Еще в советской историографии сформировалась точка зрения, что польское восстание 1863 г. стало одним из главных этапов в национально-освободительной борьбе народов, населяющих западную часть Российской империи. Этот взгляд получил новый импульс в условиях формирования постсоветских национальных историографий.
Жесткий национальный дискурс, как правило, включает в себя антироссийский компонент. В этой связи Российская империя рассматривается как угроза, а борьба с ней - как движение к национальному освобождению. В ситуации восстания те, кто с оружием в руках выступал против власти с установленными ею законами, порядками и совершал насильственные действия против ее представителей, рассматривается как герой и освободитель, а тот, кто сохранял верность императору и законам - как душитель свободы и завоеватель, а действия по восстановлению порядка оцениваются как репрессивные и жестокие.
Таким образом, происходят аберрация в отражении исторической действительности и фиксация в общественном сознании весьма спорных установок, когда важность и ценность законного порядка может меняться в зависимости от ситуации. Такой подход, окончательно оформленный в период господства марксистско-ленинской идеологии, где революционный путь рассматривался как основа общественного развития, сегодня нуждается в пересмотре. Продуктивно, на мой взгляд, подойти к проблеме с другой стороны, а именно - определить, каким образом повстанцами разрушался существующий правопорядок и какое место в их тактике занимало устрашение.
С точки зрения действующего права повстанцы были мятежниками. Акты восставших призывали население не соблюдать законы Российской империи и обязательно следовать новым установленным ими предписаниям. Происходило создание принципиально другого законодательства, и это оказывало деструктивное воздействие на правовое сознание населения. В результате тот, кто старался остаться в рамках официального закона, воспринимался повстанцами как предатель и подвергался суровым репрессиям.
Отмена крепостного права, подготовка правительства к другим глубоким реформам сопровождались масштабной перестройкой государственного механизма и некоторой дисфункцией власти. Этим воспользовались организаторы восстания. Последнее представляло собой прямую угрозу российской государственности. Часть радикально настроенных представителей «передового» общества напрямую участвовала в боевых действиях на стороне мятежников (офицер А. Потебня и др.), а часть - информационно поддерживала их (выступления А.И. Герцена в «Колоколе» и т.д.). Ряд европейских стран оказывал прямую материальную и идеологическую поддержку восстанию. Существовала даже угроза объединенного общеевропейского военного выступления против Российской империи. Возможное отделение западных территорий могло потянуть за собой распад государства в целом, так как готовились аналогичные выступления в Поволжье и на Кавказе.
Восстание 1863 г. по своему характеру отличалось от предыдущих вооруженных выступлений. В нем преобладала иррегулярность, что выражалось в ведении, по существу, партизанской войны, отсутствии линии фронта, использовании восставшими террористических методов. К последним прибегали довольно широко, поскольку устрашение и полная дестабилизация ситуации способствовали достижению целей восстания.
Партизанская тактика восставших, представлявшая собой войну без правил, приводила военных в замешательство, а жестокость мятежников по отношению к мирному населению и пленным вызывала ответное озлобление. Расправы над военнослужащими, акции устрашения в сельской местности, угроза смертью за неповиновение новой власти и т.д. нарушали негласные правила ведения войны: XIX век еще не расстался с уважением к противнику и благородством.
В секретной инструкции Главного революционного комитета в Лондоне о способах ведения вооруженного восстания, данной Центральному комитету в Варшаве, в частности, отмечалось, что «из каждой семьи должен быть один охотник на 10 изб, 1 лошадь и телега», важно «на всем пространстве изгонять попов и жечь русские церкви, сохраняя молельни». Кроме того, предписывалось «в русских округах вызвать убийства помещиков и чиновников земской полиции»; «действовать в местах фабричных, разбивать гарнизоны, тюрьмы, уничтожать архивы, судебные места и все признаки власти»; «заставлять родителей вызывать своих детей со службы»; «во всех городах учредить тайную полицию»; «в деревнях способных людей, равно и детей помещиков, брать в отряд силою»; «все дворовые люди обязаны стать в ряды инсургентов»; «деревни, в которых крестьяне замечены в измене, предавать пламени».
