Как присутствует в нашей жизни - жизни сегодняшних православных
христиан - Ветхий Завет? Что он для нас - огромный неисследованный
пласт, известный лишь местами и очень мало влияющий на нашу жизнь, или
живой неиссякаемый источник смыслов, без понимания которых нельзя ни
Евангелие, ни апостольские послания, ни православное богослужение
постичь в необходимой мере? Какие трудности ждут нас при погружении в
книги Ветхого Завета? Что мы должны знать, чтобы чтение этих книг
действительно пошло нам на пользу? Наш собеседник - протоиерей Леонид
Грилихес, ученый-семитолог, заведующий кафедрой библеистики МДА,
преподаватель древнееврейского, арамейского и сирийского языков, поэт,
настоятель храма Преображения Господня в селе Остров под Москвой.
-
Да, есть Евангелие, и чем больше мы его читаем, тем лучше понимаем, как
необходимо знание Ветхого Завета для адекватного понимания Нового. В
Новом Завете нет книги, где не было бы ветхозаветных цитат. Более того,
если мы откроем издание Нового Завета с перекрестными ссылками, мы
увидим, что там на каждой странице десятки ссылок на Ветхий Завет. Язык
Нового Завета весь пронизан не только прямыми цитатами, но и
коннотациями, аллюзиями, образами Ветхого Завета. Все основные
богословские положения были сформированы в ветхозаветную эпоху. Обратите
внимание: Спаситель нигде не доказывает, не обосновывает бытия Божия.
Общее представление о Едином Боге, о Его участии в истории о том, что Он
ведет Свой народ ко спасению,- все эти истины известны уже Ветхому
Завету. Углубленное чтение Нового Завета невозможно без Ветхого. Он дает
нам историческую ретроспективу, рассказывает о домостроении нашего
спасения, которое, в конце концов, увенчивается новозаветным
откровением.
Вспомним притчу о злых виноградарях (см.: Мф. 21,
33-46). Человек, который знаком с Ветхим Заветом, в частности с книгой
Исаии (а люди, слушавшие Спасителя, знали Ветхий Завет куда лучше нашего
- близко к тексту), увидит, что именно оттуда взяты евангельские
образы. У Возлюбленного моего был виноградник... Он обнес его оградой...
и построил башню посреди его, и выкопал в нем точило, и ожидал, что он
принесет добрые грозды, а он принес дикие ягоды (Ис. 5, 1-2). Чуть ниже пророк поясняет: Виноградник Господа Саваофа есть дом Израилев (Ис. 5,
7). В притче о злых виноградарях тоже кажется все понятным: хозяин
виноградника - это, конечно, Бог Отец; виноградари - это еврейский народ
и его главы; слуги, которых хозяин посылает за плодами виноградника,-
это пророки, и наконец, он посылает сына - это Единородный Сын Божий... Но
остается вопрос: из евангельской притчи мы не сразу понимаем, что же
такое виноградник. Если для Ветхого Завета виноградник - это именно
Израиль, то что есть виноградник в Новом Завете? Но чуть ниже говорится,
что хозяин, придя, отдаст виноградник другим виноградарям, которые будут отдавать ему плоды во времена свои (Мф. 21, 41), и далее Господь поясняет: Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие... (Мф. 21,
43). И теперь нам становится понятно, что виноградник в евангельской
притче - это уже не образ Израиля, а образ Царствия Божия, которое
явлено в мире в лице Иисуса Христа. Господь в Своей притче не повторяет
Ветхий Завет, Он наполняет его образы новым содержанием, происходит
некий смысловой сдвиг: Израиль может быть виноградником, только если он
привит к Царству, но не сам по себе. И поэтому, когда в Евангелии от
Иоанна Господь говорит: Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой - виноградарь (Ин. 15, 1) - и чуть ниже: Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода (Ин. 15, 5) - это продолжение того же смыслового ряда, который мы не сможем разглядеть без знания и понимания Ветхого Завета.
И
есть еще масса подобных примеров. Можно сказать, что даже сами
евангельские повествования формируются в связи с чтением Ветхого Завета.
