«Утро делового человека», окрашенное пустотой: Зюзюшка, зюзюшка, иди сюда – я тебе на хвост бумажку прицеплю…
И в золотинке не завершённого текста Гоголь разворачивается всемирной мерой театра: ясно, какая б сатира сияла дальше.
Гоголь-гугл – в нём всё есть…
Позвольте, а любовь?
Ах да…
Она своеобразна у Гоголя, любовь к Богу поставившему бы выше земной, всегда приводящей либо к тотальной скуке, либо к катастрофе.
Катастроф в «Тарасе Бульбе» много: не все, конечно, из-за любви…
Стойкость же тарасова какова: а мне огонь не страшен.
Или, сгорая, знает, что уйдёт в вечность, считавший, что не православных можно убивать – заповедей-то не читал…
Чичиков в банке сегодня.
Нет, скорее Собакевич – вот кому подошёл бы: тяжёлый, массивный не треснет.
А Чичиков, герой наших дней, прокрутив бы аферу, ушёл на покой.
В роскоши покой так приятен…
Манилов останется Маниловым, а вечно брешущий Ноздрёв, вероятно, подался в журналисты: живописует прелести игорных домов, сам изрядно поигрывая…
Все они – рядом с нами: вечные, тлению не подвластные; меняется исторический антураж, но не они, они остаются, живописанные Гоголем.
И вторая часть не меньше типажей даёт – один Петух чего стоит.
Пётр Петрович.
Жизнь подчинивший желудку – тоже очень современен, поэт кухни, бард бесконечного жранья.
Зато какой жизнерадостный!
Не то, что Тентетников – проснуться никак не может.
Хлестаков забегает в «Мёртвые души», фитюлька, расплескивающее внимание постоянно, ни на чём не сосредоточится, потом, поняв, что не туда попал, выскакивает, врезаясь в монументальный живот городничего.
Ах, как обмишурился тот…
Гоголь-смех, Гоголь-острие сатиры, Гоголь, производивший гоголин.
Алхимический порошок, используя который не так будешь воспринимать реальность.
Сущность гоголина – в способности менять людей: прочитавший Гоголя отличается уже от Гоголя не читавшего – в лучшую сторону, конечно.
Нет, книги ничего не меняют.
Остаются – лучшие из них, сверкая языковой роскошью, переливаясь словами, добывавшимися в немыслимых шахтах языка.
Самородно переливаются.
Глупые приятные дамы обсуждают что-то…
Бричка несётся…
Сколько ж ещё ей лететь?
