"Духи" рванули их "бээмпэшку", когда до здания республиканского МВД, где десятки раненых ждали медикаментов и обезболивающего, оставалось полкилометра. Они спешили, зная, сколь бесценен на войне такой груз, только вот молодой механик прозевал нужный перекрЈсток, проскочил поворот...
Сознание вернулось не сразу, в голове продолжало звенеть. Первое, на чЈм сфокусировался взгляд, был исковерканный, загнутый к небу под прямым углом ствол зажатого в руках автомата. Виктор попробовал шевельнуться. С трудом, но получилось. В полумраке рядом кто-то застонал. Оказалось, чудом выживший механик-водитель: в рубашке родился, не иначе. Выждав ещЈ несколько тревожных минут, они вдвоЈм, захватив пулемЈт и гранаты, перебрались под днище подбитой БМП. Там, посреди пылающего Грозного, под прикрытием набитой по самые люки промедолом брони, они провели почти двое суток: потерявшие всякую надежду на спасение, готовые в любую минуту принять последний бой. О том, что спустя 40 часов на развороченную взрывом "бээмпэшку" случайно наткнутся продвигающиеся вглубь города мотострелки, они не знали. Не догадывались и о том, что в полку их уже причислили к без вести пропавшим.
- Сам-то откуда? - Виктор первым нарушил прерываемую лишь гулом далЈких взрывов тишину.
- Из Иванова, - колоритный "окающий" говор парнишки-"срочника" не оставлял в этом сомнений. - А вы кто?
- Подполковник я, сынок. Врач.
- А что вы здесь делаете? - по-детски наивно спросил тот.
- Да то же, что и ты, сынок, - Родине служу...
Фразу эту в разные времена произносили все мужчины из древнего казацкого рода Мурых. Служили не режимам, а Родине: дед Виктора бился за Кубань в рядах армии генерала Краснова; в финской войне и вплоть до победного 1945-го в Великой Отечественной сражался отец; не видел для себя иного пути и Виктор. Окончив с золотой медалью школу и отслужив по призыву в Армии, поступил в Краснодарский мединститут, а после четвЈртого курса, пройдя жЈсткий отбор, перевЈлся на военно-медицинский факультет Саратовского мединститута.
В 1983 г. лейтенант Мурый был направлен в Кострому, в управление инженерных работ войск спецстроя. "МЈдслужба", как в шутку называли свою будущую профессию слушатели факультета, на поверку оказалась не такой уж сладкой. Через три месяца из врачей в части остался один Виктор; остальные, не выдержав лишений и тягот, уволились. Работы хватало: один врач на шесть батальонов, да плюс ещЈ семьи военнослужащих. Так прошЈл первый офицерский год. Работоспособность и профессионализм вчерашнего выпускника оценили по достоинству, предложив должность начальника медпункта полка в Уральском военном округе. Виктор согласился, а несколько месяцев спустя, когда в часть пришла разнарядка на Афганистан, тоже раздумывать не стал: пришЈл служить - служи!
Два года в батальоне охраны кабульского аэродрома стали для него хорошей школой. Именно здесь он особенно остро почувствовал, сколь важна и ответственна работа медика, от профессионализма которого почти ежедневно зависела чья-то жизнь. Первый бой, первое ранение, первый вырванный из цепких лап смерти человек, первый собственноручно уничтоженный враг и много чего ещЈ в жизни Виктора за два этих года произошло впервые. В жестоких реалиях войны он учился выживать сам и во что бы то ни стало помогал выжить другим. Страшные уроки Афгана он усвоил на "отлично"ѕ
- Не хочешь ли вырваться из войскового звена? - медицинский начальник дивизии, вызвав к себе старшего лейтенанта Мурого, начал разговор издалека. - Пора выходить на более высокий уровень, расти.
На долю секунды мелькнула надежда: "Уж не в Западной ли группе войск место предлагают?" Но карточный домик рухнул, не будучи достроенным даже в воображении.
- Неплохая должность в Джелалабадском госпитале, а отправлять некого...
Тут ему стало понятно едва заметное волнение начальника: действительно, трудно объяснить человеку, только что вернувшемуся с войны, что ему необходимо туда вернуться снова лишь потому, что у других потенциальных кандидатов неожиданно обострилась аллергия на горно-пустынную местность. Хозяин кабинета что-то говорил, приводил какие-то доводы, словно оправдывался, но Виктор его не слышал. Решение он уже принял, и заботило его лишь одно: как объяснить это жене. Разрешилось же всЈ перед самой командировкой.
