Свято-Троицкая Александро-Невская Лавра отмечает в этом году свое 300-летие. Эта обитель явила немало примеров духовного подвижничества. Самым близким нам по времени и, одновременно, одним из самых знаковых проявлений духовной жизни Лавры стала деятельность в 1918-1932 годах Александро-Невского братства.
Без преувеличения можно утверждать, что Александро-Невское братство стало уникальным явлением в истории не только Лавры, Санкт-Петербургской епархии, но и Русской Православной Церкви в целом, особенно - в первые послереволюционные десятилетия. Находясь под «дамокловым мечом» репрессий в течение всех лет своего существования, оно проявляло удивительную активность и разнообразие видов работы. Особенно следует отметить, что 7 мая 2003 года были прославлены в лике святых три члена братства: священномученик архимандрит Лев (Егоров), мученицы Екатерина Арская и княжна Кира Оболенская.
История деятельности Александро-Невского братства свидетельствует о том, что именно братство - одна из самых оптимальных организационных форм внешней деятельности верующих в условиях безбожных гонений. Здесь был заново осмыслен и возрожден в гораздо более жестких условиях опыт противодействия инославному давлению, полученный на Украине в XVI-XVII веках. Когда на Православную Церковь обрушились небывалые прежде гонения, братства вновь стали одной из самых действенных форм ее защиты. Традиции прошлого возродились. Для сплочения священнослужителей и мирян в Петрограде, а затем и в других городах России стали возникать объединения преданных делу Христову людей. Братства теперь создавались в соответствии с решением Всероссийского Поместного Собора 1917-1918 годов, в Петроградской епархии этим процессом активно руководил священномученик митрополит Вениамин (Казанский). В северной столице главным сразу стало братство, образованное при Свято-Троицкой Александро-Невской Лавре. Святейший Патриарх Тихон благословил его деятельность в специальной грамоте от 19 сентября 1918 года. И на протяжении четырнадцати лет братство представляло собой, в известном смысле, стержень жизни Петроградской епархии, играя заметную роль во всех важнейших событиях, в частности - активно борясь с обновленческим расколом и противодействуя иосифлянскому разделению.
Александро-Невское братство было образовано в январе 1918 года при Лавре из мирян - как мужчин, так и женщин - под руководством монахов, и в первое время одной из главных его задач стала защита обители от посягательств безбожников. Затем - в 1919-1921 годах - оно играло центральную роль в создании и деятельности союза православных братств Петроградской епархии. Именно на него ориентировались все другие подобные объединения верующих. В эти же и последующие годы Александро-Невское братство неустанно стремилось привлечь в церковную среду представителей различных слоев интеллигенции, сблизить их с ученым монашеством, и в этом добилось заметных успехов. Братчики и братчицы поддерживали постоянную тесную связь с возникшими после революции новыми формами духовного образования - Богословским институтом, разнообразными курсами. Но особенно крепкой эта связь была с заменившим осенью 1918 года закрытую Духовную семинарию Богословско- пастырским училищем, где члены братства составили значительную часть учащихся и преподавателей, в число которых входил и один из главных основателей и руководителей братства священномученик архимандрит Лев (в миру Леонид Михайлович Егоров).
Архимандрит Лев (Егоров)
В определенном смысле Александро-Невское братство представляло собою звено в ряду полулегальных религиозно-философских кружков и обществ, существовавших в северной столице в 1920-е годы. В начале 20-х такие общества, официально не зарегистрированные, действовали еще достаточно открыто. Братство имело в своем составе особый православный религиозно-философский кружок.
Важной составляющей деятельности братства стало создание полулегальных монашеских общин в миру, а также монашеские постриги молодых людей (в том числе тайные) с целью сохранения института монашества в условиях массового закрытия существовавших ранее обителей. Первые две общины сестер были созданы осенью 1922 года, затем, в конце 1920-х - начале 1930-х годов, возникло еще несколько небольших общин. Особенно активно в этот период проводились тайные постриги, которые в основном совершал о. Лев.
