Ты знаешь, какое коренное сходство женщины с военной службой? Не знаешь? Так я тебе скажу. Непредсказуемость. Я обеих их за это и люблю. Вчера вечером в кругу семьи смотрел передачу о Египте, о загадочных пирамидах. Утром должен был убыть во Владимир, в командировку, а вместо этого нахожусь в самолете Ил-18 и лечу в этот самый Египет. Под нами - Средиземное море, слева и справа - истребители сопровождения, а впереди - кто его знает что, примерно так говорит полковник Василий Бодров - начальник оперативно-разведывательного отдела штаба инженерных войск своему соседу, подполковнику из разведывательного управления.
В начале октября 1973 года шестьдесят офицеров Московского военного округа в шесть утра были подняты по тревоге, в восемь - уже были на военном аэродроме в Чкаловском, а в двадцать часов сидели в конференц-зале Советского посольства в Каире, на приеме у военного атташе. Генерал вводил офицеров в обстановку: "После войны 1967 года между Египтом и Израилем, в которой Египет потерпел сокрушительное поражение, сложилась взрывоопасная обстановка на Ближнем Востоке... Есть резолюция Совета Безопасности ООН об освобождении Израилем оккупированных арабских территорий, но она не выполняется, и вы прибыли с миссией ООН контролировать выполнение этой резолюции. Сейчас вас отвезут в гостиницу, там для вас организован ужин и отдых. Завтра к вам явится главный представитель ООН в Египте и поставит конкретную задачу. Свободны. Полковнику Бодрову остаться". Бодров привык ничему не удивляться и поэтому спокойно продолжал сидеть, с интересом разглядывая картины, развешанные на стенах. Генерала он этого знал: служил под его началом. Он был командиром дивизии в Душанбе, а Бодров - командиром саперной роты. Не уважали генерала за самодурство. Когда все вышли, генерал подозвал Бодрова к себе и сказал: "Вы сейчас отправитесь к главному военному советнику вооруженных сил АРЕ, в Генеральный штаб, там для вас приготовлено особое задание. Наш сотрудник проводит вас к машине".
Не узнал генерал бывшего подчиненного, ну и ладно, навязываться не будем.
Езда но городу Каиру - это гонки без правил. Все едут на любой свет светофора, пытаясь друг друга обогнать, при этом неистово сигналят, но водители не нервничают, а с удивительной ловкостью и уважением к другим крутят "баранку" и умудряются без аварий проезжать туда, куда надо. Пешеходы переходят улицу там, где хотят, поэтому в несущемся потоке машин торчат фигуры людей, спокойно пробирающихся в нужную сторону.
На что Бодров всегда невозмутимый и то пару раз охнул на крутом обгоне. И когда приехали к зданию Генерального штаба, он с облегчением покинул машину.
Да, здание мощное: бетон, стекло, вокруг на полкилометра все снесено под метелочку. Такого даже у родной Советской Армии нет.
В этом заведении Бодров пробыл недолго. Его уже ждал советник командующего третьей египетской армии (ЗА) генерал Трофимов, с которым познакомил главный и объявил: "Серьезно заболел советник начальника инженерных войск ЗА; времени на раскачку нет, поэтому вам предлагаю его место".
С "девяткой" (9-е управление Генштаба, отвечавшее за посылку советских офицеров за границу. -Авт.) согласовано. Скоро предстоит форсирование Суэцкого канала. Начальник инженерных войск армии неплохой специалист, но слаб характером, и его надо поддержать, не дать опустить руки в боевой обстановке. Если согласен, то - вперед. Бодров относился ко всему философски: что ни делается - все к лучшему, и согласился. Снова езда по сумасбродным улицам Каира, но вот машина выскочила на прямую трассу Каир - Исмаилия и понеслась в сторону Суэцкого канала. Генерал Трофимов сидел на заднем сиденье рядом с Бодровым и объяснял, что к чему: "Когда начнется форсирование, не знает никто, но то, что скоро, это точно. На канал пойдут три армии. Наша - в центре. Израильтяне на том берегу устроили вдоль канала насыпь высотой восемь метров, шириной - двадцать. В насыпи углубили бетонку так, что только башни танков видно. Танки все время двигаются и крутят стволами, а в самой насыпи, через каждые сто метров, - огневые точки с железобетонными стенами до метра толщиной. Откосы насыпи заминированы. За насыпью - хорошо организованная пятнадцатикилометровая полоса с системой траншей, окопов для артиллерии и танков. А дальше - оперативный простор. Ваша задача - дать вовремя мосты. В нашем понтонном полку - два парка ПМП, вполне хватает на два моста, и, надо сказать, понтонеры работают здорово, сам видел их на тренировках на Ниле. Дело в том, что офицеры прошли крепкую подготовку в Одессе. Египтянин, полковник Яхья, грамотный офицер, академию имени Куйбышева окончил, хорошо говорит по-русски, но какой-то как в воду опущенный, все время подбадривать надо. Сами разберитесь. Вникайте быстро, отдыхать некогда".
