Выступление известного православного политолога, автора Правой.Ру Егора Холмогорова на Международной богословской конференции Русской Православной Церкви "Эсхатологическое учение Церкви", состоявшейся 14-17 ноября 2005 г.
Принято утверждать, что глобализация - это процесс всемирной интеграции. Однако это мнение является односторонним, если не сказать ошибочным. Глобализация - это сочетание процессов дезинтеграции и интеграции. Дезинтеграции традиционных, исторически привычных социальных структур, которые поддерживали свободу человека - семьи, традиционных корпораций, государства, церквей как социальных институтов. В противоположность этому глобализация - это процесс интеграции на основе совершенно иных принципах, которые можно назвать и противосоциальными, и противоестественными. Это принципы интеграции человека в структуры, которые для него в каком-то смысле - в историческом традиционном смысле - не являются для него родными, не обеспечивают его свободы, а наоборот, стараются его поработить.
Когда отец Андрей Кураев задал совершенно справедливый вопрос, можно ли украсть свободу христианина, мне представляется, надо ответить: украсть свободу христианина нельзя. Но можно большинством голосов - неформальным большинством, давлением среды. - заставить человека, чтобы он от этой свободы сам отказался. Когда владыка Кирилл в первый день работы конференции заявил, что сейчас время, когда имеет абсолютный приоритет право индивида решать и выбирать свою судьбу, выбирать направление своей жизни, мне хотелось с владыкой здесь совсем чуть-чуть не согласиться. Cовременная свобода - это не свобода индивида выбирать свою судьбу, это свобода тусовки индивида выбрать для него его судьбу. Раньше эту судьбу для него выбирала Церковь, выбирал царь, выбирала семья, либо он, как участник всех этих объединений, выбирал свою судьбу вместе с ними. Сегодня эту судьбу для человека выбирает его тусовка.
Общий смысл глобализации - это действительно торжество виртуальности, торжество торгашества и купечества, торжество эгоизма, это торжество безличного апокалиптического Вавилона. Однако не надо забывать о том, что Вавилон в Апокалипсисе не есть царство Антихриста, а есть только приготовление этого царства, что общество упадка и растления - это только подготовительная стадия к тому общему глобальному тоталитарному порядку, который будет установлен Антихристом и подчиненными ему царями, подчиненными ему политическими структурами. В то время, как вавилонские жители играют на гуслях, торгуют и волхвуют, где-то совсем рядом происходит собирание больших армий - армий Апокалипсиса. Тех армий, которые действительно столкнутся между собой в последний день, когда антихрист будет вести войну со святыми и победит их.
Обе эти армии одинаково враждебны по отношению к Вавилону, но враждебны с прямопротивоположными знаками. Для одних Вавилон враждебен в силу своей полной бездуховности, в силу нехристианского упадочного духа, для других - он враждебен в силу своей чрезмерной расслабленности в силу того, что он еще недостаточно порабощает человека. И здесь вопрос в том, - в составе какой армии окажется тот или иной человек в конце времен, в составе какого отряда он будет сражаться. И здесь возникает вопрос о нашем самоопределении.
В последнее время вполне ангажированные политические исследователи нашего Православия говорят о рождении в России такого феномена, как "политическое Православие" по аналогии с политическим исламом. Доказывается крайняя опасность этого явления. Мне кажется, нам нужно огорчить исследователей и действительно создать, вызвать совместными усилиями Церкви, мирян, государства подлинное политическое Православие, которое будет полностью противоположно тому анекдотическому образу, который нарисован сейчас. Оно должно быть иерархическим, а не анархическим. Оно должно быть сплоченным, а не маргинальным и раздробленным. Оно должно быть подлинно эсхатологическим, а не апокалиптически-алармистским.
Задача подобного масштабного социального и политического проекта состоит в защите той территории спасения, упоминание о которой уже вызвало сегодня у многих достаточно негативную реакцию. Но тем не менее я повторю его еще раз: мы не должны забывать, что за последнее столетие, несмотря на все отступление христиан от своих позиций в предшествующие века, никаких территорий нами потеряно не было. Произошло ослабление интенсивности духовной жизни, церковной жизни на тех территориях, которые традиционно были православными, были христианскими. Сегодня даже там, где видимым образом торжествуют наши оппоненты - либо религиозные оппоненты, либо нерелигиозные - даже там сохраняются структуры Православной Церкви. Вот здесь перед нами владыка Августин, который находится в самом сосредоточии антицерковных структур и оппонирующих нам политических воззрениях, все равно доносит православную миссию на Западную Украину, в Галицию - там, где слово "москаль" является ругательным, а община Русской Православной Церкви осыпается проклятиями.
