Все знали, впитывали, вырастая: Ласточка с весною, в сени к нам летит…
Так легко, так ажурно-воздушно:
Травка зеленеет,
Солнышко блестит;
Ласточка с весною
В сени к нам летит.
С нею солнце краше
И весна милей…
Прощебечь с дороги
Нам привет скорей!
Невозможно представить, что автор этого перла сжигал себя в петрашевском кружке, полагая изменения общества насущною необходимостью, готовый ли… к смерти?
Ведь смерть реальна была.
Горят в ночи свечи подпольного кружка.
Раскроется адская ссылка для Плещеева, чьи поэтические созвучия были столь нежны.
Были, остались.
Развернётся домашняя идиллия, начинающаяся, как стихотворение для детей:
Под окном чулок старушка
Вяжет в комнатке уютной
И в очки свои большие
Смотрит в угол поминутно.
А в углу кудрявый мальчик
Молча к стенке прислонился;
На лице его забота,
Взгляд на что-то устремился.
Потом – пойдёт серьёзный анализ, производимой стихами, мира внучка, мира бабушки, их совместного мира, желания учиться: весь ворох жизненных впечатлений будет рассмотрен как будто.
Более ста романсов написано на стихи Плещеева.
Они сами живут особою музыкой, но и музыка инструментальная – ждала словно их, волшебными фонариками зажигавшими звукопись.
Противопоставления – часто реальны: буря, качающая зыбкий мир, и мать над колыбелью, догадывающаяся сколько бурь ждёт дитя в мире:
Кротко озаряла комнату лампада;
Мать над колыбелью, наклонясь, стояла.
А в саду сердито выла буря злая,
Над окном деревья темные качая.
Кажется, Плещеев в стихе всегда старался быть нежным – утешить и утишить жизненный раздрай, столь характерный для человека.
А русская жизнь вообще… капризна.
Былое возникает грустной музыкой:
Ночи бледное светило
Кротким светом озарило
Комнатку мою.
Снова слышу за стеною
Над малюткою больною
Баюшки-баю.
Голосок так чист и звонок,
Что под звук его ребенок
Затихает вдруг.
Спой еще! Тебе внимая,
И душа моя больная
Отдохнет от мук.
Грустной и сложной, воплощённой так просто, всем очевидно умирать, быстро уходим от колыбели.
Плещееву жалко всех.
За всех он шёл на каторгу.
Всем оставил свои кристальные созвучия, ставшие классическими.