Приехали. Это местечко называется Загазиг. Ворота откатились, машина въехала во двор и остановилась у подъезда особняка. Из дверей выскочил офицер, принял у генерала толстый портфель. К Бодрову тоже подошел лейтенант, представился, что он переводчик инженерного отдела, и первым протянул руку. Бодров сначала руки не подал и сказал с улыбкой: "Женщине и начальникам первыми руку не подают. Ведите к полковнику Яхья". И потом подал ему руку.
Зашли в особняк, поднялись на второй этаж, лейтенант открыл дверь, и Бодров увидел за просторным столом разгневанного полковника и сбоку стоявшего по струнке офицера. Вдруг полковник наотмашь ударил офицера в лицо. Тот отлетел к стене, но тут же вытянулся и замер. Полковник небрежно махнул ему, мол, пошел вон, и, сменив гнев на улыбку, вышел из-за стола навстречу Бодрову. Вот тебе и "в воду опущенный", подумал Бодров и через силу тоже улыбнулся. Оказывается, мордобой в Египетской армии - естественные взаимоотношения между начальником и подчиненным, как впоследствии в этом убедился Бодров.
Чем глубже вникал Бодров в дело, тем больше возникало вопросов, на которые не мог ответить Яхья. Как выйти на намеченные створы мостов? Как обозначить пути выхода к мостам для войск? За кем конкретно выходят понтонеры к урезу воды? Почему нет графика переправы, нет схемы организации наводки моста? Бодров, прихватив с собой заместителя полковника Яхья, поехал в понтонный полк. Там его встретил советник командира полка Маслов. Офицер на все вопросы отвечал уверенно, со знанием дела. Уже на пути к машине Маслов вдруг сказал Бодрову: "Меня беспокоит проход в насыпи в створе моста. Яхья сказал, что это не моя забота, это сделают саперы, а когда и как они это сделают, никто не знает".
"Правильно, Маслов, проход в песчаной насыпи - дело серьезное. Будем решать, и немедленно", - прощаясь, сказал Бодров и пожелал "ни пуха".
Приехал в штаб, узнал, что Яхья отдыхает. Будить не стал, а нашел генерала Трофимова, доложил ему о своих делах, попросил добыть две пожарные машины и объяснил: "Вслед за передовым отрядом понтонеры выходят к урезу воды, из двух звеньев делают паром, грузят пожарные машины, тянут на ту сторону, и струёй воды промывается в насыпи проход. Ни техника, ни подрыв не обеспечат такую скорость и надежность. За это время собирается лента моста и вводится в створ.
Трофимов идею понял, и в 23 часа машины были в понтонном полку. В полночь прошел сигнал о полной боевой готовности, время "Ч" - в 4.00.
Это было 6 октября 1973 года. Ровно в 4 часа на насыпь по всей ее длине обрушился шквал огня из тысячи орудий. Три армии на фронте от Порт-Саида до Суэца вышли на исходные рубежи для форсирования.
Два часа авиация, артиллерия и ракетные установки неистово молотили по насыпи и прилегающей к ней полосе обороны. Пыль поднялась до неба и закрыла солнце, расползлась на сотни километров так, что видимость сократилась до пятидесяти метров, но войска удивительно точно выходили на свои маршруты и рубежи.
Через два часа в воду Суэцкого канала вошла пехота и на надувных резиновых лодках с моторами "Москва" ринулась к противоположному берегу. Противник был ошеломлен и серьезного сопротивления не оказал.
Понтонеры вышли на свои створы точно и вовремя. Как и планировалось, сначала собрали паромы, погрузили пожарные машины, отбуксировали их катерами к противоположному берегу. Там они приступили к промывке прохода в насыпи, а в это время пошла сборка моста вдоль берега. Через 35 минут Бодров доложил генералу Трофимову: "Мосты наведены, проходы в насыпи готовы!"
