Если взглянуть на опыт Украины по использованию налоговых преференций в открытой экономике, то можно видеть, что в результате «оранжевого» прорыва ВВП страны опустился до уровня 60 % от начала 90-х годов. Размер теневой экономики превышает 40 % ВВП. Из-за политической и экономической нестабильности украинские граждане держат «под подушкой» свыше 50 млрд. долларов. И каждый раз, когда украинская власть, увешанная до пупка купленными учеными званиями и степенями, не знает выхода из создавшегося положения (а это её перманентное состояние), она по инерции использует преференции свободных экономических зон. В интересах «правильно» ориентированных организованных партийных бизнес-группировок. Даже «проблему 2017 года», связанную с выводом Черноморского флота из Севастополя, Киев предлагает решать с помощью СЭЗ.
В Украине с первых лет независимости было создано более десяти СЭЗ, в том числе «Сиваш» в Крыму, «Донецк» и «Азов» в Донецкой области, «Закарпатье» в Закарпатской области, «Яворов» во Львовской области, «Славутич» в Киевской области, «Интерпорт-Ковель» в Волынской области, а также «Порто-франко» в Одессе и «Рени» в Придунавье. В стране был введен специальный режим инвестиционной деятельности на территориях приоритетного развития в Крыму, Донецкой, Луганской, Закарпатской, Львовской, Житомирской, Черниговской, Волынской областях, в городах Шостке (Сумская область) и Харькове.
Рекордсменом явилась Донецкая область, где действовали 11 СЭЗ и 9 территорий приоритетного развития. В Донбассе с 1998 по 2005 гг. за счёт налоговых льгот было привлечено $1,2 млрд. инвестиций, или по $171 млн. в год. Закон о деятельности СЭЗ и ТПР в Донецкой области позволил частично смягчить последствия экономического кризиса 1998 года. Угледобыча, металлургия, машиностроение и пищевая промышленность были объявлены приоритетными видами деятельности. За ввоз импортного оборудования не взимались таможенные пошлины. Бизнес ТПР не отчислял государству в течение пяти лет налог на прибыль, а аккумулированный капитал направлял на рефинансирование и расширение производства.
Однако реальность оказалась далека от намерений. Например, СЭЗ «Донецк» специализировалась, в частности, на производстве не пользующихся большим спросом холодильников «Норд» и мясных продуктов за счёт преференции по ввозу импортного мяса, что добивало украинского фермера.
Масштабы прямых иностранных инвестиций в СЭЗ из-за перманентной политической нестабильности в стране оказались незначительными и практически не связанными с привлечением высоких технологий. Например, зона Порто-франко в Одесском порту работает с 2001 года. В зарегистрированных проектах прямые иностранные инвестиции составляют примерно $7 млн. Основной зарубежный инвестор пришел из… Болгарии. Для сравнения, только японцы вложили в СЭЗ Констанцы $100 млн. из одного миллиарда долларов планируемых инвестиций.
Создание СЭЗ в Украине говорит о крупномасштабной имитации этой прогрессивной формы мирохозяйственной интеграции. Механизм функционирования свободных экономических зон в Украине напоминает заповедники коммунизма из недалёкого прошлого, когда энергичный руководитель добивался льгот для создания образцово-показательного колхоза или завода в социалистическом окружении. Власть раздала индульгенции депрессивным районам за счет находящихся не в лучших условиях других украинских товаропроизводителей. Только в отличие от средневековья, где индульгенция рассматривалась как универсальная грамота об «отпущении грехов», в украинском варианте долги прощаются избранным или социально опасным для благополучия власти территориям.
Свободные экономические зоны в Украине не стали локомотивом развития предпринимательства. Появление множества зон и территорий с льготным режимом привели к дискредитации этой формы открытой экономики. В законодательных актах по созданию СЭЗ доминируют элементы зарегулированности и государственного контроля, иерархия уровней управления не сокращается, а значительно возрастает. Государственные органы влияют на выдачу лицензий, дают или не дают разрешения на создание предприятий, регулируют регистрацию проектов и заключение контрактов. Администрации экономических зон вмешиваются в предпринимательскую деятельность. Особенность специальных зон по-украински заключается в том, что правительство берёт на себя роль предпринимателя, создаёт преференциальные условия для бизнеса на государственных ресурсах (доступа к бюджетным финансам и госзаказам). При этом государство устраняется от создания производственно-коммуникационной инфраструктуры СЭЗ, что является обязательным условием их успешного функционирования.
Специальные экономические зоны и территории приоритетного развития на Украине не стали эффективным механизмом выведения промышленности и депрессивных территорий из кризиса. Модель свободных экономических зон по-украински предполагает, что преференции предоставляются не с целью привлечения зарубежных инвестиций и технологий, а в интересах местных бизнес-группировок в обмен на их лояльность властям. Этот механизм активно использовался «гарантом Конституции» для продления своих президентских полномочий. Местные организованные бизнес-группировки, оказавшие значительную финансовую поддержку кандидату в президенты, получали от победителя льготы за счёт государственного бюджета.
Раздача преференций приобрела такие масштабы, что в 2000 г. МВФ поставил в качестве одного из условий выделения Украине очередных кредитов отмену налоговых льгот и ликвидацию на территории страны всех свободных экономических зон. Многочисленные преференции ещё больше увеличили дефицит государственного бюджета. И согласно логике экспертов МВФ, если страна просит кредиты, она, прежде всего, должна ликвидировать налоговые «дыры» в собственном бюджете.
