Очень странно и одновременно символично, что в России нет памятника Ивану III - создателю русского государства. Только на памятнике 1000-летию России в Новгороде есть скульптура первого государя всея Руси - среди прочих наших правителей. Памятников царю Петру - превеликое множество, а Ивану III - нет. Значит, его памятью мы не очень дорожим. Нас не впечатляет то, как и в каком духе действовал Иван III. Мы все еще поклоняемся эффектному реформаторскому стилю Петра Великого. Прежде всего его западничеству, его демиургической борьбе с собственным народом.
В делах такого рода Иван III нам не помощник. К опыту первого государя всея Руси стоит обращаться, если мы вдруг захотим снова стать самими собой. Захотим трезво оценить свои возможности, свой исторический опыт. Тогда нам будет полезно разобраться в том, что и как делал Иван III, и открыть в нем величайшего русского реформатора.
Именно он, Иван III, вывел нацию на столбовую дорогу истории. По большому счету, до сих пор никому и ничему не удавалось перечеркнуть заложенную Иваном III государственную традицию: ни империи Петра Великого, ни даже первому в мире социалистическому государству. По почину государя был создан ансамбль Московского Кремля, который до сих пор является символом нашей державы. И наш российский герб - двуглавый орел - впервые появился на великокняжеской печати Ивана III в конце ХV века. Казалось бы, сколько воды утекло с тех пор, а проблемы у нас во многом все те же: единство огромной страны; Россия и Европа (вообще, Запад); место России в мире; наше историческое предназначение.
Как только великий князь покинул Москву, начал действовать его двоюродный брат и соперник князь Дмитрий Шемяка. Человек авантюрного склада, энергичный и ловкий, он хорошо подготовился к нанесению решительного удара. Шемяка молниеносно захватил Москву, повязал верных людей великого князя и тут же послал своих сторонников в Троицу для захвата самого Василия Васильевича.
Великий князь - человек не робкого десятка, но при виде ворвавшихся в монастырь подручных своего двоюродного брата дрогнул и пал духом. Когда его враги взломали дверь Троицкого собора, великий князь стал со слезами молить их о пощаде, обещал не выйти из монастыря, постричься в монахи. В то утро Василий Васильевич в последний раз видел своего наследника сына Ивана: через несколько дней в Москве князь Василий был ослеплен.
О сыновьях Василия сторонники Дмитрия Шемяки в суматохе забыли. Верные люди поначалу спрятали их в монастыре, а ночью вывезли в Муром. И можно не сомневаться, этот ужасный день юный князь Иван запомнит на всю оставшуюся жизнь. Он оказался свидетелем одной из самых отвратительных сцен в истории бесконечной борьбы за власть, которую десятилетиями вели между собой русские князья.
Русская пословица "На то и власть, чтобы пожить всласть" к судьбе Ивана III совсем не подходит. Потому что власти было немного, а вот претендентов на нее - более чем достаточно. Уже несколько столетий власть на Руси была рассредоточена, разделена между членами большого княжеского рода. Это была княжеская федерация, в которой шла бесконечная кровавая война. Основной способ ведения этой войны - жечь и вешать. Всех подряд - крестьян, горожан, кого угодно, лишь бы опустошить владения своего противника.
Как у всякого причастного к власти человека, у Ивана III был выбор: либо оставить все как есть и продолжать действовать в рамках сложившихся обстоятельств, либо менять обстоятельства. Около 1470 года Иван III свой выбор сделал - в пользу исправления жизни, как сказал бы человек того времени (слово "реформа" появится в России гораздо позднее). Он был тогда уже не шестилетним мальчиком, до смерти перепуганным во время захвата отца в Троицком монастыре - он был 30-летним великим князем, зрелым политиком, который принял тяжелое наследство: разоренную, полуразвалившуюся страну, к тому же зависимую от татарских ханов.
В первую очередь Иван Васильевич изменит старую московскую политическую линию. Он станет собирать не земли, чем прославился его знаменитый предок Иван Калита, Иван I; Иван III будет собирать не власть! Шаг за шагом он станет свертывать княжескую федерацию и ликвидировать Новгородскую вечевую республику. Это будет многолетняя - в том числе вооруженная - борьба. Но это не война, это реформа. "Военная составляющая" - не более чем дань времени, все-таки противники великого князя были хорошо вооружены. Но преувеличивать значение силовых средств и методов в деятельности Ивана III не стоит. Его реформы не были "писаны кнутом", равно как и холодным либо огнестрельным оружием. В этом случае никакого единого русского государства не было бы. Согласие общества и единство государства невозможно утвердить грубой силой - только силой идей.
Иван III решительно нарушит провинциальную самоизоляцию московских князей. В Европе великий князь выберет себе невесту - племянницу последнего византийского императора. Подготовка к браку будет сопровождаться интенсивным дипломатическим общением с католическим Римом
Сражение на Шелони закончилось пленением нескольких тысяч новгородских воинов. В их числе была верхушка новгородского боярства. Иван III распорядился участью пленных весьма своеобразно: большинство - это были так называемые меньшие люди, рядовые горожане - было отпущено на волю. А четверо бояр, в том числе Дмитрий Борецкий, были казнены. Хотя в прежнее время с ними поступили бы как с почетными пленниками, и они бы подлежали выкупу.
