Биографическая справка
Юрий Михайлович Шестаков (1949-2010) родился 13 января 1949 года в селе Богословка Баброво-Дворского района Курской области. Проживая с семи лет в Ленинграде - Петербурге, он на протяжении всей творческой жизни не порывал связи со своей малой родиной. Окончил Ленинградский Технологический институт им. Ленсовета (1973), Высшие литературные курсы при Литературном институте им. А.М. Горького (1993). Арсений Тарковский в июле 1986 года написал о поэзии Юрия Шестакова: «Его стихи производят на меня столь сильное впечатление, что, по-моему, я имею право утверждать: это стихи истинного поэта, талантливого поэта, зрелые по форме и глубокие по мысли и чувству. ... правдивость, близость к жизни и придаёт, на мой взгляд, особую силу его стихам. Веря в большое будущее молодого поэта, я хочу увидеть в печати стихи Юрия Шестакова».
В 1988 году по рекомендации поэтов А. Тарковского, С. Давыдова, Л. Агеева принят в Союз писателей СССР. Юрий Шестаков – автор нескольких поэтических книг: «В начале дня» (1983), «У солнца на виду» (1986), «Волны земли» (1992), «Засадный полк» (1993), «Пристальное небо» (1998). В 1986 году стал лауреатом премии Ленинградского комсомола в области литературы. В 1997 году за книгу стихов «Волны земли» удостоен звания лауреата Всероссийской литературной премии им. А. Фета, а в 2009 году за гражданскую и философскую лирику – премии им. Н. Тихонова. После смерти поэта вышли в свет сборники «Земное притяжение» (2012), «Зеркало памяти» (2015), «За незримо Ведущим…» (2019), «Нетленная опора» (2023).
Похоронен поэт на новом кладбище д. Даймище Гатчинского муниципального округа Ленинградской области.
Поэзия Юрия Шестакова занимает своё особое место в поэтическом пространстве нашего времени.
***
НАЧАЛО
Как жадно ощущаются в сознании
живые капли медленных мгновений,
когда так неосознанно рожденье,
а мир открыт и требует признаний
всё новых красок, запахов и звуков,
что вне тебя, но ты для них прозрачен,
и первым удивленьем обозначен
ты продолжаешь жить от стука к стуку
ещё нетронутого болью сердца.
Я помню: стены "свеже побелёны",
а за окном - заря листвы зелёной,
восторженно замеченная детством.
И чьи-то руки смугло солнцем пахли,
когда меня вдруг к небу приподняли -
и разлетелись вширь степные дали -
как дивно мир в пространство был распахнут!
И с тех мгновений, обретая силу,
я вырастал - не по часам и дням,
а по лесам, по рекам и полям,
перераставшим для меня -
в Россию...
ДОЛГИЙ МЁД
Сквозь добела промёрзшее стекло
с проталинкой, дыханьем отогретой,
я вспоминаю тихое тепло,
неспешное соломенное лето.
Ресницами ловлю пушистый свет.
В саду от зелени и солнца тесно.
Всему вокруг меня — двенадцать лет,
а сколько было раньше — неизвестно...
А сколько будет — трудно сосчитать!
Ведь стоит подрасти мне и, поверьте,
уже не нужно будет умирать:
учёные должны открыть бессмертие.
Так думаю, влюблённый в новизну
степного дня — его опять мне мало,—
я радостно сопротивляюсь сну
и так боюсь, чтоб солнце не проспало.
А утром выбегаю в огород,
там бабушка стоит под косогором
над грядкой и в негромкое ведро
бросает огурцы и помидоры.
Ещё совсем не грустно рвать цветы,
не думая, как лето скоротечно.
Ещё всё то, что очень любишь ты,
пока светло, незыблемо и вечно.
Спешу я мимо пасеки во двор.
Ворчит пчела сердитая вдогонку.
Серьёзен и неспешен разговор
соседа с дедом — крутят медогонку.
