикой и невежественной. На самом деле культура тогда была весьма высокой. Люди многое что умели делать, предельно остроумное по замыслу и благолепное по виду. Только на это рукотворное достояние они тратили все силы тела и души. Все способности своей первобытной молодой еще природы они сосредоточили в одном лишь направлении - всемерном удовлетворении телесных нужд. Беда их в том, что они «стали плотью». Вот Господь и решил исправить эту их однобокость. Он через Ноя объявил о потопе, и Ной сто лет звал людей к исправлению, проповедовал покаяние пред лицем гнева Божия, а в доказательство своих слов строил ковчег. И что же вы думаете? Людям того времени, привыкшим к изящной форме своей цивилизации, было очень странно видеть, как выживший из ума старикашка сколачивает в век великолепной культуры какой-то несуразный ящик громадных размеров да еще проповедует от имени Бога о грядущем потопе. Смешно.
Священник Сергий Никитин, впоследствии епископ Стефан
Тут Сергей Алексеевич покраснел от стыда, понимая, что старец прочел его мысли о «старикашке». От изумления он даже забыл задать свой вопрос и уже не помнил о нем. Впрочем, беседа закончилась мирно:
- Небось, устали с дороги, а я вам про потоп, - сказал батюшка и предложил Сергею Алексеевичу прилечь на диване.
Усталый врач мгновенно уснул, а к концу ночи его разбудили: пора уезжать. Старец благословил Сергея Алексеевича в дорогу и, просияв по-детски чистой улыбкой, ответил на так и не заданный вопрос: «Врач-практик, врач-практик».
Это было больше, чем ответ на вопрос, потому что специальность врача-практика облегчила пребывание владыки в заточении. В 1931 году его арестовали в группе маросеевских прихожан и приговорили к трем годам заключения. Из Бутырской тюрьмы врача Никитина привезли в лагерь на Северном Урале и там назначили лагерным фельдшером. Теперь доктор проводил медосмотры заключенных и при тяжелых заболеваниях рекомендовал назначить на легкие работы. Сергей Алексеевич старался облегчить участь заключенных, но в первые месяцы, рассказывала Елена Владимировна, ему пришлось нелегко. И здесь к рассказу Елены Владимировны добавлю фрагмент из воспоминаний покойного протоиерея Василия Евдокимова, дважды отбывавшего срок в лагерях.
Сергей Алексеевич вымолил у Господа дар - распознавать Божиих людей. Был такой случай: в лагерь пригнали новый этап...
- Самое тяжелое в лагере, - рассказывал мне батюшка, - это тоска от одиночества среди неверующих людей. Но как найти единомышленников? Как опознать их, если все обриты наголо и в одинаковых тюремных робах? И Сергей Алексеевич вымолил у Господа дар - распознавать Божиих людей. Был такой случай: в лагерь пригнали новый этап, и в колонне зэков был архиепископ Казанский - к сожалению, запамятовал его имя. И вот идет он, оборванный, обритый, оболганный, и вдруг слышит шепот Сергея Алексеевича: «Благословите, владыко». У владыки даже слезы из глаз брызнули: «Я думал, что попал в ад, а слышу ангельский голос».
Он вышел на берег реки и трижды прокричал: «Матренушка, помоги! Я в беде!»
Вскоре, рассказывала Елена Владимировна, врача Сергея Никитина назначили заведующим туберкулезным отделением в лагерной больнице, и ему дали отдельную комнату. В этой комнате хранились Святые Дары и Евангелие, а по ночам тайно совершались богослужения. Срок трехлетнего заключения Сергея Алексеевича уже подходил к концу, когда на врача написали донос. Фельдшерица подслушала, как начальник лагеря докладывал кому-то, что на Никитина заведено новое дело, теперь трехлетним сроком он не отделается, и дадут ему не меньше десяти лет. Сергей Алексеевич расстроился, а медсестра говорит ему: «Доктор, в наших краях живет блаженная Матренушка. Попросите ее помочь, она всем помогает». Да, но как из лагеря добраться до блаженной? «А вы покличьте ее, - посоветовала медсестра, - она и услышит». В тот же день Сергей Алексеевич вышел на берег реки и трижды прокричал: «Матренушка, помоги! Я в беде!» А дальше было вот что: начальника лагеря перевели служить в другое место, следственное дело куда-то исчезло, и вскоре доктор вышел на волю.