В прошлом СЭЗ предполагалось использовать по аналогии с космическим кораблём в качестве стыковочного узла между двумя сверхдержавами, имеющими различные технологические пирамиды. Вместо этого произошло самоубийство советской сверхдержавы, а большинство высоких технологий было утрачено. Прошли годы, и изменился мир. Запад вошел в постиндустриальную эпоху. Индустриальные СЭЗ в качестве стыковочных узлов стали неэффективными. В международных экономических отношениях на первое место вышли научно-технологические зоны (технополисы). Политика Европейского Союза в последнее десятилетие была направлена на закрытие традиционных СЭЗ, которые являются формой мирохозяйственной интеграции индустриальной эпохи. Поэтому полукриминальные СЭЗ («малины») в странах Восточной Европы превратились в стыковочный узел с коррумпированной властью и с развивающимися странами (Турцией, Болгарией, Иорданией и др.). Но они оказались непригодны для интеграции со странами Запада. ВТО также не допускает политических преференций в отношении украинского бизнеса.
Наша концепция поэтапной мирохозяйственной интеграции на основе создания СЭЗ предусматривала единое правовое поле для иностранных и отечественных субъектов предпринимательской деятельности (1). Этот принцип был нарушен в принятых законах, где предусматривался «отбор» зональных предприятий (на практике по принципу лояльности властям). Вместо поэтапного открытия экономического пространства страны была использована «шоковая терапия», приведшая к резкой дифференциации общества на очень богатое меньшинство и очень бедное большинство. В криминально-коррумпированном государстве, где норма прибыли составляет до 300 %, СЭЗ практически не нужны.
Украинские криминальные СЭЗ обещала ликвидировать «оранжевая власть», отменившая в марте 2005 года налоговые льготы. Однако логического завершения это не получило. Законы о СЭЗ не соответствуют международному праву, и дела инвесторов против государства Украина были бы проиграны в судах. Пришедший после парламентских выборов 2006 года к власти представитель донецкой финансово-промышленной группировки одним из первых своих решений на посту премьер-министра временно восстановил преференциальный режим для «донецких».
***
На фоне оглушительного провала создания СЭЗ в странах Восточной Европы массовым стало использование механизма офшорной юрисдикции. А Украина, по мнению экспертов, даже находится в числе лидеров по количеству созданных офшорных компаний (2).
Офшорный бизнес сегодня - непременная часть мировой экономики. С целью минимизации налогов и защиты частного капитала офшорный бизнес присутствует практически во всех сферах предпринимательской деятельности. Многие западные банки имеют дочерние филиалы в офшорных зонах. По данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), треть мировых банковских депозитов хранится в крупнейших центрах офшорного бизнеса. Офшорные банки укрывают около $11,5 трлн.
Офшорный бизнес особенно привлекателен для резидентов из Восточной Европы, капитал которых имеет нелегальное происхождение. Национальная юрисдикция по-разному классифицирует офшорный бизнес. Например, украинское правительство к офшорным зонам относит 37 территорий. И согласно закону «О налогообложении прибыли предприятий», облагаются налогом в 15 % перечисления денежных средств резидентами офшорным компаниям, выполняющим работы в Украине.
Офшорная юрисдикция даёт широкие преференции, главными из которых для резидентов из коррумпированного государства являются полное или существенное освобождение от налогов на прибыль и капитал, а также полная конфиденциальность информации о собственниках офшорного бизнеса. В цивилизованных же странах офшорные компании, например в банковском деле, используются для оперативного вложения капитала в перспективные проекты в любой стране мира.
На саммите «большой двадцатки» были декларированы намерения усилить борьбу с офшорным бизнесом. ОЭСР опубликовала три списка офшоров:
- страны, соответствующие международным банковским стандартам,
- страны, взявшие на себя обязательства по соответствию международному налоговому стандарту, но в недостаточной мере их выполняющие,
- страны, не соответствующие международным налоговым стандартам.
Это запоздалое решение в действительности лишь констатирует, что офшоры сыграли свою роль в глобальной конкуренции. По мнению Юрия Болдырева («Налоговый рай или убивающих наркотик?». - ЛГ, 22.04.2009), офшоры позволили выкачать у конкурентов не только огромные ресурсы. Офшорный бизнес эффективно осуществил подкуп государственной власти в странах криминально-коррумпированной демократии. Через подкуп чиновников разлагающе действовал на механизм государственного управления и способствовал ослаблению роли государства на мировых рынках. Особенно в крупных масштабах офшорная юрисдикция использовалась для доступа к полезным ископаемым. Если в Соединённых Штатах добычу полезных ископаемых может осуществлять только частная компания американской юрисдикции, то в России, например, допуск к недрам получил офшорный бизнес, не несущий юридической ответственности за нарушения природоохранного и трудового законодательства.
Каков вывод?
Свободные экономические зоны в Восточной Европе скомпрометировали прогрессивные формы международного разделения труда. Использование этой формы налоговых преференций в условиях коррумпированной власти в Украине, а также в России нанесло огромный ущерб государству и обогатило элиту «в законе», связанную с криминальным офшорным бизнесом для избранных. Введение жёстких международных мер в отношении офшорной юрисдикции может иметь для двух наших стран серьёзные политические последствия.
_____________________
(1) Дергачев В.А. Свободные экономические зоны в современном мире. Одесса, Судоходство, 1996; Дергачев В.А. Международные экономические отношения. М., ЮНИТИ-ДАНА, 2005.
(2) Данил Гетманцев. Инициативы G20 вынуждают задуматься о смене юрисдикции; Артем Свтненко Зоны налогового рая не теряют популярности. - Зеркало недели, 30 апреля 2009.
http://www.odnarodyna.ru/articles/5/710.html