Одной из основных своих задач Братские отцы считали подготовку молодых образованных священнослужителей, - в условиях ограничения, а в перспективе и полной ликвидации духовного образования это позволило бы сохранить кадры духовенства, способного в будущем осуществить возрождение Церкви. Вся деятельность братства очень помогала сплочению верующих всех возрастов и сословий перед лицом яростных антицерковных гонений, это было удивительно дружное сообщество людей, трудившихся ради Христа и во имя любви к ближним, где само слово «брат» понималось в его истинно евангельском смысле.
Одного из создателей Александро-Невского братства мы назвали - это был иеромонах Лавры о. Лев (Егоров). Вместе с ним братством руководили его брат Гурий, а также о. Иннокентий (Тихонов). Эти молодые монахи еще в 1916 году развили интенсивную миссионерскую деятельность среди бедного населения Петрограда. Продолжая ее после Октябрьской революции, иеромонах Лев вместе с отцами Гурием и Иннокентием 8 марта 1918 года, когда братство уже действовало, создал при Александро-Невской Лавре молодежный кружок.
Конечно, теперь миссионерская деятельность трех молодых монахов приняла несколько иные, чем до революции, формы. Они не «ходили в народ», зато народ шел к ним. В частности, в состав кружка вошли многие ученицы Епархиального женского училища. Митрополит Иоанн (Вендланд) писал об этом периоде 1918 года так: «По городу разнеслась слава о „братьях Егоровых". Однажды отец Гурий представился митрополиту Антонию Храповицкому, которого раньше не знал. Когда он назвал свою фамилию, митрополит воскликнул: „А, братья Егоровы, как вас не знать, вся Россия знает братьев Егоровых!" В те годы отец Гурий познакомился со Святейшим Патриархом Тихоном: несколько раз он ездил к Патриарху в Москву по поручениям митрополита Петроградского Вениамина. Был такой единственный случай, когда Патриарх Тихон [в мае-июне 1918 г. - Авт.] приехал в Петроград. Митрополит Вениамин представил ему отцов Иннокентия, Гурия и Льва. Патриарх сказал: „Ну, кто же их не знает, Иннокентия, Гурия и Льва. Их надо выдвигать"» (1).
Митрополит Петроградский Вениамин
В январе 1919 года Владыка Вениамин предоставил членам кружка находившуюся при его покоях Крестовую успенскую церковь. А 1 февраля при этом храме и было окончательно организовано существовавшее с 1918 года Александро-Невское братство. Окормление его членов стало важнейшей частью пастырской деятельности о. Льва. Он служил в лаврской Крестовой церкви, являвшейся центром братской жизни (2).
Позднее, на допросе 27 июня 1922 года, о. Лев указал, что основными целями братства являлись: 1. «чисто церковное возрождение церковного богослужебного устава», который дожным образом соблюдался далеко не везде; 2. «борьба с торгашеством в церкви» (исключение продажи свечей и просфор, бесплатное совершение треб); 3. «реформа церковного пения» - отказ от светского исполнения партиями и «пение по обиходу», чтобы «народ легко мог петь с нами». Члены братства бескорыстно исполняли все обязанности по обслуживанию своего храма - пономарей, певцов, выносящих свечи, чтецов и так далее (3).
