Молитвы Богу не объясняются; моления не восхваляются. Человека, с молитвами и молениями обращающегося к своему Господу, не восславляют - его слушают и читают с той же смиренностью, с которой он, верующий христианин, молится о спасении. Как же тогда такую книгу и ее автора ввести в нашу профанированную ритуальность представления книги? Как нам своим профанированным языком не нанести вред евангельской сущности ее?
С таким недоумением и страхом, господа архиереи Сербской Церкви, дамы и господа, я скажу несколько слов перед Патриархом Сербским Павлом - человеком, которого из живых современников среди нашего народа я больше всех уважаю.
У меня нет образования, чтобы говорить о глубинах и светоносности его религиозной мысли. Скажу лишь несколько слов относительно его мыслей о нас, людях, о сербском народе, об исторических событиях, принесших нам тяжкие страдания, испытания, для которых мы не имели духовной силы и ответственности на уровне своего человеческого и национального долга. Знаю, что в самой попытке моей выступить содержится гордость, не приличествующая «Молениям и мольбам», а также неприемлемая для того, кто их произносил. Поэтому прошу Его Святейшество Патриарха Сербского господина Павла, чтобы он и относительно моего слова о нем и его книге имел в виду , что мы, «воистину, все за все виновны».
Мы получили в дар книгу человека, который в настоящее время на сербском языке убедительнее всех и честнее всех произносит призыв и завет: «Будем всегда и всюду людьми!» В этом молитвенном наказе Патриарха - чтобы мы были разумными и честными, чтобы уважали себя и других, чтобы защищали себя от врагов, а врагов от себя, чтобы жили по нравственным заветам Христа, чтобы во всем отличались от нелюдей - содержится самое существенное для спасения нас и нашей национальной общности при таком историческом ненастье, которое выворачивает наши жизненные корни. Понимая необходимость оборонительной борьбы сербского народа за свободу, за свои права и за свою жизнь на своей земле, Сербский Патриарх призывал, советовал и просил вести себя в духе святосаввского и косовского определения, держаться «человечности и доблести». Он советовал: отстаивая свою свободу и свое право, не посягать на свободу других; защищая свои святыни, не разрушать чужих; защищая свое достоинство и свою честь, не попирать достоинство и честь других. Что бы мы ни делали, за что бы ни боролись, чтобы «сохраняли свою душу и свою честь образ». А мы не всегда поступали так.
«Молитвы и моления» свидетельствуют: от истории, от ее поворотов, оборотов и круговертей Сербский Патриарх не удалился в алтарь; от мерзкой реальности не укрылся в богословской библиотеке. сне отнимать (не посягать на?оду и свое правохе святосаввского и косовского определения, придерживаясь "земле, Сербский ПатриарИз всех сербских архиереев он наиболее значим не только в Церкви, но и среди народа; он дольше всех молится и короче всех говорит; он всегда там, где для человека и народа нужно спасение. О церкви он заботится как слуга Божий; о народе заботится как хозяин, о людях заботится как отец. Действия свои он подчинил служению своему, своей вере и людям; функцию Патриарха он поднял до литургического значения. Он воистину исполнил завет Христа: «Кто хочет быть среди вас первым, пусть будет всем слуга». Он откликался на каждое обращение помочь советом; принимал и верующих и неверующих, достойных и недостойных, примирял раскольников, противоборствующих политиков, враждующих братьев по обе стороны Дрины - всегда со взглядом в глубины исторического трагизма нашего бытия и ответственностью за сохранение сербского народа. Во всех делах, имеющих жизненное историческое значение для нашего народа, Сербский Патриарх поступал по Евангелию. «Молитвы и моления» густо засеяны духовными семенами Христа и Его апостолов. И говоря о политических и государственных делах, он говорил с евангельской мудростью, всегда с любовью к правде и справедливости. В некоторые сложные моменты моей государственной службы он приходил, давал мне советы, по-отечески и по-братски, благородно подбадривая меня, чтобы выстоял, мягко напоминая мне, что народу служат без условий, и это служение оценивается не публичным успехом, а своей собственной совестью. Никто мне тише не говорил более значительной истины.