Логика и смысл действий Ивана III лежат на поверхности. Великий князь объявил, что Новгород - его "отчина" - часть единого государства, значит, организаторы выступления против законной (исконной) власти не почетные пленники, не участники спора "политических субъектов", а государственные изменники.
После битвы на берегу Ильмень-озера, в Коростыни, начались переговоры Ивана III c новгородцами. Архиепископ Феофил, возглавлявший новгородскую депутацию, от имени горожан "бил челом в своем преступлении". Потом заключили договор - "докончание". Важным пунктом этого договора был отказ Новгорода от самостоятельной внешнеполитической деятельности. Новгородцы обязались не принимать недругов великого князя и не обращаться за помощью в Литву. Вместе с тем все новгородские демократические институты, в том числе вече, были тогда сохранены.
Впоследствии Иван III еще не раз ходил в Новгород и вполне мирным путем судил там новгородских бояр, разбирал конкретные жалобы новгородцев на сильных мира сего. Ивану Васильевичу хватало терпения постепенно, шаг за шагом добиваться намеченной цели. Постепенность - этот важнейший принцип - был и будет основным признаком полноценных реформ. Только через несколько лет наступил решительный момент, когда Иван III отправился в свой последний большой поход на Новгород, чтобы новгородский вечевой строй окончательно заменить на общерусское - государево - правление. Этого требовала "стратегия реформ" - создание единого русского государства.
Но у нас и сегодня с этим проблемы - и с федерацией, и с демократией. И сам собой возникает вопрос: почему у нас эти проблемы? На этот вопрос точно и глубоко ответил в свое время прекрасный ученый Юрий Михайлович Лотман. Он описал важное отличие русской цивилизации от цивилизации западноевропейской. В Европе издревле сложилось так называемое договорное сознание. Разнообразные коллизии и противоречия разрешались с помощью системы взаимных формальных обязательств. Есть сюзерен, есть вассалы, есть горожане - и всех друг с другом связывает система договоров. А у нас никто никаких договоров не исполняет и никогда не исполнял. Между князьями и боярами их вообще не было. Князья же много воевали друг с другом, легко нарушая свои же договора. "Домострой" описывает русский мир так:
Бог во вселенной,
Царь в государстве,
Отец в семье.
Это подобие, а точнее Богоподобие, принципиально важно для русского сознания. И сложилось оно задолго до появления "Домостроя". Проблемы земной жизни русский человек не привык выделять из общей картины мироустройства. А с Богом договариваться невозможно. Тут не договор (ты - мне, я - тебе), тут вера, безусловное вручение себя. Целиком. Таков идеал взаимоотношений, утвердившийся в русской культуре. Может быть, это кому-то сегодня не нравится; скорее всего это не вписывается в новый "цивилизационный стандарт". Но таковы исторические реалии.
Иван III создавал систему власти, адекватную русскому сознанию. Уменьшал договорные начала, постепенно приходил к тому, что будет называться "государевой службой". Ради этого государь зимой 1477 года почти полтора месяца простоял со своими войсками под Новгородом. И вел с новгородцами долгие переговоры. Тогда обошлось без кровопролития. Военная сила нужна была только для того, чтобы новгородские верхи, основные противники реформы, стали сговорчивее. Драматизм момента невозможно описать словами. Вольному городу предстояло отказаться от веча, от выборных посадников и принять государевых наместников.
Здесь поворотным событием стал великокняжеский семейный совет, собравшийся в Кремле зимой 1469 года. На совете обсуждался вопрос о втором браке великого князя. Он был вдовцом, хотя ему не было еще и тридцати. Почти два года назад умерла его первая жена княгиня Марья Борисовна. И вот теперь возник совершенно невероятный проект династического брака Ивана III. Ситуация была практически неразрешимой. Отношения Москвы и Рима, православной и католической церквей и сегодня составляют острейшую проблему, пятьсот лет назад трудностей было еще больше. Падение Византии Рим попытался использовать для подчинения греческой церкви с помощью так называемой Унии. Отец Ивана III и русские иерархи категорически отвергли идею Унии, после чего отношения Москвы и Рима стали откровенно враждебными. И вдруг грек Юрий Траханиот привозит Ивану III в Москву некий лист с посланием римского папы по поводу брачного союза. Глава русской церкви митрополит Филипп занял, вероятно, однозначно отрицательную позицию - поэтому его на семейный совет не пригласили. Великий князь, поразмыслив, решил принять предложение римской курии. Мать Ивана III, великая княгиня Марья Ярославна, его братья, ближние бояре поддержали на совете более чем смелую идею династического брака. Это решение было, несомненно, государственным и политическим. Но "византийская версия" при ближайшем рассмотрении оказывается абсолютно несостоятельной. Великий князь сделал свой непростой выбор не ради так называемого византийского наследства, не для того чтобы объявить Русь политической и духовной преемницей Царьграда, Византийской империи. (Какое может быть наследство у погибшего царства - вот как ставили вопрос наши предки.) Свой брачный союз государь использовал для того, чтобы вывести страну из политической и культурной самоизоляции, чтобы начать общаться с Западом, где Рим был влиятельной политической силой. Открытость миру станет при Иване III важнейшей государственной идеей. И что здесь следует обязательно отметить: эта открытость не имеет ничего общего с западничеством Петра Великого. Иван III не ломал Русь через колено и не нарушал логики национального развития.