В начале 1920 года в составе братства для занятия богословскими проблемами был создан кружок св. Иоанна Златоуста, заседания которого проходили по средам. Этот кружок входил в занимавшееся богословскими проблемами «Содружество под покровительством святого Василия Великого», председателем которого был старший из братьев Егоровых Николай (профессор математики), а духовным руководителем - о. Лев. К февралю 1921 года состоялось несколько заседаний содружества. Просветительская деятельность братства состояла не только в устройстве лекций, диспутов, но, главным образом, в церковной работе с детьми. И возглавлял ее также иеромонах Лев. Братчики делали все возможное, чтобы после запрещения изучения Закона Божия в школах в народе не угас огонь веры. По благословению митрополита Вениамина для детей и подростков были заведены специальные кресты, хоругви, иконы и облачения. Дети участвовали в богослужениях и крестных ходах. Лаврские иноки и миряне из братства вели 69 детских кружков, в которых изучался Закон Божий. Эти занятия проходили в основном по воскресеньям в помещениях при Крестовой митрополичьей церкви. Много внимания уделялось катехизации детей - их учили церковному пению, церковно-славянскому языку, проводили для них говение и отдельную литургию, на которой дети пели, читали и помогали священнику.
Архимандрит Николай (Ярушевич)
Активно откликнулось братство на охвативший страну после окончания Гражданской войны голод. 11 марта 1922 года наместник Лавры архимандрит Николай (Ярушевич) обратился к митрополиту Вениамину с рапортом: «Сыновне испрашиваю благословение Вашего Высокопреосвященства на открытие при Лавре питательного пункта для голодающих на средства богомольцев Свято-Духовской и Крестовой церквей и при участии представителей тех и других. Добровольные пожертвования на это дело уже начались. Во главе этого дела, в качестве заведующего пунктом мог бы встать, если угодно будет благословить Вашему Высокопреосвященству, иеромонах Лев». Уже на следующий день - 12 марта - Владыка написал на рапорте резолюцию: «Господь да благословит добрым успехом святое начинание» и назначил заведующим питательным пунктом о. Льва (4). Забота об арестованных и осужденных выражалась в материальной помощи им и духовной поддержке, которая осуществлялась как при личных свиданиях с заключенными в тюрьме, так и опосредованно. На допросе 27 июня 1922 года о. Лев сообщил, что в помощи тем заключенным, которых они знали, члены братства старались никогда не отказывать.
В первые послереволюционные годы в Петрограде возникло, кроме Александро-Невского, еще несколько православных братств. Необходимо стало координирование их деятельности. И 5 мая 1920 года в Лавре, после молебна и приветствия митрополита Вениамина, в помещении при Крестовой церкви открылась первая общебратская конференция, на которой было принято совместное решение об объединении всех существующих городских братств в союз «на почве религиозно-просветительной и благотворительной деятельности». Во время заседаний конференции работали пять секций, и одну из них - по работе с детьми - возглавлял о. Лев. Он, таким образом, фактически был признан руководителем этого направления церковной деятельности в Петрограде. На конференции был принят примерный общебратский устав, написанный отцами Иннокентием, Гурием и Львом, а также выбран совет общебратского союза. На правах несменяемых членов в него обязательно входили духовные руководители братств, трое из которых - иеромонахи Иннокентий, Гурий и Лев - практически вершили все дела в самом совете, призванном «служить объединяющим центром всех братств» и «разрешать всевозможные вопросы братской практики» (5).
В совете общебратского союза о. Лев состоял вплоть до его ликвидации весной 1922 года, при этом молодой иеромонах активно занимался работой не только с детьми и молодежью, но и миссионерской преподавательской деятельностью. С осени 1918 по июль 1922 года он читал лекции по русской литературе в Богословско-пастырском училище. В апреле-июле 1921 года о. Лев был членом организационного бюро 2-й общебратской конференции Петроградской епархии, вновь исполняя обязанности организатора детской секции. Кроме того, ему поручили составлять новую братскую молитву. Активно участвовал о. Лев и в работе конференции, состоявшейся в начале августа 1921 года. А с 18 августа 1921 года до лета 1922 года он состоял в образованном при Феодоровском соборе мужском монашеском кружке Петроградской епархии, имевшем своей целью «выяснение вопросов монашеской жизни и распространение идей монашества, особенно среди учащихся». К 1 апреля 1922 года на собраниях кружка было прочитано 13 докладов, главным образом по истории монашества, часть которых произнес о. Лев (6).