По понтонным мостам двое суток непрерывным потоком шли воинские части, и к исходу 7 октября операция по разгрому израильской группировки на Суэцком канале была завершена. Это была блестящая победа.
Что делалось в Египетской армии! Слезы радости, всеобщее ликование, восторг, праздник. Офицеры обнимались даже с солдатами. Всю ночь тысячи трассирующих пуль прорезали небо. Повсюду слышались выкрики: "Иуда касура!" (что означает "Гибель евреям!"). Солдаты рвались вперед: "На Тель-Авив! " Такую армию уже ничто не остановит, тем более что у Израиля больше не было организованной обороны. Слишком израильтяне были уверены в неприступности Суэцкого канала. Министр обороны Израиля Моше Даян был в шоке.
Не менее растерян был и президент Египта Анвар Садат. Он не ожидал такого успеха своей армии и в эйфории победы отказался от дальнейшего осуществления плана ведения войны. А по плану Генерального штаба необходимо было без промедления развивать наступление, одновременно наносить авиационные и ракетные удары по аэродромам, воинским частям, укреплениям на Голанских высотах и к исходу 10 октября восстановить утраченные территории в войне 1967 года, обеспечить построение своего государства народу Палестины. Удар по Голанским высотам был сигналом для наступления армиям Сирии и Ливана.
Анвар Садат сказал, что мы победили и дальше будем все решать мирным путем. И как ему ни объясняли, что такое решение смерти подобно, он и его окружение были непреклонны. Простояли войска неделю. Армия разлагалась на глазах. Командование армии бросило войска и убыло в Каир выяснять обстановку.
Моше Даян оправился от потрясения, привел свою армию в боевую готовность, поднял в воздух авиацию и обрушился шестью танковыми бригадами на не подготовленные к обороне египетские войска.
Положение усугублялось еще тем, что солдаты Египетской армии централизованно не обеспечивались питанием, им платили деньги, и они толпами бродили по населенным пунктам в поисках пищи, на позициях было полно ишаков и верблюдов, на которых приехали торговцы.
От боевого духа не осталось и следа. С каждым днем росло недовольство политикой президента, и при первой же бомбежке солдаты стали разбегаться кто куда.
Моше Даян приказал на танки передового отряда нанести опознавательные знаки Сирийской армии. Когда эти танки увидели египтяне, то радостно замахали руками, а в ответ получили огонь из танковых пушек и пулеметов в упор. Началась паника.
И вот миллионная, оснащенная новейшим вооружением армия, только что совершившая боевой подвиг, бежала, бросив технику и оружие.
Передовой командный пункт армии располагался на южной окраине Исмаилии. Полковник Бодров и полковник Яхья сидели в штабном автобусе и ждали команды. Они понимали, что надо убирать мосты, но распоряжения на это не поступало.
Бодров буквально висел на телефоне, пытаясь достать хоть кого-то из своих в Генеральном штабе, чтобы выяснить обстановку. Генерал Трофимов как вчера убыл с командующим армией в Каир, так и не вернулся. Наконец у телефона на том конце появился адъютант главного, который прокричал: "Уноси ноги оттуда. Садат всю вину за поражение свалил на нас и отказался от наших услуг. Все наши собираются в посольстве!"
Рядом ухнул снаряд, за ним еще и еще. Бодров крикнул переводчику: "За мной!" - и выскочил из автобуса. Яхья бежал рядом, и вдруг он упал. Бодров нагнулся к нему и увидел огромный осколок, торчавший из головы полковника. Переводчик отыскал служебную легковушку и отчаянно засигналил.
Бодров подбежал к машине, сам сел за руль и, лавируя между горящими машинами и разрывами снарядов, вырвался на бетонное шоссе, ведущее в Каир. По понтонным мостам уже шли израильские танки.
Через неделю полковник Бодров был дома и по телевизору наблюдал, как на 101-м километре от Каира идут мирные переговоры.
А офицеры Египетской армии не простили предательства Садату и расстреляли его на параде.
