От Архиерейского Собора 2000 года, названного "Юбилейным", трудно было ожидать сколько-нибудь значимых для церковной жизни решений. Вообще там, где возникают круглые даты, дело обычно ограничивается помпезными публичными мероприятиями и пустыми декларациями. Но на этот раз в церетелевском интерьере "Зала для соборов" храма Христа Спасителя царила совсем иная, не юбилейная атмосфера. Тревожные вести с Баренцева моря не могли оставить равнодушными участников собора. Ребята, гибнущие в подлодке, их родственники, сослуживцы для Русской Церкви не статистические единицы, а возлюбленные чада. Когда собор был прерван для совместной молитвы о спасении моряков, "находящихся в водном плену", вместе со своим священноначалием молилась вся Русская Православная Церковь, вся страна...
Еще в предсоборный период руководство Русской Православной Церкви заявило о решимости вынести на собор самые сложные, самые наболевшие вопросы, волнующие церковный народ. Наверное, главный из них - вопрос о причислении к лику святых царской семьи.
Вопрос этот давно стал любимым инструментом либеральных СМИ для нападок как на Церковь, так и вообще на всех нелибералов. Прелесть сего "инструмента" в его универсальности. Дух захватывает, когда в материалах, подписанных одной фамилией (а зачастую даже в одном материале), встречаешь одновременно и гневную отповедь современным коммунистам-зюгановцам ("зачем они царя убили?"), и упрек тем, кто почитает последнего императора и членов его семьи святыми (за такой несовременный и несвоевременный монархизм). Виноватей всех, безусловно, священноначалие Русской Православной Церкви. Почему царскую семью к лику святых до сих пор не причислили?! Большевиков покрывают. А если причислят? Мракобесы-монархисты, что с них взять...
В преддверии Юбилейного архиерейского собора истерика в либеральных СМИ достигла своего апогея. "Канонизация Николая II - это гигантский жест в сторону "архаики", т.е. глухого, мифологизированного, алармистского отношения к миру. Этот жест работает только на тех, кто видит церковную ограду как высокий железобетонный забор, за которым должны укрыться осажденные, постоянно повторяющие только одно: "Не мир принес Я, но меч". Такие опусы можно было прочесть, например, в претендующей на компетентнось и беспристрастность "НГ-религии". А то, что писалось в неподцензурном Интернете, вообще цитированию не поддается.
Давать советы свещенноначалию (причем в форме ультиматумов) - излюбленная забава пишущей братии. К сожалению, отсутствие элементарной деликатности не позволяет им (людям, в большинстве своем для Церкви внешним) ощутить всю противоестественность их менторского тона. Между тем вопрос о канонизации святых - это внутреннее дело Церкви, и решает она его в соответствии с Церковным Преданием, а не с политической конъюнктурой или мнением на сей счет СМИ. Незыблемость этого принципа была блистательно подтверждена соборными деяниями. И в первую очередь работой синодальной комиссии по канонизации святых во главе с митрополитом Крутицким и Коломенским Ювеналием.
Первое, что хочется отметить, - комиссия поставила перед собою значительно более масштабную задачу, чем подготовка канонизации одной лишь семьи последнего царя. Были исследованы архивные материалы о сотнях мучеников и исповедников, принявших страдания и смерть за Христа в ХХ веке.
"Древние мученики почитались как святые уже по самому факту пролития ими крови в свидетельство своей веры в распятого и воскресшего Спасителя. Но в наш лукавый век необходимо применять дополнительные критерии при подходе к данной теме, учитывать обстоятельства эпохи...
Члены Комиссии не нашли оснований для канонизации лиц, которые на следствии оговорили себя или других, став причиной ареста, страданий или смерти ни в чем не повинных людей, несмотря на то, что они пострадали. Малодушие, проявленное ими в таких обстоятельствах, не может служить примером, ибо канонизация - это свидетельство святости и мужества подвижника, подражать которым призывает Церковь Христова своих чад" (из доклада митрополита Ювеналия).
Участие в еретической или раскольничьей организации также рассматривалось как препятствие для канонизации. Обязательным была признана и официальная посмертная реабилитация - свидетельство отсутствия состава преступления, а следовательно - вины. Кроме того, ввиду невозможности перечислить всех пострадавших в этот период поименно, было предложено совершить прославление "всех за Христа пострадавших новомучеников и исповедников Российских ХХ века, пока неизвестных людям, но ведомых Богу" (такая коллективная форма прославления усвоена Церковным Преданием со времен апостольских).