Активная пастырская деятельность молодого иеромонаха была прервана в июне 1922 года в связи с началом кампании по изъятию церковных ценностей и организованного высшими органами коммунистической партии и ГПУ так называемого обновленческого раскола. После ареста Патриарха Тихона и его вынужденного отказа 12 мая 1922 года от руководства Православной Церковью обновленцы доминировали в церковной жизни страны более года. Во многих районах, в том числе в Петрограде, они первоначально встретили решительное сопротивление. 28 мая митрополит Вениамин (Казанский) в своем послании к пастве отлучил петроградских обновленцев от Церкви. Именно это стало основной причиной его ареста. С 10 июня по 5 июля 1922 года в городе прошел судебный процесс над 86 священнослужителями и мирянами. Их обвиняли в организации сопротивления изъятию церковных ценностей.
Надуманность процесса была очевидна, однако власти хотели любым путем, не считаясь с законностью, подавить всякое возможное сопротивление. Поэтому репрессии обрушились и на многих руководителей и активистов петроградских братств, прежде всего - наиболее близкого митрополиту Александро-Невского. И через несколько часов после ареста Владыки, ранним утром 1 июня агенты ГПУ схватили епископа Иннокентия, о. Гурия, трех братчиц, наместника Лавры епископа Николая (Ярушевича), а 16 июня - и о. Льва. Проведенные допросы и обыски более 40 арестованных по делу православных братств мало что дали следственным органам. Отца Льва допрашивали дважды - 27 июня и 17 августа. Как и большинство других обвиняемых, он не видел ничего предосудительного и запретного в протекавшей совершенно открыто и, по сути, легально деятельности братств и поэтому многое рассказал о ней, однако отверг какие- либо обвинения в контрреволюционности.
Доказать противодействие членов братств изъятию из храмов ценностей не удалось. Практически все арестованные говорили на допросе о своей полной непричастности к сопротивлению этой акции. Следствие не привело к желаемым для властей результатам - арестованных не рискнули вывести на суд. В результате, 14 сентября 1922 года Петроградское губернское отделение ГПУ на закрытом заседании постановило выслать семерых обвиняемых из Петроградской губернии на два года «как политически неблагонадежных», в том числе о. Гурия, епископа Иннокентия - в Архангельскую губ., а о. Льва - в Оренбургскую губ. В отношении других 26 человек дело было прекращено (7).
Несмотря на репрессии, деятельность Александро-Невского братства не прекращалась, а в 1925 году вновь начала оживляться. Один за другим из ссылки возвратились все три основателя братства. Первым, еще в конце 1924 года, был освобожден и приехал в Ленинград о. Лев.
На 1926-1928 годы пришелся новый, относительно благоприятный период существования братства. Конечно, его жизнь и деятельность официально оставалась нелегальной, но в то же время прямо не преследовалась. Несмотря на арест и ссылку епископа Иннокентия, Александро-Невское братство по- прежнему возглавляли три находившихся между собой в тесном духовном общении и единстве руководителя - отцы Гурий и Лев (Егоровы) и о. Варлаам (Сацердотский). В октябре 1926 года отца Льва назначили настоятелем одного из крупнейших соборов Ленинграда - храма Феодоровской иконы Божией Матери в память 300-летия царствования Дома Романовых. Постепенно туда перешла большая часть членов братства, и в 1930 году - два братских хора. Отец Лев был также возведен в сан архимандрита и с марта 1926 года стал исполнять обязанности благочинного, преподавателя русской литературы и члена педагогического совета Богословско-пастырского училища.