Евреев всегда волновали мессианские пророчества, т. е. пророчества о
приходе Мессии; в евангельскую эпоху уже существовали подборки таких
пророчеств, они известны среди кумранских находок, это так называемые
тестемонии, то есть свидетельства. Апостолы смогли увидеть эти
пророчества в свете той истории, той реальности, к которой сами были
причастны, в свете того знания, которое получили, следуя за Христом. В
первой же главе Евангелия от Матфея мы читаем: А все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка (Мф. 1, 22), и потом это да сбудется реченное
(т. е. отсылка к мессианскому пророчеству) повторяется десятки раз.
Новозаветное событие ставится в соответствие с ветхозаветным текстом.
Евангелист хочет показать, что мессианские пророчества, хорошо известные
евреям I века, исполнились в лице Спасителя. Создается даже
впечатление, что Матфей рассказывает не обо всем, а лишь о том, что как
бы высвечено этими мессианскими пророчествами. Так формируется
евангельское повествование.
- Но ведь и Сам Спаситель не раз обращается к Ветхому Завету, прямо цитирует или ссылается на него. Почему?
-
Потому что именно такая проповедь наиболее понятна и наиболее
убедительна для евреев того времени. Для них обоснованное,
аргументированное высказывание - это только то высказывание, которое
снабжено цитатой из Ветхого Завета. Иудаизм эпохи Второго храма
«торацентричен», Тора, т. е. Пятикнижие, Закон для него - во главе угла.
Всякое утверждение должно быть скреплено отсылкой на Писание. Мы видим,
что часто вопросы, которые задают Спасителю, касаются смысла Закона,
например: Учитель! Какая наибольшая заповедь в законе? И Он отвечает, цитируя Закон: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душею твоею и всем разумением твоим (Мф. 22, 36-37). Ответ Спасителя - прямая цитата из Второзакония (см.: Втор. 6, 5).
И
точно так же ведет себя апостол Павел. Он объясняет иудеям в синагоге,
Кто Такой Христос, исходя из Закона и пророков. Если бы он не ссылался
на них, его слово не было бы принято. Павел, по своему обыкновению, вошел к ним и три субботы говорил с ними из Писаний, открывая и доказывая... (Деян. 17, 2-3). И он (т. е. апостол Павел) от утра до вечера излагал им [учение] о Царствии Божием, приводя свидетельства и удостоверяя их о Иисусе из закона Моисеева и пророков (Деян. 28, 23).
Интересно,
что отголосок этой дидактической традиции мы находим и в более позднее
время во II веке: формальное следованию этому принципу среди
иудействующих породит жалобу святого Игнатия Богоносца: «Я слышал от
некоторых слова: «Если не найду в древних Писаниях, то не верю
написанному в Евангелии»» (Послание к Филадельфийцам, гл. 8). На что
Игнатий отвечает: «А для меня Христос древнее Писаний».
В
целом можно сказать, что евреи евангельской эпохи могли прийти к Новому
Завету только через Ветхий, а мы, начиная с первых христиан-европейцев,
идем, как правило, наоборот - от Нового к Ветхому. Но и таким образом
восстанавливается необходимая связь двух Заветов.
-
Знакомство с Ветхим Заветом обогащает и углубляет нашу духовную жизнь,
но, обращаясь к нему, мы должны быть готовы также и к трудностям:
неразрешимым, как кажется поначалу, вопросам, порождаемым ими сомнениям...
Что мы должны понимать, коль скоро мы открыли Ветхий Завет?
-
Прежде всего - то, что это литература, отстоящая от нас на два, на три
тысячелетия. И поэтому она значительно отличается от той литературы, к
которой мы привыкли. Наше читательское восприятие, сформированное за
школьной скамьей чтением современных произведений, учебников, газет и т.
п., не годится при чтении Священного Писания, древняя литература
строится по совершенно другим законам. Мы привыкли получать информацию в
эксплицитном виде, пассивно считывать то, что изложено. В Священном
Писании все иначе. Слово Божие подается сокровенным образом. Священное
Писание не сообщает нам все до последней точки, оно совсем иначе
выстраивает свое общение с читателем. Оно вовлекает нас в диалог, оно
подводит нас к вопросам и требует, чтобы мы искали ответа. Ответ часто
тоже содержится в Священном Писании. Читатель - не пассивный
считыватель, он должен постоянно задавать себе вопросы и искать на них
ответы: вопросы, обусловленные Писанием, и ответы, подсказанные тем же
Писанием. Это характерно и для Ветхого, и для Нового Завета: кто имеет уши слышать, да слышит! (Мф. 13, 9).
