Среди религиозных общин Москвы на втором по численности месте находятся представители ислама.
Большую часть московских мусульман составляют выходцы из стран ближнего
зарубежья, приехавшие в Россию на заработки, хотя нередко с надеждой
осесть здесь надолго. Увеличение в столице России численности мигрантов,
выросших в совершенно иной культурной, а главное - религиозной среде,
вызывает серьезную озабоченность москвичей и влечет за собой целый
комплекс проблем и конфликтов.
С ОЛЬГОЙ КИРЬЯНОВОЙ мнениями о том, возможно ли мирное сосуществование
православных и мигрантов-мусульман в нашем городе и что именно для этого
необходимо сделать, поделились два клирика московских храмов.
Приглашаем наших читателей включиться в эту дискуссию.
Протоиерей Андрей Лоргус:
«МОСКВЕ НУЖНО МНОГО МЕЧЕТЕЙ. И ЛЕГАЛИЗАЦИЯ СУДА ШАРИАТА».
-Минувшей осенью москвичи с тревогой наблюдали за конфликтом,
произошедшим в столичном районе Западное Бирюлево. Вы тогда выступили с
комментарием, где назвали одной из причин ситуации отсутствие диалога
между властями, коренными жителями и приезжими. Почему, на Ваш взгляд,
диалог отсутствует?
- Диалог - особенно межэтнический, межрелигиозный - крайне труден. Он
целенаправленно выстраивается обществом сначала на семейном уровне, на
уровне соседей, а затем на более высоком уровне. Иначе эта задача не
решается. Диалог происходит сам собой в межконфессиональных браках или
межконфессиональных сообществах, скажем, в городах, которые находятся на
стыке этнических, территориальных образований. Возьмем, к примеру,
Астрахань, где живут бок о бок русские, татары, чеченцы, иранцы. Живут
все вместе, у них мечеть, православный храм, синагога - все рядом. Или
Казань, где бок о бок сосуществуют много веков татары и русские. Как
рассказывал владыка Иона, архиепископ Астраханский: «Когда у мусульман
Курбан-Байрам, мы к ним идем на беляши, когда у нас Пасха - они к нам
идут на куличи». Понимаете, на бытовом уровне диалог есть. Этому учатся с
детства. В Астрахани нельзя сделать то, что делают в Москве. Русский
марш там в принципе невозможен - сразу вспыхнет гражданская война.
Такая ситуация во многих городах, где изначально сосуществуют разные
этносы и религии. Возьмите, к примеру, Израиль. Как сложно там
удерживать равновесие! Каждую пятницу израильтяне боятся агрессивной
проповеди имамов, которая может толкнуть толпу мужчин на погромы. Каждый
день может быть новый террористический акт. Каждая нечаянность на
границе может стоить жизни кому-нибудь, потому что там стреляют сразу и
убивают невинных людей. Но это плата за искусственно поддерживаемый мир.
Это мы в Москве можем себе позволить кричать националистические
лозунги, в Иерусалиме - нельзя. В Астрахани, Казани, Дербенте, Грозном -
нельзя. Там все вынуждены поддерживать толерантность и диалог.
- В средневековой Москве иностранцы: немцы, татары, армяне, грузины -
жили компактно. Насколько, на Ваш взгляд, эффективна такая модель?
- Сейчас никто не селится компактно. Люди едут в совершенно разные
районы, где могут снять доступное им жилье. Принцип один: близость
работы - доступность жилья.
- Считаете ли Вы перспективным создание этнических школ или хотя бы
классов в обычных школах, где бы обязательно преподавали русский язык с
азов и были русские преподаватели, знающие обычаи и традиции мигрантов?
- Возможно. Выходов много. Главное, что для этого нужно, - это воля.
Почему мигранты и их дети совершенно не знают русского языка, русской
культуры и совершенно не умеют адаптироваться в русской среде, если даже
хотят? Просто потому, что к ним отношение как к «негражданам» и как к
нелюдям. Не существует никакой программы адаптации, сейчас уже стали
говорить об этом, даже Церковь обязали заниматься с ними русским языком...
Но никто не хочет этим заниматься, потому что все их презирают. Наш
грех, прежде всего москвичей, заключается в том, что мы не уважаем
мигрантов, говорим о них «черная морда», или «чурка», или еще хуже. Это
же не секрет. Убежден, что надо иметь специальную программу, которая
ориентирована на адаптацию и интеграцию этих сотен тысяч людей в
российское сообщество. Но по сути, я так понимаю, подобная программа
никому не нужна.
- На праздник Курбан-Байрам в мечеть в центре столицы пришли десятки
тысяч мусульман. Нормы ислама предусматривают насилие против иноверцев. И
как нам, живущим в Москве, не бояться?
