Данная статья представляет собой исследование, в котором проводится качественный анализ лексем, выражающих понятия света и святости, в акафистах различным русским святым.
Есть немало песен, которые, изначально будучи авторскими, со временем становятся народными. Их поют у костра, порой не вспоминая, а подчас и не подозревая о том, кто и когда написал слова и музыку. Известную многим песню "Город" ("Под/над небом голубым...")[1] постигла именно такая судьба: все знают наиболее популярного ее исполнителя, но что касается поэта и композитора - это без преувеличения детективная история[2].
Впрочем, мы вспомнили об этой песне ради одной-единственной строчки: "Кто светел, тот и свят". Нехитрая игра слов не смотрится здесь эпатажем; напротив, автор лишь инвертирует привычные нам причинно-следственные связи: вполне очевидно, что святой светел, - но, быть может, верно и обратное, и каждый светлый человек недалек от Царствия Божия, от Небесного Иерусалима?
Думается, не будет натяжкой утверждать, что для русской и - шире - христианской культуры связь святости и светлости вполне прозрачна и естественна: достаточно вспомнить иконографические изображения святых с сияющими нимбами или же евангельский сюжет о Преображении Господнем, положенный исихастами в основу учения о нетварном, обоживающем свете.
Можно привести и свидетельства молитвенных текстов в пользу того, что два данных понятия оказываются смежными - не только семантически, но и, так сказать, пространственно. Вот, например: "Ты бо еси истиный Свет, просвещаяй и освящаяй всяческая, и Тя поет вся тварь во веки веков" (5-я утреняя молитва).
Но наша статья - об акафистах. К настоящему времени известно порядка 800-850 церковнославянских акафистов[3]. Из них около 75% (в абсолютных цифрах это порядка 500 текстов) адресовано святым мужам и женам[4]. Мы сочли целесообразным ограничить материал нашего исследования одним, но значимым изданием - трехтомником "Акафисты русским святым" (СПб.: Титул, 1995-96), в состав которого вошли 138 текстов. Ниже ссылка на это издание будет даваться при помощи аббревиатуры АРС с указанием тома и страницы, например: [АРС 1: 22].
Оговоримся сразу: заявленная в заголовке тема слишком широка. На сегодняшний день нами рассмотрено, как представлен мотив света в лишь начальных фрагментах акафистных строф. Дело в том, что довольно часто 5-й кондак (далее - К5) церковнославянских акафистов начинается со словосочетания "боготечная звезда", 6-й икос (И6) - с форм глагола "воссияти", а 11-й икос (И11) - с композита с первым элементом "свет-". В первой части нашей статьи мы рассмотрим три указанных случая в порядке их следования в акафисте.
§ 1. К5, И6 и И11
1.1. К5. Начальные фрагменты этой строфы обладают удивительным разнообразием, однако для значительной части текстов здесь все же можно усмотреть некое глубинное единство.
1.1.1. В Великом акафисте, являющемся прототекстом для любого образчика рассматриваемого жанра, в К5 речь идет о вифлеемской звезде, за которой следовали волхвы. "Боготечная звезда" - это звезда, посланная Богом, "текущая" (т. е. бегущая, движущаяся), по Божьей воле, по Божьему повелению. Таким образом, речь идет о конкретной звезде (пусть и таинственной природы), которая сыграла свою роль определенный момент священной истории.
1.1.2. Напротив, в рассматриваемых акафистах русским святым звезда - это, как правило, метафорическое обозначение самого святого: "Боготечней звезде подобен был еси... в житии твоем деяньми и ученьми добре паству твою назидая" (акафист преподобномученику Афанасию Брестскому [АРС 1: 394]), "Боготечную звезду показа тя на небесех... Господь Вседержитель, зане и на земли был еси звезда светлая, осиявающая царя и царство светом православия и путеводствующая ко угождению единому Богу" (акафист священномученику Ермогену Московскому [АРС 2: 90-91]), "Боготечная звезда явился еси... и из глубины пустыни твоея духовно светил еси... Москве" (акафист преподобному Стефану Махрищскому [АРС 3: 501]). Как видим, звезда (или ее гипероним "светило") по-прежнему светит, сияет, а подчас и сохраняет свои путеводные функции.
Однако есть и иные случаи: "Боготечней звезде подобяся, якоже елень на источники водныя, сице ты... потекл еси в пределы вологодския" (акафист преподобному Сергию Нуромскому [АРС 3: 385]) - здесь, как видим, сравнение святого со звездой не получает развития, резко сменяясь другим сравнением (уже не евангельского, а псаломского происхождения); "Боготочною звездою был еси в мире... блистая ангельскою чистотою" (мученик Гавриил Заблудовский [АРС 1: 520]) - налицо контаминация выражений "боготечная звезда" и "боготочная кровь"[5], свидетельствующая о непонимании автором смысла употребляемого по традиции словосочетания.
1.1.3. "Звезда" может сочетаться и с другими эпитетами (помимо "боготечная"), например: "Богоявленныя звезды, ихже на тверди российстей яви Солнце премирное, лучами высокия вашея святыни многих просвещающия" (акафист преподобным Антонию и Феодосию Печерским); см. также примеры в 1.1.5.
