Август в очередной раз подтвердил репутацию трагического месяца. Огонь лесных пожаров, заполыхавший еще в июле, охватил значительную часть европейской России, заставив столицу задыхаться в дыму. Раньше казалось, что Москву и Петербург с их буржуазным благополучием проблемы страны не затрагивают. Нынешний год показал: от беды не застрахован никто. И это, пожалуй, будет первым политическим и моральным уроком, который преподал нам пожар 2010-го.
Власти успокаивают народ победными реляциями об успехах в борьбе с огнем. Сводки о потушенных «очагах возгорания» звучат как известия об освобождении городов и сел от захватчиков. Пропагандистская машина работает на максимальных оборотах. Однако огонь отступает медленно. Специалисты предупреждают, что в полной мере справиться с проблемой удастся только к осени, если только не польют проливные дожди, от которых тоже не стоит ждать ничего хорошего. После пожара нам только потопа не хватало...
Рано или поздно огонь, конечно, погасят. И когда дым окончательно рассеется, мы увидим перед собой совсем другую страну. Вернее, с полной очевидностью увидим то, что нам до сих пор видеть не полагалось. Пожары катастрофическим образом выявили проблемы власти. Не столько даже ее недееспособность, сколько ее неконструктивность. Сегодняшнее руководство виртуозно контролирует ситуацию, предотвращая и разрешая политические кризисы. Но, увы, наши недостатки - это продолжение наших достоинств: ничего другого люди, управляющие нынешней Россией, не умеют. Больше того, они уверены, что для управления страной ничего другого и не требуется. Всякий раз, когда возникает та или иная проблема, правящие круги не пытаются ни понять ее причины, ни предпринять что-либо для ее решения. Зато они блистательно блокируют любые политические последствия, которые данная проблема могла бы иметь. В долгосрочной перспективе результаты такого управления грозят оказаться катастрофическими, ведь накопленные за долгие годы нерешенные проблемы рано или поздно обернутся кризисом такого масштаба, что его контролировать будет невозможно в принципе. Стремление удерживать, во что бы то ни стало, полный контроль над ситуацией приведет к полной потере контроля. Но до тех пор, пока этого не произошло, все происходящее в стране выглядит непрерывной чередой политических побед властей.
У чиновников формируется ощущение полной безнаказанности: какие бы ни были совершены ошибки, политической ответственности за них никто никогда не понесет.
Одной из таких побед было принятие - вопреки воплям экологам и критике левых - нового Лесного кодекса. Сейчас про него каких только слов в прессе и интернете уже не сказали - он и «безграмотный», и «дебильный», и даже «вредительский». Но почему-то никто не задается вопросом о том, почему именно такой документ был подготовлен лучшими умами Министерства экономического развития, тогда еще во главе с Германом Грефом. Почему он с такой отчаянной настойчивостью проталкивался правительством, несмотря на громкие протесты экспертов. На самом деле то, что журналистам и блогерам сегодня кажется ошибками и нестыковками в тексте закона, представляет собой вполне логичную и стройную систему мер, преследующую одну единственную цель - фактическую приватизацию лесных ресурсов, формально остающихся в собственности государства. Смысл текста в том, чтобы полностью развязать руки арендаторам, сделав их неограниченными хозяевами на переданной им территории. А для этого требуется ликвидировать систему государственного и общественного контроля. Там же, где это невозможно сделать полностью и открыто, система должна быть, по возможности, развалена. Что и было сделано. Правда, оставленные без присмотра леса начали гореть еще до того, как завершилась их приватизация. Но это уже издержки процесса, о которых действительно не подумали.
Критики, конечно, предупреждали, что проводимая властями приватизация лесного хозяйства приведет к катастрофическим последствиям.
В ответ на конкретные аргументы и подсчеты мы слышали лишь набившие оскомину заклинания о том, что с переходом леса в частные руки у него, «наконец появится настоящий хозяин».
Кодекс приняли, хозяин появился. Не прошло и трех лет, как леса по всей стране начали полыхать. Как всегда, критики неолиберализма были посрамлены: все оказалось значительно хуже, они предсказывали. Ведь катастрофа ожидалась только через пять лет.
Единая система развития и охраны лесного хозяйства была уничтожена приватизацией, раздробившей его на множество частных хозяйств, которые не могут обеспечить защиту лесов от пожаров - даже если бы они хотели этого. Подобные проблемы должны решаться и координироваться на общенациональном уровне. Существующие структуры управления не дают такой возможности. Говорят про восстановление лесов, обводнение торфяников, возрождение хозяйственной и социальной жизни в пострадавших регионах. Но все это может быть сделано только комплексно в государственном масштабе. Ведь затрачиваемые на подобные программы средства не принесут, и, в принципе, не смогут принести непосредственной прибыли инвесторам. Вернее, они принесут огромные доходы подрядчикам. Этим, скорее всего, дело и кончится.
Средств в бюджете на серьезную работу не предусмотрено. Тем более, таких средств, которые бы утолили растущие аппетиты коммерческих структур, готовых присосаться к любой «восстановительной работе» - иными словами, к «дармовым деньгам». Но даже если финансовых ресурсов окажется достаточно, дело с места не сдвинется - или почти не сдвинется.
Для того чтобы справиться с последствиями катастрофы, нужно не просто тратить деньги, а организовывать работу, нужны структуры, специально заточенные под решение подобных задач, ориентированные не на прибыль, а на результат.
