Он погиб от рук гитлеровских палачей летом 1944-го, когда уже не за горами был разгром нацистской Германии во Второй мировой войне. Казненный тоже внес вклад в эту победу, хотя вроде бы против Третьего рейха не работал... Но обо всем по порядку.
В 1930-х годах советская внешняя разведка успешно провела крупную операцию в Париже, парализовав террористическую и шпионскую деятельность белогвардейского Русского общевоинского союза (РОВС). Но лишь в конце 1980-х годов, когда были открыты некоторые архивные материалы, стало известно, что резидентуре ОГПУ-НКВД во французской столице оказывал активную помощь один из виднейших представителей российской эмиграции "первой волны" Сергей Третьяков.
Сергей Николаевич Третьяков родился 26 августа 1882 года в богатой и именитой московской семье. Его дед Сергей Михайлович (1834-1892), родной брат основателя всемирно известной Третьяковской галереи, был в 1877-1881 годах городским головой в Первопрестольной, сам являлся крупным собирателем западноевропейской живописи и завещал свою коллекцию Москве.
В 1901-1905 годах Сергей учился на физико-математическом факультете Московского университета. После окончания учебы женился на Наталье Мамонтовой, представительнице еще одного прославленного московского рода, дочери незабытого до сих пор мецената Саввы Мамонтова. Продолжая дела своей семьи, в 1905 году Сергей Третьяков возглавил правление товарищества Костромской льняной мануфактуры. Он был влиятельнейшим предпринимателем в льняной отрасли, владельцем ведущих текстильных предприятий, стал основателем и первым председателем Всероссийского объединения льняных фабрикантов, избирался председателем Московского биржевого комитета, входил в так называемую Группу молодых российских капиталистов во главе с Павлом Рябушинским, в ЦК созданной в 1912 году партии прогрессистов.
Политическая карьера Сергея Третьякова начала стремительно развиваться в 1917 году: в феврале избрали товарищем (заместителем) председателя Всероссийского союза торговли и промышленности, в июне - по списку кадетской партии - гласным Московской городской Думы. Затем он был приглашен Керенским в состав третьего коалиционного правительства России и занял в нем посты председателя Высшего экономического совета и Главного экономического комитета. Кроме того, по личному поручению премьера Третьяков поддерживал контакты с французской военной миссией.
26 октября 1917 года, на следующий день после большевистской революции, Третьяков вместе с другими министрами Временного правительства был арестован в Зимнем дворце и заключен в Петропавловскую крепость. После освобождения в конце февраля 1918 года он выехал в Москву, а оттуда - в Париж. Однако когда в ноябре 1918 года адмирал Колчак предложил Третьякову занять пост министра торговли и промышленности во Временном сибирском правительстве, Сергей Николаевич немедленно отправился в Омск, где одновременно стал заместителем председателя кабинета. Впрочем, в Сибири он находился всего десять месяцев и после поражения белого движения вернулся во Францию.
В Париже владеющему несколькими европейскими языками и к тому же обладающему солидным капиталом Третьякову было доверено кресло председателя Русской торговой палаты, а также - заместителя главы Российского торгово-промышленного и финансового союза ("Торгпрома"), образованного в феврале 1920 года более чем шестьюстами бежавшими за границу промышленниками, банкирами и торговцами. Одновременно Сергей Николаевич являлся одним из редакторов журнала "Иллюстрированная Россия", был связан с русскими эмигрантскими организациями, нередко обращаясь от их лица во французское правительство и к властям на местах. У него установились дружеские отношения с руководителем Русского общевоинского союза генералом Александром Кутеповым.
Вместе с тем, будучи человеком трезвого, аналитического ума, Третьяков раньше других из своего окружения понял, что в России возврата к старому уже не будет. Не видя выхода из сложившейся ситуации, в 1926 году он пытался покончить жизнь самоубийством, но был спасен в последний момент близкими. Данный факт впоследствии тщательно скрывался от окружения самим Третьяковым и членами его семьи.