1.1.4. Тема света реализуется в данной строфе и посредством иных лексем из того же лексико-семантического поля, что и "звезда", а именно: "свет", "светило", "светильник", "лампада", "солнце", "заря", "луч"[6], например: "Боготечному солнцу уподоби тя... Господь Бог, в дивном твоем избрании на святительский престол" (акафист святителю Гурию Казанскому [АРС 1: 611]), "Боготечный свет явился еси, бури всех лютых разгоняяй" (акафист святителю Иоанну Шанхайскому [АРС 2: 333]), "Боготечное светило быв, всех к Солнцу правды Христу путеводил еси" (акафист преподобному Мефодию Пешношскому [АРС 2: 599]) и др.
1.1.5. Интересно отметить, что указанные лексемы (или их корни) нередко могут оказываться рядом, образуя словосочетание и/или композит: "Яко светлая звезда... во град Тферь... прибыла еси" (акафист преподобной Анне Кашинской [АРС 1: 223]), "Богосветлая лампада... являешися... в посмертных деяниих твоих" (акафист праведному Иакову Боровичскому [АРС 2: 219]), "Звезда многосветлая земли Российския, мрак греховный просвещающая, явился еси" (1-й акафист праведному Иоанну Кронштадскому [АРС 2: 306]), "Яко небосветлая звезда священнолепным житием твоим просиял еси" (2-й акафист праведному Иоанну Кронштадтскому [АРС 2: 322]), "Боготечная пресветлая звезда явился еси... небо церковное украшаяяй, и всех... данною тебе от Солнца правды... благодатию озаряяй, мрак печалей и мглу недуг и скорбей прогоняяй" (2-й акафист преподобному Сергию Радонежскому [АРС 3: 374]), "Звезду, путь указующую и ум просвещающую, божественную благодать дарова ти Господь" (акафист преподобному Силуану Афонскому [АРС 3: 399]), "Пресветлая звезда явился еси... сущих... во тьме умныя очи озаряя светом Евангелия Христова" (акафист праведному Симеону Ветхотурскому [АРС 3: 516]), "Светозарный луч озари в нощней темноте место пустынное... знаменуя собою светлость души твоея, и пламенеющее любовию ко Господу сердце твое" (акафист преподобному Александру Свирскому [АРС 1: 163]), "Светозарною звездою предносящимся мысленному твоему взору, образом Царствия водим, обитель... оставил еси" (акафист преподобному Илариону Псковоезерскому [АРС 2: 245]), "Светосиянную тя звезду, в пустыни просиявшую, видяще, радуемся, и тоя зарею привлекаеми... твою память совершаем... светло торжествуще" (акафист преподобному Нилу Сорскому [АРС 3: 98]), "Светоносну лучу уподобился еси" (акафист благоверному князю Олегу Брянскому [АРС 3: 131]), "Светильника тя показа светла... Отец светов, горяща и светяща в сей уединенной пустыни" (акафист преподобному Тихону Лухскому [АРС 3: 578]) и др.
1.1.6. Как видно из последних пяти иллюстраций, в ряде случаев в абсолютном начале строфы оказываются лексемы (в том числе композиты), начинающиеся с корня "свет-"; подобное явление обычно для И11 (см. ниже 1.3). При этом можно привести примеры текстов, где при наличии в начальном фрагменте К5 корня "свет-" лексема "звезда" и ее (квази)синонимы отсутствуют: "Светоносное имя Иисусово... непрестанно в сердцы с верою носяще, приснотекущий источник благодати обретосте... огнь ко огню прилагающе" (акафист преподобным старцам Оптинским [АРС 3: 467]), "Божественный свет осия жилище твое" (акафист преподобному Серафиму Саровскому [АРС 3: 316]).
1.1.7. Таким образом, можно констатировать, что во многих акафистах произошел переход 1) от воспроизведения конкретной лексемы "звезда" (как правило, в составе словосочетания "боготечная звезда") к употреблению синонимов и квазисинонимов и далее - 2) к более абстрактному уровню: к раскрытию темы света при помощи различных лексических и грамматических средств.
1.2. И6.
1.2.1. В абсолютном начале этой строфы у подавляющего большинства акафистов из анализируемого сборника обнаруживаем различные формы глагола "возсияти": "Возсияли есте нам святии, украшеннии обильно многоразличными дары" (акафист всем русским святым [АРС 1: 26]), "Возсия и прославися обитель твоя" (акафист преподобному Александру Ошевенскому [АРС 1: 150]), "Возсияв от Римския страны... просветил еси чудным твоим житием землю Новоградскую" (акафист преподобному Антонию Римлянину [АРС 1: 273]) т. п.
1.2.2. Вполне естественно, что субъектом "воссияния" (или объектом уподобления святому и его житию) часто являются всё те же "звезда", "свет", "светило", "свеща", "светильник" и др.: "Возсия свет радости в богоугодней души твоей" (акафист преподобному Авраамию Городецкому [АРС 1: 77]), "Возсиял еси... яко солнце пресветлое, лучами добродетелей сияющее, души и сердца верных духовно просвещающее" (акафист преподобномученику Адриану Пошехонскому [АРС 1: 106]), "Возсия в богохранимей души твоей истинный боговедения свет" (акафист преподобному Александру Куштскому [АРС 1: 137]), "Возсиял еси в пустыни Свирстей богосветлое светило" (акафист преподобному Александру Свирскому [АРС 1: 164]), "Возсиял еси яко свеща многосветлая в земли Российстей, просвещая всякаго человека... светом истины" (акафист преподобному Амвросию Оптинскому [АРС 1: 195]), "Возсия богоугодное житие твое яко красная заря" (акафист преподобной Анне Кашинской [АРС 1: 224]), "Возсиял еси на горах киевских... яко денница светлая" (акафист преподобному Антонию Печерскому [АРС 1: 240]), "Возсиял еси яко звезда светлая, лучами святыни озаряя Россию" (акафист преподобному Антонию Сийскому [АРС 1: 310]), "Возсиял еси... яко светильник, светяй на свещнице истинныя веры Христовы... озаряя души верных и разгоняя тьму нечестия" (акафист преподобномученику Афанасию Брестскому [АРС 1: 395]), "Возсиял яко лучезарное солнце... Новград блистанием премудрых учений твоих чудно озарил еси" (акафист святителю Евфимию Новгородскому [АРС 2: 177]), "Возсиял еси житием твоим... лучезарнее сияния севернаго, светом Евангелия Христова отечество наше просвещая" (2-й акафист праведному Иоанну Кроштадтскому [АРС 2: 323]) и др.