Вместе с тем в соответствии с инструкцией предусматривалось создание новых органов власти в каждом уездном городе - отделений Центрального комитета, в обязанности которых, среди прочего, входили: «сбор денежной контрибуции с города и уезда», «уничтожение шпионов и полиции», «предание огню судебных мест».
1 февраля 1863 г. в Вильно был издан манифест польского правительства, в польском варианте (существовал еще и литовский) которого временное «провинциальное правительство в Литве и Белоруссии, от имени Польского народного правительства» провозглашало, что все распоряжения правительства империи ликвидируются, «ибо это земля польская, а не московская»; «крестьяне должны, как шляхта, защищать польский край, обывателями которого они делаются с нынешнего дня», а «кто явится ослушником этого манифеста, будет ли то помещик, или крестьянин, чиновник или кто-либо иной, будет наказан по польскому военному закону».
Таким образом, новые самопровозглашенные органы власти создавали такие условия для городского и сельского населения, когда следование законам официальной власти рассматривалось как преступление.
Показательный в рамках рассматриваемой темы документ был принят 11 июня 1863 г. Виленским повстанческим центром - «приказ от польского правительства над всем краем литовским и белорусским к народу земли литовской и белорусской». Рассчитан он был на крестьян и содержал следующее указание: «Милиции и караулов по селам чтоб никаких нигде не было, потому что если поймают кого в карауле или в милиции, то раньше или позже без лишних слов повесят»; теперь «вы подчиняетесь польскому правительству и подати должны платить только в польскую казну». Подчеркивалось, что приказ должен был быть прочитан «по всем деревням и имениям для сведения всего народа». За сопротивление данному приказу орган власти восставших грозил виселицей.
Повстанцы жестоко расправлялись не только с теми, кто открыто поддерживал центральную власть, но и с теми, кто хотел остаться в стороне, сохраняя жизнь. Имело место насильственное вовлечение в восстание мирных обывателей, желавших остаться над схваткой. На охваченной восстанием территории действовали группы «кинжальщиков» или «жандармов-вешателей».
Интересным источником по истории восстания являются воспоминания военного министра империи Д.А. Милютина. Следует отметить, что они базируются во многом на материалах документальных источников: журналов военных действий российской армии на территории Виленского военного округа, указах, приказах, рапортах о потерях и т.д. В значительной мере данные воспоминания дополняют картину восстания, освещая сюжеты, которые по разным причинам оставались в тени.
Например, Д.А. Милютин писал: «Войска... гоняясь за шайками, находили в лесах людей повешенными, замученных, изувеченных... Если несчастному удавалось скрыться от убийц, то он подвергал мучениям и смерти всю семью свою. ...Были такие изверги... которые систематически вешали или убивали в каждой деревне известное число крестьян без всякой личной вины, только для внушения страха остальным».
В воспоминаниях участника восстания Игната Арамовича, действовавшего в составе нескольких отрядов на территории Гродненской губернии, неоднократно упоминаются казни «предателей». Только по официальным данным, повстанцы в течение года замучили или повесили 924 человека.
Масштаб репрессий восставших против православного духовенства был таков, что в «Литовских епархиальных ведомостях» за 1863 г. существовал специальный раздел «Страдания православного духовенства Литовской епархии от польских мятежников».
В донесении полковника Б.К. Рейхарта князю В.А. Долгорукову о действиях польских повстанческих отрядов в Минской губернии от 26 апреля 1863 г. говорилось, что «мятежники нападают на крестьян и православных священников». В частности, в деревне Новоселки Игуменского уезда были убиты 3 и ранены 8 крестьян. Подчеркивалось, что отряды «состоят из помещиков, мелкой шляхты, чиновников, гимназистов, дворовой челяди и других разночинцев».