- Старлей, опять ты? - искренне удивился начальник кабульского госпиталя, увидев Виктора. После короткого разговора Мурый понял, что с госпитальным звеном пока ничего не получается: должность бактериолога в Джелалабаде была занята. Просили полгодика переждать, предложив место начмеда артиллерийского дивизиона 56-й десантно-штурмовой бригады в Гардезе.
"Войны афганской лошадь ломовая - 56-я наша ДШБ!" Справедливость этой песенной строчки Мурый ощутил на себе сполна: именно с десантурой ему пришлось хлебнуть через край.
ѕНа очередной караван "духов" командование выделило роту, поскольку, по данным разведки, количество противника не превышало 50 человек. Когда же десантники поняли, что моджахедов около 300, отступать было поздно. Неравный бой, то затихая, то разгораясь с новой силой, длился трое суток. Первые убитые и раненые с нашей стороны появились сразу. А спустя несколько часов Виктор, направленный в составе медицинского усиления боевой операции, не успевал оказывать помощь нуждающимся. Ошибка разведчиков стоила 72 человеческих жизней. Среди погибших был и командир роты старший лейтенант Александр Коренков - красивый рязанский парень.
В творившемся вокруг аду Виктор не сразу понял, что сам получил тяжЈлое осколочное ранение головы. Сознание покинуло его только после того, как он в бессильной злобе пустил автоматную очередь в сторону "вертушки": вертолЈтчики, которые привезли гибнущей роте боеприпасы, отказались взять на борт тяжелораненых, ссылаясь на отсутствие соответствующего приказа. На исходе третьего дня силами прибывшего подкрепления "духов" подавили. Виктор узнал об этом лишь спустя два месяца, когда пришЈл в себя после комы в госпитале в Ташкенте.
Казалось бы, самое время вернуться домой, к семье, покончить со службой, найти место на "гражданке", но он принимает единственно верное для себя решение: остаЈтся в Армии и возвращается в Афганистан - вопреки решению военно-врачебной комиссии: комиссовать. Его война "за речкой" закончилась почти накануне вывода ОКСВ. К этому времени он получил назначение на должность старшего ординатора бактериологического отделения Джелалабадского госпиталя, но посидеть в лабораторной тиши ему не удалосьѕ
ѕНоябрь 94-го. В Екатеринбурге для отправки на Северный Кавказ в спешном порядке формируется полк. Костяк приданого части медицинского отряда специального назначения составили врачи окружного военного госпиталя, среди которых был и Виктор Мурый. Пока добирались до Моздока и формировали колонну, в то, что они едут воевать, не верил никто. Лишь когда полк пересек административную границу с Ингушетией и почти сразу же был обстрелян из ближайшей "зелЈнки", до многих стало доходить, что простой демонстрацией силы конституционный порядок здесь не навести. Словно запущенная гнойная опухоль, Чечня требовала хирургического вмешательства. А бескровными подобные операции, как известно, не бывают.
Когда до нового, 1995 г. оставалось всего несколько часов, группа медицинского усиления вместе с разведбатом прорвалась к центру Грозного, намного опередив увязнувших в уличных боях мотострелков. Перед военными врачами стояла непростая задача - в охваченном войной городе найти более-менее подходящее помещение для оказания помощи раненым. В подвал республиканской больницы Виктор Мурый ворвался одним из первых; в напичканном современным импортным медоборудованием подземелье чеченские врачи спасали жизнь своих соплеменников. Лучшего места было не найти; поток раненых в день достигал 500-600 человек. И если кого-то можно было вырвать из лап смерти, врачи прилагали для этого все усилия, невзирая на то, кто на чьей стороне сражался. Наверху шла война, и здание больницы попеременно занимали то "духи", то федералы.
За первой командировкой на Северный Кавказ последовали ещЈ две. Странность этой войны заключалась для Виктора в том, что порой сложно было понять, где грань, разделяющая своих и чужих. А порой случались и вовсе странные встречи: при обмене пленными человек, которого всегда считали своим, стоял под чужими знамЈнами. И не по убеждению или долгу, а за деньгиѕ
Сегодня под белым халатом начальника клинической лаборатории одной из столичных больниц Виктора Мурого больше нет офицерских погон. Есть орден Красной Звезды, орден Боевого Красного Знамени, два ордена Мужества, медаль "За боевые заслуги"... В остальном ничего не изменилось: те же незыблемые жизненные принципы, те же понятия о чести и достоинстве, и только одно сожаление о том, что его опыт и знания, так нужные сегодня Армии, не востребованы ею. "Всем, чего я добился в жизни, всем, чему научился и чего достиг, я обязан ВооружЈнным Силам, значит, долг свой им я ещЈ отдал не полностью", - говорит Виктор Мурый.