Нетрудно заметить, что в приведенных примерах присутствуют словосочетания, аналогичные или тождественные тем, которые мы видели в К5.
1.3. И11.
Здесь в большинстве акафистов мы встречаем корень "свет-": либо в асболютном начале строфы (чаще), либо (реже) с некоторым сдвигом вправо, вглубь строфы: "Светоносным Троическим сиянием горе озаренный... просвети и наша сердца, тьмою греховною покровенная" (акафист преподобному Авраамию Смоленскому [АРС 1: 53]), "Светоподательный светильник являешися по смерти" (акафист преподобному Антонию Печерскому [АРС 1: 244]), "Светозарнаго дне всеобщаго воскресения... чающе, ужасаемся лютых наших деяний" (акафист мученикам Антонию, Иоанну и Евстафию Виленским [АРС 1: 301]), "Светоприемная свеща бысть житие твое" (акафист преподобной Вассе Псково-Печерской [АРС 1: 480]), "Светосияющую свещу сущим во тьме явленную зрим раку святых мощей твоих" (акафист преподобному Евфимию Суздальскому [АРС 2: 168]), "Светоносныя лучи божественных милостей сокровенно нам изливаеши" (акафист святителю Иакову Ростовскому [АРС 2: 212]), "Лучезарным светильником, на свещнице поставленным, явился еси стране Чухломстей" (акафист преподобному Авраамию Городецкому [АРС 1: 82]) и др. Напомним, что нечто аналогичное мы видели в К5 (см. 1.1.5, 1.1.6); однако там подобные случаи были исключением, а здесь это правило.
§ 2. К2, И5
Помимо рассмотренных выше трех строф есть и другие строфы, где мы можем встретить лексемы, связанные с семантикой света, сияния. Собственно, подобные лексемы рассыпаны по всем строфам довольно случайным образом[7]. Однако есть две строфы, где тема света может возникнуть с большей вероятностью. Это К2 и И5 - обе эти строфы-близнецы начинаются с корня "вид-", а свет и его источники (светило, звезда и проч.) - вполне естественные объекты зрительного восприятия[8].
2.1. К2.
2.1.1. "Видя благоверный князь Георгий светлость ума твоего и святое житие твое, избра тя... во епископа града своего Мурома" (акафист святителю Василию Рязанскому [АРС 1: 461]), "Видим тя... яко звезду мысленно возсиявшую на тверди церковней" (акафист святителю Моисею Новгородскому [АРС 2: 652]), "Видяще свет добродетелей твоих... просвещаемся" (акафист преподобному Павлу Обнорскому [АРС 3: 175]), "Видя... обитель, яко звезду сияющую и небесным сиянием освещающую путь земнаго жития нашего, прославляем труды и моления ваша" (акафист собору Псково-Печерских преподобных [АРС 3: 448]); ср. также: "Ведый Господь велика тя быти, светильника во стране языков, благоволи сокрыти род и отечество твое" (1-й акафист святителю Иннокентию Иркутскому [АРС 2: 254]).
2.1.2. Ср. также тексты, где тема света хотя и присутствует, но либо не развита, либо ослаблена оттеснением соответствующей лексики вглубь строфы: "Видя Господь пагубу душ человеских, идолослужением... омраченных... восхоте призвати я к свету истинныя веры" (акафист святителям Феодору и Иоанну Суздальским [АРС 3: 674]), "Видя Христос Господь душу твою к приятию благодати... предуготованную, светом познания Своего просвети тя" (акафист преподобному Аврамию Смоленскому [АРС 1: 46]), "Видя всевидящее око Отца светов таковое ваше... начинание... вас соедини и совокупи" (акафист преподобным Антонию и Феодосию Печерским [АРС 1: 253]).
