Год назад было закрыто уголовное дело N 29/00/0016/00 по факту гибели "Курска" и 118 членов экипажа.
"Никто не виноват", "стечение обстоятельств" - такими выводами закончилось уникальное расследование, не имеющее аналогов в современной криминалистической практике. Но в ходе двухлетней, без преувеличения героической, работы следователей были выявлены десятки фактов превышения должностных обязанностей, всевозможных нарушений и проч.
Дело "Курска" удалось полностью рассекретить, мы получили доступ к этим фактам, свидетельским показаниям, экспертизам. И теперь имеем все основания сомневаться в самостоятельности следователей на последнем этапе, том самом, на котором оказалась невыявленной причинно-следственная связь между халатностью адмиралов и гибелью моряков.
Сегодня "Новая газета" публикует альтернативную юридическую позицию по делу "Курска" - ходатайство адвоката Бориса Кузнецова, представляющего интересы сорока семей погибших подводников. В своем роде это не менее уникальный и даже исторический документ, который уже столкнул конфликтующие стороны (военных чиновников с адвокатом и родственниками погибших подводников) в судебном процессе.
Вполне вероятно, что через год-два следователи ГВП вынуждены будут проявить еще большую компетентность, независимо оценить факты и в конце концов пересмотреть многие свои выводы. И возможно, что в результате этих действий выведенные из-под уголовной ответственности адмиралы и офицеры флота все-таки окажутся в зале суда.
Впрочем, такой конкретной цели ни у адвоката Кузнецова, ни у родственников погибших нет. Есть желание довести дело "Курска" до конца, и в первую очередь - с юридической точки зрения.
Ходатайство Кузнецова состоит из нескольких частей. Защита исследует фактические обстоятельства и выявленные следствием факты на нескольких этапах: подготовка "Курска" и экипажа к учениям, взрыв торпеды, поисково-спасательная операция, обстоятельства и время гибели 23 подводников в 9-м отсеке, исследование и оценка экспертиз, стуки SOS.
Защита критически относится ко многим оценкам и выводам следствия и находит причинно-следственную связь между допущенными командованием Северного флота и Главным штабом ВМФ фактами халатности, нарушениями и гибелью лодки и экипажа.
Уже сейчас можно сказать, что это не просто домыслы адвоката, а точное и болезненное попадание в слабые места следствия. Об этом свидетельствует агрессивная реакция определенных военных чиновников, чья работа квалифицирована Кузнецовым как некомпетентная и сомнительная.
Уже через 50 минут после того, как Кузнецов подал в ГВП ходатайство об отмене постановления уголовного дела по "Курску" и возвращении его на доследование, СМИ распространили ответ ГВП: отказать адвокату (и родственникам погибших моряков).
Борис Кузнецов уже готовил иск в военный суд, где ему бы пришлось доказывать, что выводы следствия необъективны. То есть готовился к долгому и вялому судебному процессу. Но военные специалисты, настороженные открывшейся перспективой возвращения дела на доследование, обвинили Кузнецова "в попытке поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа АПРК "Курск", а также в "некомпетентности и передергивании фактов".
Тем самым дали возможность адвокату подать на несдержанных (или просто сильно напуганных?) военных иск о защите чести, достоинства и деловой репутации в гражданский (!) суд.
Такой поворот дела резко увеличивает возможности адвоката и его клиентов (число их после ходатайства выросло с 20 семей до 40). По правилам гражданского судопроизводства доказывать свои обвинения придется не Кузнецову, а военным чиновникам, в частности главному судмедэксперту Министерства обороны Виктору Калкутину и заместителю главного штурмана ВМФ Сергею Козлову.
Калкутин возглавлял комиссионную судмедэкспертизу (т.е. обобщил все имеющиеся в деле судмедэкспертизы). Козлов провел навигационную экспертизу, в которой должен был определить, совпадают ли координаты (пеленг) стуков SOS с координатами затопленного "Курска".
Экспертизы Калкутина и Козлова не ключевые, но СТАЛИ САМЫМИ ГЛАВНЫМИ в этом деле, так как оба эксперта преследовали вполне конкретную цель: доказать, что 23 подводника в 9-м отсеке умерли не позднее чем через восемь часов после взрывов на "Курске".
Откуда появилась эта странная цифра "8 часов" - подробно сказано в ходатайстве Кузнецова (в основном благодаря времени и дате, проставленным на второй части записки капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова). Мы поясним, почему это время столь удобно для следствия. Дело в том, что в нарушение практически всех существующих инструкций "Курск" был объявлен аварийным слишком поздно - через 9 часов (по официальной версии) или через 11 часов (по подсчетам Кузнецова).