Виктор Павлович КУЦЕНКО родился 7 ноября 1932 года в поселке Курсавка Ставропольского края. В 1955 года окончил военно-инженерное училище, а в 1965-м - военную академию. Служил в Туркестанском, Московском военных округах, в Группе советских войск в Германии, в Афганистане. С юных лет занимался творчеством - рисовал, писал стихи, рассказы. Основное место в его творчестве заняла армия. Выпустил книгу "Военный романс", в которой собраны стихи, песни, рассказы, рисунки об афганской войне. Генерал-майор в отставке. Живет и работает в Москве.
http://www.pobeda.ru/biblioteka/kucenko.html
В начале октября 1973 года шестьдесят офицеров Московского военного округа в шесть утра были подняты по тревоге, в восемь - уже были на военном аэродроме в Чкаловском, а в двадцать часов сидели в конференц-зале Советского посольства в Каире, на приеме у военного атташе. Генерал вводил офицеров в обстановку: "После войны 1967 года между Египтом и Израилем, в которой Египет потерпел сокрушительное поражение, сложилась взрывоопасная обстановка на Ближнем Востоке... Есть резолюция Совета Безопасности ООН об освобождении Израилем оккупированных арабских территорий, но она не выполняется, и вы прибыли с миссией ООН контролировать выполнение этой резолюции. Сейчас вас отвезут в гостиницу, там для вас организован ужин и отдых. Завтра к вам явится главный представитель ООН в Египте и поставит конкретную задачу. Свободны. Полковнику Бодрову остаться". Бодров привык ничему не удивляться и поэтому спокойно продолжал сидеть, с интересом разглядывая картины, развешанные на стенах. Генерала он этого знал: служил под его началом. Он был командиром дивизии в Душанбе, а Бодров - командиром саперной роты. Не уважали генерала за самодурство. Когда все вышли, генерал подозвал Бодрова к себе и сказал: "Вы сейчас отправитесь к главному военному советнику вооруженных сил АРЕ, в Генеральный штаб, там для вас приготовлено особое задание. Наш сотрудник проводит вас к машине".
Не узнал генерал бывшего подчиненного, ну и ладно, навязываться не будем.
Езда но городу Каиру - это гонки без правил. Все едут на любой свет светофора, пытаясь друг друга обогнать, при этом неистово сигналят, но водители не нервничают, а с удивительной ловкостью и уважением к другим крутят "баранку" и умудряются без аварий проезжать туда, куда надо. Пешеходы переходят улицу там, где хотят, поэтому в несущемся потоке машин торчат фигуры людей, спокойно пробирающихся в нужную сторону.
На что Бодров всегда невозмутимый и то пару раз охнул на крутом обгоне. И когда приехали к зданию Генерального штаба, он с облегчением покинул машину.
Да, здание мощное: бетон, стекло, вокруг на полкилометра все снесено под метелочку. Такого даже у родной Советской Армии нет.
В этом заведении Бодров пробыл недолго. Его уже ждал советник командующего третьей египетской армии (ЗА) генерал Трофимов, с которым познакомил главный и объявил: "Серьезно заболел советник начальника инженерных войск ЗА; времени на раскачку нет, поэтому вам предлагаю его место".
С "девяткой" (9-е управление Генштаба, отвечавшее за посылку советских офицеров за границу. -Авт.) согласовано. Скоро предстоит форсирование Суэцкого канала. Начальник инженерных войск армии неплохой специалист, но слаб характером, и его надо поддержать, не дать опустить руки в боевой обстановке. Если согласен, то - вперед. Бодров относился ко всему философски: что ни делается - все к лучшему, и согласился. Снова езда по сумасбродным улицам Каира, но вот машина выскочила на прямую трассу Каир - Исмаилия и понеслась в сторону Суэцкого канала. Генерал Трофимов сидел на заднем сиденье рядом с Бодровым и объяснял, что к чему: "Когда начнется форсирование, не знает никто, но то, что скоро, это точно. На канал пойдут три армии. Наша - в центре. Израильтяне на том берегу устроили вдоль канала насыпь высотой восемь метров, шириной - двадцать. В насыпи углубили бетонку так, что только башни танков видно. Танки все время двигаются и крутят стволами, а в самой насыпи, через каждые сто метров, - огневые точки с железобетонными стенами до метра толщиной. Откосы насыпи заминированы. За насыпью - хорошо организованная пятнадцатикилометровая полоса с системой траншей, окопов для артиллерии и танков. А дальше - оперативный простор. Ваша задача - дать вовремя мосты. В нашем понтонном полку - два парка ПМП, вполне хватает на два моста, и, надо сказать, понтонеры работают здорово, сам видел их на тренировках на Ниле. Дело в том, что офицеры прошли крепкую подготовку в Одессе. Египтянин, полковник Яхья, грамотный офицер, академию имени Куйбышева окончил, хорошо говорит по-русски, но какой-то как в воду опущенный, все время подбадривать надо. Сами разберитесь. Вникайте быстро, отдыхать некогда".