В книге Патриарха отражена в равной степени забота о Церкви и государстве, о вере в Бога и вере в человека. Родолюбие Сербского Патриарха Павла отождествляется с человеколюбием, истинолюбием и правдолюбием. Этот человек совершил подвиг в среде разбоя и во время лжи: он не погрешил неправдой ни перед одним врагом своего народа и не сказал неправды тогда, когда человеку и народу было труднее всего слышать правду. Но он не осуждает и не проклинает людей иных убеждений. Это действительно духовная мощь, которая во время всеобщих разделений сливалась в единое нераздельное слово нашего языка - слово, призывавшее нас, чтобы «честью друг друга делали бόльшими». Сербский Патриарх не делит людей по признакам веры и убеждений, он нас делит на людей и нелюдей. Вот существенная в философском, антропологическом и психологическом планах отличительная особенность этой книги мудрости, любви и доброты.
Уважая волю югославских народов не жить вместе, выступая за демократию в нашем государстве, за власть народного спасения, критикуя материализм, атеизм и тоталитаризм, Сербский Патриарх делал это не во имя клерикальной доктрины, а во имя свободы человека, которая обоснована в учении Христа как отличительная особенность человеческого существования, как ответственность перед Богом, народным сообществом и каждым человеком, И наполнял ее духовным и этическим содержанием, смыслом.
В условиях нигилистической надменности, которая захлестнула дух и души нынешних поколений, Сербский Патриарх «Молитвами и мольбами» обозначает ценности, которые определяют нравственные основы человека и сербский народа. На вере в Христа и на лучших народных традициях Патриарх основывает надежду на избавление из пропасти, в которой мы оказались. Автор «Молитв и молений» восстанавливает ценности, на которых держится человек разума и совести, а также идентичность и этос сербского народа - растерянного, униженного, под угрозой исчезновения. И верующие, и не верующие, и те, кто ходит в церковь, и те, кто ходит лишь мимо церкви, должны услышать и прочитать «Молитвы и моления» и задуматься над своей сербской судьбой. Без архиерейской и всякой иной гордости да самоуверенности, свободные от богословской патетики, которая, по моему нескромному мнению, отягощала и отягощает христианскую мысль на сербском языке в этом веке и в наши дни - которая слишком самоуверенна в своем высокоумии и красноречии, богословскую ученость предпочитает душевной простоте и искренности, иногда и удаляя православие от его евангельской сущности, - «Молитвы и моления» Сербского Патриарха Павла возвращают христианскую мысль к языку Вука [Караджича], к речи народной, простой, всем понятной. В литературном смысле и значении такие чистота и своеобразие языка, стиля и выражения книги Патриарха являются настоящей драгоценностью. В эти дни духовного и нравственного упадка, беспутья - вот издание, которое восстанавливает утраченную роль книги, вот слова, которые в обедневшем языке нашей повседневности восстанавливают библейскую мысль евангелиста Иоанна. Вот книга, содержащая итог жизненного и духовного опыта правильного человека нашей среды и нашего времени. Каждое слово в этой книге прожито, выстрадано, обдумано, взвешено, подтверждено волей и сознанием нашего современника - человека, которому все верят. При длительном национальном и человеческом унижении, в котором мы живем, духовная высота и душевная теплота Патриарха Павла - это благородное утешение. Значит, сейчас и здесь можно быть настоящим человеком. Но и ответственно быть современником Сербского Патриарха Павла.
* * *
(Из интервью Сербскому телевидению после упокоения Святейшего Патриарха Сербского, 16 ноября 2009 г.)
Это чудо случилось, что во время наибольшего нравственного кризиса нашего народа, в настоящей агонии, во время, когда мы находились в концлалагере, когда Сербия оказалась в концлагере Европы, а в этом лагере существовали и существуют албанские лагеря для сербов Косова, во время общего распада нравственного, во время стихии нигилизма во главе Церкви был святой.
Перевод Ивана Чароты
Добрица Чосич, писатель, академик САНУ