Соответственно, поздно началась и поисково-спасательная операция. Но поскольку Калкутин делает в своей экспертизе вывод, что подводники умерли через 8 часов после взрывов, то получается: даже если бы спасательная операция началась вовремя, спасти людей было бы невозможно. Вывод: какие бы нарушения ни были допущены при проведении поисково-спасательной операции, они не состоят в причинно-следственной связи с гибелью людей в 9-м отсеке.
Вот цель, которую преследовал Калкутин в своей экспертизе: вывести из-под уголовной ответственности офицеров ВМФ, руководивших спасательной операцией.
Калкутин сочиняет странную формулировку: "Погибли не позднее 4,5-8 часов после взрыва на "Курске"". Но в первичных экспертизах сказано, что люди погибли после начала пожара в 9-м отсеке, а когда случился пожар, установить вообще не представляется возможным. В материалах следствия нигде не доказана связь между взрывами в носовой части "Курска" и пожаром в кормовом девятом отсеке. Да ее и не было.
Пожар регенерирующей установки начался в 9-м отсеке гораздо позже катастрофы и затопления "Курска". То, что делает Калкутин, и называется подтасовкой фактов. Впрочем, следователи предпочли подтасовки не заметить. Они делают официальные выводы, основываясь на экспертизе Калкутина.
Выводы независимых экспертов, к которым обратился Кузнецов, однозначны: определить точное время гибели подводников в 9-м отсеке не представляется возможным, так как наука на сегодняшний момент не располагает нужными средствами и технологиями. Заметьте! Калкутин же в обход науки проставляет точное время, вплоть до часов и минут. Такое "уточнение" специалиста высокого уровня могло бы обескуражить - как-никак он главный эксперт Минобороны РФ...
Хотя, с другой стороны, должность и звание офицера объясняют мотивы поступка...
Другой военный эксперт, Козлов, должен был определить пеленг стуков SOS и сравнить с координатами затонувшего "Курска".
Надо сказать, что в уголовном деле "Курска" подшита акустико-фонографическая экспертиза. Эксперты не только идентифицировали стуки металлическим предметом о металл, но и то, что удары наносились по корпусу затонувшей (!) подводной лодки.
Зачем же нужна экспертиза Козлова, если и так понятно, из какой подлодки, да еще затонувшей, могли стучать?
Дело в том, что только зам главного штурмана ВМФ РФ Козлов мог доказать, что стуки-то были даже 14 августа, да только не на "Курске" стучали.
Как он это "доказал" - читайте в ходатайстве Кузнецова. В неофициальной беседе с адвокатом Кузнецовым и следователем Егиевым Козлов фактически признался. Кстати, экспертиза штурмана составлена с грубыми нарушениями: в ней нет исследовательской части. И понять, как именно он ее делал, невозможно.
В итоге, однако, "...следствие пришло к выводу, что указанные шумы (стуки), классифицированные экспертами как сигналы бедствия, издавались не из АПРК "Курск", а из подводной части надводного корабля, находившегося вне пределов района гибели подводного крейсера" (л. 117 постановления).
Вообще роль козловской "экспертизы" в деле трудно переоценить. Ведь стуки SOS - прямое свидетельство жизни подводников в 9-м отсеке. Но следствие-то с помощью Калкутина пришло к неопасному выводу, что подводники умерли "не позднее" 8 часов после взрыва, еще 12 августа 2000 года. То есть они никак не могли стучать и просить о помощи до вечера 14 августа 2000-го.
Поэтому стучали не на "Курске". А где? Следствие не стало утруждать себя выяснением источника "левых" сигналов SOS.
Куда более истошные сигналы бедствия к тому времени подавали адмиралы ВМФ.
P.S. Первое судебное заседание по иску Кузнецова к Калкутину и Козлову состоится 30 сентября. Защита попросит приобщить к делу пять экспертиз независимых экспертов. Адвокат обратился к отечественным и зарубежным (Великобритания, Швеция, Норвегия) экспертам и предоставил им те же самые материалы дела, на основе которых делал свою экспертизу Калкутин. Они сделали свои заключения. Имена и адреса экспертов будут оглашены на заседании суда.
ХОДАТАЙСТВО
(в порядке ст. 123 КПУ РФ)
Об отмене постановления от 22 июля 2002 года о прекращении уголовного дела N 29/00/0016/00 по факту гибели атомного подводного ракетного крейсера "Курск" и экипажа, возбужденного по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 263 УК РФ. Подготовлено адвокатом Борисом КУЗНЕЦОВЫМ, представляющим интересы родственников погибших подводников.