Приехали. Это местечко называется Загазиг. Ворота откатились, машина въехала во двор и остановилась у подъезда особняка. Из дверей выскочил офицер, принял у генерала толстый портфель. К Бодрову тоже подошел лейтенант, представился, что он переводчик инженерного отдела, и первым протянул руку. Бодров сначала руки не подал и сказал с улыбкой: "Женщине и начальникам первыми руку не подают. Ведите к полковнику Яхья". И потом подал ему руку.
Зашли в особняк, поднялись на второй этаж, лейтенант открыл дверь, и Бодров увидел за просторным столом разгневанного полковника и сбоку стоявшего по струнке офицера. Вдруг полковник наотмашь ударил офицера в лицо. Тот отлетел к стене, но тут же вытянулся и замер. Полковник небрежно махнул ему, мол, пошел вон, и, сменив гнев на улыбку, вышел из-за стола навстречу Бодрову. Вот тебе и "в воду опущенный", подумал Бодров и через силу тоже улыбнулся. Оказывается, мордобой в Египетской армии - естественные взаимоотношения между начальником и подчиненным, как впоследствии в этом убедился Бодров.
Чем глубже вникал Бодров в дело, тем больше возникало вопросов, на которые не мог ответить Яхья. Как выйти на намеченные створы мостов? Как обозначить пути выхода к мостам для войск? За кем конкретно выходят понтонеры к урезу воды? Почему нет графика переправы, нет схемы организации наводки моста? Бодров, прихватив с собой заместителя полковника Яхья, поехал в понтонный полк. Там его встретил советник командира полка Маслов. Офицер на все вопросы отвечал уверенно, со знанием дела. Уже на пути к машине Маслов вдруг сказал Бодрову: "Меня беспокоит проход в насыпи в створе моста. Яхья сказал, что это не моя забота, это сделают саперы, а когда и как они это сделают, никто не знает".
"Правильно, Маслов, проход в песчаной насыпи - дело серьезное. Будем решать, и немедленно", - прощаясь, сказал Бодров и пожелал "ни пуха".
Приехал в штаб, узнал, что Яхья отдыхает. Будить не стал, а нашел генерала Трофимова, доложил ему о своих делах, попросил добыть две пожарные машины и объяснил: "Вслед за передовым отрядом понтонеры выходят к урезу воды, из двух звеньев делают паром, грузят пожарные машины, тянут на ту сторону, и струёй воды промывается в насыпи проход. Ни техника, ни подрыв не обеспечат такую скорость и надежность. За это время собирается лента моста и вводится в створ.
Трофимов идею понял, и в 23 часа машины были в понтонном полку. В полночь прошел сигнал о полной боевой готовности, время "Ч" - в 4.00.
Это было 6 октября 1973 года. Ровно в 4 часа на насыпь по всей ее длине обрушился шквал огня из тысячи орудий. Три армии на фронте от Порт-Саида до Суэца вышли на исходные рубежи для форсирования.
Два часа авиация, артиллерия и ракетные установки неистово молотили по насыпи и прилегающей к ней полосе обороны. Пыль поднялась до неба и закрыла солнце, расползлась на сотни километров так, что видимость сократилась до пятидесяти метров, но войска удивительно точно выходили на свои маршруты и рубежи.
Через два часа в воду Суэцкого канала вошла пехота и на надувных резиновых лодках с моторами "Москва" ринулась к противоположному берегу. Противник был ошеломлен и серьезного сопротивления не оказал.
Понтонеры вышли на свои створы точно и вовремя. Как и планировалось, сначала собрали паромы, погрузили пожарные машины, отбуксировали их катерами к противоположному берегу. Там они приступили к промывке прохода в насыпи, а в это время пошла сборка моста вдоль берега. Через 35 минут Бодров доложил генералу Трофимову: "Мосты наведены, проходы в насыпи готовы!"
По понтонным мостам двое суток непрерывным потоком шли воинские части, и к исходу 7 октября операция по разгрому израильской группировки на Суэцком канале была завершена. Это была блестящая победа.