Поэтому
те вопросы, недоумения, ощущение недосказанности - это не должно нас
пугать, напротив, это должно привлекать нас к этой книге, вновь и вновь
возвращать к ее чтению.
- Но вот только один из многих возможных примеров недоумения. В книге Бытия сказано: да будут светила на тверди небесной
(Быт. 1, 14). Но мы-то знаем, что небесные тела отнюдь не к тверди
прикреплены. Как мы должны воспринимать эти слова - как отражение
воззрений людей того времени или как истину?
-
Во-первых, слов «твердь» попало к нам из греческого текста. А значение
достаточно редкого еврейского слово «ракиа», переведенного греками как
«твердь», не до конца понятно. Однокоренной глагол «рака» означает и
«растягивать», и «сплющивать». Если принять значение «растягивать», то
можно предположить, что речь идет о пространстве. То есть это проблема
перевода. Важно, однако, понимать, что она - не главная. В Священном
Писании надо различать главные вещи и второстепенные. Главное, что мы
узнаем из книги Бытия - то, что Бог есть Творец Вселенной. Первые же
строки этой книги отметают языческие представления о цепочке
Божественных порождений. Мы видим одного-единственного Бога - Элохим.
Второе,
что должно нас поразить - то, что на вершине творения стоит человек. Он
появляется в последний день - как венец творения. И Бог хочет обитать в
человеке. Он хочет, чтоб человек разделил с Ним Его Божественную жизнь.
Человек должен стать тем центром, через который мир соединяется с
Богом, Бог любит человека и жаждет общения с Ним. Языческие боги
ревнивы, они не хотят, чтобы люди вторгались в их сферу, а уже на самых
первых страницах Ветхого Завета мы видим Бога человеколюбивого, Который
хочет, чтобы человек был общником Его жизни. Это то главное, то
удивительное, с чем мы встречаемся на страницах книги Бытия. Но свое
окончательное осуществление это, конечно, найдет только с приходом
Спасителя.
Важно понимать,
что история до Авраама - это как бы протоистория, здесь обозначены
основные проблемы человеческого бытия, и ее не надо понимать слишком
буквально (иначе нам придется признать, что змея может говорить
человеческим голосом и т. п.). Здесь говорится о мужчине и женщине, про
верность и предательство, про первое убийство, про грех непочитания
родителей, про искушение - это важнейшие архетипы человеческого бытия.
Это в первую очередь богословский текст, изложенный языком притчи, но
отражающий реальные события.
Недоумения
могут возникать еще и от незнания языковых особенностей. Священное
Писание говорит, используя тот язык, те образы, те словесные обороты,
которые имели хождение в свое время. Когда мы читаем «сотворил Господь
небо и землю» - это идиоматический оборот, означающий «сотворил
Вселенную». В еврейском языке нет слова «Вселенная», вместо него
употребляется выражение «небо и земля».
-
В одной беседе невозможно, конечно, задать все возникающие вопросы -
хотя бы уже потому, что Ветхий Завет огромен; но попробуем остановиться
на самых распространенных. Многих смущает жестокость того закона,
который дает Бог Своему народу: закона, требующего немедленной и
страшной казни для человека, нарушившего субботу, или для женщины,
изменившей супругу. Верить ли, что этот закон на самом деле был дан
Богом, а не порожден нравами того времени?