"Никто не виноват", "стечение обстоятельств" - такими выводами закончилось уникальное расследование, не имеющее аналогов в современной криминалистической практике. Но в ходе двухлетней, без преувеличения героической, работы следователей были выявлены десятки фактов превышения должностных обязанностей, всевозможных нарушений и проч.
Дело "Курска" удалось полностью рассекретить, мы получили доступ к этим фактам, свидетельским показаниям, экспертизам. И теперь имеем все основания сомневаться в самостоятельности следователей на последнем этапе, том самом, на котором оказалась невыявленной причинно-следственная связь между халатностью адмиралов и гибелью моряков.
Сегодня "Новая газета" публикует альтернативную юридическую позицию по делу "Курска" - ходатайство адвоката Бориса Кузнецова, представляющего интересы сорока семей погибших подводников. В своем роде это не менее уникальный и даже исторический документ, который уже столкнул конфликтующие стороны (военных чиновников с адвокатом и родственниками погибших подводников) в судебном процессе.
Вполне вероятно, что через год-два следователи ГВП вынуждены будут проявить еще большую компетентность, независимо оценить факты и в конце концов пересмотреть многие свои выводы. И возможно, что в результате этих действий выведенные из-под уголовной ответственности адмиралы и офицеры флота все-таки окажутся в зале суда.
Впрочем, такой конкретной цели ни у адвоката Кузнецова, ни у родственников погибших нет. Есть желание довести дело "Курска" до конца, и в первую очередь - с юридической точки зрения.
Ходатайство Кузнецова состоит из нескольких частей. Защита исследует фактические обстоятельства и выявленные следствием факты на нескольких этапах: подготовка "Курска" и экипажа к учениям, взрыв торпеды, поисково-спасательная операция, обстоятельства и время гибели 23 подводников в 9-м отсеке, исследование и оценка экспертиз, стуки SOS.
Защита критически относится ко многим оценкам и выводам следствия и находит причинно-следственную связь между допущенными командованием Северного флота и Главным штабом ВМФ фактами халатности, нарушениями и гибелью лодки и экипажа.
Уже сейчас можно сказать, что это не просто домыслы адвоката, а точное и болезненное попадание в слабые места следствия. Об этом свидетельствует агрессивная реакция определенных военных чиновников, чья работа квалифицирована Кузнецовым как некомпетентная и сомнительная.
Уже через 50 минут после того, как Кузнецов подал в ГВП ходатайство об отмене постановления уголовного дела по "Курску" и возвращении его на доследование, СМИ распространили ответ ГВП: отказать адвокату (и родственникам погибших моряков).
Борис Кузнецов уже готовил иск в военный суд, где ему бы пришлось доказывать, что выводы следствия необъективны. То есть готовился к долгому и вялому судебному процессу. Но военные специалисты, настороженные открывшейся перспективой возвращения дела на доследование, обвинили Кузнецова "в попытке поднять свой имидж в глазах общественности за счет гибели экипажа АПРК "Курск", а также в "некомпетентности и передергивании фактов".
Тем самым дали возможность адвокату подать на несдержанных (или просто сильно напуганных?) военных иск о защите чести, достоинства и деловой репутации в гражданский (!) суд.
Такой поворот дела резко увеличивает возможности адвоката и его клиентов (число их после ходатайства выросло с 20 семей до 40). По правилам гражданского судопроизводства доказывать свои обвинения придется не Кузнецову, а военным чиновникам, в частности главному судмедэксперту Министерства обороны Виктору Калкутину и заместителю главного штурмана ВМФ Сергею Козлову.
Калкутин возглавлял комиссионную судмедэкспертизу (т.е. обобщил все имеющиеся в деле судмедэкспертизы). Козлов провел навигационную экспертизу, в которой должен был определить, совпадают ли координаты (пеленг) стуков SOS с координатами затопленного "Курска".
Экспертизы Калкутина и Козлова не ключевые, но СТАЛИ САМЫМИ ГЛАВНЫМИ в этом деле, так как оба эксперта преследовали вполне конкретную цель: доказать, что 23 подводника в 9-м отсеке умерли не позднее чем через восемь часов после взрывов на "Курске".
Откуда появилась эта странная цифра "8 часов" - подробно сказано в ходатайстве Кузнецова (в основном благодаря времени и дате, проставленным на второй части записки капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова). Мы поясним, почему это время столь удобно для следствия. Дело в том, что в нарушение практически всех существующих инструкций "Курск" был объявлен аварийным слишком поздно - через 9 часов (по официальной версии) или через 11 часов (по подсчетам Кузнецова).