...По имевшимся у советской внешней разведки надежным сведениям, "Торгпром", одним из руководителей которого являлся Третьяков, в начале 1920-х годов активно помогал деньгами "Народному союзу защиты родины и свободы" - военной террористической организации, которую возглавлял небезызвестный Борис Савинков. В конце 1920-х годов интерес к этой проблеме сохранялся. В Москве полагали, что "Торгпром" перестроил свою работу и ведет глубоко законспирированную борьбу против СССР. Перед парижской резидентурой была поставлена задача "проникнуть в руководящие круги "Торгпрома" для обеспечения постоянного и эффективного контроля за его возможными антисоветскими акциями".
Чекисты-разведчики приняли решение попытаться привлечь Третьякова к сотрудничеству и использовать его для разработки "Торгпрома". В Центр были направлены соответствующие предложения, в которых, в частности, отмечалось: "Третьяков - чрезвычайно умный и разносторонне образованный человек, крепко связанный своим воспитанием и прошлым с купеческим миром. Он пользуется хорошей репутацией в русских торгово-промышленных кругах".
В 1929 году Сергей Третьяков дал согласие работать на Москву и получил оперативный псевдоним "Иванов". Почему он пошел на такой шаг? Причины следует искать в собственноручно написанном Третьяковым обзоре состояния дел в русской эмиграции.
"...После победы большевиков, - говорится в документе из оперативного дела "Иванова", - эмиграция разбилась на целый ряд групп и группировок: впереди ничего определенного, Советская власть справилась с белым движением, Европа в недоумении, началось дробление и деление на секты. В сущности, с этого момента эмиграция, по-моему, потеряла всякое значение. Вражда, борьба между собой и злословие - вот характеристика этого периода, продолжающегося до сих пор. Эмиграция потеряла какое-либо значение в смысле борьбы с Советской властью и в смысле влияния на политику иностранных государств... Эмиграция умирает уже давно, духовно она покойник".
С приходом в августе 1931 года к руководству Иностранным отделом (ИНО) ОГПУ Артура Артузова активизировалась его деятельность, направленная на борьбу с Русским общевоинским союзом. Соответствующие указания по данному вопросу были направлены и в парижскую резидентуру. Ведь деятельность РОВСа, объединявшего многие тысячи белых офицеров, в отношении СССР была весьма агрессивной. В частности, планировалось проведение террористических актов на территории родного отечества, в том числе с использованием биологического оружия.
Естественно, РОВС представлял для Москвы гораздо больший интерес, чем "Торгпром". Тем более что на одной из встреч Третьяков сообщил своему куратору: "Ту работу, которую вы приписываете "Торгпрому", он не ведет. Я допускаю, что кто-то из членов нашего союза участвует во вредительской деятельности, поощряет и финансирует ее, но "Торгпром" в целом, даже его президиум, не в курсе этой работы. Вот почему я ничем здесь вам помочь в принципе не смогу. В данное время союз не имеет никакого значения, он захирел, денег у него нет".
Сотрудники ИНО в столице Франции обратили внимание на то, что дом N 29 на улице Колизей, где обосновался штаб РОВСа, принадлежит... Третьяковым. Главная резиденция общевоинского союза помещалась на первом этаже, а второй и третий занимала семья "Иванова", с которой он в то время не жил. Третьякову предложили вернуться в семью и переселиться на второй этаж дома. Центр выделил необходимую сумму для проведения ремонта жилых помещений. Супруга "Иванова" и дети заняли пять комнат третьего этажа, а сам он - две комнаты на втором этаже, находившиеся непосредственно над кабинетами председателя РОВСа генерала Миллера и начальника первого отдела генерала Шатилова, а также над канцелярией РОВСа.
Вскоре из Москвы прибыла надежная прослушивающая аппаратура. В помещениях союза установили микрофоны, именовавшиеся на чекистском сленге "петьками", а в комнатах "Иванова" - аппаратуру приема. И с января 1934 года началось постоянное прослушивание разговоров, ведущихся в штабе РОВСа и даже в кабинете его председателя. В Центр отныне регулярно поступала "Информация наших дней" (ИНД) - так в ИНО ОГПУ окрестили получаемые от "Иванова" сведения.