2.2. И5. "Видим вас... яко звезды богосветлыя, во граде Ярославли святостию и чудесы сияющих, и сиянием славы вашея озаряеми, прославляем... Христа" (акафист благоверным князьям Феодору, Давиду и Константину Ярославским [АРС 3: 661]), "Видев благоверный царь богоугодное твое житие... соизволи на вышший свещник всероссийския митрополии поставити тя" (акафист святителю Герману Казанскому [АРС 1: 583]), "Видевше тя российстии людие, дивно на свещнице церковней (так! - Ф. Л.) сияюща... к тебе притекаху" (2-й акафист праведному Иоанну Кронштадтскому [АРС 2: 322]), "Видевши... вся люди земли Российския во тьме идолослужения погруженныя, усердно потщалася еси просветити тыя светом Христовы веры" (акафист равноапостольной княгине Ольге [АРС 3: 145]), "Видеша людие ростовстии, яко возсия в сердце твоем свет Христа Бога... возрадовашася сердцы своими" (акафист царевичу Петру Ордынскому [АРС 3: 208]), "Видеша тя людие Новоградстии тя... яко светильника светозарнаго, на свещнице добродетелей дивно сияюща и на святительский престол Великаго Новаграда единодушно тя призывают" (акафист святителю Евфимию Новгородскому [АРС 2: 176]), "Видеша тя православнии людие, яко светило безоблачно, сияюща многими дарованьми, радовахуся" (акафист святителю Макарию Московскому [АРС 2: 566]), "Видеша тя православнии людие, яко светило церковное, безоблачно сияющее в просвещение омраченных страстьми, призваша тя в... Москву" (акафист священномученику Ермогену Московскому [АРС 1: 91]), "Видя Вседержитель... яко не приспе время, да просветятся... людие царства Хинскаго, дарова тя в первосвятителя иркутския Церкве" (2-й акафист святителю Иннокентию Иркутскому [АРС 2: 270-271]), "Видяще тя яко светлаго светильника, в пустыни непроходней светлосияюща... твоими чудесы озаряеми, вопием ти" (акафист преподобному Нилу Сорскому [АРС 3: 98]); ср. также "Внегда поставлен был еси на свещнице служения первосвятительскаго... потщался вседушно Богу благоугодити и не вотще трудился еси" (акафист святителю Тихону Московскому [АРС 3: 608]).
2.3. Сопоставление К2 и И5. Как видим, налицо явная ассиметрия: несмотря на то, что обе строфы в большинстве случаев начинаются с лексемы, содержащей корень "вид-", в К2 тема света реализована более ограниченно, нежели в И5. Думается, что связано это с тем обстоятельством, что в К2 святой довольно часто выступает как субъект видения (нередко данная строфа содержит завязку повествования: святой видит суету мира и спешит его покинуть), в то время как в И5 святой обыкновенно явлется объектом видения со стороны Господа, учеников, окрестных жителей, почитателей (или же, напротив, врага рода человеческого, завистников и проч.). Таким образом, объект созерцания в И5 обычно "более светел", нежели в К2.
Кроме того, не исключено, что определенную роль играет непосредственное соседство И5 с К5, для которого тема света является основной. Так, в акафисте преподобному Нилу Сорскому начальные фрагменты этих строф обнаруживают явные переклички: "Светосиянную тя звезду, в пустыни просиявшую, видяще, радуемся" [АРС 3: 98], "Видяще тя яко светлаго светильника, в пустыни непроходней светлосияюща... твоими чудесы озаряеми, вопием ти" [там же]. Подобные переклички обнаруживаются и у других пар строф (ср. хотя бы И8 и К9 с близкородственными "весь" и "всяк" в начале строфы, которые нередко меняются местами).
Выводы
1) Тема света может быть охарактеризована как одна из макротем церковнославянских акафистов, поскольку ее последовательная реализация обнаруживается не в какой-то одной строфе (как, например, мотив невозможности восхвалить святого по достоинству, представленный преимущественно в И9), а сразу в трех строфах (К5, И6 и И11). Данное обстоятельство можно рассматривать в качестве дополнительного довода в пользу родства понятий света и святости в русской культуре и в церковнославянском языке.
2) Помимо трех указанных строф тема света достаточно полно представлена в начальных фрагментах еще двух строф (К2 и И5).
3) Средства выражения рассматриваемой тематики, завися от конкретной строфы, вместе с тем обнаруживают несомненные признаки межстрофического взаимодействия и взаимопроникновения (как внутри обозначенных выше групп строф, так и между ними), что позволяет (пусть и с осторожностью) говорить об особых, свойственных именно акафистам, устойчивых выражениях, лишенных жесткой структурной привязки.
[1] Название стихотворения, легшего в основу песни, - "Рай".
[2] Интересующихся отсылаем к расследованию З. Гейзеля: http://berkovich-zametki.com/2005/Starina/Nomer11/Geyzel1.htm
[3] Отметим, что из этого количества не более 20% текстов написаны в VII-XIX вв., остальные 80% - в ХХ-ХХI вв.
[4] Прочие 30% распределены следущим образом: 4% - Богу, 25 - Богородице и 1 - ангелам.
[5] См., напр.: "Боготочную кровь и пречистое тело Христа выну в церкви приемляй, в делании духовнем преуспел еси" (акафист преподобному Александру Ошевенскому [АРС 1: 149]).
[6] Мужской род, в отличие от традиционного для этой лексемы в церковнославянском языке женского рода.
[7] См., например, К1 акафиста преподобным Зосиме и Савватию Соловецким: "Избраннии угодницы Господни и велицыи чудотворцы, светильницы Христовы Церкве пресветлии, облиставшии благочестия светлостьми пустыни севернаго помория, и всей стране Российстей сияющии выну чудес множеством..." [АРС 2: 186].
[8] Именно поэтому мы обнаруживаем лексемы со значением "видеть" и в К5: "Боготечную зарю увидевше тя... в пустыни людие, яко учителя светоносна придержаша о тебе" (акафист преподобному Савве Вишерскому [АРС 3: 289]), "Светосиянную тя звезду, в пустыни просиявшую, видяще, радуемся" (акафист преподобному Нилу Сорскому [АРС 3: 98]), "Боготечную звезду узрев тя... ученик твоей Аркадий, учением и житием светло сияюща, последова зари светлаго жития твоего, и яко светильника держася тебе, приведеся к неприступному свету" (акафист преподобному Ефрему Новоторжскому [АРС 1: 106]); ср. также: "Боготечную кровь Христа... созерцая... прилепился еси совершенною к Тому любовию" (акафист блаженному Прокопию Вятскому [АРС 3: 262]).
http://www.bogoslov.ru/text/486196.html
Есть немало песен, которые, изначально будучи авторскими, со временем становятся народными. Их поют у костра, порой не вспоминая, а подчас и не подозревая о том, кто и когда написал слова и музыку. Известную многим песню "Город" ("Под/над небом голубым...")[1] постигла именно такая судьба: все знают наиболее популярного ее исполнителя, но что касается поэта и композитора - это без преувеличения детективная история[2].