Храм Феодоровской иконы Божией Матери
Весной 1927 года о. Лев был арестован во второй раз. В это время в училище обучалось около 70 человек, и его популярность стала вызывать у властей раздражение. В конце апреля заведующий районным церковным столом написал городскому руководству заявления о необходимости закрыть Высшие Богословские курсы и Богословско-пастырское училище, так как они «готовят врагов советской власти». Ликвидировать эти учебные заведения в то время власти не решились, но поручили ГПУ сфабриковать «дело Богословско-пастырского училища». Аресты по нему прошли в основном в мае-июне 1927 года и серьезно затронули Александро-Невское братство. 27 мая агенты ГПУ арестовали архимандритов Гурия и Льва, за решеткой также оказались архиепископ Гавриил (Воеводин), епископ Григорий (Лебедев), несколько преподавателей и учащихся. Но в конце концов «дело Богословско- пастырского училища» развалилось. 19 ноября 1927 года всех арестованных освободили под подписку о невыезде, а через год, 10 ноября 1928 года, дело вообще было прекращено «за недостаточностью компрометирующего материала» и взятые подписки аннулированы (8). Однако все учебные заведения Московской Патриархии к этому времени в Ленинграде (как и по всей стране) были уже закрыты.
Из хранящейся в следственном деле секретной переписки ОГПУ видно, что арестованные по «делу Богословско-пастырского училища» были освобождены с расчетом на то, чтобы они включились в набиравшее силу иосифлянское движение. Советскому руководству были выгодны любые новые расколы и разделения в Русской Православной Церкви как ослаблявшие ее единство. Поэтому на первых порах власти не препятствовали возникновению оппозиционного им церковного движения, получившего свое название по имени руководителя - митрополита Ленинградского Иосифа (Петровых). Иосифляне не признавали опубликованную в июле 1927 года декларацию Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митр. Сергия (Страгородского) о лояльности советской власти и отказывались поминать в храмах и эту власть, и самого митр. Сергия. Некоторые из освобожденных в ноябре 1927 года стали активными участниками иосифлянского движения. Но все руководители Александро-Невского братства единодушно остались верны митр. Сергию. Под их влиянием и практически все члены братства, за редчайшим исключением, не поддержали иосифлян. Эта позиция братских отцов оказала влияние на ситуацию в епархии в целом. Они даже переписывались с руководителями иосифлян, стараясь убедить их в неправильности занятой позиции.
С рубежа 1928-1929 годов ситуация существенно изменилась, быстро стала нарастать волна массовых гонений и репрессий против всех течений Русской Православной Церкви. Начали закрываться и церкви при ленинградских подворьях ликвидированных монастырей, хотя официально они уже давно считались лишь приходскими. Так, в апреле 1930 года была закрыта церковь подворья Творожковского монастыря, что стало для Александро-Невского братства тяжелым ударом. Из этой церкви архим. Варлаам (Сацердотский) и архиеп. Гавриил (Воеводин) перешли служить в Феодоровский собор. Туда же перешли и оба ранее бывших при Творожковском подворье братских хора. Регентом хора правого клироса был назначен иеромонах Серафим (Суторихин), окормлять его певчих стал настоятель собора о. Лев. Хором же левого клироса регентовала Вера Киселева, а духовным отцом певчих был архим. Варлаам.
На допросе 28 февраля 1932 года о. Варлаам так охарактеризовал последние годы существования братства: «После ареста Гурия Егорова и последующей его высылки руководство остатками „братства" легло на меня. Общее количество братчиц и братьев к тому времени, т.е. к 1929 г. составляло не более 50 человек... Деятельность „братства" в этот период заключалась в устройстве хоровых спевок и организации хора в Федоровском соборе. Кроме того, осуществлялась помощь высланному духовенству путем сбора денег, вещей и отправки посылок... О всей деятельности „братства" было известно Льву Егорову, который является настоятелем собора, и без его благословения в храме ничего не могло совершаться. Однако, установки мои и Гурия Егорова в методах воспитания верующих отличаются от установок Льва тем, что наш с Гурием метод монашеский, Лев же Егоров, не возражая принципиально против монашества, находит возможным его существование не уходя от современной светской жизни, то есть не меняя светского облика. С 1929 г. по настоящее время деятельность нашего „братства" в основном ни в чем не изменилась» (9).