-
Мне так же трудно ответить на эти вопросы, как и вам, потому что я тоже
живу в христианское время. Но надо помнить: вся история Ветхого Завета -
это история воспитания народа, который приуготовляется к тому, чтобы
принять Слово Божественной истины. Бог как воспитатель бывает достаточно
строг, но это соответствует нравам тех людей и соблазнам, которые этих
людей окружали. Этим людям были нужны очень жесткие нормы, иначе они
развратились бы и уклонились в язычество. Все, что мы читаем, мы должны
сравнивать не с нашей действительностью, а с той действительностью,
которая окружала ветхозаветный народ. Если мы будем поступать таким
образом, мы поймем, что ветхозаветный закон - это на самом деле шаг
вперед, это шаг к тому, чтобы поставить некий предел первобытной
жестокости. Так утверждение воздаяния по принципу талионного права «око
за око, зуб за зуб» для нас - людей, воспитанных на христианском призыве
к прощению и милосердию,- представляется проявлением крайней
жестокости. Но если мы вспомним песню Ламеха (см.: Быт. 4,
23), который говорит, что он готов убить отрока за рану, то мы увидим,
что закон «око за око» пытается ограничить мстительность.
-
И еще один столь же распространенный вопрос. В книгах Моисеевых
содержится масса подробных инструкций на все мыслимые жизненные
ситуации: иные из этих инструкций поражают нас своей мудростью и
гуманностью, другие кажутся жестокими, третьи же смущают ритуальной
сложностью; современному человеку эти требования и запреты могут
казаться бессмысленными. Должны ли мы воспринимать их как действительно
изошедшие от Бога?
-
Вещи, кажущиеся бессмысленными, часто становятся понятными в свете
современных исследований, исторических и археологических. Ну, например,
такое странное, казалось бы, требование: не вари козленка в молоке матери его (Исх. 23, 19, Исх. 34, 26, Втор. 14,
21). Оно привело к тому, в конце концов, что иудеи не совмещают в своем
рационе мясные и молочные продукты. В 30-е годы прошлого века при
раскопках древнего города Угарит была обнаружена клинописная библиотека,
и теперь это наш основной источник знаний о финикийско-ханаанейской
мифологии. В частности, таблички рассказывают о центральном празднике,
посвященном верховному богу хананейского пантеона: в качестве
жертвоприношения там варился козленок именно в молоке его матери.
Запрет, кажущийся нам нелепым, на деле означает запрет на участие евреев
в языческом празднике.
Когда
что-то кажется непонятным, следует вспомнить, что наши знания об
истории Ближнего Востока невелики и фрагментарны - даже знания ученых
(библейская археология как наука существует не более 150 лет), не говоря
о знаниях рядового читателя. Поэтому не надо думать, что те вещи,
которые нам кажутся сегодня бессмысленными, бессмысленны на самом деле.
-
Особую проблему для читающих Ветхий Завет составляют те самые
мессианские пророчества: нам не всегда легко соотнести их с тем, что мы
знаем о Христе, будучи христианами. У Исаии говорится о Том, Кто взял на себя наши немощи и понес наши болезни (53, 4), изъязвлен был за грехи наши (53, 5), истязуем был, но страдал добровольно (53, 7), но там не говорится о Сыне Божием, Единосущном Отцу, не говорится об одном из Лиц Троицы.
-
Надо помнить: Ветхий Завет - это лишь приближение. Вся полнота
откровения является в Новом Завете. Только там мы и можем услышать Видевший Меня видел Отца... Я в Отце и Отец во Мне (Ин. 14,
9-10). Тождество Мессии и Бога провозглашается только в Новом Завете.
Но и в пределах ветхозаветной церкви назревали новозаветные интуиции.
Само представление о творческом «Слове Божьем», о Премудрости, которая
предсидит престолу Бога, о Славе - совершенно ветхозаветное. В эпоху
второго храма в иудейском богословии возникает такое понятие, как мемра -
Слово. Это богословское представление - о том, что есть Бог и есть
Слово Божие. Ветхий Завет пронизан такими откровениями грядущего
Спасителя, но их можно сравнить с проблесками, а во всей полноте
Личность Сына Божия предстает нам в Новом Завете.
-
Ветхий Завет - это, по сути, огромная разветвленная родословная, и
Евангелие от Матфея также начинается с родословной Спасителя. Это ведь
тоже говорит о непосредственной связи двух Заветов?
-
Если бы Евангелие от Матфея не начиналось именно так, то все эти
вереницы имен в Ветхом Завете остались бы для нас просто археологией.