Нам необходима и на уровне политическом, и на уровне общественном концентрация сил для свидетельства и перед своим народом, и перед внешним миром. Когда Александр Архангельский задал совершенно разумный вопрос, для чего сейчас, в нынешнем мире, России ее ядерные боеголовки, я могу, перефразировав вопрос "зачем православной России ее боеголовки", на него ответить. За тем, чтобы никто не мог заткнуть России рот, заградить уста нашему свидетельству о Православии здесь, в том месте, которое уже фактически стало частью Священного предания Православной Церкви. Как стал им Иерусалим, как стала им святая гора Афонская, точно так же и Россия, где Пресвятая Богородица уже избрала целых два своих удела - Киев и Дивеево, точно так же являет ценность для Священного Предания и отсюда может и должно нестись православное свидетельство всему миру. И чтобы никто не посмел до последних времен, до времен Антихриста это свидетельство прервать, для этого и нужны в частности православные ядерные боеголовки и силы государства, которое, как я надеюсь, еще может стать православным. А для того, чтобы не произошло непроизвольного старта, нужно сделать простую вещь - нужно эти боеголовки освящать. Тогда без Божией воли ни одна из шахты не вылетит.
Последнее, что я хотел сказать - о том, ради чего, собственно говоря, все это нужно - православное государство, православное общество, в чем смысл всего этого. Есть огромное количество людей, которые, конечно же, спасутся, спасутся даже в последние времена, в частности потому, что они очень хорошо прочли, по рекомендации о. Андрея Кураева, Катехизис. А есть люди, которые Катехизис не прочли, которые только Символ Веры выучили поют, хоть раз в год - на Пасху - или два раза в год - на Рождество и на Пасху - стоят и его поют. И вот, если помните, как строились крестоносцы для наступления в фильме "Александр Невский": по краям рыцари, в середине - толпа. Если мы ограничим нашу миссию только кругом богословски образованных людей, мы окажемся этими всадниками без пехоты, которых сомнут в момент. Если же мы бросим пехоту одну, если мы не оградим ее людьми, закованными в железо и в броню Правды, то пехота останется беззащитна, будет отдана на насильственное растерзание сильнейшему, окажется в антихристовом царстве.
http://www.pravaya.ru/column/5690
Принято утверждать, что глобализация - это процесс всемирной интеграции. Однако это мнение является односторонним, если не сказать ошибочным. Глобализация - это сочетание процессов дезинтеграции и интеграции. Дезинтеграции традиционных, исторически привычных социальных структур, которые поддерживали свободу человека - семьи, традиционных корпораций, государства, церквей как социальных институтов. В противоположность этому глобализация - это процесс интеграции на основе совершенно иных принципах, которые можно назвать и противосоциальными, и противоестественными. Это принципы интеграции человека в структуры, которые для него в каком-то смысле - в историческом традиционном смысле - не являются для него родными, не обеспечивают его свободы, а наоборот, стараются его поработить.
Когда отец Андрей Кураев задал совершенно справедливый вопрос, можно ли украсть свободу христианина, мне представляется, надо ответить: украсть свободу христианина нельзя. Но можно большинством голосов - неформальным большинством, давлением среды. - заставить человека, чтобы он от этой свободы сам отказался. Когда владыка Кирилл в первый день работы конференции заявил, что сейчас время, когда имеет абсолютный приоритет право индивида решать и выбирать свою судьбу, выбирать направление своей жизни, мне хотелось с владыкой здесь совсем чуть-чуть не согласиться. Cовременная свобода - это не свобода индивида выбирать свою судьбу, это свобода тусовки индивида выбрать для него его судьбу. Раньше эту судьбу для него выбирала Церковь, выбирал царь, выбирала семья, либо он, как участник всех этих объединений, выбирал свою судьбу вместе с ними. Сегодня эту судьбу для человека выбирает его тусовка.
Общий смысл глобализации - это действительно торжество виртуальности, торжество торгашества и купечества, торжество эгоизма, это торжество безличного апокалиптического Вавилона. Однако не надо забывать о том, что Вавилон в Апокалипсисе не есть царство Антихриста, а есть только приготовление этого царства, что общество упадка и растления - это только подготовительная стадия к тому общему глобальному тоталитарному порядку, который будет установлен Антихристом и подчиненными ему царями, подчиненными ему политическими структурами. В то время, как вавилонские жители играют на гуслях, торгуют и волхвуют, где-то совсем рядом происходит собирание больших армий - армий Апокалипсиса. Тех армий, которые действительно столкнутся между собой в последний день, когда антихрист будет вести войну со святыми и победит их.
