"Жила была немецкая девочка, у которой было целых три имени. Вместе с папой и мамой жила она в своем очень маленьком и очень бедном княжестве, и ничего интересного ее в жизни не ожидало. Но, на счастье или на беду, девочке достался не по-женски цепкий ум и бешеная воля - совсем не по масштабам ее почти кукольного княжества..." - так можно было начать эту историю.
Вот только до конца ее мы добрались бы очень не скоро - описание жизни нашей Софьи Фредерики Августы займет множество увесистых томов. Потому что жизнь Екатерины Алексеевны Романовой (так ее стали звать после замужества) - это эпоха в мировой истории, причем эпоха, перенасыщенная важнейшими событиями.
Поэтому устроителям выставки "Блестящий век Екатерины Великой. К 275-летию со дня рождения" не позавидуешь.
Ну как вместить в три небольшие комнаты в Выставочном зале федеральных государственных архивов хотя бы важнейшие события десятилетий екатеринского правления?
Глобальные реформы системы управления и русско-турецкие войны, Чумной бунт и постройку Исаакиевского собора, присоединение Крыма и восточной Грузии, секуляризацию церковных земель и освобождение дворянства, Вольтера и Пугачева, окончательное присоединение Украины и раздел Польши, Суворова, масонов, Черное море, Радищева, осетин, заговор Мировича и прочая, прочая, прочая...
Да никак. Как любят говорить математики: "задача не имеет корректного решения".
Поэтому устроители выставки нашли неожиданный ход - раз поводом к экспозиции послужил день рождения, поговорим просто о человеке, о его жизни, а все остальное пойдет фоном. Задача, надо сказать, тоже почти нерешаемая - жизнь самодержцев, тем более тех, что остаются в истории с эпитетом "Великий" слишком густо покрывают позолотой, и уже через несколько лет остается лишь памятник в непроницаемой броне.
Выход один - скалывая напластования, пробиваться к живому. Самое удивительное - устроителям это удалось. Правда, дорогой ценой - как заметил на открытии выставки руководитель Федерального архивного агентства Владимир Козлов, "наверное, такого количества уникальных документов наш зал еще не видел".
Начинается все с самого начала - с "доношения" князя Репнина императрице Елизавете Петровне о прибытии в Петербург принцессы Иоганны-Елизаветы Ангальт-Цербстской с 15-летней дочерью, выбранной в невесты наследнику Петру III.
А дальше - нелегкое житье одинокой худородной провинциалки в этой чужой и очень странной стране, возврата из которой для нее уже не было: границы России она больше не пересекла ни разу. Подведением черты под прошлой жизнью - экспонируемый акт отречения вел. кн. Екатерины Алексеевны от полагающегося наследства в Ангальт-Цербстских землях.
Потом - пунктиром. Врастание в новую жизнь, обзаведение связями, изучение русского языка, весьма успешное - письмо Елизавете написано хотя и с помарками и ошибками ("нижайшая мая благодарность"), но на неплохом русском. Екатерина истово пытается стать русской, и, как многое другое, это ей удается. Ко времени воцарения Петра перед нами уже не напуганная девочка, а уверенная в себе 33-летняя женщина, готовая помочь мужу в управлении страной. В своем дневнике она пишет: "Я не желаю, я не хочу ничего, кроме блага стране, в которой меня поставил Бог, он мне в том свидетель". Одна беда - муж этой незаурядной женщине достался предельно никчемный и ни к чему не годный.
Лучшее свидетельство тому - записка Петра III, написанная жене уже после переворота, которому посвящен целый стенд. Чуть ли не печатными буквами, с многочисленными ошибками он вывел: "Ваше величество, я ещо прошу меня, который вашей воле исполнял во всем отпустить меня в чужие краи, с теми, котория я, Ваше величество, прежде просил и надеюсь на ваше великодушие, что вы меня не оставите без пропитания. Верной слуга, Петр".
Человек просто ничего не понимал - какое пропитание, какие "чужие края"? Ему жить оставалось считанные дни.
А дальше - уже долгое царствование, и множество славных дел, иллюстрируемых документами, написанными все тем же уверенным почерком. Масштабы работы Екатерины просто поражают, похоже, нет ни одного мало-мальски значимого дела, оставленного ею без внимания. Даже "Указ о публичном наказании в Москве помещицы Дарьи Салтыковой за истязание дворовых людей" написан ею собственноручно. А пофамильное "доношение" директора московского университета М. Хераскова "об успехах и прилежании каждого ученика"? Картина маслом: "Ректор МГУ В. Садовничий отправляет президенту В. Путину табели успеваемости студентов".