Наряду с мучениками и исповедниками к лику святых предлагалось причислить и мирно почивших: знаменитого московского батюшку "старца в миру" Алексея Мечева, митрополита Макария (Невского), старца Зосимовой пустыни Алексия (Соловьева), иеросхимонаха Серафима Вырицкого.
Должны были получить общецерковное прославление многочисленные местночтимые святые (в частности, старцы знаменитой Оптиной пустыни).
Кроме того, к лику святых предполагалось причислить праведников XVI-XIX веков. Тридцать четыре преподобномученика Спасо-Преображенской Валаамской обители (18 "достоблаженных старцев" и 16 послушников), зверски убитых за твердость в православной вере новообращенными лютеранами 20 февраля 1578 года. Игумена Кизилташского монастыря Парфения, убитого в 1867 году крымскими татарами. А также Ростовского митрополита Арсения (Мацеевича). "Будучи уже в преклонных летах, он подвергся жестокому гонению со стороны государственной власти за ревность о благе Церкви Христовой. Митрополит Арсений был строгим аскетом и бессребреником, мужественно выступавшим против любого вмешательства государственной власти в дела церковные, в особенности против изъятия у Церкви ее имущества. Смиренно претерпев все испытания: неправедный суд, клевету, гонения, ссылку, тюремное заключение, он сподобился от Бога дара прозорливости и чудотворений. Обстоятельства гонения, воздвигнутого на него императрицей Екатериной II, можно сравнить с обстоятельствами гонений на архипастырей, пастырей и мирян Русской Православной Церкви в ХХ веке, которые с такой же ревностью и самопожертвованием отстаивали интересы церковные, как это делал митрополит Арсений. Сострадание православного народа невинно осужденному архипастырю сопровождало его в изгнании всюду, где люди знали о его присутствии. Его почитали святым еще при жизни. Среди церковного народа ходило множество его изображений, и наиболее частое - митрополит Арсений, стоящий в темнице, одетый в мужицкий кафтан и валенки, у узкого окна с решеткой" (из доклада митрополита Ювеналия).
Материалы в комиссию поступили более чем из тридцати епархий, так как "согласно установившемуся порядку инициатором прославления того или иного мученика или исповедника должен быть Правящий Преосвященный, на канонической территории которого служил, принял мученическую кончину, погребен или особо почитается подвижник веры".
Всего на соборе предполагалось общецерковное прославление более тысячи праведников (что и исполнилось). В том числе и "в Соборе новомучеников и исповедников Российских ХХ века в лике страстотерпцев императора Николая II, Императрицы Александры, Царевича Алексия, Великих Княжен Ольги, Татьяны, Марии и Анастасии"...
Вопрос о канонизации Царской семьи, кажущийся таким острым и даже скандальным за пределами церковной ограды, на самом деле камнем преткновения никогда не был.
"Деятельность главы государства невозможно изъять из политического контекста, но это не значит, что Церковь, совершая канонизацию царя или князя, что она делала и в прошлом, руководствуется политическими или идеологическими соображениями. Как имевшие место в прошлом, акты канонизации монархов не носили политического характера, как бы ни трактовали эти события пристрастные недруги Церкви в своих тенденциозных оценках, так и предстоящее прославление царственных мучеников не будет и не должно иметь политического характера, ибо, прославляя святого, Церковь не преследует политических целей, которых у нее собственно и нет по природе вещей, но свидетельствует перед уже чтущим праведника народом Божиим, что канонизуемый ею подвижник действительно угодил Богу и предстательствует за нас пред Престолом Божиим, независимо от того, какое положение он занимал в своей земной жизни" (из доклада митрополита Ювеналия).
Сам факт достойно, с истинно христианским смирением перенесенных страданий и мученической кончины, многолетнее народное почитание (начало которому положил еще патриарх Тихон в 1918 году) бесчисленное множество чудес, совершенных по молитвам к ним, мироточащие иконы - всего этого вполне достаточно для принятия решения о причислении семьи последнего царя к лику святых. Однако, чтобы не оставлять без ответа выпады многочисленных критиков, комиссия по канонизации досконально исследовала и, так сказать, "сомнительные" аспекты.