Таких государственных структур в России сегодня просто нет. Даже если бы чиновники были у нас самыми честными и добросовестными людьми, единственное, что они смогут сделать, это нанимать частных подрядчиков, выплачивая им огромные средства за работу, которую те не в состоянии выполнить. А единственным рациональным критерием при выборе подрядчика остается «откат». Ведь работа в сложившихся условиях все равно не будет сделана эффективно. Значит, качество работы не может служить критерием даже теоретически. А размер взятки - может.
В изменившейся ситуации пропагандистская машина не справляется с растущими нагрузками. Она работает в значительной мере вхолостую. С помощью пропаганды и показухи можно морочить голову населению и вышестоящему начальству. Увы, на пожары и засуху подобные средства совершенно не действуют. А функционеры иных средств воздействия на ситуацию не имеют. И беда не в том, что чиновники коррумпированы, некомпетентны или не заинтересованы в деле. У них нет ни структур, ни кадров, которые позволили бы справиться с вопросами, вставшими перед ними. Их структуры заточены под иные задачи, их кадры обучены иной работе. Одно дело - хорошо показать строительство дороги по телевидению, другое - построить хорошую дорогу.
Вспомнив советские времена, пытались привлечь к тушению пожаров партию «Единая Россия» или ее молодежные организации. Ничего особенного из этого не вышло. Непригодна эта организация для борьбы с огнем. Не для того люди в ЕР вступали, чтобы тушить пожары. Впрочем, и от других партий толку было не больше. И дело не только в карьеризме и трусости, хотя и в них тоже. В чем может быть польза от партии при пожаре? В мобилизации своих сторонников в отряды волонтеров. А у электоральной партии - то есть партии, видящей единственную свою задачу в сохранении мандатов на выборах - таких возможностей нет, она никого мобилизовать не может, не для того создана.
Центральная власть вполне предсказуемо пытается направить растущее недовольство против местного начальства. Но эта политика сталкивается с одной проблемой: нежеланием того же центра пожертвовать местными начальниками. У подобного противоречия есть рациональное объяснение. Принцип «добрый царь - плохие бояре» привлекателен для высшей власти - до тех пор, пока возмущенный народ не начинает вешать бояр прямо на глазах у беспомощного царя. Гарантируя физическую неприкосновенность первого лица, подобная идеология не гарантирует неприкосновенности и даже стабильности власти. А из истории хорошо известно, что, потеряв доверие к высшей власти, «бояре» начинают душить «царей».
Угроза, исходящая от той части элиты, которую собираются принести в жертву, оказывается для высшего руководства куда более серьезной, чем угроза, потенциально исходящая от народа.
С другой стороны, у правительства и администрации просто нет необходимых кадров, чтобы эффективно сменить руководителей на местах. Дело тут не в компетентности, а в доверии. Людей, которые были бы одновременно компетентными и пользовались доверием высшей власти - нет. Как нет в правительственной системе и структур, откуда их можно было бы взять. Академические и экспертные структуры могли бы дать власти новые кадры, но, во-первых, эти кадры могут оказаться слишком самостоятельными - профессионалы имеют свое мнение о том, что и как делать, а во-вторых, под них все равно потребовалось бы реформировать систему управления, менять ее задачи, приоритеты, принципы функционирования. Пойти на такое для властей - все равно, что собственными руками устроить в стране революцию.
Единственное, что остается центральному руководству - это предельно жесткий контроль над действиями местных начальников. А единственным способом, доступным правительству, оказывается подглядывание: установим-ка на всех стройплощадках веб-камеры! Интересно подсчитать, во что обходится правительству повсеместная установка видеокамер, и какой процент средств, выделенных на восстановление погорелого жилья, уходит на это мероприятие. Показательно, что высшие лица, посещающие сегодня районы бедствия, контролируют, в первую очередь, не то, как ведутся работы, а то, как устанавливается аппаратура, призванная эту деятельность фиксировать. Подобные усилия свидетельствуют о предельной растерянности власти и полном отсутствии у нее доверия к нижестоящим звеньям собственного аппарата. Абсурдно предполагать, будто глава кабинета министров, даже затрачивая на это дело сто процентов своего рабочего и личного времени, сможет проконтролировать строительство жилья и инфраструктуры одновременно на сотнях, если не тысячах объектов. Сколько человеко-часов понадобится, чтобы все это отсматривать в реальном времени? Похоже, придется учредить в рамках правительства новое ведомство - федеральных смотрящих, набрав в него несколько сот, а то и тысяч человек, вся работа которых будет состоять в том, чтобы с утра до вечера пялиться в экран.
Никому из высших чиновников государства даже не пришло в голову, что ход строительства могут совершенно бесплатно и надежно проконтролировать сами погорельцы.
Контроль над деятельностью власти со стороны народа исключается по определению, как нечто очевидно немыслимое, недопустимое ни при каких обстоятельствах, даже в тех случаях, когда правительству это было бы полезно и выгодно. Провалить работу не так страшно, как допустить к ней «посторонних» - граждан России. Погорельцев, жителей пострадавших регионов, добровольцев, которые героически тушили пожары, борясь не только с огнем, но и с противодействием и некомпетентностью официальных структур.
Однако огненное лето 2010-го выявило не только недееспособность начальства всех уровней, но и то, что в самом обществе оказалось достаточно людей, готовых к проявлению гражданской инициативы и солидарности. И это, быть может, самый главный итог произошедшего: надежда для страны - и угроза для чиновников.
Борис Кагарлицкий - директор Института глобализации и социальных движений
http://www.stoletie.ru/obschestvo/uroki_ognennogo_leta_2010-08-17.htm