Что делалось в Египетской армии! Слезы радости, всеобщее ликование, восторг, праздник. Офицеры обнимались даже с солдатами. Всю ночь тысячи трассирующих пуль прорезали небо. Повсюду слышались выкрики: "Иуда касура!" (что означает "Гибель евреям!"). Солдаты рвались вперед: "На Тель-Авив! " Такую армию уже ничто не остановит, тем более что у Израиля больше не было организованной обороны. Слишком израильтяне были уверены в неприступности Суэцкого канала. Министр обороны Израиля Моше Даян был в шоке.
Не менее растерян был и президент Египта Анвар Садат. Он не ожидал такого успеха своей армии и в эйфории победы отказался от дальнейшего осуществления плана ведения войны. А по плану Генерального штаба необходимо было без промедления развивать наступление, одновременно наносить авиационные и ракетные удары по аэродромам, воинским частям, укреплениям на Голанских высотах и к исходу 10 октября восстановить утраченные территории в войне 1967 года, обеспечить построение своего государства народу Палестины. Удар по Голанским высотам был сигналом для наступления армиям Сирии и Ливана.
Анвар Садат сказал, что мы победили и дальше будем все решать мирным путем. И как ему ни объясняли, что такое решение смерти подобно, он и его окружение были непреклонны. Простояли войска неделю. Армия разлагалась на глазах. Командование армии бросило войска и убыло в Каир выяснять обстановку.
Моше Даян оправился от потрясения, привел свою армию в боевую готовность, поднял в воздух авиацию и обрушился шестью танковыми бригадами на не подготовленные к обороне египетские войска.
Положение усугублялось еще тем, что солдаты Египетской армии централизованно не обеспечивались питанием, им платили деньги, и они толпами бродили по населенным пунктам в поисках пищи, на позициях было полно ишаков и верблюдов, на которых приехали торговцы.
От боевого духа не осталось и следа. С каждым днем росло недовольство политикой президента, и при первой же бомбежке солдаты стали разбегаться кто куда.
Моше Даян приказал на танки передового отряда нанести опознавательные знаки Сирийской армии. Когда эти танки увидели египтяне, то радостно замахали руками, а в ответ получили огонь из танковых пушек и пулеметов в упор. Началась паника.
И вот миллионная, оснащенная новейшим вооружением армия, только что совершившая боевой подвиг, бежала, бросив технику и оружие.
Передовой командный пункт армии располагался на южной окраине Исмаилии. Полковник Бодров и полковник Яхья сидели в штабном автобусе и ждали команды. Они понимали, что надо убирать мосты, но распоряжения на это не поступало.
Бодров буквально висел на телефоне, пытаясь достать хоть кого-то из своих в Генеральном штабе, чтобы выяснить обстановку. Генерал Трофимов как вчера убыл с командующим армией в Каир, так и не вернулся. Наконец у телефона на том конце появился адъютант главного, который прокричал: "Уноси ноги оттуда. Садат всю вину за поражение свалил на нас и отказался от наших услуг. Все наши собираются в посольстве!"
Рядом ухнул снаряд, за ним еще и еще. Бодров крикнул переводчику: "За мной!" - и выскочил из автобуса. Яхья бежал рядом, и вдруг он упал. Бодров нагнулся к нему и увидел огромный осколок, торчавший из головы полковника. Переводчик отыскал служебную легковушку и отчаянно засигналил.
Бодров подбежал к машине, сам сел за руль и, лавируя между горящими машинами и разрывами снарядов, вырвался на бетонное шоссе, ведущее в Каир. По понтонным мостам уже шли израильские танки.
Через неделю полковник Бодров был дома и по телевизору наблюдал, как на 101-м километре от Каира идут мирные переговоры.
А офицеры Египетской армии не простили предательства Садату и расстреляли его на параде.
Виктор Павлович КУЦЕНКО родился 7 ноября 1932 года в поселке Курсавка Ставропольского края. В 1955 года окончил военно-инженерное училище, а в 1965-м - военную академию. Служил в Туркестанском, Московском военных округах, в Группе советских войск в Германии, в Афганистане. С юных лет занимался творчеством - рисовал, писал стихи, рассказы. Основное место в его творчестве заняла армия. Выпустил книгу "Военный романс", в которой собраны стихи, песни, рассказы, рисунки об афганской войне. Генерал-майор в отставке. Живет и работает в Москве.
http://www.pobeda.ru/biblioteka/kucenko.html