Впрочем, мы вспомнили об этой песне ради одной-единственной строчки: "Кто светел, тот и свят". Нехитрая игра слов не смотрится здесь эпатажем; напротив, автор лишь инвертирует привычные нам причинно-следственные связи: вполне очевидно, что святой светел, - но, быть может, верно и обратное, и каждый светлый человек недалек от Царствия Божия, от Небесного Иерусалима?
Думается, не будет натяжкой утверждать, что для русской и - шире - христианской культуры связь святости и светлости вполне прозрачна и естественна: достаточно вспомнить иконографические изображения святых с сияющими нимбами или же евангельский сюжет о Преображении Господнем, положенный исихастами в основу учения о нетварном, обоживающем свете.
Можно привести и свидетельства молитвенных текстов в пользу того, что два данных понятия оказываются смежными - не только семантически, но и, так сказать, пространственно. Вот, например: "Ты бо еси истиный Свет, просвещаяй и освящаяй всяческая, и Тя поет вся тварь во веки веков" (5-я утреняя молитва).
Но наша статья - об акафистах. К настоящему времени известно порядка 800-850 церковнославянских акафистов[3]. Из них около 75% (в абсолютных цифрах это порядка 500 текстов) адресовано святым мужам и женам[4]. Мы сочли целесообразным ограничить материал нашего исследования одним, но значимым изданием - трехтомником "Акафисты русским святым" (СПб.: Титул, 1995-96), в состав которого вошли 138 текстов. Ниже ссылка на это издание будет даваться при помощи аббревиатуры АРС с указанием тома и страницы, например: [АРС 1: 22].
Оговоримся сразу: заявленная в заголовке тема слишком широка. На сегодняшний день нами рассмотрено, как представлен мотив света в лишь начальных фрагментах акафистных строф. Дело в том, что довольно часто 5-й кондак (далее - К5) церковнославянских акафистов начинается со словосочетания "боготечная звезда", 6-й икос (И6) - с форм глагола "воссияти", а 11-й икос (И11) - с композита с первым элементом "свет-". В первой части нашей статьи мы рассмотрим три указанных случая в порядке их следования в акафисте.
§ 1. К5, И6 и И11
1.1. К5. Начальные фрагменты этой строфы обладают удивительным разнообразием, однако для значительной части текстов здесь все же можно усмотреть некое глубинное единство.
1.1.1. В Великом акафисте, являющемся прототекстом для любого образчика рассматриваемого жанра, в К5 речь идет о вифлеемской звезде, за которой следовали волхвы. "Боготечная звезда" - это звезда, посланная Богом, "текущая" (т. е. бегущая, движущаяся), по Божьей воле, по Божьему повелению. Таким образом, речь идет о конкретной звезде (пусть и таинственной природы), которая сыграла свою роль определенный момент священной истории.
1.1.2. Напротив, в рассматриваемых акафистах русским святым звезда - это, как правило, метафорическое обозначение самого святого: "Боготечней звезде подобен был еси... в житии твоем деяньми и ученьми добре паству твою назидая" (акафист преподобномученику Афанасию Брестскому [АРС 1: 394]), "Боготечную звезду показа тя на небесех... Господь Вседержитель, зане и на земли был еси звезда светлая, осиявающая царя и царство светом православия и путеводствующая ко угождению единому Богу" (акафист священномученику Ермогену Московскому [АРС 2: 90-91]), "Боготечная звезда явился еси... и из глубины пустыни твоея духовно светил еси... Москве" (акафист преподобному Стефану Махрищскому [АРС 3: 501]). Как видим, звезда (или ее гипероним "светило") по-прежнему светит, сияет, а подчас и сохраняет свои путеводные функции.
Однако есть и иные случаи: "Боготечней звезде подобяся, якоже елень на источники водныя, сице ты... потекл еси в пределы вологодския" (акафист преподобному Сергию Нуромскому [АРС 3: 385]) - здесь, как видим, сравнение святого со звездой не получает развития, резко сменяясь другим сравнением (уже не евангельского, а псаломского происхождения); "Боготочною звездою был еси в мире... блистая ангельскою чистотою" (мученик Гавриил Заблудовский [АРС 1: 520]) - налицо контаминация выражений "боготечная звезда" и "боготочная кровь"[5], свидетельствующая о непонимании автором смысла употребляемого по традиции словосочетания.
1.1.3. "Звезда" может сочетаться и с другими эпитетами (помимо "боготечная"), например: "Богоявленныя звезды, ихже на тверди российстей яви Солнце премирное, лучами высокия вашея святыни многих просвещающия" (акафист преподобным Антонию и Феодосию Печерским); см. также примеры в 1.1.5.
1.1.4. Тема света реализуется в данной строфе и посредством иных лексем из того же лексико-семантического поля, что и "звезда", а именно: "свет", "светило", "светильник", "лампада", "солнце", "заря", "луч"[6], например: "Боготечному солнцу уподоби тя... Господь Бог, в дивном твоем избрании на святительский престол" (акафист святителю Гурию Казанскому [АРС 1: 611]), "Боготечный свет явился еси, бури всех лютых разгоняяй" (акафист святителю Иоанну Шанхайскому [АРС 2: 333]), "Боготечное светило быв, всех к Солнцу правды Христу путеводил еси" (акафист преподобному Мефодию Пешношскому [АРС 2: 599]) и др.