Новый собор строился как символ нового государства. Его величие достойно воплощалось в архитектуре и подчеркивалось значительными размерами храма. Сооружения такого размаха на московской земле еще не было. Но главное, конечно, не в этом. Собор посвящался Успению Богородицы, и это тоже часть той самой "старины" - глубоко укоренившейся русской традиции. Символически это посвящение означает надежду русских людей на заступничество Богоматери, на ее моление за град, за людей и за землю. Для государственной жизни той эпохи это имело первостепенное значение. Вера и политика были неотделимы друг от друга.
20 мая 1474 года мастера, как обычно, до захода солнца закончили работу в Успенском соборе и спустились вниз. А через несколько часов собор рухнул. Причина катастрофы была очевидной: технические просчеты. Лучшие зодчие страны не смогли одолеть технических проблем. Мы не говорим о художественной стороне дела. Речь о строительной культуре, которая со времен Батыева разгрома находилась в упадке. Нужны были десятилетия, чтобы возродить строительное мастерство на Руси, но этого времени у Ивана III не было. Строить Успенский собор нужно было без промедления
И великий князь Иван Васильевич, надо полагать, не без колебаний решился пригласить для строительства главного православного храма страны католика. А о том, сколько у Ивана III было в этом вопросе противников, - можно только догадываться. Однако руины недостроенного храма, которые целый год красовались в самом центре Москвы, примирили общество с необходимостью приглашения иностранного мастера.
У себя на родине Фьораванти осуществлял технически очень сложные проекты. Например, передвигал колокольни. В России у него были сложности иного рода. Великий князь ожидал от него точного воплощения своей государственной программы. Нужно было создать православный русский храм, символ Московского государства. Итальянцу указали на образец - Успенский собор во Владимире. Вскоре его повезли в этот древний город, и он увидел великолепный белокаменный храм XII века. Фьораванти подошел поближе к стене, подивился качеству белокаменной кладки и произнес: "Наши строили". Иностранец не мог представить, что 300 лет назад, до ордынского разорения, на русской равнине существовала цветущая держава с великой культурой, которая решительно ни в чем не уступала Европе.
К возрождению такой "старины" стремился Иван Васильевич. Это было главным делом его жизни. Недаром Москва заявляла о себе как о прямой наследнице Киева и Владимира. Средствами архитектуры главный храм Москвы выразит фундаментальную государственную идею Ивана III: никогда не забывать о коренных русских традициях, или, как тогда говорили, о старине.
Иван III создавал новую систему власти. Уменьшал договорные начала, постепенно приходил к тому, что будет называться государевой службой. Почти полтора месяца он простоял под Новгородам, ведя с новгородцами переговоры. Вольному городу предстояло отказаться от веча
Аристотель Фьораванти добросовестно исполнил условия своего контракта, - через четыре года над Кремлем сияли купола нового Успенского собора. А потом другие итальянские мастера построят Грановитую палату, перестроят стены и башни Кремля, возведут колокольню и Архангельский собор. Строительство на Боровицком холме будет продолжаться еще многие годы, и Успенский собор окажется в окружении других прекрасных построек, но он так и останется первым и лучшим воплощением идеи старины и открытости.
Освятили собор в августе 1479 года. Праздничные службы и торжества продолжались две недели. И как это было важно в те тревожные дни. Орда в союзе с Литвой готовилась к большой войне с Русью. Во главе Орды стоял грозный хан Ахмат, честолюбивый, энергичный правитель. Он мечтал возродить времена Батыя, восстановить власть Орды над Русью. Уже был утвержден срок вторжения - весна 1480 года. И вот накануне решающих событий над столицей государства утвердился его символ, символ богохранимости - собор Успения Богородицы. Назвать это случайностью - значит не увидеть и не почувствовать в истории самое важное. Православная традиция называет это Божьим Промыслом. И первые государственные символы России напрямую связаны с этой традицией.
Поход хана Ахмата закончился провалом. Это было долгое, неделя за неделей, томительное противостояние - знаменитое "стояние на Угре", война нервов. Событие положило конец зависимости Руси от Орды. И сам великий князь стал полностью независимым правителем, изменился его статус и, соответственно, титул.
"Богом утвержденный царь" - послание с таким обращением Иван Васильевич получил в самый разгар русско-ордынского противостояния. Это было послание замечательного человека архиепископа Вассиана. Он взял на себя труд (и ответственность) укрепить государя идейно, помочь ему посмотреть на происходящее иными глазами. Вассиан объявлял ордынского хана "незаконным царем", "царем-завоевателем", а Ивана III, напротив, - "истинным царем", защитником русской земли.
Зимой 1489 года в Москву прибыл посол императора Фридриха III, правителя Западной Империи, а точнее Священной Римской империи германской нации (было когда-то такое государство, на развалинах которого в будущем возникнет Австрия). Европейский дипломат долго добивался личной аудиенции у великого князя; ему отказывали и объясняли, что, мол, у нас такое не принято, при аудиенции должны присутствовать члены Боярской думы.