Братчица А. С. Борисова на допросе подтвердила существовавшую разницу в методах руководства архимандритов Льва и Варлаама. По ее словам, о. Лев призывал членов братства к широкой общественной деятельности, «направленной на внедрение христианства», поэтому предлагал повышать уровень светского образования и «учил сочетать культурную жизнь с верностью христиаству»: «Этим объясняется то, что члены братства - дети о. Льва, в большинстве или люди интеллигентные, или учащаяся молодежь». А о. Варлаам, по свидетельству Борисовой, учил внутреннему благочестию (то есть не призывал к мирской и миссионерской работе) и благотворительной деятельности (10).
Таким образом, разница в подходах отцов Льва и Варлаама заключалась прежде всего в том, что первый из них считал необходимым в изменившихся к худшему внешних условиях готовить образованных молодых людей к принятию тайного монашеского пострига, с тем, чтобы они, живя в светской среде и работая в гражданских учреждениях, боролись за Церковь и несли слово Божие в массы. Второй же руководитель братства полагал, что по-прежнему необходимо создавать полулегальные общины сестер и братьев с уставом внутренней жизни, близким к монастырскому, и постепенным отдалением членов общин от советской действительности и светской среды вообще (11).
В 1930-1932 годах архимандрит Лев уже окормлял большую часть братчиц (при приеме он вручал им белые платки). В это время у него было более 50 духовных детей. При этом архимандрит считал необходимым проявлять определенную осторожность и осмотрительность, понимая, что ОГПУ может в любой момент выйти на братство и разгромить его. Именно поэтому он активно способствовал развитию института тайного монашества. Это отмечали позднее в своих показаниях многие арестованные священнослужители. Так, архиеп. Гавриил (Воеводин) на допросе говорил: «Одним из способов укрепления церкви руководители считали тайное монашество, которое, по их мнению, должно было воспитать стойких, интеллигентных и решительных борцов за веру. Сообразно этому круг лиц, группирующихся вокруг Льва Егорова, состоит преимущественно из интеллигенции и учащейся молодежи» (12).
Важная заслуга о. Льва состояла в том, что он неустанно стремился расширить ряды братства, привлекая в него образованную молодежь. Вступившие в братство молодые люди находились в постоянном тесном общении, поддерживая друг друга в различных ситуациях. «Новенькие» поручались «старшим» братчикам. Широко оказывалась материальная помощь учащейся молодежи. Руководство же богословским образованием молодых членов братства осуществляли архимандриты Лев (Егоров), Варлаам (Сацердотский) и другие братские отцы.
Несмотря на фактически нелегальное существование, братство продолжало строжайше запрещенную советскими законами общественно-благотворительную деятельность (помощь бедным, заключенным, монастырям епархии, обучение детей Закону Божию). Ряды братчиков и в конце 1920-х - начале 1930-х годов заметно пополнялись образованными и активными молодыми людьми, и некоторые из них - иеромонах Серафим (Суторихин), иеродиаконы Афанасий (Карасевич), Нектарий (Панин) и другие - приняли монашеский постриг.
Полная трагизма и жертвенного служения Всевышнему история братства завершилась в 1932 году. Его судьба была предопределена развернутой кампанией массовых арестов священнослужителей и, прежде всего, монашествующих. В ночь с 17 на 18 февраля общее количество арестованных составило около 500 человек, в том числе более 40 членов Александро-Невского братства. Следствие по всем арестованным было разбито на несколько отдельных следственных дел, в среднем по 50 человек в каждом. И лишь в отношении Александро-Невского братства органы ОГПУ сделали исключение, сфабриковав огромное дело почти на 100 человек. Оно подразделялось на две части, каждая из которых получила свое обвинительное заключение. Первое было составлено на 41 человека, арестованного в Ленинграде, а второе - на 51 человека из «филиалов» братства на периферии.