1.1.5. Интересно отметить, что указанные лексемы (или их корни) нередко могут оказываться рядом, образуя словосочетание и/или композит: "Яко светлая звезда... во град Тферь... прибыла еси" (акафист преподобной Анне Кашинской [АРС 1: 223]), "Богосветлая лампада... являешися... в посмертных деяниих твоих" (акафист праведному Иакову Боровичскому [АРС 2: 219]), "Звезда многосветлая земли Российския, мрак греховный просвещающая, явился еси" (1-й акафист праведному Иоанну Кронштадскому [АРС 2: 306]), "Яко небосветлая звезда священнолепным житием твоим просиял еси" (2-й акафист праведному Иоанну Кронштадтскому [АРС 2: 322]), "Боготечная пресветлая звезда явился еси... небо церковное украшаяяй, и всех... данною тебе от Солнца правды... благодатию озаряяй, мрак печалей и мглу недуг и скорбей прогоняяй" (2-й акафист преподобному Сергию Радонежскому [АРС 3: 374]), "Звезду, путь указующую и ум просвещающую, божественную благодать дарова ти Господь" (акафист преподобному Силуану Афонскому [АРС 3: 399]), "Пресветлая звезда явился еси... сущих... во тьме умныя очи озаряя светом Евангелия Христова" (акафист праведному Симеону Ветхотурскому [АРС 3: 516]), "Светозарный луч озари в нощней темноте место пустынное... знаменуя собою светлость души твоея, и пламенеющее любовию ко Господу сердце твое" (акафист преподобному Александру Свирскому [АРС 1: 163]), "Светозарною звездою предносящимся мысленному твоему взору, образом Царствия водим, обитель... оставил еси" (акафист преподобному Илариону Псковоезерскому [АРС 2: 245]), "Светосиянную тя звезду, в пустыни просиявшую, видяще, радуемся, и тоя зарею привлекаеми... твою память совершаем... светло торжествуще" (акафист преподобному Нилу Сорскому [АРС 3: 98]), "Светоносну лучу уподобился еси" (акафист благоверному князю Олегу Брянскому [АРС 3: 131]), "Светильника тя показа светла... Отец светов, горяща и светяща в сей уединенной пустыни" (акафист преподобному Тихону Лухскому [АРС 3: 578]) и др.
1.1.6. Как видно из последних пяти иллюстраций, в ряде случаев в абсолютном начале строфы оказываются лексемы (в том числе композиты), начинающиеся с корня "свет-"; подобное явление обычно для И11 (см. ниже 1.3). При этом можно привести примеры текстов, где при наличии в начальном фрагменте К5 корня "свет-" лексема "звезда" и ее (квази)синонимы отсутствуют: "Светоносное имя Иисусово... непрестанно в сердцы с верою носяще, приснотекущий источник благодати обретосте... огнь ко огню прилагающе" (акафист преподобным старцам Оптинским [АРС 3: 467]), "Божественный свет осия жилище твое" (акафист преподобному Серафиму Саровскому [АРС 3: 316]).
1.1.7. Таким образом, можно констатировать, что во многих акафистах произошел переход 1) от воспроизведения конкретной лексемы "звезда" (как правило, в составе словосочетания "боготечная звезда") к употреблению синонимов и квазисинонимов и далее - 2) к более абстрактному уровню: к раскрытию темы света при помощи различных лексических и грамматических средств.
1.2. И6.
1.2.1. В абсолютном начале этой строфы у подавляющего большинства акафистов из анализируемого сборника обнаруживаем различные формы глагола "возсияти": "Возсияли есте нам святии, украшеннии обильно многоразличными дары" (акафист всем русским святым [АРС 1: 26]), "Возсия и прославися обитель твоя" (акафист преподобному Александру Ошевенскому [АРС 1: 150]), "Возсияв от Римския страны... просветил еси чудным твоим житием землю Новоградскую" (акафист преподобному Антонию Римлянину [АРС 1: 273]) т. п.
1.2.2. Вполне естественно, что субъектом "воссияния" (или объектом уподобления святому и его житию) часто являются всё те же "звезда", "свет", "светило", "свеща", "светильник" и др.: "Возсия свет радости в богоугодней души твоей" (акафист преподобному Авраамию Городецкому [АРС 1: 77]), "Возсиял еси... яко солнце пресветлое, лучами добродетелей сияющее, души и сердца верных духовно просвещающее" (акафист преподобномученику Адриану Пошехонскому [АРС 1: 106]), "Возсия в богохранимей души твоей истинный боговедения свет" (акафист преподобному Александру Куштскому [АРС 1: 137]), "Возсиял еси в пустыни Свирстей богосветлое светило" (акафист преподобному Александру Свирскому [АРС 1: 164]), "Возсиял еси яко свеща многосветлая в земли Российстей, просвещая всякаго человека... светом истины" (акафист преподобному Амвросию Оптинскому [АРС 1: 195]), "Возсия богоугодное житие твое яко красная заря" (акафист преподобной Анне Кашинской [АРС 1: 224]), "Возсиял еси на горах киевских... яко денница светлая" (акафист преподобному Антонию Печерскому [АРС 1: 240]), "Возсиял еси яко звезда светлая, лучами святыни озаряя Россию" (акафист преподобному Антонию Сийскому [АРС 1: 310]), "Возсиял еси... яко светильник, светяй на свещнице истинныя веры Христовы... озаряя души верных и разгоняя тьму нечестия" (акафист преподобномученику Афанасию Брестскому [АРС 1: 395]), "Возсиял яко лучезарное солнце... Новград блистанием премудрых учений твоих чудно озарил еси" (акафист святителю Евфимию Новгородскому [АРС 2: 177]), "Возсиял еси житием твоим... лучезарнее сияния севернаго, светом Евангелия Христова отечество наше просвещая" (2-й акафист праведному Иоанну Кроштадтскому [АРС 2: 323]) и др.
