С Николаем Кузьмичом мы встретились в его мастерской. На столе у него микроскоп, пинцеты, порошки. На стенах - фотографии, эскизы.
- Вот сейчас делаю эту икону, - показывает на эскиз художник.
Николая Кузьмича из Бреста часто называют Лазарем Богшей XXI века - именно он раскрыл секреты известного средневекового мастера. Брестчанину удалось виртуозно повторить знаменитый крест Евфросиньи Полоцкой, утерянный во время Великой Отечественной войны. Для этого Николай Кузьмич в совершенстве овладел древневизантийским искусством перегородчатой эмали. Позже он создал раку для мощей белорусской святой и ставротеку (своеобразный футляр) для креста. Все это сейчас хранится в Свято-Евфросиньевском монастыре Полоцка. Наш земляк даже вошел в пятерку лучших мастеров мира, которые работают в технике перегородчатой эмали.
|
«ЕСЛИ БЫ Я ЗНАЛ ТОГДА, ЧТО ЭТО ЗА КРЕСТ, НЕ ВЗЯЛСЯ БЫ»
- Николай Петрович, почему именно вам доверили делать крест?
- Я, если честно, сам не знаю, как так вышло. Тогда, в 90-е, крест восстанавливали на волне «адраджэння» всего белорусского. Крест Евфросиньи Полоцкой был национальной белорусской святыней, и «Згуртаванне беларусаў свету «Бацькаўшчына» предложило его воссоздать. Позже к ним присоединилась и православная церковь. Кастингов, как сейчас модно, никто не проводил. Просто знали, что я занимаюсь эмалями, вот и предложили. Деньги тогда собрала церковь и еще один предприниматель - Анатолий Селивончик.
- Как вообще шла работа над воссозданием креста, ведь он пропал?
- Представьте: 90-е, развал Советского Союза, ничего о кресте неизвестно. О технике перегородчатой эмали - тоже. А тебе нужно повторить крест. Это как если бы тебя закрыли в комнате, дали книжку с иероглифами и сказали: «Учи!». Если бы я тогда знал, что это такое, то, видимо, и не взялся. Но как-то так все получилось само собой. Владыка Филарет дал мне свое благословение. И я начал работать... На работу ушло пять лет. Благо в архиве Российской академии наук в Санкт-Петербурге нашлись фотонегативы оригинального креста, сделанные в XIX веке. Именно с этих негативов сделали фотографии, на которых крест был виден в мельчайших деталях. Помогла мне Татьяна Макарова, доктор исторических наук из Москвы, она древневизантийскими эмалями занималась. Я начал ездить в Москву в Оружейную палату и изучать, изучать... Мое счастье в том, что я соприкоснулся с творчеством величайшего мастера того времени - Лазарем Богшей. Это был самый крепкий мастер Древней Руси.
К слову, все пять лет работы над крестом нас охраняли сотрудники КГБ.
|
- Вы никогда не задумывались, как сложилась бы ваша судьба, если бы не крест?
- Если честно, сейчас я даже не представляю, как тогдашнему пацану из Бреста это удалось. Я же был темный человек полностью. Не скажу, что и сейчас просветленный. Но тогда, в 1993 году, браться за воссоздание креста Евфросиньи - это была самонадеянность какая-то.
- Ваша жизнь изменилась после того, как вы восстановили крест? Может, более удачливым стали или более состоятельным?
- О деньгах речи не шло. Главное было - восстановить национальную реликвию. А жизнь, конечно, изменилась. Расширился кругозор, мастерство отточилось. Я стал поклонником древневизантийской культуры.
- Знаю, что до того как стать одним из пяти лучших эмальеров мира, вы 10 лет потратили на изучение технологии перегородчатой эмали...
- Да больше - считайте, всю жизнь отдал. Я с 32 лет занимаюсь эмалью, а сейчас мне 63. Первый раз попробовал - подошли мы друг другу. Это как в любви, химическая реакция произошла. А там пошло-поехало, стал бывать на симпозиумах эмальеров, на выставках. Ведь эмали популярны во многих странах, вплоть до Гавайев. Куда только не катался! Был в Испании, во Франции. Дважды в Лиможе выставлялся. В Союз художников вступил, выставок было много, заказов...
|
- Сейчас смотрите, наверное, на крест и думаете: мол, вот тут нужно переделать, вот тут...