Елена Владимировна (крайняя слева) с владыкой Стефаном и его сестрами
Сразу после освобождения Сергей Алексеевич поехал к блаженной Матренушке. Кто она такая, Елена Владимировна не знала. Но данные из архива ФСБ позволяют утверждать: это блаженная Матрона Анемнясевская, канонизированная в 2000 году Архиерейским Поместным Собором. Вот что рассказывал Сергей Алексеевич о той поездке. Отыскал он указанную ему избу - дверь открыта, а в доме никого. «Проходите, владыко», - услышал он голос из глубины комнаты. Там в коробе лежала женщина-инвалид ростом с семилетнего ребенка. Из-за болезни и побоев ее развитие остановилось в детском возрасте. Присматривать за лежачей больной было некому, и на весь день девочку относили в церковь. Так определилось главное дело ее жизни - молитва.
Есть и другая версия этого рассказа. «Проходи, Сереженька, проходи», - сказала блаженная Сергею Алексеевичу, сразу же назвав незнакомца по имени. Разночтения понятны, если учесть монашеское устроение великого пастыря, считавшего нескромным сообщать, что блаженная назвала его «владыкой». И это в ту пору, когда до хиротонии во епископа Можайского было еще долгих 26 лет.
Здесь следовало бы перечислить, в какие годы и в каких епархиях служил владыка Стефан. Но сама Елена Владимировна мне об этом не рассказывала. Узнавалось всё позже - из книг. Вот почему отсылаю читателя к книгам и особенно к публикациям Александры Никифоровой, собравшей интереснейшие воспоминания о владыке Стефане. Мне же представляется более существенным рассказать о последней встрече с Еленой Владимировной. Была она уже в преклонных годах, и позже, в Оптиной пустыни, я узнала: раба Божия Елена скончалась в 98 лет 7 февраля 1999 года в день памяти новомучеников и исповедников Российских. Вот и говорили мы в ту последнюю встрече о таинстве смерти и о кончине владыки Стефана.
* * *
Епископ Стефан (Никитин)
9
апреля 1962 года с владыкой Стефаном случился
инсульт, и он по болезни ушел на покой. И всё же 19
июля 1962 года его назначили временно управляющим
Калужской епархией. Это было время хрущевских
гонений, менее кровавых, чем прежние, но не менее
жестоких. Закрывали и разрушали храмы и под разными
предлогами сокращали число священнослужителей. Когда
владыка Стефан узнал, что настоятель одного
калужского храма в угоду властям написал в докладной,
что ему не нужен второй священник, он пригрозил
запретить его в служении. А вот неслыханный по тем
временам факт: за годы хрущевских гонений было
закрыто и разрушено 6 тысяч церквей, а владыка Стефан
открывает в Калужской епархии два новых храма. Из
разных городов он собирает под свое крыло тех горящих
духом священников, что способны ободрить народ в годы
уныния от гонений.
Сбылось заветное желание владыки - умереть в церкви Христовой
Служить ему было трудно. В Калужском кафедральном соборе он служил только в нижней церкви, потому что подняться на второй этаж уже не было сил. А Великим постом 1963 года начались такие невыносимые боли в сердце, когда до церкви было уже не дойти. Служил владыка Стефан только на Пасху и на Фоминой неделе. А свою последнюю Литургию он отслужил в день памяти жен-мироносиц - 28 апреля 1963 года. Причастился владыка в алтаре и вышел с проповедью на амвон. Он говорил о той великой любви, что преодолевает страх, и жены-мироносицы бесстрашно шли за Христом во времена лютых гонений. Произнес он проповедь целиком, не договорил лишь последние два слога. Вдруг покачнулся, умирая, и иподиакон успел подхватить его. Так сбылось заветное желание владыки - умереть в церкви Христовой и близ Христа.
Похоронили владыку Стефана в Подмосковье - возле алтаря Покровской церкви в селе Акулово. Среди сопровождавших гроб был зять Елены Владимировны инженер Валериан Кречетов, а ныне протоиерей и настоятель храма Покрова Пресвятой Богородицы в селе Акулово. Когда-то, выйдя замуж за священника Константина Апушкина, матушка Елена молила Господа о даровании ей благочестивого потомства. И разросся ее род, яко древо плодовитое при исходищах вод. У отца Валериана 34 внука, а среди его сыновей есть уже священники. Милость Божия на претерпевших гонения и следовавших за Христом в тяжелые времена.