Сами бояре пришли в бешенство от общения с императорским послом, который совершенно не понимал, где он находится и что это за страна. И как разговаривать с этими людьми. В итоге первый шаг навстречу сделал великий князь: даровал послу аудиенцию.
Европейский дипломат не моргнув глазом попытался обвести вокруг пальца государя всея Руси. Посол сделал вид, что ему известно о давней мечте Ивана III - получить королевский титул. Затем последовало снисходительное разъяснение: мол, император мог бы удовлетворить подобную просьбу.
Конечно, королевская корона была соблазнительной приманкой. Но дальнейшее развитие событий давало бы значительные преимущества лишь западной стороне - в будущем союзе Западной империи с Русью великому князю отводилась второстепенная роль. Иван III отреагировал мгновенно: "Мы, Божьею милостью государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей". Иными словами, уважайте нашу историю и наши традиции - нашу старину. И давайте разговаривать на равных.
Иван III сделает необходимые выводы из этой и других подобных историй. В результате изменится церемониал посольских приемов, изменится великокняжеский титул, а на новой государственной печати появится изображение двуглавого орла - символ императорской, или, по-русски, царской власти. Историки до сих пор ведут споры вокруг этого символа, и до полной ясности тут еще далеко. Но есть вещи несомненные: прототип русского двуглавого орла, конечно, византийский - когда-то это был геральдический знак византийских императоров. Поскольку Византия неотделима от русской "старины" - выбор Ивана III в этом смысле оправдан. Но и цель понятна: утвердить равенство с западноевропейскими странами. Государь не собирался отказываться от своей идеи открытости миру. Вот зачем ему понадобился двуглавый орел.
Этот символ надолго утвердился в русской истории. Совсем недавно он пережил второе рождение. Иная судьба была у построенного Иваном III единого и независимого государства. Идеи старины и открытости вскоре будут отброшены, особенно идея открытости. Общение с Западом пугало многих - и чем дальше, тем больше. Силы несогласных, окрепнув, заставят власть действовать иначе. Государь всея Руси станет правителем Третьего Рима. Восторжествует идея исключительности, в первую очередь религиозной, духовной, а заодно и культурной и политической. Огромная страна окажется в искусственной и губительной самоизоляции.
К идее открытости неизбежно придется вернуться. Но - через двести лет, при Петре Великом. Ценой самоотречения, разрыва с прошлым, с традициями. Ценой культурного раскола нации и разрушения единства русского мира. Одолеть эти застарелые проблемы, возродить единство России нам не удается до сих пор.
P. S.: Легко предположить, что натуры впечатлительные увидят в этих размышлениях о деятельности Ивана III некий антилиберальный и антидемократический подтекст. Мол, общество снова подталкивают на изъезженную авторитарную дорогу. Опровергать подобные страхи и заблуждения бессмысленно. Известно, что исторические уроки не идут нашему обществу впрок. Мы всего боимся. Даже собственной истории. Хуже того, мы боимся себя.
Феликс Разумовский (известный историк, автор и ведущий циклов исторических передач на канале "Культура")
http://www.expert.ru/expert/current/data/49-ivan.shtml
В делах такого рода Иван III нам не помощник. К опыту первого государя всея Руси стоит обращаться, если мы вдруг захотим снова стать самими собой. Захотим трезво оценить свои возможности, свой исторический опыт. Тогда нам будет полезно разобраться в том, что и как делал Иван III, и открыть в нем величайшего русского реформатора.
Именно он, Иван III, вывел нацию на столбовую дорогу истории. По большому счету, до сих пор никому и ничему не удавалось перечеркнуть заложенную Иваном III государственную традицию: ни империи Петра Великого, ни даже первому в мире социалистическому государству. По почину государя был создан ансамбль Московского Кремля, который до сих пор является символом нашей державы. И наш российский герб - двуглавый орел - впервые появился на великокняжеской печати Ивана III в конце ХV века. Казалось бы, сколько воды утекло с тех пор, а проблемы у нас во многом все те же: единство огромной страны; Россия и Европа (вообще, Запад); место России в мире; наше историческое предназначение.
Один день из жизни Василия Васильевича
14 февраля 1446 года великий князь Василий Васильевич со своими сыновьями, Иваном (старшим) и Юрием, приехал в Троицкий монастырь, знаменитую обитель преподобного Сергия, на богомолье. Княжичу Ивану, будущему Ивану III, всего шесть лет.Как только великий князь покинул Москву, начал действовать его двоюродный брат и соперник князь Дмитрий Шемяка. Человек авантюрного склада, энергичный и ловкий, он хорошо подготовился к нанесению решительного удара. Шемяка молниеносно захватил Москву, повязал верных людей великого князя и тут же послал своих сторонников в Троицу для захвата самого Василия Васильевича.
Великий князь - человек не робкого десятка, но при виде ворвавшихся в монастырь подручных своего двоюродного брата дрогнул и пал духом. Когда его враги взломали дверь Троицкого собора, великий князь стал со слезами молить их о пощаде, обещал не выйти из монастыря, постричься в монахи. В то утро Василий Васильевич в последний раз видел своего наследника сына Ивана: через несколько дней в Москве князь Василий был ослеплен.