Слова, которые в наше время в адрес Армии услышишь не часто.
http://www.desyatina.ru/sv-nomr/06-05/slugi.htm
Сознание вернулось не сразу, в голове продолжало звенеть. Первое, на чЈм сфокусировался взгляд, был исковерканный, загнутый к небу под прямым углом ствол зажатого в руках автомата. Виктор попробовал шевельнуться. С трудом, но получилось. В полумраке рядом кто-то застонал. Оказалось, чудом выживший механик-водитель: в рубашке родился, не иначе. Выждав ещЈ несколько тревожных минут, они вдвоЈм, захватив пулемЈт и гранаты, перебрались под днище подбитой БМП. Там, посреди пылающего Грозного, под прикрытием набитой по самые люки промедолом брони, они провели почти двое суток: потерявшие всякую надежду на спасение, готовые в любую минуту принять последний бой. О том, что спустя 40 часов на развороченную взрывом "бээмпэшку" случайно наткнутся продвигающиеся вглубь города мотострелки, они не знали. Не догадывались и о том, что в полку их уже причислили к без вести пропавшим.
- Сам-то откуда? - Виктор первым нарушил прерываемую лишь гулом далЈких взрывов тишину.
- Из Иванова, - колоритный "окающий" говор парнишки-"срочника" не оставлял в этом сомнений. - А вы кто?
- Подполковник я, сынок. Врач.
- А что вы здесь делаете? - по-детски наивно спросил тот.
- Да то же, что и ты, сынок, - Родине служу...
Фразу эту в разные времена произносили все мужчины из древнего казацкого рода Мурых. Служили не режимам, а Родине: дед Виктора бился за Кубань в рядах армии генерала Краснова; в финской войне и вплоть до победного 1945-го в Великой Отечественной сражался отец; не видел для себя иного пути и Виктор. Окончив с золотой медалью школу и отслужив по призыву в Армии, поступил в Краснодарский мединститут, а после четвЈртого курса, пройдя жЈсткий отбор, перевЈлся на военно-медицинский факультет Саратовского мединститута.
В 1983 г. лейтенант Мурый был направлен в Кострому, в управление инженерных работ войск спецстроя. "МЈдслужба", как в шутку называли свою будущую профессию слушатели факультета, на поверку оказалась не такой уж сладкой. Через три месяца из врачей в части остался один Виктор; остальные, не выдержав лишений и тягот, уволились. Работы хватало: один врач на шесть батальонов, да плюс ещЈ семьи военнослужащих. Так прошЈл первый офицерский год. Работоспособность и профессионализм вчерашнего выпускника оценили по достоинству, предложив должность начальника медпункта полка в Уральском военном округе. Виктор согласился, а несколько месяцев спустя, когда в часть пришла разнарядка на Афганистан, тоже раздумывать не стал: пришЈл служить - служи!
Два года в батальоне охраны кабульского аэродрома стали для него хорошей школой. Именно здесь он особенно остро почувствовал, сколь важна и ответственна работа медика, от профессионализма которого почти ежедневно зависела чья-то жизнь. Первый бой, первое ранение, первый вырванный из цепких лап смерти человек, первый собственноручно уничтоженный враг и много чего ещЈ в жизни Виктора за два этих года произошло впервые. В жестоких реалиях войны он учился выживать сам и во что бы то ни стало помогал выжить другим. Страшные уроки Афгана он усвоил на "отлично"ѕ
- Не хочешь ли вырваться из войскового звена? - медицинский начальник дивизии, вызвав к себе старшего лейтенанта Мурого, начал разговор издалека. - Пора выходить на более высокий уровень, расти.
На долю секунды мелькнула надежда: "Уж не в Западной ли группе войск место предлагают?" Но карточный домик рухнул, не будучи достроенным даже в воображении.
- Неплохая должность в Джелалабадском госпитале, а отправлять некого...
Тут ему стало понятно едва заметное волнение начальника: действительно, трудно объяснить человеку, только что вернувшемуся с войны, что ему необходимо туда вернуться снова лишь потому, что у других потенциальных кандидатов неожиданно обострилась аллергия на горно-пустынную местность. Хозяин кабинета что-то говорил, приводил какие-то доводы, словно оправдывался, но Виктор его не слышал. Решение он уже принял, и заботило его лишь одно: как объяснить это жене. Разрешилось же всЈ перед самой командировкой.
- Старлей, опять ты? - искренне удивился начальник кабульского госпиталя, увидев Виктора. После короткого разговора Мурый понял, что с госпитальным звеном пока ничего не получается: должность бактериолога в Джелалабаде была занята. Просили полгодика переждать, предложив место начмеда артиллерийского дивизиона 56-й десантно-штурмовой бригады в Гардезе.
