Из своих 63 Федор Конюхов более трех лет провел в одиночных плаваниях.
- Отец Федор, ты же российский путешественник, но почему-то священником стал на Украине.
- Так я же родом из тех мест - на свет появился на берегу Азовского моря в рыбацком поселке Чкалово, бывшем Троицком, знаменитом когда-то великолепным храмом. Это Приазовский район Запорожской области. 12 декабря 1951 года мама с бабушкой вышли пораньше на берег собирать рачков для домашней птицы, тут-то я и вырвался на свет Божий - видимо, свежесть морскую учуял. Бабушка пуповину перекусила и узелком завязала. Обошлись без врачей.
- С тех пор ты без них и обходишься?
- Да уж, стараюсь. Если хворь нападет - мед, травы, глинтвейн, только этим лечусь. Болею редко и несерьезно. Спасибо родителям. Они у меня оба 1916 года рождения, старой добротной закваски. Отец, Филипп Михайлович, потомственный рыбак из архангельских поморов. Мама, Мария Евдокимовна, бессарабка, великой труженицей была, дочь репрессированного священника: В нашей семье я четвертый ребенок. Есть еще старший брат и сестры. А уже после меня родился Павлик - самый младший из нас. Тоже, кстати, большой любитель путешествовать.
- Но ты давно не любитель - профессионал!
- Можно и так сказать. Только теперь я прежде всего священник.
- Но едва ли ты мечтал в детстве о церковной службе?
- На будущего священника я, конечно, был мало похож. Проказничал: гусей дразнил, дрался, чужие арбузы с бахчи таскал. А еще с цыганами убегал из дома - хотелось странствовать... Школу с первого дня невзлюбил: скучно! А когда прочитал «Робинзона Крузо» (сильнейшее впечатление!), сидение за партой стало просто в тягость. И с учителями спорил. Они мне: Бога нет. Как же так - у меня и родители, и дедушка верующие, и Бог им всегда помогает...
- Как же ты про Северный полюс узнал?
- От деда. Михаил Севастьянович служил еще в царской армии, офицером. Не дворянин, но выходец из крепкой поморской семьи. Он меня многому научил и по жизни направил. А его родной брат, Николай Севастьянович, мой двоюродный дед, служил священником в Пермской губернии, в декабре 1918-го чекисты его запытали насмерть. Недавно РПЦ причислила деда Николая к священномученикам. В том же кровавом году был расстрелян другой мой родственник - священник Симеон Конюхов. В 1927-м в тюрьме умер священник Петр Семенович Конюхов, а протоиерей Павел Конюхов в 1930-х годах скончался в заключении. В 1937-м был расстрелян еще один мой двоюродный дед - священник Петр Севастьянович Конюхов. Вот в такой узел все это завязано...
А дед Михаил был военным геодезистом, знал Георгия Яковлевича Седова, одного из первых полярных исследователей. Оба они выходцы из рыбацких семей. Первая российская экспедиция на Северный полюс была подготовлена плохо. Когда льды сковали судно, Седов попытался добраться до полюса на собачьих упряжках, но заболел и погиб. А моего деда направили в действующую армию - началась Первая мировая... Он заслужил Георгиевский крест. Когда после революции пошли гонения на офицеров, дед посчитал за благо рвануть куда-то подальше, чем не только себя, но и семью нашу спасал от погибели. Для меня был самым интересным человеком на свете. От него я узнавал больше, чем от всех школьных учителей. Дед хотел, чтобы я стал путешественником, как Седов. Подарил мне свой крестик и оставил наказ, чтобы я, когда вырасту, непременно донес его до Северного полюса.
- Как ты готовился к будущим испытаниям?
- Всерьез. Ходил босиком, утром бегал, потом плавал в море, причем в любую погоду. Спал только в саду или на берегу. В 15 лет построил лодку и собрался на ней пересечь Азовское море. О планах догадался отец, лодку изрубил в щепу. Тогда я стащил у него баркас, сел на весла и за несколько дней пересек это самое первое в моей жизни море. Отец страшно ругался!