Следствие проводилось в ускоренном порядке. «Контрреволюционная деятельность» членов братства представлялась следователям очевидной, без необходимости добывать какие-либо серьезные доказательства. Поэтому допросы арестованных чаще всего проводились только один-два раза. Все следствие длилось лишь около месяца, и 15 марта 1932 года было утверждено обвинительное заключение на первую группу арестованных в области монашествующих, а 19 марта - на основных активистов братства в количестве 41 человека. Суть обвинения сводилась к стремлению представить братство в виде мифической контрреволюционной организации, которая якобы со времени своего создания в 1918 году непрерывно вела активную борьбу с советской властью. Открытого суда не было. 22 марта 1932 года Коллегия ОГПУ вынесла подсудимым приговоры - от лишения права проживания в Ленинграде и Ленинградской области на три года до десяти лет лагерей (13).
К максимальному сроку наказания был приговорен и о. Лев. Позднее, 20 сентября 1937 года, он был расстрелян в лагере. 8 мая 2003 года священномученик Лев и еще два члена Александро-Невского братства - Екатерина Арская и Кира Оболенская - были причислены к лику святых Русской Православной Церковью. Обе они входили в братство с начала 1920-х годов, причем Екатерина Ивановна Арская была членом приходского совета Феодоровского собора и ближайшей помощницей о. Льва. Впервые ее арестовали 18 февраля 1932 года по делу братства и приговорили к трем годам концлагеря. После освобождения Е. Арская поселилась в г. Боровичи (ныне Новгородская обл.), так как проживание в Ленинграде было для нее запрещено. К этому времени в Боровичах уже жила княжна Кира Ивановна Оболенская, арестованная и осужденная на пять лет лагерей еще в 1930 году. Боровичи были тогда местом ссылки духовенства и церковных активистов-мирян Ленинграда. Все эти лица, в том числе Е. Арская и К. Оболенская, вместе с духовенством Боровичей были арестованы осенью 1937 года (всего около 60 человек) и объявлены состоящими в контрреволюционной организации. Арестованные подвергались многочасовым допросам и пыткам, которые смогли выдержать только две женщины - Екатерина Арская и Кира Оболенская. Они до конца отрицали свою вину и отказывались давать ложные показания. 17 декабря 1937 года обе святые (вместе с еще 50 осужденными по Боровичскому делу) были расстреляны.
Почти все руководители братства - архиепископ Иннокентий (Тихонов), архимандрит Лев (Егоров), архимандрит Варлаам (Сацердотский), иеромонах Вениамин (Эссен), иеромонах Сергий (Ляпунов), кроме будущего митрополита Гурия (Егорова) - погибли в 1936-1938 годах. Фактически полностью было уничтожено и первое поколение молодых монахов, принявших постриг до 1932 года, за исключением архимандрита Серафима (Суторихина). В основном уцелели те братчики, которые на момент разгрома еще были подростками. Именно из их числа вышли четыре будущих видных архиерея - митрополит Иоанн (Вендланд), митрополит Леонид (Поляков), архиепископ Никон (Фомичев), архиепископ Михей (Хархаров). В определенной степени к ним можно отнести также архиепископа Михаила (Мудьюгина), мать которого, Вера Николаевна, была активным членом Александро-Невского братства и даже подвергалась за это аресту, а также ныне здравствующего митрополита Волгоградского и Камышинского Германа - духовного сына Владыки Гурия (Егорова), с детских лет росшего среди переехавших в Среднюю Азию членов братства. Несколько юных братчиков стали в дальнейшем священниками. Семена, посеянные братскими отцами, дали свои благодатные всходы. Если бы не ужасные репрессии 1930-х годов, таких «всходов» было бы гораздо больше.