И, как сквозь линзу, глядя сквозь стекло
прозрачного и медленного мёда,
я вижу, что пространство потекло,
что зыбко преломилась в нём природа...
И, далеко прозрев сквозь долгий мёд,
осознаю, глазам своим поверя,
как неизбежно движется вперёд
случайно увеличенное время…
В ПОЛЕ ПШЕНИЧНОМ...
В поле пшеничном
к тебе прикоснусь ненароком, —
и не унять
среди душного знойного лета
резкий озноб, —
твои пряди как будто под током,
но так покорны
дыханию ветра и света.
Жадно тянусь
к твоему сокровенному зною,
мну васильки,
что к губам твоим путь перекрыли...
Близок родник.
Шелестит стрекоза над тобою,
влажно мерцая
тончайшими льдинками крыльев...
ЗАВИСТЬ
Руки мои
нестерпимо завидуют гребню,
в бездну волос
погружённому остро и смело,
бусам туманным,
которые с виду лишь дремлют,
близкую шею твою
обнимая умело...
Платью завидуют губы,
объятые дрожью,
ситцевым тонким цветам,
что горят не сгорая,
телу кузнечика,
что притворяется брошью,
только бы жить,
у тебя на груди замирая.
СВОБОДА
О, человек, грехом боримый,
не в том ли жизни смысл находишь,
что, своевольем одержимый,
стремишься к призрачной свободе?
В таком стремленье мало проку:
рабом страстей ты стал в итоге…
Доверь свою свободу Богу,
чтоб стать вовек свободным в Боге!
ФИЛЬТР
Пространство ново каждый миг,
но в ипостасях многослойных
един меняющийся мир:
абстрактный, ясный, горний, дольний...
Числом бессмысленным страшат
ряды премногих поколений.
Ныряет за душой душа
в стремнину смертную движений,
где вещества идёт распад,
где искушений тяжко бремя,
где Вечность прочит рай и ад
и распадается на время!
Когда-то счастлив и крылат,
рождённый вольным и небесным,
дух человеческий объят
пространством — временем телесным.
Он ризой кожаной повит,
и окружил его собою
материальный мир — как фильтр
меж горней жизнью и земною.
Вещественного мира князь
лишь те, фильтруя, ловит души,
в которых — тьмы греховной грязь,
а чистый свет спасенью служит:
для чистых душ преграды нет, -
их свет летит на Вышний Свет!
НОЧНОЙ ПУТЬ
Снова душно, и дождь - будто не был...
Но, шагнув из-под кроны густой
в обнажившийся мир под луной,
я замру перед безднами неба,
застеклёнными тонкой водой.
Отражаясь в них, будто в грядущем,
где ни этой воды, ни земли,
я пойду за незримо Ведущим
через бездны - к рассвету вдали...
ЗЕМНОЕ ПРИТЯЖЕНИЕ
Открылась бездна звезд полна,
Звездам числа нет, бездне дна.
М. В. Ломоносов
1.
Лежал в траве. Дремала мысль.
А сердцу вспоминалось детство,
когда в ночную эту высь
не мог подолгу наглядеться.
Пред нею страха я не знал:
мой взор на звёзды опирался.
Теперь опору он искал
во тьме межзвёздного пространства.
Но в том пространстве внеземном
бездонно было и безбрежно,
и меж реальностью и сном
я забывался безмятежно.
Цветы склонялись надо мной,
речные струи нежно пели,
и сладко грезилось порой:
лежу я в детской колыбели.
Но, вглядываясь в звёздный мир,
внезапно ощутил смятенье:
а вдруг покинет хоть на миг
меня земное притяженье?
Тогда я полечу стремглав
вот в этот космос без предела,
и не удержат стебли трав
Землёй отвергнутое тело.
Не может быть такого, нет!
Всё это — бред воображенья.
Вовек незыблем для планет
закон всемирный притяженья!
2.
