80
лет назад в селе Холуй, что в Ивановской области, была основана
художественная артель. С этого и началась история здешней лаковой
миниатюры.
Промысел возник не случайно - Холуй несколько веков славился как иконописный центр. Правда, ко времени возникновения артели сельские богомазы ремесло забросили - на дворе стоял 1934 год. Зато одну из своих церквей - Введенскую - закрыть не дали. Холуяне вообще считались упрямыми и своенравными.
По легенде, Холуй основали беженцы из Суздаля, спасавшиеся от татаро-монгольского нашествия. Забравшись в лесную и болотистую глушь, они набрели на живописную реку Тезу и очаровались ее красотой. А потом принялись писать иконы - среди переселенцев было много богомазов.
На самом деле история эта - миф. Никаких документов, подтверждающих ее, нет. А историческая логика только опровергает: во-первых, в XIII веке, когда разорили Суздаль, русских иконописцев было мало. Во-вторых, пиши здесь иконы - их развозили и продавали бы, но свидетельств о холуйских образах до XVII века нигде не имеется.
Первое упоминание о Холуе относится к XVI столетию. Ударение в названии, кстати, ставят на первом слоге - никакого отношения к холопам оно не имеет. Холуями именовали плетеные запруды, перегораживающие путь рыбе - а ее в Тезе пруд пруди. Сегодняшнее значение слово приобрело позже, и каждый уважающий себя холуянин обязательно объяснит вам, что оно здесь ни при чем и холуи тут не живут. А живут фараоны - так принято называть уроженцев села. Почему - неизвестно. Но есть несколько версий. Легенда первая: все пошло из-за большой схожести ивановского Холуя с Древним Египтом. Вернее - Тези с Нилом. И та, и другая река разливается, затопляя все вокруг. Положим, для Нила эта история в прошлом, но для Тези - живое настоящее, своей Асуанской плотины здесь нет. К тому же, если жители долины Нила пользовались разливами, чтобы собирать обильный урожай, то холуяне к земледелию были равнодушны - сначала занимались солеварением, а потом принялись иконы писать.
По
весне Теза выходит из берегов, и Холуй легким движением реки
превращается в Венецию. Фараоны покорно подставляют под мебель кирпичи,
отправляют кур на чердаки, а парнокопытных - на плоты, сами же
пересаживаются на лодки. «Видите, машины сотрудников стоят у крыльца», -
показывает Владимир Чиркин, директор ООО «Русская лаковая миниатюра».
«А весной здесь паркуются лодки...» - мечтательно добавляет он. К
паводку холуяне относятся с нежностью. «Что за жизнь без наводнения», -
вздыхают фараоны. Кстати, фараоном может стать и приезжий - если
ненароком искупается в холуйских вешних водах, например, выпав из лодки.
«Офараонился», - говорят в таком случае.
На днях власти Ивановской области торжественно открыли в Холуе набережную, приурочив к юбилею лаковой миниатюры. «Больше не будет наводнений?» - спрашиваю у местных. «Куда там!» - машут они рукой. «А набережная зачем?» - не унимаюсь. «Для красоты, наверное», - подумав, отвечают мне. Да если она и спасет село, то только его половину - вторая располагается на другом берегу Тезы, где набережная простая, не «юбилейная». По ней, кстати, тянется улица Кавказ. Приезжих название ставит в тупик, зато для местных оно логичнее некуда. Просто зимой с реки такой ветер дует, сугробы наметает - прямо Кавказские горы.
Относительно фараонов: другая версия происхождения названия - род деятельности холуян. Вернее, неумение делать что-либо еще. Во многих источниках XIX века говорится: холуяне ни запрячь лошадь не умеют, ни вспахать, и вообще с утра до ночи только иконы пишут. Барствуют то есть, вместо того чтобы заняться нормальным трудом. Поэтому к ним на разные работы ездили наниматься простые, не «творческие» мужики. Вот и получились фараоны и рабсила.
Хотя с творчеством не все просто. Считается, богомазы в Холуе появились раньше, чем в расположенных неподалеку Мстере и Палехе - других иконописных селах, перешедших затем на лаковую миниатюру. В Холуе, изначально - центре солеварения, в XVI веке «белое золото» добывали монастыри: Троице-Сергиев (тогда еще не лавра), Чудов, что был в Московском Кремле, суздальские Покровский, Спасо-Евфимиев и другие. От них и пошла здесь иконопись. Вот только со временем фараоны стали брать количеством, а не качеством - в XIX веке село сосредоточилось на дешевых, «расхожих» иконах. Производство было поставлено на поток - благодаря разделению труда над одним образом могли трудиться десять человек. Таким образом, Холуй изготавливал до двух миллионов икон в год. Местная продукция расходилась по всей стране, особенно усердствовали Сибирь и Русский Север.
Знали
о здешней иконе и в столице, даже решили чем-нибудь пособить богомазам.