- Со страхом бороться вообще сложно, потому что это одна из греховных
сторон человеческой личности. Но когда мы к страхам сознательно
относимся, когда мы знаем в себе этот недуг, тогда мы принимаем какие-то
меры против него. Для этого требуется прежде всего просвещение,
грамотность, строгий контроль новостей, известий, слухов, мнений. Можно
вообще не слушать их, не передавать, не позволять, чтобы в семье это
было. И конечно же, нужен диалог. Мы боимся тех, кого не понимаем, кого
не знаем. Недавно на рынке я столкнулся с одним азербайджанцем. Он
говорит: «Шакалы есть в каждом народе», - то есть не надо всех нас
мерить по одному-двум случаям. Потом было замечательное интервью по
поводу событий в Бирюлево одного человека, по-моему, его зовут Марат,
который написал: «Это же не наши. Это деревенские, это какие-то выродки с
гор, которых мы сами ненавидим, сами боимся, потому что они
неуправляемы». Так что те мусульмане, которые ходят в мечеть на
Курбан-Байрам, вообще в мечеть, - это как раз безопасные люди. Нам надо
больше строить мечетей, тогда мы меньше будем мусульман бояться. Более
того, ведь мусульмане подчиняются суду шариата. Как только они в Москве
чувствуют, что здесь суд шариата преследуем по закону, они могут делать
все, что угодно. Если в Москве будет позволено применять суды шариата,
это будет на руку москвичам. Как только заговорили об этом в диаспорах -
сразу же поднялся шум: как это так? А, как ни странно, это будет нам на
пользу, потому что они будут знать, что здесь точно так же нельзя
нарушать правила, как и в горах у себя.
- Разве выходцы из деревень не более религиозны и более невежественны?
- Не знаю, я говорю о письме этого Марата. Может быть, это так, а может
быть, и наоборот. Но, конечно же, не все же мусульмане, которые боятся
москвичей, пойдут громить. Не все же чеченцы - бандиты, которые носят у
пояса кинжалы и готовы чуть что его достать. Правда есть огромные
сообщества прежде всего подростков и северокавказской молодежи, кстати,
более опасной, чем среднеазиатская. Эта северокавказская молодежь не
подчиняется никаким законам и реально представляет социальную опасность,
способна на хулиганство, убийства, разбой. Я видел это собственными
глазами, и это очень страшно.
- Вы столкнулись с этим лично?
- Да. Cреди бела дня у метро «Фрунзенская» большая группа молодых
дагестанцев, празднующих День республики, с флагом своим, явно в
подпитии или, может быть, под действием наркотиков, неслась огромной
толпой. Они догоняли каких-то двух молоденьких солдат. На пути им
встретился военный патруль, потому что рядом гарнизон и факультет
подготовки военных дирижеров. Этот патруль, состоящий из таких же
молодых солдат и сержантов, попросту «вписался» в стену, чтобы
дагестанцы их не заметили. Те, кто должен предотвращать беспорядки,
просто спрятались, а толпа бежала бить и убивать. Это были подростки, но
остановить их в тот момент могла только соответствующая сила. Только.
Это как раз тот случай, где нужен был ОМОН. Но в этот момент ОМОНа,
конечно, там не оказалось.
- А насколько вообще реально религиозны эти молодые люди, приезжающие к нам?
- Знаете, среди знакомых мне мусульман: рабочих, дворников, грузчиков -
религиозных людей я встречал крайне мало. Когда спрашиваю: «А ты ходишь в
мечеть, ты соблюдаешь посты, ты молишься пять раз в день?» - отвечают:
«Нет». И какие они мусульмане, если этих самых простых, надо сказать -
главных, требований ислама не соблюдают? Я уж не говорю о том, что они
Коран не читают.
- Так как для них может быть эффективен суд шариата, который является религиозным судом и основан на религиозных нормах?
- Ну, по крайней мере, это какие-то нормы и правила, которые они должны
соблюдать, и, конечно, своего суда, суда рода они боятся. Если они будут
жить в городах как территории, подконтрольной своему суду, они будут
вести себя иначе. У них же до сих пор существует порка мужчин. То есть,
когда из Москвы родственникам удается выкупить какого-то преступника,
они увозят его в горы. И там его старейшины наказывают разными
способами. Иногда это денежный оброк, иногда просто порка. Так что они
боятся своих стариков, но там. А здесь они ничего не боятся.
Диакон Георгий Максимов:
«ЗАКОН ДОЛЖЕН БЫТЬ ОДИН ДЛЯ ВСЕХ».
- Согласны ли Вы с мнением, что для того, чтобы наше сосуществование с
приезжими мусульманами стало более безопасным, необходимо строить больше
мечетей?