Нетрудно заметить, что в приведенных примерах присутствуют словосочетания, аналогичные или тождественные тем, которые мы видели в К5.
1.3. И11.
Здесь в большинстве акафистов мы встречаем корень "свет-": либо в асболютном начале строфы (чаще), либо (реже) с некоторым сдвигом вправо, вглубь строфы: "Светоносным Троическим сиянием горе озаренный... просвети и наша сердца, тьмою греховною покровенная" (акафист преподобному Авраамию Смоленскому [АРС 1: 53]), "Светоподательный светильник являешися по смерти" (акафист преподобному Антонию Печерскому [АРС 1: 244]), "Светозарнаго дне всеобщаго воскресения... чающе, ужасаемся лютых наших деяний" (акафист мученикам Антонию, Иоанну и Евстафию Виленским [АРС 1: 301]), "Светоприемная свеща бысть житие твое" (акафист преподобной Вассе Псково-Печерской [АРС 1: 480]), "Светосияющую свещу сущим во тьме явленную зрим раку святых мощей твоих" (акафист преподобному Евфимию Суздальскому [АРС 2: 168]), "Светоносныя лучи божественных милостей сокровенно нам изливаеши" (акафист святителю Иакову Ростовскому [АРС 2: 212]), "Лучезарным светильником, на свещнице поставленным, явился еси стране Чухломстей" (акафист преподобному Авраамию Городецкому [АРС 1: 82]) и др. Напомним, что нечто аналогичное мы видели в К5 (см. 1.1.5, 1.1.6); однако там подобные случаи были исключением, а здесь это правило.
§ 2. К2, И5
Помимо рассмотренных выше трех строф есть и другие строфы, где мы можем встретить лексемы, связанные с семантикой света, сияния. Собственно, подобные лексемы рассыпаны по всем строфам довольно случайным образом[7]. Однако есть две строфы, где тема света может возникнуть с большей вероятностью. Это К2 и И5 - обе эти строфы-близнецы начинаются с корня "вид-", а свет и его источники (светило, звезда и проч.) - вполне естественные объекты зрительного восприятия[8].
2.1. К2.
2.1.1. "Видя благоверный князь Георгий светлость ума твоего и святое житие твое, избра тя... во епископа града своего Мурома" (акафист святителю Василию Рязанскому [АРС 1: 461]), "Видим тя... яко звезду мысленно возсиявшую на тверди церковней" (акафист святителю Моисею Новгородскому [АРС 2: 652]), "Видяще свет добродетелей твоих... просвещаемся" (акафист преподобному Павлу Обнорскому [АРС 3: 175]), "Видя... обитель, яко звезду сияющую и небесным сиянием освещающую путь земнаго жития нашего, прославляем труды и моления ваша" (акафист собору Псково-Печерских преподобных [АРС 3: 448]); ср. также: "Ведый Господь велика тя быти, светильника во стране языков, благоволи сокрыти род и отечество твое" (1-й акафист святителю Иннокентию Иркутскому [АРС 2: 254]).
2.1.2. Ср. также тексты, где тема света хотя и присутствует, но либо не развита, либо ослаблена оттеснением соответствующей лексики вглубь строфы: "Видя Господь пагубу душ человеских, идолослужением... омраченных... восхоте призвати я к свету истинныя веры" (акафист святителям Феодору и Иоанну Суздальским [АРС 3: 674]), "Видя Христос Господь душу твою к приятию благодати... предуготованную, светом познания Своего просвети тя" (акафист преподобному Аврамию Смоленскому [АРС 1: 46]), "Видя всевидящее око Отца светов таковое ваше... начинание... вас соедини и совокупи" (акафист преподобным Антонию и Феодосию Печерским [АРС 1: 253]).
2.2. И5. "Видим вас... яко звезды богосветлыя, во граде Ярославли святостию и чудесы сияющих, и сиянием славы вашея озаряеми, прославляем... Христа" (акафист благоверным князьям Феодору, Давиду и Константину Ярославским [АРС 3: 661]), "Видев благоверный царь богоугодное твое житие... соизволи на вышший свещник всероссийския митрополии поставити тя" (акафист святителю Герману Казанскому [АРС 1: 583]), "Видевше тя российстии людие, дивно на свещнице церковней (так! - Ф. Л.) сияюща... к тебе притекаху" (2-й акафист праведному Иоанну Кронштадтскому [АРС 2: 322]), "Видевши... вся люди земли Российския во тьме идолослужения погруженныя, усердно потщалася еси просветити тыя светом Христовы веры" (акафист равноапостольной княгине Ольге [АРС 3: 145]), "Видеша людие ростовстии, яко возсия в сердце твоем свет Христа Бога... возрадовашася сердцы своими" (акафист царевичу Петру Ордынскому [АРС 3: 208]), "Видеша тя людие Новоградстии тя... яко светильника светозарнаго, на свещнице добродетелей дивно сияюща и на святительский престол Великаго Новаграда единодушно тя призывают" (акафист святителю Евфимию Новгородскому [АРС 2: 176]), "Видеша тя православнии людие, яко светило безоблачно, сияюща многими дарованьми, радовахуся" (акафист святителю Макарию Московскому [АРС 2: 566]), "Видеша тя православнии людие, яко светило церковное, безоблачно сияющее в просвещение омраченных страстьми, призваша тя в... Москву" (акафист священномученику Ермогену Московскому [АРС 1: 91]), "Видя Вседержитель... яко не приспе время, да просветятся... людие царства Хинскаго, дарова тя в первосвятителя иркутския Церкве" (2-й акафист святителю Иннокентию Иркутскому [АРС 2: 270-271]), "Видяще тя яко светлаго светильника, в пустыни непроходней светлосияюща... твоими чудесы озаряеми, вопием ти" (акафист преподобному Нилу Сорскому [АРС 3: 98]); ср. также "Внегда поставлен был еси на свещнице служения первосвятительскаго... потщался вседушно Богу благоугодити и не вотще трудился еси" (акафист святителю Тихону Московскому [АРС 3: 608]).