Привело это к тому, что сотрудников из налогового ведомства посетила
светлая мысль - освободить от пошлин холуйских мастеров, как
занимающихся изящным искусством. В село для изучения ситуации был
отправлен Яков Соловьев, впоследствии принявший участие в разработке
Крестьянской реформы. Побывав в Холуе, Соловьев пришел к выводу - в том
виде, в каком здесь занимаются иконописью, считать это изящным
искусством нельзя. И рекомендовал учредить в селе школу, при которой
будет класс иконописи и живописи, а уж когда научатся писать по всем
правилам, тогда и освободить от налогов. Так и поступили - открыли
училище с классом живописи, а в 1883 году появилась иконописная школа,
вплоть до революции готовившая профессиональных мастеров.
С появлением Страны Советов исчезла не только школа, но и иконопись. Богомазы подались кто куда - оформляли сельские клубы, писали плакаты, пытались заниматься сельским хозяйством, но все валилось из рук и жизнь не клеилась. Наконец, прибились к мастерской художественной артели и скатились в китч: начали писать декоративные «коврики» - копии известных полотен, которыми крестьяне украшали стены. Так и продолжалось, пока несколько художников не решили попробовать вслед за Палехом и Мстерой перейти на лаковую миниатюру. В 1934-м учредили артель, которая до поры до времени продолжала выпускать «коврики». До середины 40-х миниатюрой в Холуе занималось всего несколько человек. Переломным стал 1947 год, когда состоялся первый выпуск возобновленного художественного училища - тогда профтехшколы. Спустя 13 лет артель переименовали в фабрику, а львиную долю продукции стали экспортировать. Отныне Холуй перестал быть «младшим братом» Палеха и Мстеры.
«Лаковая миниатюра здесь возникла на десять лет позже Палеха, но мы палешан догнали и даже в чем-то обогнали. Хотя они, конечно же, не согласятся, - смеется Дмитрий Кузнецов, директор Холуйской художественной фабрики лаковой миниатюры - наследницы той самой, основанной в 1960-м. - У нас письмо сложнее - живописнее, а у палешан оно более условное. К тому же у них фон всегда черный, а на холуйской миниатюре разный - и столько здесь оттенков, переливов».
«У
нас всегда проблемы из-за Палеха. Люди из Иваново доезжают туда, а там
говорят, что в Холуе делать нечего. Вот и остались мы без туристов», -
констатирует Кузнецов. За последние несколько лет директор не припомнит
ни одного туристического автобуса - не то что в советское время. «Тогда
предприятию и не нужны были туристы - они только мешали
производственному процессу. Заказы поступали, предоплата стопроцентная,
фабрика миллионы зарабатывала - дома художникам строила, участвовала в
проведении асфальтированной дороги от Южи - города неподалеку», -
рассказывает директор.
Сегодня на фабрике работают сто художников, в советское время было в три раза больше. Основной доход предприятия - заказчики и коллекционеры, плюс художественные салоны в крупных городах. На последние до недавнего времени приходилось 50 процентов выручки. В этом году туристов - кот наплакал, потому вся надежда на крупных заказчиков. Среди них, например, Совет Федерации. Хотя, признается Кузнецов, заказы от госучреждений приходят благодаря личным контактам: «Я возглавил предприятие, уже имея наработанные связи - без них никуда». Есть у холуйской миниатюры и знаменитая поклонница - Ирина Винер, заказавшая роспись для своего дома. Она же купила у предприятия портрет Владимира Путина и подарила президенту.
Еще одно холуйское предприятие, занимающееся промыслом, ООО «Русская лаковая миниатюра», уже давно живет в основном за счет заказчиков. Сейчас, например, расписывает шкатулки с изображениями московских станций - заказ от столичного метрополитена. В прошлом году шахматы с лаковой миниатюрой, выполненной мастерами предприятия, один иностранный клиент преподнес принцу Марокко.
В
общем, при умелом ведении дел покупателей найти можно, другое дело -
художники. Проблема у Холуя такая же, как у остальных народных
промыслов, - преемственность поколений. «За последние пять лет к нам
пришли только два молодых художника, но они уже не работают, - говорит
Дмитрий Кузнецов. - Один, например, в Иваново уехал - автомобили
раскрашивать. Там ему сразу тридцать тысяч дали зарплату. А у нас он как
начинающий мастер мог бы максимум десять зарабатывать. Денежный фактор
убивает искусство».
Выпускники Холуйского художественного училища в промысел идти не спешат. К тому же раньше обучали четыре года, теперь три. «У нас срок обучения был вообще пять лет, - вспоминает Владимир Чиркин. - Я только на третьем курсе осознал, куда попал. На четвертом сообразил: живопись - как математика, надо ее просто понять и начать рисовать. А на пятом уже получал удовольствие от профессии. А чему можно за три года научиться?»
Одна надежда на детей мастеров - благодаря родителям они, как правило, идут в промысел. Художественные династии никто не отменял.
http://portal-kultura.ru/articles/country/73101-faraony-iz-kholuya/
.jpg)