- Иногда встречаются такие мысли: мол, все религии учат добру, значит,
чем больше мы будем поддерживать и развивать эти нехристианские религии,
тем больше добра и, соответственно, меньше зла будет в их
последователях. К сожалению, это не так. Это кабинетная схема, которая
просто не работает в жизни. За последние годы количество мечетей
увеличилось в нашей стране многократно, в том числе и в Москве. И что?
Разве это привело к снижению национальной преступности, мусульманского
терроризма и прочих проблем? Ничего подобного. Так же и на Западе:
мечетей за последние годы построено много, а проблем меньше не
становится. И с чего бы их становилось меньше? Недавно в интернет были
выложены видеоролики, которые запечатлели, как один из мусульман в
московской мечети публично призывает к войне с Россией и никто его не
останавливает, напротив, толпа внимательно слушает и отвечает: «Аллах
акбар!» Откуда берется идея, что если сделать больше трибун для таких
проповедников, то отношение к нам приезжих мусульман улучшится? Наличие в
Москве пяти мечетей не остановило ни одного из террористов, совершивших
теракты за последние годы. Откуда же берется мысль, что наличие десяти
или двадцати остановит? Если же говорить о собственно гастарбайтерах, то
подавляющее большинство из них вообще не ходит в мечети в силу разных
причин.
- А может ли поспособствовать введение в Москве судов шариата для
мусульман, чтобы они поняли, что здесь нельзя то же, что нельзя и в их
родных аулах?
- Во-первых, практически все мусульмане, которые появляются в нашей
стране в качестве трудовых мигрантов, приезжают из тех стран и регионов,
где закон шариата не действует и не действовал в обозримом прошлом. Для
них это не что-то понятное и привычное. Большинство мигрантов знают о
шариате еще меньше, чем об уголовном кодексе Российской Федерации.
Во-вторых, непонятно, как может способствовать равноуважительному
сосуществованию мусульман и немусульман свод законов, который заведомо
составлен так, что немусульмане представлены в нем как люди второго
сорта?
Например, согласно шариату, если мусульманин убьет мусульманина, то ему
грозит смертная казнь, если же он убьет немусульманина, то отделается
штрафом. Размер этого штрафа в разных школах шариата разнится весьма
сильно. Наглядный случай действия шариата недавно был в Саудовской
Аравии. Норвежка, подвергшаяся изнасилованию, подала в суд на
насильника. Она не знала, что по шариату такого рода обвинения должны
подтверждаться минимум четырьмя свидетелями-мужчинами (или восемью
свидетельницами, так как по шариату свидетельство двух женщин
приравнивается к свидетельству одного мужчины). Свидетелей она
представить не смогла, а ее личного заявления оказалось достаточно лишь
для того, чтобы осудить ее саму за непристойное поведение. И только
активное вмешательство МИДа Норвегии помогло вызволить ее из тюрьмы. Это
ли то, что нам надо? Вот это должно помочь в наших отношениях с
мусульманами? А как быть с нормой шариата, согласно которой тот, кто
перейдет из ислама в другую религию, должен быть убит? На самом деле
введение отдельного закона для мусульман только помешает их интеграции в
немусульманское общество. Закон должен быть один для всех. Проблема в
том, что он не исполняется. Когда возникает чувство безнаказанности,
мысль, что от всего можно откупиться, - это самое плохое.
- Как, по-Вашему, что могло бы улучшить взаимоотношения с мигрантами-мусульманами в Москве?
- С теми мигрантами, которые не агрессивны, которые ведут себя
добропорядочно, нужно налаживать добрые человеческие отношения - это
сломает стену взаимных страхов, отчуждения и подозрительности. В
отношении же тех приезжих, кто ведет себя агрессивно, кто сознательно
нарушает законы и нормы приличия, нужно занять жесткую позицию. Я вообще
считаю, что при нашем уровне криминалитета гражданам стоит серьезнее
обучаться самозащите (что вполне разрешено законом) и развивать «чувство
локтя» - защищать слабого, вступаться за того, на кого нападают многие.
Со стороны правоохранительных органов нужно прекратить «доить»
приезжих. Если они совершают преступления, то должны быть арестованы и
осуждены. Если преступление совершается против них, они должны быть
защищены, даже если они не граждане нашей страны.
Со стороны государства - пересмотреть миграционную политику. Ненормальна
ситуация, когда по закону российской компании финансово выгоднее нанять
иностранца, чем гражданина страны. И если действительно нужны мигранты,
то почему они должны быть почти исключительно из мусульманских стран?
Почему не вести более сбалансированную политику, создавая условия для
гастарбайтеров из христианских регионов? А со стороны Церкви необходимо
вести миссию среди приезжих. Те из них, кто принимает крещение,
становятся очень ревностными в вере, нашими братьями во Христе.