2.3. Сопоставление К2 и И5. Как видим, налицо явная ассиметрия: несмотря на то, что обе строфы в большинстве случаев начинаются с лексемы, содержащей корень "вид-", в К2 тема света реализована более ограниченно, нежели в И5. Думается, что связано это с тем обстоятельством, что в К2 святой довольно часто выступает как субъект видения (нередко данная строфа содержит завязку повествования: святой видит суету мира и спешит его покинуть), в то время как в И5 святой обыкновенно явлется объектом видения со стороны Господа, учеников, окрестных жителей, почитателей (или же, напротив, врага рода человеческого, завистников и проч.). Таким образом, объект созерцания в И5 обычно "более светел", нежели в К2.
Кроме того, не исключено, что определенную роль играет непосредственное соседство И5 с К5, для которого тема света является основной. Так, в акафисте преподобному Нилу Сорскому начальные фрагменты этих строф обнаруживают явные переклички: "Светосиянную тя звезду, в пустыни просиявшую, видяще, радуемся" [АРС 3: 98], "Видяще тя яко светлаго светильника, в пустыни непроходней светлосияюща... твоими чудесы озаряеми, вопием ти" [там же]. Подобные переклички обнаруживаются и у других пар строф (ср. хотя бы И8 и К9 с близкородственными "весь" и "всяк" в начале строфы, которые нередко меняются местами).
Выводы
1) Тема света может быть охарактеризована как одна из макротем церковнославянских акафистов, поскольку ее последовательная реализация обнаруживается не в какой-то одной строфе (как, например, мотив невозможности восхвалить святого по достоинству, представленный преимущественно в И9), а сразу в трех строфах (К5, И6 и И11). Данное обстоятельство можно рассматривать в качестве дополнительного довода в пользу родства понятий света и святости в русской культуре и в церковнославянском языке.
2) Помимо трех указанных строф тема света достаточно полно представлена в начальных фрагментах еще двух строф (К2 и И5).
3) Средства выражения рассматриваемой тематики, завися от конкретной строфы, вместе с тем обнаруживают несомненные признаки межстрофического взаимодействия и взаимопроникновения (как внутри обозначенных выше групп строф, так и между ними), что позволяет (пусть и с осторожностью) говорить об особых, свойственных именно акафистам, устойчивых выражениях, лишенных жесткой структурной привязки.
[1] Название стихотворения, легшего в основу песни, - "Рай".
[2] Интересующихся отсылаем к расследованию З. Гейзеля: http://berkovich-zametki.com/2005/Starina/Nomer11/Geyzel1.htm
[3] Отметим, что из этого количества не более 20% текстов написаны в VII-XIX вв., остальные 80% - в ХХ-ХХI вв.
[4] Прочие 30% распределены следущим образом: 4% - Богу, 25 - Богородице и 1 - ангелам.
[5] См., напр.: "Боготочную кровь и пречистое тело Христа выну в церкви приемляй, в делании духовнем преуспел еси" (акафист преподобному Александру Ошевенскому [АРС 1: 149]).
[6] Мужской род, в отличие от традиционного для этой лексемы в церковнославянском языке женского рода.
[7] См., например, К1 акафиста преподобным Зосиме и Савватию Соловецким: "Избраннии угодницы Господни и велицыи чудотворцы, светильницы Христовы Церкве пресветлии, облиставшии благочестия светлостьми пустыни севернаго помория, и всей стране Российстей сияющии выну чудес множеством..." [АРС 2: 186].
[8] Именно поэтому мы обнаруживаем лексемы со значением "видеть" и в К5: "Боготечную зарю увидевше тя... в пустыни людие, яко учителя светоносна придержаша о тебе" (акафист преподобному Савве Вишерскому [АРС 3: 289]), "Светосиянную тя звезду, в пустыни просиявшую, видяще, радуемся" (акафист преподобному Нилу Сорскому [АРС 3: 98]), "Боготечную звезду узрев тя... ученик твоей Аркадий, учением и житием светло сияюща, последова зари светлаго жития твоего, и яко светильника держася тебе, приведеся к неприступному свету" (акафист преподобному Ефрему Новоторжскому [АРС 1: 106]); ср. также: "Боготечную кровь Христа... созерцая... прилепился еси совершенною к Тому любовию" (акафист блаженному Прокопию Вятскому [АРС 3: 262]).
http://www.bogoslov.ru/text/486196.html