Череда имен привела к тому, что на древе человеческого рода созрел вот
такой удивительный плод - человеческий, но одновременно и Божественный,
т. е. Христос, Который объединил в Себе всю полноту двух природ. Если
такой плод мог созреть, значит, это древо совершенно особого рода,
древо, способное приносить богочеловеческие плоды, плоды, исполненные
Божественного духа. Цепочки имен в Ветхом Завете говорят о том, что
еврейский народ жил ожиданием, надеялся достигнуть ожидаемого,
дотянуться до него хотя бы через своих потомков. А если потомки
сохраняют память о своих предках, то это делает предков участниками
евангельских событий.
- Не зная Ветхого Завета, можем ли мы понимать православное богослужение?
-
В нашем богослужении присутствует огромное количество ветхозаветных
текстов. За нашим богослужением звучат псалмы, в смысл которых мы, к
сожалению, далеко не всегда вникаем. За каждой всенощной звучит 50-й
псалом Давида, но можем ли мы правильно понять его, если мы не читали
книги Царств и не знаем, что произошло с Давидом, при каких
обстоятельствах он воспел этот псалом? Помимо псалмов у нас есть паремии
- это ветхозаветные фрагменты, которые читаются за богослужением, есть
прокимны - это тоже стихи из псалмов, но и в канонах огромное количество
образов из Ветхого Завета: «яко пешешествовал Израиль по бездне
стопами...» О чем это? Более того, Ветхий Завет присутствует и в нашем
молитвослове. «Яко хотением не хощу смерти грешника, но еже обратитися, и
живу быти ему» - повторяем, не зная в большинстве случаев, что впервые
это Господь рек через Иезекииля (см.: Иез. 33, 11).
-
Почему в каноническую Библию не включены такие яркие поэтические
тексты, как Иудифь, Товит, вторая и третья книга Ездры, книги
Маккавейские, книга премудрости Иисуса, сына Сирахова? Они менее важны
для нас, чем канонические книги?
-
Канон формировался где-то в конце первого века после Рождества
Христова. Канон - это книги, которые рекомендуются для чтения в качестве
Священного Писания. Еврейский, масоретский канон формировался в
Палестине, а в Александрии, в иной среде, сформировался христианский
канон, который шире. В конце четвертого века блаженный Иероним вводит
понятие канонической и неканонической книги: он считает, что те книги,
которые входят в Палестинский канон, не вызывают никаких сомнений в
истинности (у него было даже такое понятие - «еврейская истина»). Книги,
которые не входят в него, но присутствуют в греческой Библии, в каноне
Септуагинты, блаженный Иероним считал полезными и допустимыми, но
называл их второканоническими, то есть ставил их авторитет чуть ниже.
Эта система установилась в христианском мире, и с той поры мы делим
книги Библии на канонические и неканонические. Неканонические книги не
выделены в какой-то отдельный блок, они вкраплены в Библию - каждая
соответственно своему жанру и хронологии, и это говорит о том, что
первоначально эти книги рассматривались наряду со всеми прочими. Читать
их так же полезно и необходимо, как и другие. Это очень важные памятники
ветхозаветной письменности.
- Как Вы бы посоветовали читать Ветхий Завет - подряд, сплошь? Но это тяжело, через иные книги просто не проберешься.
-
Я бы советовал читать не сплошь, а с большими лакунами. Необходимо
прочитать книгу Бытия, Исход, Второзаконие, которая была особенно важна
для современников Спасителя, а дальше - исторические книги, Иисуса
Навина, книгу Судей, книги Царств, большая часть которых посвящена
истории царя Давида. Особое значение для христианина имеют пророческие
книги, именно в них нам говорится о Спасителе, и они являют собою мост
меж Ветхим и Новым Заветом. В Ветхом Завете много учительных и
поэтических книг: книга Иова, Песня Песней, книга Экклезиаста... Библия -
это ведь не единая книга, это своего рода библиотека, и она включает
разные книги, и в любой из них можно найти много интересного,
поучительного.
Беседовала Марина Бирюкова
Журнал «Православие и современность», № 16 (32)
http://www.eparhia-saratov.ru/index.php?option=com_content&task=view&id=54608&Itemid=3