Третьяков имел возможность фиксировать всех посетителей РОВСа, своевременно включать аппаратуру и записывать содержание бесед Миллера со своими помощниками:
"9 января 1936 года. 10.55.
Миллер читает начальнику канцелярии РОВСа Кусонскому письмо, написанное им генералу Дидериксу. В письме подчеркивается, что во Франции сознают, что лишь соглашение Франции и Германии может дать мир Западной Европе, и никакие франко-советские пакты не устрашат Германию. Миллер далее пишет о польско-германском соглашении, направленном против России, в которое он искренне верит. Он считает также, что Франция никогда не будет воевать с Германией из-за России..."
"24 января 1936 года. 11.15.
Миллер в своем кабинете заслушивает сообщение руководителя информационного отдела РОВСа Трубецкого. По сведениям последнего, в Румынии в ближайшее время произойдет изменение ее внешней политики от профранцузской к прогерманской. Румыно-польско-германское соглашение, направленное против СССР, не за горами... Отношения между большевиками и румынским правительством должны скоро осложниться..."
"4 сентября 1936 года. 16.30.
В беседе с Миллером Трубецкой полностью поддержал позицию Кутепова, направленную на активизацию террористической деятельности РОВСа на территории СССР. По мнению Трубецкого, такая боевая работа, которую РОВС проводил в последние годы руководства Кутепова, была своевременна и совершенно необходима...
Соглашаясь с Миллером в том, что в настоящее время в основную задачу активной работы РОВСа не входит индивидуальный террор хотя бы по той простой причине, что средства РОВСа истощились, Трубецкой тем не менее напомнил Миллеру, что за последние четыре года РОВС посылал своих людей в Россию с исключительной целью проведения террористических актов. Он подчеркнул, что генерал Абрамов (начальник 3-го отдела РОВСа) и капитан Фосс (помощник Абрамова по террористической работе) неоднократно направляли своих людей в СССР с единственной целью убийства..."
Это лишь три выдержки из нескольких тысяч страниц сообщений Третьякова.
В конце 1939 года штаб РОВСа передислоцировался в Брюссель. Буквально накануне оккупации Франции войсками гитлеровской Германии связь с "Ивановым" временно законсервировали. Однако 14 июня 1942 года он был схвачен немцами. Во время обыска в квартире Третьякова гестаповцы обнаружили приемное устройство и провода, протянутые в штаб-квартиру РОВСа, а в помещении штаба - микрофоны.
В августе 1942 года фашистская газета "Локаль-анцайгер" и эмигрантская газета "Новое слово" опубликовали корреспонденции, в которых говорилось об аресте бывшего министра Временного правительства России Сергея Третьякова как советского агента, участвовавшего в похищении чекистами генералов Кутепова и Миллера, в укрывании одного из организаторов захвата последнего - генерала Скоблина. Газеты утверждали, что Третьяков являлся одним из резидентов НКВД во Франции и что с его помощью большевикам удалось обезвредить более тридцати диверсантов-белогвардейцев, переброшенных в СССР.
Третьякова перевезли в Германию. Там 16 июня 1944 года он и был расстрелян в концлагере в Ораниенбурге.
Какова же причина ареста Третьякова? Об этом трудно говорить с полной уверенностью. Однако, по-видимому, она заключалась в следующем.
В 1940 году в тюрьме города Ренн скончалась выдающаяся русская певица Надежда Плевицкая - жена генерала Скоблина, работавшая, как и ее муж, на советскую разведку и отбывавшая 20-летнее заключение "за соучастие в похищении генерала Миллера". Перед смертью ее исповедовал православный священник. Не исключено, что тогда она упомянула и Третьякова как соратника Скоблина, а сама исповедь была записана с помощью скрытых микрофонов...