* * *
Епископ Стефан (Никитин)
С
днем памяти владыки Стефана связано одно мое личное
событие. 28 апреля я должна была приехать в оптинские
края для оформления сделки на покупку дома.
Наследников было четверо, жили они в разных городах,
а потому сговорились съехаться вместе в точно
назначенный день. Надо ехать, а у сына температура
40. Ладно, думаю, днем оформлю сделку, а к ночи домой
вернусь. Где там! Игумен Марк, а в ту пору инженер
Миша Бойчук, сразу же разъяснил мне, что он мучается
уже полгода с оформлением дома, а справку о
приусадебном участке никак не достать. То есть
сначала должна приехать комиссия из Калуги,
перемерить землю, а потом уже сельсовет выпишет
справку. Господи, помилуй! Что же делать? Вдруг
вспоминаю: 28 апреля - день памяти Калужского
владыки Стефана. Я на калужской земле, и он хозяин
здесь. Ничтоже сумняшеся звоню в акуловский храм и
прошу: пусть отец Валериан помолится на могилке
владыки Стефана, чтобы он вступился в мое дело. И
отец Валериан помолился.
- Не может быть! - воскликнул отец Марк, узнав, что я за полдня оформила сделку.
Всё шло как по маслу, с необыкновенной легкостью. «Да ну, - сказали в сельсовете, - эту комиссию из Калуги до морковкина заговенья надо ждать!» И оформили справку по прежним замерам. Служивый народ уже гулял в преддверии праздников, и нас везде приглашали к столу: «Что вы стоите как неродные? Вот картошка горячая, грибы, огурчики. Посевная скоро, набирайтесь сил». И была радостная весна.
Когда владыку Стефана перевели в Калугу, он обрадовался: рядом Оптина. Он не раз приезжал в разоренную Оптину, где всё порушено, искорежено, а в храмах стояли еще трактора. Здесь он молился на могилках Оптинских старцев, плакал и радовался: «Святая земля!» Ему дано было пронести через всю жизнь ту великую любовь к Церкви и ее святыням, которую ничто не могло омрачить. А очернителей Церкви хватает. В акафисте иконе Божией Матери «Всех скорбящих Радосте» есть такие слова: «Беды от врагов, беды от сродник, беды от лжебратии терпяще». Беды от врагов - это понятно. Беды от сродник - больно, но привычно. А беды от лжебратии - это нож в спину и предательство вместо любви. Тут и сильные, бывает, ломаются. Вот и владыка Стефан пишет в одном письме: «Меня и предупреждал епископ, что буду терпеть от "лжебратии", которая является главной язвой современного церковного общества». А претерпел он немало. Однажды против владыки взбунтовался хор и забастовал псаломщик, требуя, чтобы службы были коротенькими, но владыка не позволил их сокращать. В другой раз предшественником владыки по храму был сребролюбец, забросивший все церковные дела и взимавший дань с населения за исцеления какими-то «ковриками». А чего стоит история закрытия Тихвинского женского монастыря в Днепропетровской епархии! О времени служения в этом монастыре владыка говорил «как о золотом яблочке, которое Господь посылает каждому человеку». Это была родная ему монашеская жизнь, где жили по Уставу, а не по указаниям невежественной и властной церковной двадцатки. Благодатные были дни. А потом на Днепропетровскую кафедру пришел епископ Иоасаф (Лелюхин) - «волк в овечьей шкуре», как называли его верующие. Он не только не защитил монастырь от гонителей, ломавших и выбрасывавших иконы из храма, но даже весело сказал советским властям: «Давно надо было ликвидировать это кодло».
Как можно любить Церковь с такими лжебратиями? А владыка любил. В Курган-Тюбе, где служил владыка, в ту пору еще отец Сергий, православных было мало, а однажды в церковь никто не пришел. Владыка, как всегда, служил благоговейно, а в конце службы произнес проповедь. «Батюшка, кому вы проповедь-то говорили?» - спросил его мальчик-прислужник. И услышал в ответ: «Вот когда в храме нет людей, присутствуют Ангелы».
Владыка любил эту Церковь, где служат Ангелы. Разве могут клеветники и лжебратия разрушить то, что создал Христос? Владыка чувствовал неземную небесную природу Церкви и всю жизнь спешил в храм. Там глава нашей Церкви Христос. Там Пречистая Богородица со святыми угодниками молят Бога о нас.