Много материала и по "внеслужебным" увлечениям Екатерины. Знаменитая переписка с философами Вольтером, Дидро, Руссо, Д`Аламбером и пр. - "я, которая не училась и не была в Париже, конечно, бедна сведениями и умом, и поэтому не знаю, чему следует учиться, и даже чему можно учиться и где все это можно почерпнуть, как не у подобных вам...". Литературные опыты - на выставке представлены многочисленные издания ее пьес вроде "Начальное управление Олега (подражание Шекспиру без сохранения обычных феатральных правил)". Ее увлечение историй - вроде рассуждений о исторических работах "Плютарха Хяропейского". В общем, все как у Пушкина: "Мне жаль великия жены,/Жены, которая любила/Все роды славы: дым войны/И дым Парнасского кадила".
Ну и, наконец, совсем уж личные вопросы. Стенд, посвященный фаворитам императрицы, игриво украшен чудом сохранившимся чулком Екатерины и чьей-то розовой подвязкой. Но ажиотаж вызывают не они, а переполненная бабьим счастьем сорокалетней женщины записка к Потемкину:
"Миленький, какой вздор ты говорил вчерась. Я и сейчас еще смеюсь твоим речам. Какие счастливые часы я с тобой провожу... Я от роду так счастлива не была, как с тобой...".
А рядом, на стенде, посвященном детям и внукам, полное материнской вины письмо внебрачному сыну Алексею Бобринскому: "Мать ваша, быв угнетаема разными неприязнми и сильными неприятелями, по тогдашным смутным обстоятельствам, спасая себя и старшаго своего сына, принуждена нашлась скрыть ваше рождения...". И, наконец, любимые внуки. Детские каракули будущего Александра I неотличимы от миллионов писем бабушкам: "Очень желаю, чтоб вы скорее приехали. Ваш внучик Алексаша".
Пройдет немного лет после смерти всесильной бабушки, и Россию, которую она так твердо провела из XVIII века в XIX, опять куда-то понесет. "Внучик Алексаша" в борьбе за престол ухайдокает "сыночка Павлушу", и родившийся через три года после смерти Екатерины великий поэт свое стихотворение завершит строчками "Россия, бедная держава,/Твоя удавленная слава/С Екатериной умерла".
"Блестящий век Екатерины Великой. К 275-летию со дня рождения", Выставочный зал федеральных государственных архивов, (Б. Пироговская, 17), до 26 ноября
22 октября 2004 г.
Вот только до конца ее мы добрались бы очень не скоро - описание жизни нашей Софьи Фредерики Августы займет множество увесистых томов. Потому что жизнь Екатерины Алексеевны Романовой (так ее стали звать после замужества) - это эпоха в мировой истории, причем эпоха, перенасыщенная важнейшими событиями.
Поэтому устроителям выставки "Блестящий век Екатерины Великой. К 275-летию со дня рождения" не позавидуешь.
Ну как вместить в три небольшие комнаты в Выставочном зале федеральных государственных архивов хотя бы важнейшие события десятилетий екатеринского правления?
Глобальные реформы системы управления и русско-турецкие войны, Чумной бунт и постройку Исаакиевского собора, присоединение Крыма и восточной Грузии, секуляризацию церковных земель и освобождение дворянства, Вольтера и Пугачева, окончательное присоединение Украины и раздел Польши, Суворова, масонов, Черное море, Радищева, осетин, заговор Мировича и прочая, прочая, прочая...
Да никак. Как любят говорить математики: "задача не имеет корректного решения".
Поэтому устроители выставки нашли неожиданный ход - раз поводом к экспозиции послужил день рождения, поговорим просто о человеке, о его жизни, а все остальное пойдет фоном. Задача, надо сказать, тоже почти нерешаемая - жизнь самодержцев, тем более тех, что остаются в истории с эпитетом "Великий" слишком густо покрывают позолотой, и уже через несколько лет остается лишь памятник в непроницаемой броне.
Выход один - скалывая напластования, пробиваться к живому. Самое удивительное - устроителям это удалось. Правда, дорогой ценой - как заметил на открытии выставки руководитель Федерального архивного агентства Владимир Козлов, "наверное, такого количества уникальных документов наш зал еще не видел".
Начинается все с самого начала - с "доношения" князя Репнина императрице Елизавете Петровне о прибытии в Петербург принцессы Иоганны-Елизаветы Ангальт-Цербстской с 15-летней дочерью, выбранной в невесты наследнику Петру III.