Обе эти армии одинаково враждебны по отношению к Вавилону, но враждебны с прямопротивоположными знаками. Для одних Вавилон враждебен в силу своей полной бездуховности, в силу нехристианского упадочного духа, для других - он враждебен в силу своей чрезмерной расслабленности в силу того, что он еще недостаточно порабощает человека. И здесь вопрос в том, - в составе какой армии окажется тот или иной человек в конце времен, в составе какого отряда он будет сражаться. И здесь возникает вопрос о нашем самоопределении.
В последнее время вполне ангажированные политические исследователи нашего Православия говорят о рождении в России такого феномена, как "политическое Православие" по аналогии с политическим исламом. Доказывается крайняя опасность этого явления. Мне кажется, нам нужно огорчить исследователей и действительно создать, вызвать совместными усилиями Церкви, мирян, государства подлинное политическое Православие, которое будет полностью противоположно тому анекдотическому образу, который нарисован сейчас. Оно должно быть иерархическим, а не анархическим. Оно должно быть сплоченным, а не маргинальным и раздробленным. Оно должно быть подлинно эсхатологическим, а не апокалиптически-алармистским.
Задача подобного масштабного социального и политического проекта состоит в защите той территории спасения, упоминание о которой уже вызвало сегодня у многих достаточно негативную реакцию. Но тем не менее я повторю его еще раз: мы не должны забывать, что за последнее столетие, несмотря на все отступление христиан от своих позиций в предшествующие века, никаких территорий нами потеряно не было. Произошло ослабление интенсивности духовной жизни, церковной жизни на тех территориях, которые традиционно были православными, были христианскими. Сегодня даже там, где видимым образом торжествуют наши оппоненты - либо религиозные оппоненты, либо нерелигиозные - даже там сохраняются структуры Православной Церкви. Вот здесь перед нами владыка Августин, который находится в самом сосредоточии антицерковных структур и оппонирующих нам политических воззрениях, все равно доносит православную миссию на Западную Украину, в Галицию - там, где слово "москаль" является ругательным, а община Русской Православной Церкви осыпается проклятиями.
Нам необходима и на уровне политическом, и на уровне общественном концентрация сил для свидетельства и перед своим народом, и перед внешним миром. Когда Александр Архангельский задал совершенно разумный вопрос, для чего сейчас, в нынешнем мире, России ее ядерные боеголовки, я могу, перефразировав вопрос "зачем православной России ее боеголовки", на него ответить. За тем, чтобы никто не мог заткнуть России рот, заградить уста нашему свидетельству о Православии здесь, в том месте, которое уже фактически стало частью Священного предания Православной Церкви. Как стал им Иерусалим, как стала им святая гора Афонская, точно так же и Россия, где Пресвятая Богородица уже избрала целых два своих удела - Киев и Дивеево, точно так же являет ценность для Священного Предания и отсюда может и должно нестись православное свидетельство всему миру. И чтобы никто не посмел до последних времен, до времен Антихриста это свидетельство прервать, для этого и нужны в частности православные ядерные боеголовки и силы государства, которое, как я надеюсь, еще может стать православным. А для того, чтобы не произошло непроизвольного старта, нужно сделать простую вещь - нужно эти боеголовки освящать. Тогда без Божией воли ни одна из шахты не вылетит.
Последнее, что я хотел сказать - о том, ради чего, собственно говоря, все это нужно - православное государство, православное общество, в чем смысл всего этого. Есть огромное количество людей, которые, конечно же, спасутся, спасутся даже в последние времена, в частности потому, что они очень хорошо прочли, по рекомендации о. Андрея Кураева, Катехизис. А есть люди, которые Катехизис не прочли, которые только Символ Веры выучили поют, хоть раз в год - на Пасху - или два раза в год - на Рождество и на Пасху - стоят и его поют. И вот, если помните, как строились крестоносцы для наступления в фильме "Александр Невский": по краям рыцари, в середине - толпа. Если мы ограничим нашу миссию только кругом богословски образованных людей, мы окажемся этими всадниками без пехоты, которых сомнут в момент. Если же мы бросим пехоту одну, если мы не оградим ее людьми, закованными в железо и в броню Правды, то пехота останется беззащитна, будет отдана на насильственное растерзание сильнейшему, окажется в антихристовом царстве.
http://www.pravaya.ru/column/5690