Соответственно, поздно началась и поисково-спасательная операция. Но поскольку Калкутин делает в своей экспертизе вывод, что подводники умерли через 8 часов после взрывов, то получается: даже если бы спасательная операция началась вовремя, спасти людей было бы невозможно. Вывод: какие бы нарушения ни были допущены при проведении поисково-спасательной операции, они не состоят в причинно-следственной связи с гибелью людей в 9-м отсеке.
Вот цель, которую преследовал Калкутин в своей экспертизе: вывести из-под уголовной ответственности офицеров ВМФ, руководивших спасательной операцией.
Калкутин сочиняет странную формулировку: "Погибли не позднее 4,5-8 часов после взрыва на "Курске"". Но в первичных экспертизах сказано, что люди погибли после начала пожара в 9-м отсеке, а когда случился пожар, установить вообще не представляется возможным. В материалах следствия нигде не доказана связь между взрывами в носовой части "Курска" и пожаром в кормовом девятом отсеке. Да ее и не было.
Пожар регенерирующей установки начался в 9-м отсеке гораздо позже катастрофы и затопления "Курска". То, что делает Калкутин, и называется подтасовкой фактов. Впрочем, следователи предпочли подтасовки не заметить. Они делают официальные выводы, основываясь на экспертизе Калкутина.
Выводы независимых экспертов, к которым обратился Кузнецов, однозначны: определить точное время гибели подводников в 9-м отсеке не представляется возможным, так как наука на сегодняшний момент не располагает нужными средствами и технологиями. Заметьте! Калкутин же в обход науки проставляет точное время, вплоть до часов и минут. Такое "уточнение" специалиста высокого уровня могло бы обескуражить - как-никак он главный эксперт Минобороны РФ...
Хотя, с другой стороны, должность и звание офицера объясняют мотивы поступка...
Другой военный эксперт, Козлов, должен был определить пеленг стуков SOS и сравнить с координатами затонувшего "Курска".
Надо сказать, что в уголовном деле "Курска" подшита акустико-фонографическая экспертиза. Эксперты не только идентифицировали стуки металлическим предметом о металл, но и то, что удары наносились по корпусу затонувшей (!) подводной лодки.
Зачем же нужна экспертиза Козлова, если и так понятно, из какой подлодки, да еще затонувшей, могли стучать?
Дело в том, что только зам главного штурмана ВМФ РФ Козлов мог доказать, что стуки-то были даже 14 августа, да только не на "Курске" стучали.
Как он это "доказал" - читайте в ходатайстве Кузнецова. В неофициальной беседе с адвокатом Кузнецовым и следователем Егиевым Козлов фактически признался. Кстати, экспертиза штурмана составлена с грубыми нарушениями: в ней нет исследовательской части. И понять, как именно он ее делал, невозможно.
В итоге, однако, "...следствие пришло к выводу, что указанные шумы (стуки), классифицированные экспертами как сигналы бедствия, издавались не из АПРК "Курск", а из подводной части надводного корабля, находившегося вне пределов района гибели подводного крейсера" (л. 117 постановления).
Вообще роль козловской "экспертизы" в деле трудно переоценить. Ведь стуки SOS - прямое свидетельство жизни подводников в 9-м отсеке. Но следствие-то с помощью Калкутина пришло к неопасному выводу, что подводники умерли "не позднее" 8 часов после взрыва, еще 12 августа 2000 года. То есть они никак не могли стучать и просить о помощи до вечера 14 августа 2000-го.
Поэтому стучали не на "Курске". А где? Следствие не стало утруждать себя выяснением источника "левых" сигналов SOS.
Куда более истошные сигналы бедствия к тому времени подавали адмиралы ВМФ.
P.S. Первое судебное заседание по иску Кузнецова к Калкутину и Козлову состоится 30 сентября. Защита попросит приобщить к делу пять экспертиз независимых экспертов. Адвокат обратился к отечественным и зарубежным (Великобритания, Швеция, Норвегия) экспертам и предоставил им те же самые материалы дела, на основе которых делал свою экспертизу Калкутин. Они сделали свои заключения. Имена и адреса экспертов будут оглашены на заседании суда.
ХОДАТАЙСТВО
(в порядке ст. 123 КПУ РФ)
Об отмене постановления от 22 июля 2002 года о прекращении уголовного дела N 29/00/0016/00 по факту гибели атомного подводного ракетного крейсера "Курск" и экипажа, возбужденного по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 263 УК РФ. Подготовлено адвокатом Борисом КУЗНЕЦОВЫМ, представляющим интересы родственников погибших подводников.