О сыновьях Василия сторонники Дмитрия Шемяки в суматохе забыли. Верные люди поначалу спрятали их в монастыре, а ночью вывезли в Муром. И можно не сомневаться, этот ужасный день юный князь Иван запомнит на всю оставшуюся жизнь. Он оказался свидетелем одной из самых отвратительных сцен в истории бесконечной борьбы за власть, которую десятилетиями вели между собой русские князья.
Выбор реформатора
Иван III вполне мог закончить свои дни бесправным узником в тюрьме какого-нибудь отдаленного города, находящегося во владениях Шемяки. И это была бы типичная история. Удивительно то, что этого не произошло. Слепому, беспомощному князю Василию II удалось вернуть себе и Москву, и великое княжение. Все эти трудные годы князь Иван был рядом с отцом.Русская пословица "На то и власть, чтобы пожить всласть" к судьбе Ивана III совсем не подходит. Потому что власти было немного, а вот претендентов на нее - более чем достаточно. Уже несколько столетий власть на Руси была рассредоточена, разделена между членами большого княжеского рода. Это была княжеская федерация, в которой шла бесконечная кровавая война. Основной способ ведения этой войны - жечь и вешать. Всех подряд - крестьян, горожан, кого угодно, лишь бы опустошить владения своего противника.
Как у всякого причастного к власти человека, у Ивана III был выбор: либо оставить все как есть и продолжать действовать в рамках сложившихся обстоятельств, либо менять обстоятельства. Около 1470 года Иван III свой выбор сделал - в пользу исправления жизни, как сказал бы человек того времени (слово "реформа" появится в России гораздо позднее). Он был тогда уже не шестилетним мальчиком, до смерти перепуганным во время захвата отца в Троицком монастыре - он был 30-летним великим князем, зрелым политиком, который принял тяжелое наследство: разоренную, полуразвалившуюся страну, к тому же зависимую от татарских ханов.
В первую очередь Иван Васильевич изменит старую московскую политическую линию. Он станет собирать не земли, чем прославился его знаменитый предок Иван Калита, Иван I; Иван III будет собирать не власть! Шаг за шагом он станет свертывать княжескую федерацию и ликвидировать Новгородскую вечевую республику. Это будет многолетняя - в том числе вооруженная - борьба. Но это не война, это реформа. "Военная составляющая" - не более чем дань времени, все-таки противники великого князя были хорошо вооружены. Но преувеличивать значение силовых средств и методов в деятельности Ивана III не стоит. Его реформы не были "писаны кнутом", равно как и холодным либо огнестрельным оружием. В этом случае никакого единого русского государства не было бы. Согласие общества и единство государства невозможно утвердить грубой силой - только силой идей.
Закат новгородской демократии
Первому походу Ивана III на Новгород летом 1471 года предшествовали переговоры в Москве. Послам Новгородской республики великий князь открыто объявил свою государственно-политическую доктрину: он призывал их не отступать от "старины". А "старину" Иван III понимает как исконное единство русской земли под властью великого князя, как это было при Рюрике и Владимире Святом. С таким подходом правительство Великого Новгорода не могло согласиться. Кровопролитное сражение на реке Шелони поставит точку в этом споре - войско Великого Новгорода будет разбито.Иван III решительно нарушит провинциальную самоизоляцию московских князей. В Европе великий князь выберет себе невесту - племянницу последнего византийского императора. Подготовка к браку будет сопровождаться интенсивным дипломатическим общением с католическим Римом
Сражение на Шелони закончилось пленением нескольких тысяч новгородских воинов. В их числе была верхушка новгородского боярства. Иван III распорядился участью пленных весьма своеобразно: большинство - это были так называемые меньшие люди, рядовые горожане - было отпущено на волю. А четверо бояр, в том числе Дмитрий Борецкий, были казнены. Хотя в прежнее время с ними поступили бы как с почетными пленниками, и они бы подлежали выкупу.
Логика и смысл действий Ивана III лежат на поверхности. Великий князь объявил, что Новгород - его "отчина" - часть единого государства, значит, организаторы выступления против законной (исконной) власти не почетные пленники, не участники спора "политических субъектов", а государственные изменники.
После битвы на берегу Ильмень-озера, в Коростыни, начались переговоры Ивана III c новгородцами. Архиепископ Феофил, возглавлявший новгородскую депутацию, от имени горожан "бил челом в своем преступлении". Потом заключили договор - "докончание". Важным пунктом этого договора был отказ Новгорода от самостоятельной внешнеполитической деятельности. Новгородцы обязались не принимать недругов великого князя и не обращаться за помощью в Литву. Вместе с тем все новгородские демократические институты, в том числе вече, были тогда сохранены.
Впоследствии Иван III еще не раз ходил в Новгород и вполне мирным путем судил там новгородских бояр, разбирал конкретные жалобы новгородцев на сильных мира сего. Ивану Васильевичу хватало терпения постепенно, шаг за шагом добиваться намеченной цели. Постепенность - этот важнейший принцип - был и будет основным признаком полноценных реформ. Только через несколько лет наступил решительный момент, когда Иван III отправился в свой последний большой поход на Новгород, чтобы новгородский вечевой строй окончательно заменить на общерусское - государево - правление. Этого требовала "стратегия реформ" - создание единого русского государства.