И вдруг услышала душа
небесный глас, звучавший строго
«А разве ты не нарушал
священных заповедей Бога?
В греховной самости своей
забыл, влекомый плотской жаждой:
духовный центр Вселенной всей
хранится в человеке каждом.
И, если б каждый человек
отверг паденье в бездну ада,
то, с Божьей помощью, вовек
сей мир не ведал бы распада.
Но разобщенье душ людских
тревожные рождает знаки:
от сотрясенья недр земных —
до разбегания галактик.
Оправдываешь лень в себе
свободой волеизъявленья,
а почему бы и Земле
не отдохнуть от притяженья?
Тебя держащая, она
от грешных дел твоих устала,
но никогда не знала сна,
отдохновения не знала».
3.
Замолк в душе звучавший глас...
А с высоты подобьем острым
зубов, нацеленных на нас,
сверкали в пасти бездны звёзды.
Не по себе вдруг стало мне.
Цепляясь за траву руками,
к родимой матушке-Земле
прижался я, как в детстве к маме.
И, отвернувшись от лица
космической вселенской стужи,
я верил, что закон Творца
Земля святая не нарушит.
РОДНИКИ
Не потому ль так просторны для зренья и слуха
наши исконные реки, леса и поля,
что для широкого вольного русского духа
не по размаху любая другая земля?
В реку большую соборная сходится сила —
из родников небольших, неприметных в природе, —
так и Великая наша — Большая Россия —
черпает силу из малых — у каждого — родин...
ИСКУПЛЕНИЕ
...не Москва ль за нами?
М. Лермонтов
О, Господи, разверзни, расточи,
пошли на нас огнь, язвы и бичи,
Германцев с запада, Монгол с востока.
М. Волошин
Нашествие на Русь я вижу снова:
Её врагам опять неймётся…Но —
всегда за нами поле Куликово
и Прохоровка, и Бородино.
За нами — наши реки, рощи, нивы,
вся жизнь тысячелетняя страны, —
так что же мы с терпением трусливым
долдоним: «Лишь бы не было войны»?
И всё больней мне грезится порою,
что сквозь бинты туманов, сквозь года
поля, за нас красневшие от крови,
теперь за нас краснеют от стыда:
тела спасаем, духом обессилев...
О, Господи, позорный мир нарушь,
пошли войну духовную России —
во искупленье и спасенье душ.
***
(Отрывок из поэмы «ЗАСАДНЫЙ ПОЛК»)
«За Русь!» — победно вознесётся зов
над полем брани, множа нашу силу,
и, отразившись эхом от веков грядущих,
отзовётся: «За Россию!..»
Увижу я:
конца дружинам нет,
и так несметно их,
и подвиг ратный
продолжится на много вёрст и лет,
во времени - пространстве необъятный,
в горении своём победоносном,
во всём своём неповторимом блеске.
В рядах: Пожарский, Минин, Ломоносов,
Суворов, Пушкин, Тютчев, Достоевский,
Кутузов, Васнецов, Лесков, Толстой...—
развёрстывают время год за годом,
как славой, как единою судьбой,
так тесно окружённые народом,
что в РАТИ той соРАТНИКОВ не счесть,
что были, есть и непременно будут,
ворвутся в битву - и возгрянет весть
о праведной победе нашей...
Всюду —
все дни и поколенья напролёт
и зримо, и незримо бой идёт...
Держитесь твёрдо, русичи!
За нами —Могучий полк
сигнала зорко ждёт,
неистребим, как русский дух и память.
***
Страны моей начало – Русь Святая,
сияет высоко и сокровенно
в пределах тонких Божьего эфира, –
служить ей до скончания веков
нетленною опорою для мира.
ПОЭЗИЯ
Поэзия - выше безбрежности звёздной,
Поэзия - мир измерений других:
Поэзия - зеркало Вечности грозной,
А в нём - отраженье мгновений земных.
К публикации подготовила Евгения Шестакова, вдова поэта
