Придя на собрание областного отделения Союза добровольцев Донбасса, Всеволод Петрович Птицын с позывным «Филин», незаметно наблюдал за мужчинами, которые хотят стать участниками СВО, и это была уже 23-я группа, готовящаяся «за ленточку». Они не «прошли» военкомат по возрасту или по здоровью, но есть желание стать добровольцами. Люди вели себя неестественно, им было непривычно и неуютно на большом собрании. Лица напряженные, глаза тревожные. Сейчас, в 2024 году, набирали всех желающих, не зависимо от судимости, болезни СПИДом, от алкоголизма, от наркомании, возраста и места работы.
Всеволод вспоминал себя, своё волнение два года назад… А сегодня он намеревался выступить и не считал нужным скрывать перед новыми добровольцами тяжелейшие условия бытовой жизни на фронте. Он вышел к трибуне, опираясь на трость, чтобы высказать свою правду, чтобы новички хорошенько подумали прежде, чем отправляться добровольцами.
На вид Всеволоду Петровичу было лет 50, высокий, плечистый, настоящий русский богатырь, одетый в черные джинсы и серый теплый свитер. Он свободно осмотрел зал, состоящий из двух половин участников собрания: на одной стороне зала сидели те, кто хотел стать добровольцем, на другой – те, кто уже был «там». Многие проявили себя героями, да по сути дела, каждый, кто побывал на фронте, уже герой. Кто-то награждён медалями, а кто-то может поделиться боевым опытом. Самое главное на фронте - быть хорошим специалистом в какой-то области, но и понимать, что сами добровольцы и копают, и таскают брёвна, кто-то стоит на часах.
Всеволод попал под обстрел в районе посёлка Ягодного. Его накрыло осколками польской мины, и он почувствовал, что повисла оторванная губа, съехал со своего обычного места нос, раздроблена челюсть, но кровь забила фонтаном из пробитого легкого как раз по краю бронежилета. Он закрыл пальцем дыру, хлещущую кровью, и пошёл навстречу эвакуационной группе в указанном ему кем-то направлении. Конечно, окажись он вместе с земляками, они бы его не отправили одного, но рядом были незнакомцы. Кровь заливала тело, ноги слабели, и тут он увидел эвакуационную группу, которая сказала ему, чтобы он шёл вперёд, ведь за ними идёт вторая бригада, и она ему поможет. А обстрел продолжался, и санитары двигались на звук выстрелов, чтобы встретить новых раненых.
Уже стемнело. Всеволод от слабости и потери крови упал, подняться не было сил. Счастье, что у него был фонарик, и он его включил. Так нашла его вторая группа санитаров, но не эвакуировала, а сказала, что за ними идёт третья группа. Фонарик ушёл вместе со второй бригадой, и это какое-то чудо, что его нашла третья группа.
- Я весил под 100 кг, и меня поволокли, матерясь, волоком по ухабистой местности. Меня эвакуировали в Луганск. Силы уходили, ведь я ничего не мог есть. Молодые хирурги шутили: пришить губу щенистой стороной к зубам или как было? Ведь у меня была борода, и губу оторвало осколком вместе с кусочком кожи с волосами. Был пришит и нос, подшили легкое. Ребята, которые лежали рядом в палате, попросили на кухне манной каши, развели кипятком, добыли сок с пластмассовой трубочкой.
А потом был Ростов-на-Дону, а оттуда самолетом Всеволода перебросили уже в Петербург, и он оказался в Военно-медицинской академии.
- Здесь была уже связь, позвонил жене, доложил: «Поступил в военно-медицинскую академию». Она сначала не поняла шутки, а потом заплакала.
В академии собрали дёсны и челюсть. Вскоре отправили в Кронштадт, там есть челюстно-лицевое отделение. Госпиталь там не ремонтировался, наверное, ещё с советских времён, а помощь раненому была лишь в обработке раны зеленкой. Попросился в госпиталь в Калининград.
Погрузили его вместе с другими двадцатью тяжелыми в военный самолёт. Уложили прямо на пол. Кто-то закурил, и Всеволод понял, что задыхается, потерял сознание. Очнулся, когда самолёт приземлился. Но это был не Калининград, а Екатеринбург. А курс самолета был на Владивосток.
Всеволода сняли с самолета и полуживого привезли в Кемеровскую область, в Юргу, потому что в Екатеринбурге мест не было, уже до него все заполнено ранеными. И хотя в Юрге было так же, как и в Кронштадте, но зато какой чудесный, целебный воздух! Долечивался в госпитале имени Саулькина в Калининграде.
- Часть осколков, – рассказывает Всеволод, – осела в черепе, но мне повезло, получил бесплатно пластмассовые зубные челюсти. Денег за ранение до сих пор не получил, хотя прошло пять месяцев. Собрал справки, а для этого летал в Ростов-на-Дону.
Всеволод почувствовал, что устал стоять и говорить, понял, что пора заканчивать свое выступление.
- У добровольцев есть право – в любой момент отказаться, выйти из рядов добровольцев, получив 40 тысяч рублей на дорогу домой. Но это бывает очень редко. Самые опасные специальности на войне – это саперы, разведка и «штурма». Добровольцу нужна духовная крепость, физическое здоровье и психологическая устойчивость, если ранен, чтобы преодолевать чиновничьи препоны, бюрократию.
Пока Всеволод шел на свое место, его проводили громкими, щедрыми аплодисментами. Он сел и вспомнил, как оказался в бою сразу по прибытию на СВО, хотя такое редко бывает. Был дан приказ – добраться до первой лесополосы. Хотя ее так трудно назвать теперь лесополосой, от деревьев остались лишь высокие пни, образованные ракетными ударами. Ребята залегли, но не обнаружили частей ВСУ. Пошли ко второй лесополосе – тихо. И когда приблизились к третьей, начался обстрел со всех трёх сторон, попали в огневое окружение, сразу столько ребят полегло...
Всеволода тогда ранило в руку, и рядом с ним один из добровольцев стал отходить в сторону, увлекая и Всеволода. Он пытался стать за дерево. И тут…
Добровольцы увидели одновременно, что в нескольких метрах от них стояла два «укра», направивших в их стороны автоматы... Товарищ Филина был сразу убит, а Всеволод упал вместе с ним, как учили. В кармане рукава у него была граната, и он бросил ее в противника. «Больше они уже никого не смогут убить, – удовлетворенно подумал Всеволод. – Да, мы воюем за Родину, но когда на твоих глазах гибнут те, кто был твоим другом или тот, с которым ты только что успел познакомиться, чтобы уважать его»… Всеволод почувствовал комок в горле и подступившее чувство горя. Он покосился в сторону будущих добровольцев, затем на лица своих бывалых знакомых.
Это русские люди, достойные люди от 20 до 70 лет. Сильнее мощных орудий распахнутые души, идущие узким путём справедливости. Сегодня они до утра не уснут, но завтра отправятся на подготовку к отъезду. Богатыри духа.