Единство России: исторические реалии и политические иллюзии
Вспоминая судьбу древнего Новгорода и судьбу древнерусской княжеской федерации, не стоит представлять Ивана III банальным властолюбцем и врагом русской демократии и свободы. Это был очень трезвый политик, причем политик истинно русский. Великим князем не владели политические иллюзии, и он хорошо понимал истинный масштаб проблем своей страны. Как реформатор, он сохранял все жизнеспособное и отсекал все отжившее и бесплодное. Княжеская федерация оказалась нежизнеспособной, равно как и нижегородская демократия.Но у нас и сегодня с этим проблемы - и с федерацией, и с демократией. И сам собой возникает вопрос: почему у нас эти проблемы? На этот вопрос точно и глубоко ответил в свое время прекрасный ученый Юрий Михайлович Лотман. Он описал важное отличие русской цивилизации от цивилизации западноевропейской. В Европе издревле сложилось так называемое договорное сознание. Разнообразные коллизии и противоречия разрешались с помощью системы взаимных формальных обязательств. Есть сюзерен, есть вассалы, есть горожане - и всех друг с другом связывает система договоров. А у нас никто никаких договоров не исполняет и никогда не исполнял. Между князьями и боярами их вообще не было. Князья же много воевали друг с другом, легко нарушая свои же договора. "Домострой" описывает русский мир так:
Бог во вселенной,
Царь в государстве,
Отец в семье.
Это подобие, а точнее Богоподобие, принципиально важно для русского сознания. И сложилось оно задолго до появления "Домостроя". Проблемы земной жизни русский человек не привык выделять из общей картины мироустройства. А с Богом договариваться невозможно. Тут не договор (ты - мне, я - тебе), тут вера, безусловное вручение себя. Целиком. Таков идеал взаимоотношений, утвердившийся в русской культуре. Может быть, это кому-то сегодня не нравится; скорее всего это не вписывается в новый "цивилизационный стандарт". Но таковы исторические реалии.
Иван III создавал систему власти, адекватную русскому сознанию. Уменьшал договорные начала, постепенно приходил к тому, что будет называться "государевой службой". Ради этого государь зимой 1477 года почти полтора месяца простоял со своими войсками под Новгородом. И вел с новгородцами долгие переговоры. Тогда обошлось без кровопролития. Военная сила нужна была только для того, чтобы новгородские верхи, основные противники реформы, стали сговорчивее. Драматизм момента невозможно описать словами. Вольному городу предстояло отказаться от веча, от выборных посадников и принять государевых наместников.
Миф о византийском наследстве
О международном статусе создаваемого на русской равнине сильного единого государства Иван Васильевич позаботился заранее. Эту проблему приходилось решать с нуля: московские князья общались только с ближайшим западным соседом - Литвой. Иван III решительно нарушит эту провинциальную самоизоляцию и прорубит окно в Европу. Там, в Европе, великий князь выберет себе невесту - племянницу последнего византийского императора Зою Палеолог. Подготовка к браку будет сопровождаться интенсивной дипломатической деятельностью и общением. Но не с православной Византией, которой уже не существовало, а с католическим Римом, с папой римским, у которого воспитывалась невеста.Здесь поворотным событием стал великокняжеский семейный совет, собравшийся в Кремле зимой 1469 года. На совете обсуждался вопрос о втором браке великого князя. Он был вдовцом, хотя ему не было еще и тридцати. Почти два года назад умерла его первая жена княгиня Марья Борисовна. И вот теперь возник совершенно невероятный проект династического брака Ивана III. Ситуация была практически неразрешимой. Отношения Москвы и Рима, православной и католической церквей и сегодня составляют острейшую проблему, пятьсот лет назад трудностей было еще больше. Падение Византии Рим попытался использовать для подчинения греческой церкви с помощью так называемой Унии. Отец Ивана III и русские иерархи категорически отвергли идею Унии, после чего отношения Москвы и Рима стали откровенно враждебными. И вдруг грек Юрий Траханиот привозит Ивану III в Москву некий лист с посланием римского папы по поводу брачного союза. Глава русской церкви митрополит Филипп занял, вероятно, однозначно отрицательную позицию - поэтому его на семейный совет не пригласили. Великий князь, поразмыслив, решил принять предложение римской курии. Мать Ивана III, великая княгиня Марья Ярославна, его братья, ближние бояре поддержали на совете более чем смелую идею династического брака. Это решение было, несомненно, государственным и политическим. Но "византийская версия" при ближайшем рассмотрении оказывается абсолютно несостоятельной. Великий князь сделал свой непростой выбор не ради так называемого византийского наследства, не для того чтобы объявить Русь политической и духовной преемницей Царьграда, Византийской империи. (Какое может быть наследство у погибшего царства - вот как ставили вопрос наши предки.) Свой брачный союз государь использовал для того, чтобы вывести страну из политической и культурной самоизоляции, чтобы начать общаться с Западом, где Рим был влиятельной политической силой. Открытость миру станет при Иване III важнейшей государственной идеей. И что здесь следует обязательно отметить: эта открытость не имеет ничего общего с западничеством Петра Великого. Иван III не ломал Русь через колено и не нарушал логики национального развития.