...В документах СВР отмечается, что "накануне Великой Отечественной войны РОВС практически сошел со сцены". А спецслужбы Третьего рейха отказались его использовать в своей подрывной работе против СССР, заподозрив в нем, как тогда говорили, "мистификацию чекистов". Немалая заслуга в этом принадлежит Сергею Третьякову.
http://nvo.ng.ru/history/2006-06-16/7_agent.html
В 1930-х годах советская внешняя разведка успешно провела крупную операцию в Париже, парализовав террористическую и шпионскую деятельность белогвардейского Русского общевоинского союза (РОВС). Но лишь в конце 1980-х годов, когда были открыты некоторые архивные материалы, стало известно, что резидентуре ОГПУ-НКВД во французской столице оказывал активную помощь один из виднейших представителей российской эмиграции "первой волны" Сергей Третьяков.
Министр Керенского и Колчака
Сергей Николаевич Третьяков родился 26 августа 1882 года в богатой и именитой московской семье. Его дед Сергей Михайлович (1834-1892), родной брат основателя всемирно известной Третьяковской галереи, был в 1877-1881 годах городским головой в Первопрестольной, сам являлся крупным собирателем западноевропейской живописи и завещал свою коллекцию Москве.
В 1901-1905 годах Сергей учился на физико-математическом факультете Московского университета. После окончания учебы женился на Наталье Мамонтовой, представительнице еще одного прославленного московского рода, дочери незабытого до сих пор мецената Саввы Мамонтова. Продолжая дела своей семьи, в 1905 году Сергей Третьяков возглавил правление товарищества Костромской льняной мануфактуры. Он был влиятельнейшим предпринимателем в льняной отрасли, владельцем ведущих текстильных предприятий, стал основателем и первым председателем Всероссийского объединения льняных фабрикантов, избирался председателем Московского биржевого комитета, входил в так называемую Группу молодых российских капиталистов во главе с Павлом Рябушинским, в ЦК созданной в 1912 году партии прогрессистов.
Политическая карьера Сергея Третьякова начала стремительно развиваться в 1917 году: в феврале избрали товарищем (заместителем) председателя Всероссийского союза торговли и промышленности, в июне - по списку кадетской партии - гласным Московской городской Думы. Затем он был приглашен Керенским в состав третьего коалиционного правительства России и занял в нем посты председателя Высшего экономического совета и Главного экономического комитета. Кроме того, по личному поручению премьера Третьяков поддерживал контакты с французской военной миссией.
26 октября 1917 года, на следующий день после большевистской революции, Третьяков вместе с другими министрами Временного правительства был арестован в Зимнем дворце и заключен в Петропавловскую крепость. После освобождения в конце февраля 1918 года он выехал в Москву, а оттуда - в Париж. Однако когда в ноябре 1918 года адмирал Колчак предложил Третьякову занять пост министра торговли и промышленности во Временном сибирском правительстве, Сергей Николаевич немедленно отправился в Омск, где одновременно стал заместителем председателя кабинета. Впрочем, в Сибири он находился всего десять месяцев и после поражения белого движения вернулся во Францию.
...он же Иванов
В Париже владеющему несколькими европейскими языками и к тому же обладающему солидным капиталом Третьякову было доверено кресло председателя Русской торговой палаты, а также - заместителя главы Российского торгово-промышленного и финансового союза ("Торгпрома"), образованного в феврале 1920 года более чем шестьюстами бежавшими за границу промышленниками, банкирами и торговцами. Одновременно Сергей Николаевич являлся одним из редакторов журнала "Иллюстрированная Россия", был связан с русскими эмигрантскими организациями, нередко обращаясь от их лица во французское правительство и к властям на местах. У него установились дружеские отношения с руководителем Русского общевоинского союза генералом Александром Кутеповым.
Вместе с тем, будучи человеком трезвого, аналитического ума, Третьяков раньше других из своего окружения понял, что в России возврата к старому уже не будет. Не видя выхода из сложившейся ситуации, в 1926 году он пытался покончить жизнь самоубийством, но был спасен в последний момент близкими. Данный факт впоследствии тщательно скрывался от окружения самим Третьяковым и членами его семьи.
