В храме Св.вмц.Татианы при Санкт-Петербургском государственном университете отмечали день ангела нескольких прихожанок. Одна из именинниц — сотрудница Университета, известный учёный — рассказывала:
— В наш храм меня привело чудо. Мне давно хотелось петь в церковном хоре, но я не знала, как к этому подступиться. И вдруг однажды мне позвонила какая-то женщина и сказала: «Приходите в университетский храм — там нужны певчие!» Я последовала её совету, но вот саму советчицу, как ни стараюсь, не могу с тех пор найти — не знаю ни имени её, ни места работы… Среди наших прихожанок её нет…
Гости наперебой начали высказывать свои предположения, а мы с настоятелем Татьянинского университетского храма, отцом Кириллом Копейкиным, завели свой разговор.
— Уютно храму Божьему в стенах храма науки?
— Вполне. Я и сам университетский человек: учился на физическом факультете, в аспирантуре, защитил диссертацию, поработал на кафедре и только потом поступил в семинарию. Многих прихожан я знаю ещё со студенческих, с аспирантских лет — это по большей части сотрудники и выпускники университета. Есть, конечно, и студенты, но их меньше.
— Всё же вам чаще, чем другим, приходится встречаться с современной интеллигентной молодёжью. Какое впечатление она производит? Каков её духовный облик?
— Сейчас принято ругать молодых, а мне они очень симпатичны. Да, они всё поначалу подвергают сомнению, но в наше время это не так уж и плохо… Это необходимая душевная защита от суетного мира, который хочет, чтобы молодёжь, не рассуждая, принимала современные ценности. Ведь нынешний мир очень искусителен, он полон таких возможностей для греха, которых не было в годы моего студенчества. Только критический настрой позволяет юной душе хоть как-то бороться с соблазном. Ведь «искушение» значит «испытание»; претерпевая эти испытания, души закаляются. Я уверен, что многие современные молодые люди, встав перед выбором между добром и злом, сделают шаг в сторону добра. Они выстрадают свою веру, обретут её в борьбе; а если вера не выстрадана, то даже слабые искушения могут её убить.
— Наверное, ваши прихожане по большей части гуманитарии? Ведь и храм расположен в одном из зданий филфака…
— Как ни странно, у нас больше естественников. Хотя что же тут странного?
Естественные науки изначально были попыткой познать Творца через творение. В эпоху Средневековья учёные считали, что раз Бог этот мир создал, то в природе можно найти, так сказать, следы резца Скульптора. И мне кажется, что вплоть до нашего времени всякий естествоиспытатель втайне от самого себя питает ту же надежду. Любой естественник признаёт, что некая объективная Истина существует вне его сознания. Гуманитарию же такой подход чужд: он имеет дело только с человеческим сознанием, с субъективным восприятием, — для него всё зыбко, спорно, неоднозначно, всякая истина относительна…
— Помните печально известное письмо академика Гинзбурга? Подобные настроения в нашем Университете существуют?
— Что касается Гинзбурга… Гинзбург был гораздо шире, чем о нём можно судить по этому письму… Вы знаете, что, кроме всего прочего, он являлся главным редактором журнала «Успехи физических наук». Я послал туда свою статью о Юнге и Паули. Очень любопытная тема: Паули, великий физик, был одно время пациентом Юнга, великого психолога, — и они подружились! Не раз обсуждали они между собой вопрос о сфере взаимодействия психического и физического и пришли к выводу, что физическое и психическое являются двумя сторонами одной и той же реальности. Я об этом написал статью и послал её Гинзбургу. Мне было интересно, как он к ней отнесётся. Всё-таки автор — священник, и тема — апология религии… Но академик без малейших возражений поместил мой материал в своём журнале.
А если говорить о нашем Университете, то кое у кого порой возникает вопрос: а зачем, собственно, нужен здесь православный храм? Церквей и так предостаточно! На это я привожу два довода: во-первых, храм исторически существовал в этом здании, прихожанами его были многие выдающиеся универсанты. Достаточно назвать Менделеева!.. Александр Блок здесь был крещён, тут он и обручился с Любовью Дмитриевной Менделеевой… С другой же стороны, мы должны помнить, что вся современная наука возникла в русле европейской христианской культуры, и поэтому связь между наукой и Церковью вполне естественна.
— Отец Кирилл, вы являетесь директором Научно-богословского центра междисциплинарных исследований. Расскажите о нём.
— Задачей нашего центра является осмысление современных достижений науки с точки зрения христианского богословия. Лет пять назад в Университете сложилась группа единомышленников, которые сначала обсуждали между собой, а потом начали проводить семинары о соотношении науки и религии. Тема эта многих интересовала и интересует по-прежнему… Осенью 2009 года было принято решение о создании центра при факультете филологии и искусств, и я стал его директором. В конце апреля, после Пасхи, мы будем проводить конференцию по вопросу о происхождении человека. Для участия в ней приглашены и светские учёные, и богословы: стоит, видимо, ещё раз обсудить эту тему — она до сих пор кажется многим очень острой… Как же так! Библия говорит о сотворении, а наука — об эволюции… Думаю, разговор будет очень интересным, приглашаем послушать его всех желающих. Не надо забывать и о том, что сейчас в школах планируется ввести курс Основ православной культуры, но, по-моему, пока не найден общий взгляд на такие вопросы, как происхождение человека, вряд ли этот курс естественно впишется в программу.
— Во всяком храме помимо литургической жизни есть и своя частная жизнь: какие-то традиции соблюдаются общиной, какой-то особый стиль общения… Чем же отличается ваш храм?
— Главная особенность нашей общины в том, что она образовалась вокруг Льва Николаевича Гумилёва: многие наши прихожане — его ближайшие ученики, помощники. Дух Гумилёва нас поддерживает. Я тоже помню Льва Николаевича: был знаком с ним ещё до того, как стал священником. Не могу сказать, что я хорошо знал этого великого учёного, но меня всегда поражала его невероятная эрудиция. Ему можно было сказать: «Лев Николаевич, в таком-то году в такой-то стране что происходило?» — и он тут же подробно тебе отвечал… И он умел сплотить людей вокруг себя, так что до сих пор наша община — это некое гумилёвское братство, университетское содружество…
— Но сами-то вы не историк, — вы физик…
— Да, прежде чем стать священником, я занимался фундаментальной физикой. Дело в том, что мне с детства внушалось: существует истина и её необходимо познать. А поскольку жил я среди людей, настроенных материалистически, то для меня «познать истину» значило разобрать мироздание по винтикам. Поэтому я пошёл на кафедру теории ядра и элементарных частиц — в надежде на то, что если изучить все виды частиц, то истина откроется сама собой. Но когда я начал всерьёз заниматься наукой, то понял, что всё обстоит гораздо сложнее… Во-первых, мир не является материальным в грубом, школьном смысле этого слова: то, что называется материей, настолько тонко, что едва ли можно говорить о независимости материи от человеческого сознания. И во-вторых, я понял: мир настолько премудро устроен, что у него не может не быть Устроителя. Словом, если бы не физика, то я, возможно, никогда не отрешился бы от наивно-материалистического мировоззрения и не пришёл бы к вере.
Вопросы задавал
Георгий МАМАЕВ