А дальше - нелегкое житье одинокой худородной провинциалки в этой чужой и очень странной стране, возврата из которой для нее уже не было: границы России она больше не пересекла ни разу. Подведением черты под прошлой жизнью - экспонируемый акт отречения вел. кн. Екатерины Алексеевны от полагающегося наследства в Ангальт-Цербстских землях.
Потом - пунктиром. Врастание в новую жизнь, обзаведение связями, изучение русского языка, весьма успешное - письмо Елизавете написано хотя и с помарками и ошибками ("нижайшая мая благодарность"), но на неплохом русском. Екатерина истово пытается стать русской, и, как многое другое, это ей удается. Ко времени воцарения Петра перед нами уже не напуганная девочка, а уверенная в себе 33-летняя женщина, готовая помочь мужу в управлении страной. В своем дневнике она пишет: "Я не желаю, я не хочу ничего, кроме блага стране, в которой меня поставил Бог, он мне в том свидетель". Одна беда - муж этой незаурядной женщине достался предельно никчемный и ни к чему не годный.
Лучшее свидетельство тому - записка Петра III, написанная жене уже после переворота, которому посвящен целый стенд. Чуть ли не печатными буквами, с многочисленными ошибками он вывел: "Ваше величество, я ещо прошу меня, который вашей воле исполнял во всем отпустить меня в чужие краи, с теми, котория я, Ваше величество, прежде просил и надеюсь на ваше великодушие, что вы меня не оставите без пропитания. Верной слуга, Петр".
Человек просто ничего не понимал - какое пропитание, какие "чужие края"? Ему жить оставалось считанные дни.
А дальше - уже долгое царствование, и множество славных дел, иллюстрируемых документами, написанными все тем же уверенным почерком. Масштабы работы Екатерины просто поражают, похоже, нет ни одного мало-мальски значимого дела, оставленного ею без внимания. Даже "Указ о публичном наказании в Москве помещицы Дарьи Салтыковой за истязание дворовых людей" написан ею собственноручно. А пофамильное "доношение" директора московского университета М. Хераскова "об успехах и прилежании каждого ученика"? Картина маслом: "Ректор МГУ В. Садовничий отправляет президенту В. Путину табели успеваемости студентов".
Много материала и по "внеслужебным" увлечениям Екатерины. Знаменитая переписка с философами Вольтером, Дидро, Руссо, Д`Аламбером и пр. - "я, которая не училась и не была в Париже, конечно, бедна сведениями и умом, и поэтому не знаю, чему следует учиться, и даже чему можно учиться и где все это можно почерпнуть, как не у подобных вам...". Литературные опыты - на выставке представлены многочисленные издания ее пьес вроде "Начальное управление Олега (подражание Шекспиру без сохранения обычных феатральных правил)". Ее увлечение историй - вроде рассуждений о исторических работах "Плютарха Хяропейского". В общем, все как у Пушкина: "Мне жаль великия жены,/Жены, которая любила/Все роды славы: дым войны/И дым Парнасского кадила".
Ну и, наконец, совсем уж личные вопросы. Стенд, посвященный фаворитам императрицы, игриво украшен чудом сохранившимся чулком Екатерины и чьей-то розовой подвязкой. Но ажиотаж вызывают не они, а переполненная бабьим счастьем сорокалетней женщины записка к Потемкину:
"Миленький, какой вздор ты говорил вчерась. Я и сейчас еще смеюсь твоим речам. Какие счастливые часы я с тобой провожу... Я от роду так счастлива не была, как с тобой...".
А рядом, на стенде, посвященном детям и внукам, полное материнской вины письмо внебрачному сыну Алексею Бобринскому: "Мать ваша, быв угнетаема разными неприязнми и сильными неприятелями, по тогдашным смутным обстоятельствам, спасая себя и старшаго своего сына, принуждена нашлась скрыть ваше рождения...". И, наконец, любимые внуки. Детские каракули будущего Александра I неотличимы от миллионов писем бабушкам: "Очень желаю, чтоб вы скорее приехали. Ваш внучик Алексаша".
Пройдет немного лет после смерти всесильной бабушки, и Россию, которую она так твердо провела из XVIII века в XIX, опять куда-то понесет. "Внучик Алексаша" в борьбе за престол ухайдокает "сыночка Павлушу", и родившийся через три года после смерти Екатерины великий поэт свое стихотворение завершит строчками "Россия, бедная держава,/Твоя удавленная слава/С Екатериной умерла".
"Блестящий век Екатерины Великой. К 275-летию со дня рождения", Выставочный зал федеральных государственных архивов, (Б. Пироговская, 17), до 26 ноября
22 октября 2004 г.
 СПЖ кв.jpg)
_1.jpg)