- Боялся за тебя?
- Не только. Он мечтал, что я буду священником. Сам он простой рыбак, на войне был трижды ранен, освобождал Севастополь и Одессу, брал Вену. Глубоко верующий человек... Подозреваю, что отец и сам был не прочь священником стать, да семья большая, кормить всех надо, на ноги ставить. И вот решили отправить меня в семинарию, даже характеристику взяли от местного батюшки. Я не возражал, но считал, что надо дозреть до священства... И учился всему, что приближало мои мечты: морскому ремеслу - в Одессе, художественному - в Бобруйске, и даже в семинарию поступил - в Ленинграде...
- Только долго в семинарии ты, говорят, не продержался...
- Кто говорит?
- Святейший патриарх Кирилл - вы ведь лично знакомы? Выступая перед студентами МИФИ, патриарх так и сказал: «Я очень хорошо знаю путешественника Конюхова: когда-то он учился у меня в семинарии, но был непоседой и семинарию оставил. Мы даже не сокрушались по этому поводу: он остался человеком глубоко верующим. И вот совершает невероятные чудеса...»
- В семинарии я учился всего девять месяцев, было это в 1970-х. Будущего патриарха, а тогда ректора духовных заведений Ленинграда я видел только издалека. Я тогда просто не мог оставаться в семинарии - время шло, а Северный полюс оставался для меня непознанной землей. В общем, рванул в Ленинградское арктическое училище, откуда вышел со специальностью судового механика. Потом учился в одесской мореходке, где получил диплом штурмана-навигатора. В армии служил в Калининграде, в отряде по доставке боеприпасов. Мы оружие развозили по миру, тогда я четыре раза побывал во Вьетнаме. После срочной службы окончил курсы мотористов в том же Калининграде и пошел работать матросом на спасательное судно. На траулерах добывал рыбу в Тихом океане... При этом жизнь меня не гладила по головке, много чего в ней было. Но грех жаловаться: к чему предрасположен был, исполнилось.
- Интересно, какими словами ты своего деда поминал, когда шел по торосам к полюсу - это же каторжный труд, да к тому же опасный.
- Только хорошими! Дед оказал мне в жизни неоценимую помощь - подарил мечту. При рождении человека Господь каждому дает определенный талант. Во всех экспедициях я благодарю деда и за крестик, который он мне подарил, - никогда его не снимаю. И Господь хранит меня во всех передрягах, и спасал неоднократно. В одиночном походе на Северный полюс, совсем недалеко от цели, я, сойдя с торосов, оказался по грудь в воде. Единственное, что на мгновение удержало меня на плаву, был раздувшийся рюкзак и нарты, застрявшие поперек полыньи. Вот тут-то я взмолился! И с Божьей помощью вытянул себя на лед. Или когда убийственный ураган «Даниэль» перевернул мою яхту в Атлантическом океане и я оказался в кромешной тьме, по колено в воде, перемешанной с вылившейся соляркой. Кажется, никакой надежды на спасение не оставалось, но спустя трое суток молитв и забытья яхта стала подниматься, тогда ее и обнаружил корабль береговой охраны. Вообще-то я трижды переворачивался на яхтах, однажды вместе с женой и сыном. Но, как видите, живой!
- Но ты же знаешь, что у всего свой предел. Может, хватит испытывать судьбу? Тем более ты теперь священник. Не пришло ли время молиться за других?
- У меня много друзей-путешественников. У нас закон: друг за друга молиться. Даже за тех, кто не является моим другом, но находится в путешествии, я все равно молюсь... Однажды обратился к святейшему патриарху Кириллу с вопросом: нельзя ли построить либо из старых выделить несколько храмов специально для тех, кто проводит значительную часть своей жизни в пути? Патриарх мне ответил: «Почему же нельзя - нужно! Вот тебе, отец Федор, и надо стать пастырем всех путешествующих».
- Так за чем дело-то стало?
- Да не получается у меня пока - сам частенько в пути.
