Ликвидация сельских поселений – это неуважение к народу, к его мнению

Интервью с Дмитрием Михайловичем Коноваловым, магистром юриспруденции, членом Союза журналистов России, помощником депутата Государственной Думы РФ

- Дмитрий Михайлович, Вами написаны сотни рассказов, основанных на реальных событиях о вымирающих русских сёлах, деревнях, малых городах, о том, как непросто живется нынче сельской России. Сельскую жизнь нашей страны вы знаете изнутри. Как вы воспринимаете реформу местного самоуправления, которая планирует переход к одноуровневой системе управления на местах?

- Без сомнения ни к чему хорошему эта реформа не приведет. Я бы назвал её не реформой, а смертоносным ударом по жизни народа на земле. У нас сегодня главная проблема это – демография. Патриарх правильно сказал в Госдуме на парламентских встречах – «мы самая большая страна по площади, у нас огромный потенциал, но по отношению к размерам страны нас немного». Вся жизнь России всё больше и больше концентрируется в мегаполисах. Москва уже вышла за свои разумные пределы, и никто толком сказать не может сколько живёт в ней миллионов человек. Растут Петербург, Новосибирск, Казань и небольшой ряд других городов. Они как пылесос собирают народ, опустынивая сёла, деревни, малые города. Народ уезжает в крупные города не от хорошей жизни. Люди покидают родные деревни и городки, где они поколениями жили, где могилы их предков, в поисках лучшей доли, потому что в их деревнях и городочках этой доли попросту нет. Нет работы, нет медицины и того широкого спектра культурных, социальных и прочих необходимостей. А приехав в мегаполис с чем они сталкиваются? С ипотекой на ближайшие 20 лет и малогабаритной квартирой, в которой толком не завести детей. Вот и вся жизнь – с утра до вечера работа ради выплаты ипотеки и кредитов за ремонт. Так вот реформа местного самоуправления ещё сильнее выжмет людей из сельской местности в крупные города, где для большой рождаемости нет широких условий. Когда в сельском районе год за годом всё закрывают – отделения банков, школы, объединяют больницы превращая их в фапы, закрывают библиотеки и дома культуры, превращают частные небольшие фермы в агрохолдинги выжимая собственников земли и конкурентов с рынка, то жить здесь, где всё сжимается, закрывается и укрупняется становится невозможно. Прежде всего психологически. Молодежи, да и не только им нужно понимание перспектив, а для этого надо всё открывать, всё расширять. Открывать школы, давать свободу для частного малого фермерства и творчества. Но у нас, напротив, всё закрывают, называя это не своим именем – оптимизацией или модернизацией. Ну естественно от такой жизни хочется уехать. А тут ещё ликвидируют власть на местах. Власть на местах в виде сельских поселений для народа – это фактор того, что эта власть есть, она рядом, к ней можно легко обратиться – убрать дорогу, починить мостик через ручей и так далее по всяким мелочам. Не где-то там по телевизору, а вот она власть на соседней улице. В поселениях, где всего несколько тысяч человек главу лично знают. Знают, где и как он живет, ибо он такой же местный, как они, живёт их проблемами, и решает их по мере сил. Депутаты сельских поселений это и есть те самые жители, а их заседания это народное самоуправление. Пусть у них небольшие полномочия, но они есть, пусть нищий бюджет, но он есть на первостепенные нужды. Теперь такую власть уничтожают. Теперь чиновник где-то далеко, а до главы или его заместителя не достучаться, не дозвониться. Какая уж тут жизнь на селе? Если в городах есть деньги хотя бы на благоустройство, то на селе, где все закрыто, – без власти будет анархия. Я считаю ликвидацию сельских поселений неуважением к народу, к его мнению.

- Вы обратили внимание на важную проблему – оптимизацию, которую порой называют модернизацией. Ведь именно она больнее всего и ударила в последние годы по селу.

- Я запрашивал в Минздраве страны сведения о количестве закрытых за период с 2013 по 2023 год в сельской местности учреждений здравоохранения. Их ответ меня шокировал. Было 2556, стало 802. За 10 лет количество медучреждений сократилось в сельской местности более чем в три раза. А школ за 7 лет – с 2016 по 2023 год в сельской местности закрыли 3055. Некоторые из чиновников говорят будто село развивается, а закрытие оно для более успешного финансирования. Но мы видим, что происходит на самом деле. И, естественно, ликвидация сельских поселений ускорит отток народа из села, а вместе с тем добьёт оставшиеся школы, больницы, библиотеки, вместе с ними и небольшие фермы умрут. С 2018 по 2023 год у нас в стране умерло 7 миллионов 300 тысяч личных подсобных хозяйств. Было 23,5 миллиона, стало 16, 2. Это статистика Минсельхоза.