Даже после разгрома 1932 года Александро-Невское братство не исчезло полностью. При поселившемся после освобождения в 1933 году в Средней Азии архимандрите Гурии (Егорове) возникла община его духовных детей - бывших братчиков и братчиц, насчитывавшая около 20 человек и просуществовавшая до середины 1940-х годов. Большинство из них позднее приняло монашеский постриг.
Избежавшие репрессий и оставшиеся в Ленинграде члены братства уже не собирались вместе и не занимались организованной благотворительностью, хотя в индивидуальном порядке продолжали помогать арестованным за веру, а также обучать детей Закону Божию. Они поддерживали друг друга морально и материально, старались хранить верность братским правилам и берегли память о своих погибших в лагерях духовных отцах. Последними из активных членов Александро-Невского братства ушли из жизни: в 1993 году в Санкт- Петербурге - Лидия Александровна Мейер, дочь известного философа, возглавлявшего в 1920-е годы тайное религиозно-философское общество «Воскресенье», и в 2005 году - архиепископ Ярославский Михей (Хархаров), до конца своих дней свято хранивший память о братстве.
Несмотря на то, что со времени деятельности Александро-Невского братства прошло более 80 лет, изучение его истории имеет не только научное значение. Чрезвычайно важно увековечить память невинно пострадавших за веру - расстрелянных, умученных, заключенных в лагеря и тюрьмы, отправленных в ссылку, изгнанных с мест проживания, с работы и т.д. Кроме того, сейчас, в период нового расцвета братского дела в России, может быть учтен и использован опыт работы ранее существовавших православных братств, в том числе одного из самых значительных из них - Александро-Невского.
Особенное значение этот опыт приобретает в связи с воссозданием братства при Свято-Троицкой Александро-Невской Лавре. Инициативная группа по его возрождению была сформирована 11-13 июля 2008 года на форуме соотечественников «Русский Царьград». 18 ноября того же года Епархиальный совет Санкт-Петербургской епархии одобрил ходатайство наместника Лавры архимандрита Назария о возрождении деятельности Александро-Невского братства, и в тот же день митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Владимир благословил его воссоздание. Официальная регистрация произошла в декабре 2009 года.
С самого начала работы возрожденное братство участвовало в подготовке к празднованию 300-летия Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры и 800-летия со дня рождения святого благоверного великого князя Александра Невского, развернуло активную духовно-просветительную и социальную деятельность.
Примечания:
(1) Митр. Иоанн (Вендланд). Митр. Гурий (Егоров). Воспоминания. Ярославль, 1980-1981. Рукопись. С. 10.
(2) Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 815, оп. 11-1918, д. 70, л. 16, оп. 14, д. 98, л. 10-11, д. 163, л. 34-36.
(3) Архив Управления Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Санкт-Петербургу и Ленинградской обрасти (АУФСБ СПб ЛО), д. П-88399. Т. 2, л. 50.
(4) РГИА, ф. 815, оп. 14, д. 114, л. 4. 5 АУФСБ СПб ЛО, д. П-88399. Т. 2, л. 517-529;
(5) Антонов В. В. Приходские православные братства в Петрограде (1920-е годы) // Минувшее. Вып. 15. М.-СПб., 1993. С. 427.
(6) Антонов В. В. указ. соч. С. 431.
(7) АУФСБ СПб ЛО, д. П-88399. Т. 1, л. 29. Т. 2, л. 150, 154, 525-527.
(8) Там же. Д. П-24095, л. 89, 117-118, 214, 226.
(9) Там же. Д. П-68567. Т. 2, л. 24-25.
(10) Там же. Т. 4, л. 340-341.
(11) Мещерский Н. А. На старости я сызнова живу: прошедшее проходит предо мною... Л., 1982. Рукопись. С. 23.
(12) АУФСБ СПб ЛО, д. П-68567. Т. 2, л. 8. Т. 4, л. 281-282.
(13) Там же. Т. 2, л. 212, 440-455.
Журнал "Верующий разум" №2(2)
.jpg)
 кв.jpg)