...По имевшимся у советской внешней разведки надежным сведениям, "Торгпром", одним из руководителей которого являлся Третьяков, в начале 1920-х годов активно помогал деньгами "Народному союзу защиты родины и свободы" - военной террористической организации, которую возглавлял небезызвестный Борис Савинков. В конце 1920-х годов интерес к этой проблеме сохранялся. В Москве полагали, что "Торгпром" перестроил свою работу и ведет глубоко законспирированную борьбу против СССР. Перед парижской резидентурой была поставлена задача "проникнуть в руководящие круги "Торгпрома" для обеспечения постоянного и эффективного контроля за его возможными антисоветскими акциями".
Чекисты-разведчики приняли решение попытаться привлечь Третьякова к сотрудничеству и использовать его для разработки "Торгпрома". В Центр были направлены соответствующие предложения, в которых, в частности, отмечалось: "Третьяков - чрезвычайно умный и разносторонне образованный человек, крепко связанный своим воспитанием и прошлым с купеческим миром. Он пользуется хорошей репутацией в русских торгово-промышленных кругах".
В 1929 году Сергей Третьяков дал согласие работать на Москву и получил оперативный псевдоним "Иванов". Почему он пошел на такой шаг? Причины следует искать в собственноручно написанном Третьяковым обзоре состояния дел в русской эмиграции.
"...После победы большевиков, - говорится в документе из оперативного дела "Иванова", - эмиграция разбилась на целый ряд групп и группировок: впереди ничего определенного, Советская власть справилась с белым движением, Европа в недоумении, началось дробление и деление на секты. В сущности, с этого момента эмиграция, по-моему, потеряла всякое значение. Вражда, борьба между собой и злословие - вот характеристика этого периода, продолжающегося до сих пор. Эмиграция потеряла какое-либо значение в смысле борьбы с Советской властью и в смысле влияния на политику иностранных государств... Эмиграция умирает уже давно, духовно она покойник".
Операция "ИНД"
С приходом в августе 1931 года к руководству Иностранным отделом (ИНО) ОГПУ Артура Артузова активизировалась его деятельность, направленная на борьбу с Русским общевоинским союзом. Соответствующие указания по данному вопросу были направлены и в парижскую резидентуру. Ведь деятельность РОВСа, объединявшего многие тысячи белых офицеров, в отношении СССР была весьма агрессивной. В частности, планировалось проведение террористических актов на территории родного отечества, в том числе с использованием биологического оружия.
Естественно, РОВС представлял для Москвы гораздо больший интерес, чем "Торгпром". Тем более что на одной из встреч Третьяков сообщил своему куратору: "Ту работу, которую вы приписываете "Торгпрому", он не ведет. Я допускаю, что кто-то из членов нашего союза участвует во вредительской деятельности, поощряет и финансирует ее, но "Торгпром" в целом, даже его президиум, не в курсе этой работы. Вот почему я ничем здесь вам помочь в принципе не смогу. В данное время союз не имеет никакого значения, он захирел, денег у него нет".
Сотрудники ИНО в столице Франции обратили внимание на то, что дом N 29 на улице Колизей, где обосновался штаб РОВСа, принадлежит... Третьяковым. Главная резиденция общевоинского союза помещалась на первом этаже, а второй и третий занимала семья "Иванова", с которой он в то время не жил. Третьякову предложили вернуться в семью и переселиться на второй этаж дома. Центр выделил необходимую сумму для проведения ремонта жилых помещений. Супруга "Иванова" и дети заняли пять комнат третьего этажа, а сам он - две комнаты на втором этаже, находившиеся непосредственно над кабинетами председателя РОВСа генерала Миллера и начальника первого отдела генерала Шатилова, а также над канцелярией РОВСа.
Вскоре из Москвы прибыла надежная прослушивающая аппаратура. В помещениях союза установили микрофоны, именовавшиеся на чекистском сленге "петьками", а в комнатах "Иванова" - аппаратуру приема. И с января 1934 года началось постоянное прослушивание разговоров, ведущихся в штабе РОВСа и даже в кабинете его председателя. В Центр отныне регулярно поступала "Информация наших дней" (ИНД) - так в ИНО ОГПУ окрестили получаемые от "Иванова" сведения.