Строительная катастрофа
12 ноября 1472 года огромный поезд византийской принцессы въехал в Москву. И в тот же день Зоя, ставшая на Руси Софьей, обвенчалась с великим князем. Обряд венчания проходил в Кремле в небольшой временной деревянной церкви, поставленной внутри строившегося Успенского собора. Белокаменные стены храма уже возвели на высоту человеческого роста, поставили леса, рядом были груды камней.Новый собор строился как символ нового государства. Его величие достойно воплощалось в архитектуре и подчеркивалось значительными размерами храма. Сооружения такого размаха на московской земле еще не было. Но главное, конечно, не в этом. Собор посвящался Успению Богородицы, и это тоже часть той самой "старины" - глубоко укоренившейся русской традиции. Символически это посвящение означает надежду русских людей на заступничество Богоматери, на ее моление за град, за людей и за землю. Для государственной жизни той эпохи это имело первостепенное значение. Вера и политика были неотделимы друг от друга.
20 мая 1474 года мастера, как обычно, до захода солнца закончили работу в Успенском соборе и спустились вниз. А через несколько часов собор рухнул. Причина катастрофы была очевидной: технические просчеты. Лучшие зодчие страны не смогли одолеть технических проблем. Мы не говорим о художественной стороне дела. Речь о строительной культуре, которая со времен Батыева разгрома находилась в упадке. Нужны были десятилетия, чтобы возродить строительное мастерство на Руси, но этого времени у Ивана III не было. Строить Успенский собор нужно было без промедления
Итальянец в Московии
В этой ситуации идея открытости миру стала очень актуальна. Проблема строительства собора не застала Ивана III врасплох, он был готов к широкому обсуждению этой проблемы и со своей женой Софьей, и с теми учеными людьми, которые приехали с ней из Италии. Великий князь спрашивал и слушал, а они рассказывали. Рассказывали об Италии эпохи Возрождения, о том, какие там трудились искусные мастера, в первую очередь строители и оружейники. (На Руси острее всего ощущался дефицит именно этих профессий.) Такова предыстория появления в Москве весной 1475 года опытного инженера-строителя итальянца Аристотеля Фьораванти. За огромное по тем временам жалованье - десять рублей в месяц - он подрядился построить в Москве новый собор. Отправился на край света, в неведомую для европейцев Московию. Известный болонский мастер сделал это, конечно, не без колебаний.И великий князь Иван Васильевич, надо полагать, не без колебаний решился пригласить для строительства главного православного храма страны католика. А о том, сколько у Ивана III было в этом вопросе противников, - можно только догадываться. Однако руины недостроенного храма, которые целый год красовались в самом центре Москвы, примирили общество с необходимостью приглашения иностранного мастера.
У себя на родине Фьораванти осуществлял технически очень сложные проекты. Например, передвигал колокольни. В России у него были сложности иного рода. Великий князь ожидал от него точного воплощения своей государственной программы. Нужно было создать православный русский храм, символ Московского государства. Итальянцу указали на образец - Успенский собор во Владимире. Вскоре его повезли в этот древний город, и он увидел великолепный белокаменный храм XII века. Фьораванти подошел поближе к стене, подивился качеству белокаменной кладки и произнес: "Наши строили". Иностранец не мог представить, что 300 лет назад, до ордынского разорения, на русской равнине существовала цветущая держава с великой культурой, которая решительно ни в чем не уступала Европе.
К возрождению такой "старины" стремился Иван Васильевич. Это было главным делом его жизни. Недаром Москва заявляла о себе как о прямой наследнице Киева и Владимира. Средствами архитектуры главный храм Москвы выразит фундаментальную государственную идею Ивана III: никогда не забывать о коренных русских традициях, или, как тогда говорили, о старине.
Великие мгновения эпохи
Иван III создавал новую систему власти. Уменьшал договорные начала, постепенно приходил к тому, что будет называться государевой службой. Почти полтора месяца он простоял под Новгородам, ведя с новгородцами переговоры. Вольному городу предстояло отказаться от веча
Аристотель Фьораванти добросовестно исполнил условия своего контракта, - через четыре года над Кремлем сияли купола нового Успенского собора. А потом другие итальянские мастера построят Грановитую палату, перестроят стены и башни Кремля, возведут колокольню и Архангельский собор. Строительство на Боровицком холме будет продолжаться еще многие годы, и Успенский собор окажется в окружении других прекрасных построек, но он так и останется первым и лучшим воплощением идеи старины и открытости.
Освятили собор в августе 1479 года. Праздничные службы и торжества продолжались две недели. И как это было важно в те тревожные дни. Орда в союзе с Литвой готовилась к большой войне с Русью. Во главе Орды стоял грозный хан Ахмат, честолюбивый, энергичный правитель. Он мечтал возродить времена Батыя, восстановить власть Орды над Русью. Уже был утвержден срок вторжения - весна 1480 года. И вот накануне решающих событий над столицей государства утвердился его символ, символ богохранимости - собор Успения Богородицы. Назвать это случайностью - значит не увидеть и не почувствовать в истории самое важное. Православная традиция называет это Божьим Промыслом. И первые государственные символы России напрямую связаны с этой традицией.