"Одним из главных доводов противников канонизации царской семьи является утверждение о том, что гибель императора Николая II и членов его Семьи не может быть признана мученической смертью за Христа. Комиссия на основе тщательного рассмотрения обстоятельств гибели Царской Семьи предлагает осуществить ее канонизацию в лике святых страстотерпцев. В богослужебной и житийной литературе Русской Православной Церкви слово "страстотерпец" стало употребляться применительно к тем русским святым, которые, подражая Христу, с терпением переносили физические, нравственные страдания и смерть от рук политических противников" (из доклада митрополита Ювеналия).
Как страстотерпцы в лике святых прославлены князья Борис и Глеб (первые русские святые), царевич Димитрий, Андрей Боголюбский.
Этот чин святости, строго говоря, не требует исследования обстоятельств жизни святого, так как решающим свидетельством здесь является именно пролитая в подражание Христу кровь. Однако синодальная комиссия нашла необходимым все-таки исследовать "религиозные, нравственные и государственные аспекты царствования последнего Императора".
В докладе митрополита Ювеналия были приведены убедительные доказательства того, что "глубокая религиозность выделяла императорскую чету среди представителей тогдашней аристократии", что "в отношении с Распутиным присутствовал элемент человеческой немощи, связанный у императрицы с глубоким переживанием неизлечимости смертельно опасной болезни сына, а у императора обусловленный стремлением сохранить мир в Семье и сострадательной уступчивостью материнским терзаниям", и не более того.
В докладе убедительно доказывается несостоятельность попыток представить акт отречения от престола, как "церковно каноническое преступление", так как "статус миропомазанного на царство православного государя не был определЈн в церковных канонах". Сам акт отречения был вырван у императора в результате заговора изменников-думцев, поддержанных генералитетом, - царя убедили, что отречение может предотвратить кровопролитие. "Не случайно, при обсуждении в июле 1918 года на Соборном Совете Поместного Собора вопроса о заупокойном поминовении убиенного Государя Святейший Патриарх Тихон принял решение о повсеместном служении панихид с поминовением Николая II как императора". То есть Русская Церковь никогда не видела в императоре "гражданина Романова", и это обстоятельство нельзя не учитывать.
Относительно растрела рабочих 9 января 1905 года комиссия пришла к выводу, что "исторические данные не позволяют обнаружить в действиях Государя в январские дни 1905 года сознательной злой воли, обращЈнной против народа и воплощЈнной в конкретных греховных решениях и поступках" (известно, например, что приказ войскам об открытии огня отдал не император, а командующий Санкт-Петербургским военным округом).
В последние же семнадцать месяцев, проведенные императором и его семьей "в почти полной изоляции от внешнего мира, окруженные грубыми и жестокими охранниками", по свидетельствам очевидцев, ими было проявлено достойное восхищения "величие, проистекавшее не из их царского достоинства, а от удивительной нравственной высоты".
Относительно прислуги, разделившей участь царской семьи, ввиду отсутствия в Церковном Предании соответствующего чина святости (а также отсутствия сведений относительно их всенародного почитания как святых) "комиссия пришла к заключению, что наиболее подобающей формой почитания их христианского подвига на сегодняшний день может быть увековечение этого подвига в житии Святых страстотерпцев". Такой взвешенный подход выгодно отличает прославление семьи последнего императора в лике святых Русской Православной Церковью от канонизации "царственных мучеников", предпринятой раскольничьей РПЦЗ в 1981 году (тогда вместе с царской семьей были "канонизированы" римо-католик Алоизий Егорович Трупп и лютеранка гофлектрисса Екатерина Адольфовна Шнейдер)...
Проголосовав единогласно, Юбилейный архиерейский собор принял единственно возможное решение: "Прославить в Соборе новомучеников и исповедников Российских в лике страстотерпцев императора Николая II, императрицу Александру, царевича Алексия, великих княжен Ольгу, Татьяну, Марию и Анастасию". Решение это было принято уже на второй день собора...