- Прошло время, и, конечно, видишь свои недостатки. Я переделал сейчас большую часть пластин. Сейчас очень хочу лицевую сторону закончить переделывать. Но мешают финансовые проблемы - кроме меня и монастыря, крест уже никому не нужен.
- Как так, ведь это национальное достояние?
- Считается, что он сделан - поэтому вопрос и закрыт. Писал всем белорусским банкам письма. Только один отозвался, все остальные ответили: «Нет возможности». А когда мне и Ермакова ответила, что нет возможности, у меня полдня болела голова... Сейчас обратился с письмом к митрополиту Павлу. Жду ответа.
- Настоящий крест до сих пор не нашли?
- Даже если его найдут, думаю, он станет музейным экспонатом. В церковной службе вряд ли его будут использовать.
|
«В ШКОЛЕ Я БЫЛ КРЕПКИМ ДВОЕЧНИКОМ»
- Я прочитала на вашем сайте, что художественное училище им. Глебова вы окончили в 32 года - довольно поздно...
- В 1961 году, когда мне было 11 лет, нас батька из Дрогичинщины увез в Ростовскую область. Отец мой, обычный крестьянин, решил податься на «белые хлеба». Вернулись мы в свою хатку, когда мне был 21 год. У меня было всего восемь классов образования да училище тракторное. В школе, признаться, я был крепкий двоечник... Потом служил на флоте три года, стенгазеты рисовал. После армии работал художником-оформителем в Брестском театре, на телевидении. И параллельно шесть раз поступал в художественное училище.
- Измором брали?
- А чего сдаваться? Каждое лето, помню, начинались эти головные боли со стихотворениями, правилами... Все сдавал хорошо: рисунок, композицию. Но вот с диктантом не везло, получал двойки. Но поступил-таки - в 28 лет. Там девочки были по 16 лет, а тут я.
|
- Вот вы говорите, что отец ваш был крестьянином. А в кого вы уродились художником тогда?
- В мамочку мою. Она замечательно рисовала, делала набойки на стенах: бурачок нарезает, трафарет делает - и тук-тук по стене. Тогда делали такие украшения на дома. Вот мама моя этим и занималась.
«СДЕЛАЛ ДЛЯ ВОЙТЮШКЕВИЧА ПЕРСТЕНЬ С «ПОГОНЕЙ»
- Вы кроме всего прочего делаете и ювелирные изделия. Говорили как-то, что подарили «пярсцёнак» Змитеру Войтюшкевичу.
- С Войтюшкевичем все так вышло: мне очень нравится его творчество, а еще творчество Олега Хоменко. Я их песни тут, в мастерской, кручу, когда работаю.
Поскольку все наши артисты - люди небогатые, так захотелось им сделать что-то приятное. Позвонил Войтюшкевичу и говорю: «Дима, хочу тебе подарок сделать». Ведь он же личность публичная, должен хорошо выглядеть. И я ему просто красивый знак на руку сделал, перстень с «Пагоняй». А в прошлом году презентовал брошь серебряную, под стать ему.
|
- А где можно посмотреть ваши работы?
- В Художественном музее Брестской крепости, в Российском музее декоративно-прикладного искусства, в Калуге тоже. Есть мои работы и в Германии. Ну, и в частных коллекциях, конечно. Национальный художественный музей моими работами не интересуется. Была мысль подарить работу Третьяковке, для статуса - они бы взяли, хорошая уникальная работа. Но пока руки не дошли.
- Удается зарабатывать на своем деле?
- Я получаю пенсию, содержу эту мастерскую. Денег вроде хватает, хотя с продажей работ есть проблемы, особенно ювелирных работ. Жаль, нет у нас галереи современного ювелирного искусства. И хорошая авторская вещь в Беларуси не может конкурировать с магазинной. К сожалению, на заводах ювелиры создают не предметы искусства, а ширпотреб.
Но больше всего меня беспокоят не деньги, а то, что уникальной технологией перегородчатой эмали в Беларуси занимаюсь только я. От меня недавно ушел мой ученик Андрей Мазько, который 10 лет со мной работал. Овладел тончайшим искусством и все бросил. Разочаровался... Ушел в какую-то типографию, чтобы зарабатывать себе на жизнь. Вот на этом все и закончится, я думаю. А ведь наши эмали могли бы быть брэндом. Потому как техника у нас есть уникальная, мы могли бы гордиться ими. Я даже согласен консультировать всех желающих бесплатно.
http://www.kp.by/daily/26200/3087022/