В прошлом году зампред комитета Совета Федерации по аграрно-продовольственной политике Сергей Митин на круглом столе озвучил просто ошеломляющие сведения – за последние 10 лет из села уехали один миллион двести тысяч человек, причем это люди трудоспособного возраста. Я многих знаю, кто из деревни переехал в город и им трудно в городе, они привыкли к просторам, к своей земле, они привыкли к свободе, они привыкли к воде из колодца. Привыкли к сельской жизни. Но условия вынуждают. Деревня в глазах чиновников это всего лишь цифры, показатели, продовольствие. А для России село, малый городок – это образ жизни миллионов людей.

- В своих публикациях вы утверждаете, будто потому у нас и вывелся русский мужик, что перестал народ чувствовать свою землю и ответственность за нее, отсюда и демографический кризис, кризис нравственных ценностей…

- Совершенно так и есть. Философ Николай Бердяев в «Русской идее» раскрыл формулу широкой души и творческого сознания русского человека. Он прав утверждая, что необъятность, безгранность и бесконечность русской души формировалась в безгранности, необъятности и в бесконечности русской земли. География русской души ковалась географией физической. Мужик, живя на своей земле чувствовал её своей, нёс за неё ответственность, ибо он знал – это его земля и никто кроме него её не обработает и не спасёт. Потому и хозяйство вели рачительно, оберегая окружающий мир. После раскулачивания, околхозивания за что стало отвечать, что спасать? – ведь это всё теперь не моё, а всё вокруг колхозное. И мужик потерял связь с землей, перестал быть человеком ответственным, умелым, сел дома с пивом на диван, стал смотреть футбол, а далее все вытекающие – на 10 браков 8 разводов, на 10 беременностей 7 абортов, преступность и гомосексуализм. Когда в России такое было? Русский человек веками жил, трудился на земле. Все мы родом из деревни, И в глубине своей души, на генетической памяти мы стремимся жить на своей земле, в своем доме, а не в бетонных сорока квадратных метрах на десятом этаже.

- Как вы видите перспективы развития села в свете нынешней реформы?

- Пару лет назад было исследование института социологии РАН о темпах вымирания малых городов России. Они посчитали, что скорость вымирания всех российских малых городов, например таких как Кинешма и Углич, Плёс и Вязьма составляет в среднем 3% в год. Представляете? Это исторические русские города, в которых ковалась наша история. А скорость вымирания деревень, в которых веками у русского народа формировались традиции, быт, ремесленное мастерство, верования, вся наша культура и того быстрее. Председатель думского комитета по Аграрным вопросам Владимир Кашин как-то озвучил, что за 20 лет в России умерло 34 тысячи деревень. А еще в десяти тысячах деревень осталось меньше восьми человек.

Чтобы спасти сёла, деревни и малые города реформу надо срочно останавливать, всё возвращать как было. Границы сельских поселений в большинстве своём сформированы еще до революции и были уездными волостями, потом стали сельсоветами, сейчас поселениями. Это вековой опыт народа управлять территориями. Вот, к примеру, в Ярославской области, не так далеко от Москвы Некоузский район, там от посёлка Мокеиха до районного центра 65 километров с пересадкой, и автобус три рейса в неделю. Это, не так далеко если сравнивать с районами Сибири и Дальнего Востока, где до ближайшей власти надо ехать поездами и самолетами. Или взять хотя бы Вытегорский район Вологодской области. Его площадь составляет 13 тысяч квадратных километров. Один сельский район почти как Калининградская область. 15 сельских поселений и одно городское. И при их ликвидации как теперь этим районом управлять одной администрации, одному главе, когда весь район разнороден по своим проблемам, по своему характеру?

Сейчас принятие закона приостановлено, однако если он будет принят, а я думаю лоббисты дожмут, он станет ещё одним гвоздём в крышке гроба русской провинции. Россия – сельская страна, сёла, деревни и малые города – её основа. И потому если мы хотим преодолеть демографический кризис, хотим вернуться к традиционным нравственным ценностям, хотим есть натуральные продукты питания, то мы должны повернуться лицом к провинции, к селу и малым городам, а не к мегаполисам.

Беседовала Анна Лихачева