И тем не менее даже такое естественное и само собой разумеющееся соборное деяние, как прославление в лике святых новых праведников, выглядит таковым, к сожалению, только внутри "железобетонной" церковной ограды. Было бы наивным предполагать, что истратившие столько пороха в преддверии собора либеральные СМИ не используют его для попытки расколоть противоположный им патриотический лагерь, реанимировав для этого полузабытую "красно-белую" схему. Первые же телевизионные комментарии соборного решения о канонизации подтвердили этот прогноз...
То, что "мученики и исповедники ХХ века" - лишь часть (хоть и большая) праведников, предложенных для канонизации, а царская семья прославлена не отдельно, а в Соборе мучеников и исповедников ХХ века, комментаторы предпочли "не заметить". Опять заговорили об "атеистическом государстве", о "преступлениях большевизма", не замечая того, что смысл причисления к лику святых - это прославление жизненного подвига святого, а не обличение виновников (реальных или мнимых) его страданий. И подменять одно другим нельзя. Признание личной святости царя и "анафема" Советской власти - далеко не одно и то же...
В последнее время принято считать, что последний император олицетворял собой "Россию, которую мы потеряли" (процветающее государство, семимильными шагами двигающееся в единственно верном направлении - навстречу "цивилизованному Западу"). Ему, разумеется, противопоставлены злоумышленники-большевики, "правильную" - "Романовскую" - Россию разрушившие. Согласиться с этой элементарной схемой мешают два обстоятельства. Во-первых, она совершенно не учитывает логику истории, во-вторых, последний российский император не был типичным Романовым...
С конца XVII века некогда единая Россия с одним народом как бы разделилась на две: оставшуюся собой крестьянскую, православную Россию, и Россию петербургскую, "Романовскую". Эти "две России" говорили на разных языках ("Романовская" предпочитала французский), носили разную одежду... Единственное, что их объединяло, - решение масштабных исторических задач (территориальные приобретения, освободительные войны, имперостроительство). К концу XIX века таких задач не осталось, и пропасть между "двумя Россиями" стала непреодолимой. Николай Александрович воцарился именно в этот роковой момент.
Когда знакомишься с историческими источниками начала ХХ века, в глаза бросается удивительное несоответствие последнего царя духу того лукавого времени. "Романовская" Россия к тому моменту в лице аристократии и интеллектуальной элиты больших городов уже чувствовала себя Европой. Конституция, парламент, "демократические свободы" владели умами всего образованного слоя... В 1917-м, примитивным шантажом вырвав у Государя "отречение", ?Романовская? Россия получит возможность реализовать все свои фантазии. Другая Россия - та, что за плугом, в шахте, в окопе, - ими в расчет не принималась...
Николай Александрович, судя по всему, остро чувствовал этот трагический разлом и принципиально не связывал себя с интересами России "Романовской". Отсюда его поразительная скромность и непритязательность в быту, простая, "народная" набожность. Осознавал он и всю трагичность переживаемого Россией исторического момента, пагубность "демократических преобразований", неизбежность потрясений и их масштаб. И это знание делало его в глазах столичной элиты ретроградом и фаталистом... На станции Дно Россия ?Романовская" в письменном виде зафиксировала тот факт, что не считает Государя своим.
С другой стороны, кровавая развязка, мученический венец, похоже, воспринимались им как нечто неизбежное, Богом назначенное. Более того, можно предположить, что он видел в этом своего рода искупительную жертву... В любом случае, противостоявшая большевикам "Романовская" Россия - Россия национальной измены, Россия Временного правительства и Учредительного собрания - не имеет на него никаких прав... Кстати, идейные наследники той "февральской" России - нынешние либерал-реформаторы - еще совсем недавно, в 60-годы, бренчали на гитарах романтические куплеты о "комиссарах в пыльных шлемах". Тех самых "комиссарах", которыми теперь принято попрекать патриотов, не желающих из конъюнктурных соображений отрекаться от советского прошлого...
Общецерковное прославление семьи последнего императора неизбежно должно подвести черту под любыми попытками использовать екатеринбургскую трагедию в политических целях. Ведь святой, преодолев земное притяжение, вселяется в Небесные обители, где молитвенно предстоит перед престолом Вседержителя за весь народ (даже за своих убийц). И почитание царственных страстотерпцев, приняв нормальные канонические формы, не усугубит, а лишь уврачует мучительные последстия исторических катаклизмов уходящего ХХ века.