Поход хана Ахмата закончился провалом. Это было долгое, неделя за неделей, томительное противостояние - знаменитое "стояние на Угре", война нервов. Событие положило конец зависимости Руси от Орды. И сам великий князь стал полностью независимым правителем, изменился его статус и, соответственно, титул.
"Богом утвержденный царь" - послание с таким обращением Иван Васильевич получил в самый разгар русско-ордынского противостояния. Это было послание замечательного человека архиепископа Вассиана. Он взял на себя труд (и ответственность) укрепить государя идейно, помочь ему посмотреть на происходящее иными глазами. Вассиан объявлял ордынского хана "незаконным царем", "царем-завоевателем", а Ивана III, напротив, - "истинным царем", защитником русской земли.
О национальной гордости московитов
Иван III был более дипломат, чем полководец. Его истинное призвание - узнавать мир, общаться со всеми, кто готов к такому общению. В то же время, говоря о "любви и дружбе", Иван Васильевич прекрасно видел все дипломатические ловушки и подводные течения международной политики. В свое время он сразу смекнул, с какой целью папа римский взялся за устройство его семейных дел, соблазняя "византийским наследством". Рим хотел, чтобы Русь сражалась с турецким султаном и сдерживала Османскую империю. Как будто у Московского государства не было других забот (между прочим, в то время великий князь был еще ордынским данником). В таких случаях Иван III не пытался никого переубедить - напрасный труд. Пусть все идет своим чередом, пусть Запад привыкает общаться с Русью. Придет время, будем разговаривать на равных.Зимой 1489 года в Москву прибыл посол императора Фридриха III, правителя Западной Империи, а точнее Священной Римской империи германской нации (было когда-то такое государство, на развалинах которого в будущем возникнет Австрия). Европейский дипломат долго добивался личной аудиенции у великого князя; ему отказывали и объясняли, что, мол, у нас такое не принято, при аудиенции должны присутствовать члены Боярской думы.
Сами бояре пришли в бешенство от общения с императорским послом, который совершенно не понимал, где он находится и что это за страна. И как разговаривать с этими людьми. В итоге первый шаг навстречу сделал великий князь: даровал послу аудиенцию.
Европейский дипломат не моргнув глазом попытался обвести вокруг пальца государя всея Руси. Посол сделал вид, что ему известно о давней мечте Ивана III - получить королевский титул. Затем последовало снисходительное разъяснение: мол, император мог бы удовлетворить подобную просьбу.
Конечно, королевская корона была соблазнительной приманкой. Но дальнейшее развитие событий давало бы значительные преимущества лишь западной стороне - в будущем союзе Западной империи с Русью великому князю отводилась второстепенная роль. Иван III отреагировал мгновенно: "Мы, Божьею милостью государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей". Иными словами, уважайте нашу историю и наши традиции - нашу старину. И давайте разговаривать на равных.
Иван III сделает необходимые выводы из этой и других подобных историй. В результате изменится церемониал посольских приемов, изменится великокняжеский титул, а на новой государственной печати появится изображение двуглавого орла - символ императорской, или, по-русски, царской власти. Историки до сих пор ведут споры вокруг этого символа, и до полной ясности тут еще далеко. Но есть вещи несомненные: прототип русского двуглавого орла, конечно, византийский - когда-то это был геральдический знак византийских императоров. Поскольку Византия неотделима от русской "старины" - выбор Ивана III в этом смысле оправдан. Но и цель понятна: утвердить равенство с западноевропейскими странами. Государь не собирался отказываться от своей идеи открытости миру. Вот зачем ему понадобился двуглавый орел.
Этот символ надолго утвердился в русской истории. Совсем недавно он пережил второе рождение. Иная судьба была у построенного Иваном III единого и независимого государства. Идеи старины и открытости вскоре будут отброшены, особенно идея открытости. Общение с Западом пугало многих - и чем дальше, тем больше. Силы несогласных, окрепнув, заставят власть действовать иначе. Государь всея Руси станет правителем Третьего Рима. Восторжествует идея исключительности, в первую очередь религиозной, духовной, а заодно и культурной и политической. Огромная страна окажется в искусственной и губительной самоизоляции.
К идее открытости неизбежно придется вернуться. Но - через двести лет, при Петре Великом. Ценой самоотречения, разрыва с прошлым, с традициями. Ценой культурного раскола нации и разрушения единства русского мира. Одолеть эти застарелые проблемы, возродить единство России нам не удается до сих пор.
P. S.: Легко предположить, что натуры впечатлительные увидят в этих размышлениях о деятельности Ивана III некий антилиберальный и антидемократический подтекст. Мол, общество снова подталкивают на изъезженную авторитарную дорогу. Опровергать подобные страхи и заблуждения бессмысленно. Известно, что исторические уроки не идут нашему обществу впрок. Мы всего боимся. Даже собственной истории. Хуже того, мы боимся себя.
Феликс Разумовский (известный историк, автор и ведущий циклов исторических передач на канале "Культура")
http://www.expert.ru/expert/current/data/49-ivan.shtml