Третьяков имел возможность фиксировать всех посетителей РОВСа, своевременно включать аппаратуру и записывать содержание бесед Миллера со своими помощниками:
"9 января 1936 года. 10.55.
Миллер читает начальнику канцелярии РОВСа Кусонскому письмо, написанное им генералу Дидериксу. В письме подчеркивается, что во Франции сознают, что лишь соглашение Франции и Германии может дать мир Западной Европе, и никакие франко-советские пакты не устрашат Германию. Миллер далее пишет о польско-германском соглашении, направленном против России, в которое он искренне верит. Он считает также, что Франция никогда не будет воевать с Германией из-за России..."
"24 января 1936 года. 11.15.
Миллер в своем кабинете заслушивает сообщение руководителя информационного отдела РОВСа Трубецкого. По сведениям последнего, в Румынии в ближайшее время произойдет изменение ее внешней политики от профранцузской к прогерманской. Румыно-польско-германское соглашение, направленное против СССР, не за горами... Отношения между большевиками и румынским правительством должны скоро осложниться..."
"4 сентября 1936 года. 16.30.
В беседе с Миллером Трубецкой полностью поддержал позицию Кутепова, направленную на активизацию террористической деятельности РОВСа на территории СССР. По мнению Трубецкого, такая боевая работа, которую РОВС проводил в последние годы руководства Кутепова, была своевременна и совершенно необходима...
Соглашаясь с Миллером в том, что в настоящее время в основную задачу активной работы РОВСа не входит индивидуальный террор хотя бы по той простой причине, что средства РОВСа истощились, Трубецкой тем не менее напомнил Миллеру, что за последние четыре года РОВС посылал своих людей в Россию с исключительной целью проведения террористических актов. Он подчеркнул, что генерал Абрамов (начальник 3-го отдела РОВСа) и капитан Фосс (помощник Абрамова по террористической работе) неоднократно направляли своих людей в СССР с единственной целью убийства..."
Это лишь три выдержки из нескольких тысяч страниц сообщений Третьякова.
В конце 1939 года штаб РОВСа передислоцировался в Брюссель. Буквально накануне оккупации Франции войсками гитлеровской Германии связь с "Ивановым" временно законсервировали. Однако 14 июня 1942 года он был схвачен немцами. Во время обыска в квартире Третьякова гестаповцы обнаружили приемное устройство и провода, протянутые в штаб-квартиру РОВСа, а в помещении штаба - микрофоны.
В августе 1942 года фашистская газета "Локаль-анцайгер" и эмигрантская газета "Новое слово" опубликовали корреспонденции, в которых говорилось об аресте бывшего министра Временного правительства России Сергея Третьякова как советского агента, участвовавшего в похищении чекистами генералов Кутепова и Миллера, в укрывании одного из организаторов захвата последнего - генерала Скоблина. Газеты утверждали, что Третьяков являлся одним из резидентов НКВД во Франции и что с его помощью большевикам удалось обезвредить более тридцати диверсантов-белогвардейцев, переброшенных в СССР.
Третьякова перевезли в Германию. Там 16 июня 1944 года он и был расстрелян в концлагере в Ораниенбурге.
Какова же причина ареста Третьякова? Об этом трудно говорить с полной уверенностью. Однако, по-видимому, она заключалась в следующем.
В 1940 году в тюрьме города Ренн скончалась выдающаяся русская певица Надежда Плевицкая - жена генерала Скоблина, работавшая, как и ее муж, на советскую разведку и отбывавшая 20-летнее заключение "за соучастие в похищении генерала Миллера". Перед смертью ее исповедовал православный священник. Не исключено, что тогда она упомянула и Третьякова как соратника Скоблина, а сама исповедь была записана с помощью скрытых микрофонов...
...В документах СВР отмечается, что "накануне Великой Отечественной войны РОВС практически сошел со сцены". А спецслужбы Третьего рейха отказались его использовать в своей подрывной работе против СССР, заподозрив в нем, как тогда говорили, "мистификацию чекистов". Немалая заслуга в этом принадлежит Сергею Третьякову.
http://nvo.ng.ru/history/2006-06-16/7_agent.html