Келейница пыталась не пустить его в храм: «Владыко, вам отлежаться надо. Вы же умрете!» «Лучше умереть стоя, чем жить лежа», - ответил он
Однажды больной владыка Стефан пошел в церковь, а келейница тетя Катя пыталась остановить его: «Владыко, вам отлежаться надо. Вы же умрете!» «Лучше умереть стоя, чем жить лежа», - ответил он.
Эти слова владыки я часто вспоминала в ту пору, когда пришла неожиданно долгая болезнь и привела ко мне свою любимую подружку - саможаление. Жалко стало себя. И как мне, немощной, куда-то идти? Мне отлежаться надо! Сто причин, чтоб не ходить в церковь. Но владыка ходил, и я пойду.
Умер от голода
К сожалению, я так и не выполнила просьбу Елены Владимировны Апушкиной - записать и подготовить к печати ее воспоминания об известном московском диаконе Михаиле Астрове, служившем в Святодуховом храме на Пречистенке. Вскоре после революции храм закрыли и разрушили. Теперь на этом месте станция метро «Кропоткинская», названная так в честь революционера-анархиста Кропоткина. Осквернили богоборцы Москву, а следом начался голод.
Помню голос Елены Владимировны, ласково называющей диакона Мишенькой:
- Голод был страшный. А Мишенька все пожертвованные ему продукты отдавал голодающим или нес передачи в тюрьму.
В ту пору сразу после крещения мы с подружкой-неофиткой так ревностно соблюдали посты, что с подозрением относились даже к хлебу: вдруг там есть яйца или, не дай Бог, молоко? Вот почему задаю Елене Владимировне актуальнейший для меня вопрос: постился ли уважаемый диакон в среду и пятницу и вообще соблюдал ли пост? Оказывается, не соблюдал. С разочарованием откладываю блокнот в сторону. Не буду записывать. Знаем мы «подвижников» такого рода, насмотрелись.
- При чем здесь пост? - не понимает меня Елена Владимировна. - Ведь Мишенька голодал. Ел совсем редко, когда угостят добрые люди. Но вот положат ему в гостях на тарелку котлету. Он отрежет от котлеты для себя малую крохотку. Остальное завернет и унесет с собой. «Простите, - говорит, - там семья с детишками, деткам нечего есть».
«Простите, - каялся отец Михаил. - Только вы лучше для меня еду не доставайте. Я не могу не раздавать, когда рядом голодают»
Туберкулез - болезнь голода. И в лагеря (их было несколько) диакон Михаил Астров попал уже больной туберкулезом в тяжелой форме. В Темниковском лагере больного диакона посылали на тяжелые работы. Осилить дневную норму он от слабости не мог, а потому получал лишь урезанную пайку, исхудав до состояния дистрофика. А потом был лагерь на Северном Урале, где туберкулезным отделением лагерной больницы заведовал будущий владыка Стефан, а тогда находившийся в заключении врач Сергей Алексеевич Никитин. Как же он старался помочь больному диакону! Однажды доктор Никитин выписал отцу Михаилу килограмм сала, а тот отдал сало больным. «Я с таким трудом достал это сало для вас, - рассердился Сергей Алексеевич, - а вам что ни дай, вы всё раздаете!» «Простите, Сережа, - каялся отец Михаил. - Только вы лучше для меня еду не доставайте. Я не могу не раздавать, когда рядом голодают».
- Мишенька был из образованной именитой семьи, дядя - градоначальник Москвы, - рассказывала Елена Владимировна. - А сам он был простой, как ребенок, и так восторженно любил Христа, что жил, как велел Христос, - по Евангелию.
Умер диакон Михаил Астров от туберкулеза. А честнее сказать, от голода, потому что он не мог не отдавать свою еду голодающим. Так Христос заповедал, и он исполнил заповедь: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя».
А что сказать о нас, строго постящихся, но от избытка «праведности» осуждающих тех, кто нарушает пост? В общем, оцеживаем комара, поглощая верблюда, в немилосердном поношении людям. Стыдно за прошлое, но прошлого не вернешь и уже не расспросишь Елену Владимировну о диаконе-исповеднике Михаиле Астрове. Сохранились лишь скупые сведения о нем. Но в мартирологе новомучеников и исповедников Российских, составленном протопресвитером Михаилом Польским, есть такие примечательные строки: «Диакон Михаил Астров. Умер от туберкулеза в ссылке в Каркарлинске Семипалатинской области в 1936 году. Монахиня Серафима Наумова ухаживала за ним последние полтора года и видела Ангела при его смерти».