Следует отметить, что со стороны западных государств осуществлялась активная поддержка восстания. В Галиции с молчаливого согласия австрийских властей формировались отряды для вторжения в Радомскую и Люблинскую губернии. В Краков стекались добровольцы из многих европейских стран. Познань тоже стала крупным сборным пунктом восставших, но прусское правительство заняло по отношению к ним более строгую позицию, и не все отряды дошли до границы с Царством Польским.
Еще в октябре 1861 г. Царство Польское было объявлено на военном положении. В частности, в императорском повелении говорилось, что по делам политического характера (бунт, измена) лица, обвиняемые в убийстве, разбое, грабеже, поджигательстве, «подлежат военному следствию и суду, который приговаривает виновных к наказанию на основании полевых военно-уголовных законов». Если же в указанных преступлениях отсутствовала антигосударственная составляющая, то они подлежали разбирательству обычных судов.
В связи с восстанием как ранее в Царстве Польском, так и в Северо-Западном крае вводилось военное положение, которое кардинально расширяло компетенцию военных властей и полиции. Применительно к белорусской территории были подготовлены специальные правила для организации военно-гражданского управления в уездах Виленской, Ковенской, Гродненской, Минской, Витебской и Могилевской губерний. В частности, в них говорилось, что полиция полностью подчиняется военному командованию и все органы власти должны «принимать строгие меры к укрощению мятежа».
Ответ насилием на насилие не был главной целью действующей власти. Характерно, что в первой публичной речи после начала восстания Александр II отметил: «Я не могу обвинять весь народ польский; но вижу работу революционной партии, стремящейся повсюду к ниспровержению законного порядка». И в последующее время император публично не позволял себе обвинять в нарушении законов все польское общество.
В манифесте Александра II о прощении мятежников, сложивших оружие и явившихся с повинной, от 31 марта 1863 г. было сказано, что «настоящее поколение должно иметь целью не потоками крови, но путем мирного развития доставить благоденствие стране». От ответственности освобождались подданные Царства Польского, которые участвовали в восстании, но не совершили каких-либо уголовных или служебных преступлений. Предусматривалось, что явиться в распоряжение властей нужно было до мая 1863 г. Особым указом амнистия была распространена и на Северо-Западный край. В правилах назначения наказаний, прилагаемых к Манифесту, предусматривались возможности смягчения наказаний: раскаяние, сдача оружия, юный возраст.
Следует отметить, что крестьянство в целом поддержало правительство. Например, в рапорте полковника А.Д. Соколова князю В.А. Долгорукову о положении в Могилевской губернии от 5 мая 1863 г. отмечалось, что крестьяне активно помогали властям в поимке восставших. Также говорилось о том, что по распоряжению начальника губернии при уездном полицейском управлении были назначены специальные чиновники для разбора дел между доносителями и обвиняемыми. После выяснения указанные лица либо освобождались от ответственности, либо определялись под надзор полиции, либо передавались на рассмотрение военно-судной комиссии.
Таким образом, восстание 1863 г. стало серьезным испытанием на прочность государственных институтов Российской империи. До начала военных действий власть пыталась урегулировать ситуацию мирными средствами. Лишь после открытых насильственных действий против представителей государственной власти, были предприняты ответные жесткие меры.
Правопорядок в этой части империи удалось сохранить благодаря поддержке крестьянства и твердой линии на соблюдение законности. Важным следствием восстания было окончательное отделение белорусской территории от польского национального развития. Процесс этот был достаточно болезненным, однако в последующем вооруженных выступлений за восстановление Речи Посполитой на данной территории уже не было.
__________
Фото - http://www.liveinternet.ru/users/everstti_rymin/post214585392/
http://rusedin.ru/2013/02/19/oslushnik-budet-nakazan-po-polskomu-voennomu-zakonu/