"Войны афганской лошадь ломовая - 56-я наша ДШБ!" Справедливость этой песенной строчки Мурый ощутил на себе сполна: именно с десантурой ему пришлось хлебнуть через край.
ѕНа очередной караван "духов" командование выделило роту, поскольку, по данным разведки, количество противника не превышало 50 человек. Когда же десантники поняли, что моджахедов около 300, отступать было поздно. Неравный бой, то затихая, то разгораясь с новой силой, длился трое суток. Первые убитые и раненые с нашей стороны появились сразу. А спустя несколько часов Виктор, направленный в составе медицинского усиления боевой операции, не успевал оказывать помощь нуждающимся. Ошибка разведчиков стоила 72 человеческих жизней. Среди погибших был и командир роты старший лейтенант Александр Коренков - красивый рязанский парень.
В творившемся вокруг аду Виктор не сразу понял, что сам получил тяжЈлое осколочное ранение головы. Сознание покинуло его только после того, как он в бессильной злобе пустил автоматную очередь в сторону "вертушки": вертолЈтчики, которые привезли гибнущей роте боеприпасы, отказались взять на борт тяжелораненых, ссылаясь на отсутствие соответствующего приказа. На исходе третьего дня силами прибывшего подкрепления "духов" подавили. Виктор узнал об этом лишь спустя два месяца, когда пришЈл в себя после комы в госпитале в Ташкенте.
Казалось бы, самое время вернуться домой, к семье, покончить со службой, найти место на "гражданке", но он принимает единственно верное для себя решение: остаЈтся в Армии и возвращается в Афганистан - вопреки решению военно-врачебной комиссии: комиссовать. Его война "за речкой" закончилась почти накануне вывода ОКСВ. К этому времени он получил назначение на должность старшего ординатора бактериологического отделения Джелалабадского госпиталя, но посидеть в лабораторной тиши ему не удалосьѕ
ѕНоябрь 94-го. В Екатеринбурге для отправки на Северный Кавказ в спешном порядке формируется полк. Костяк приданого части медицинского отряда специального назначения составили врачи окружного военного госпиталя, среди которых был и Виктор Мурый. Пока добирались до Моздока и формировали колонну, в то, что они едут воевать, не верил никто. Лишь когда полк пересек административную границу с Ингушетией и почти сразу же был обстрелян из ближайшей "зелЈнки", до многих стало доходить, что простой демонстрацией силы конституционный порядок здесь не навести. Словно запущенная гнойная опухоль, Чечня требовала хирургического вмешательства. А бескровными подобные операции, как известно, не бывают.
Когда до нового, 1995 г. оставалось всего несколько часов, группа медицинского усиления вместе с разведбатом прорвалась к центру Грозного, намного опередив увязнувших в уличных боях мотострелков. Перед военными врачами стояла непростая задача - в охваченном войной городе найти более-менее подходящее помещение для оказания помощи раненым. В подвал республиканской больницы Виктор Мурый ворвался одним из первых; в напичканном современным импортным медоборудованием подземелье чеченские врачи спасали жизнь своих соплеменников. Лучшего места было не найти; поток раненых в день достигал 500-600 человек. И если кого-то можно было вырвать из лап смерти, врачи прилагали для этого все усилия, невзирая на то, кто на чьей стороне сражался. Наверху шла война, и здание больницы попеременно занимали то "духи", то федералы.
За первой командировкой на Северный Кавказ последовали ещЈ две. Странность этой войны заключалась для Виктора в том, что порой сложно было понять, где грань, разделяющая своих и чужих. А порой случались и вовсе странные встречи: при обмене пленными человек, которого всегда считали своим, стоял под чужими знамЈнами. И не по убеждению или долгу, а за деньгиѕ
Сегодня под белым халатом начальника клинической лаборатории одной из столичных больниц Виктора Мурого больше нет офицерских погон. Есть орден Красной Звезды, орден Боевого Красного Знамени, два ордена Мужества, медаль "За боевые заслуги"... В остальном ничего не изменилось: те же незыблемые жизненные принципы, те же понятия о чести и достоинстве, и только одно сожаление о том, что его опыт и знания, так нужные сегодня Армии, не востребованы ею. "Всем, чего я добился в жизни, всем, чему научился и чего достиг, я обязан ВооружЈнным Силам, значит, долг свой им я ещЈ отдал не полностью", - говорит Виктор Мурый.
Слова, которые в наше время в адрес Армии услышишь не часто.
http://www.desyatina.ru/sv-nomr/06-05/slugi.htm
_1.jpg)
